Некуда ближе нам

Дождь в лицо свинцовым градом, и небо над головой черное-черное. Будто кто-то уголь раскрошил и сыпнул щедрую горстку ввысь. Звёзды тускло поблёскивают в такт его мыслям, и он продолжает идти. Пять минут, десять, может, даже больше. Он больше не чувствует ничего. Его лицо орошают холодные струи воды, и отклеившийся на виске пластырь треплет ветер. Он останавливается всего на секунду, поймав глазами огни ночного города на другом берегу. Роббе молчит, и только шум дождя в ушах заглушает его крик, судорожно рвущийся наружу. Под ногами хлюпает грязь, шматками прилипающая к старым кроссовкам. Ему почему-то так хочется слиться с её чернотой, въестся намертво и ждать рассвета, когда всё темное пропадёт. Наверное, с первыми лучами солнца лужи покроются тоненькой корочкой, подсохнут и исчезнут уже к вечеру. Но грязь, облупившаяся на обратной стороне его ребер, никуда не денется. Он, как прозрачная тень, будет сновать коридорами квартиры его друзей. Забиваться в угол, наглухо завешивая шторы. Корчиться от боли, как в предсмертной агонии. И медленно умирать, день за днём, пока часы не остановятся. Время идёт, и дождь не стихает. Натужный голос в голове срывается на крик, и виски прошибает неистовой болью. Он сжимает их пальцами со всей силы, будто мысли на дно заталкивает. Туда, где никто не увидит и не узнает. Там, где ему самому проще. Сам. Роббе снова один, и в этом нет ничего страшного. Одиночество случается с каждым, и им не пытают — им наказывают. Вчера чиркнула первая искорка. Шайка придурков-гомофобов, которые решили поглумиться над чужими чувствами. По большому счету им было наплевать на то, чем Роббе с Сандером были заняты. Человеком управляет жажда мести, и чужое счастье — всего лишь предлог. Нелепый, хрупкий, но слишком острый. Они хотели доказать, что в реальной жизни действуют другие законы. Это было только начало. Сегодня спичка вспыхнула снова, когда Роббе услышал проклятое «Я тебя люблю». Как выстрел на поражение, как жалкая попытка исправить и сохранить то, что вдруг стало важным. Он хотел услышать это так давно, что не смог проронить и слова. Только кривая улыбка сверкнула и погасла в одно мгновение. Он не должен был этого слышать, а Сандеру не стоило говорить. Роббе никогда ему не простит сегодняшней ночи. Его жарких прикосновений к Бритт, их голодного поцелуя. В нём было что-то нездоровое, жгучее, и с Роббе Сандер был абсолютно другим. Немного зависимым, немного странным. Одинаково родным каждый день. Казалось, он был настоящим и с другими не мог быть таким. Мог. Он мог позволить всё. Не с ним, за гранью их вселенной. Их мира никогда не существовало. Только иллюзии слепого, который цеплялся за край из последних сил, чтобы не потерять самого себя. Роббе жалеет только об одном. О том, что те мудаки не забили его до смерти. Они могли, силы и дурости им хватило бы сполна. Когда они остановились, свет перед глазами потух, и Роббе отключился. В тот миг он подумал, что всё закончилось. Всё. Его Сандер. Его счастье. Его жизнь. Синяки, стягивающие всё тело, напоминают ему о той ночи до сих пор. Но дышать и двигаться больше не больно. Думать и представлять завтрашний день так страшно, что крупная дрожь парализует всё тело. Ведь всё закончилось не вчера, не на голом асфальте, когда те больные ублюдки лупили его ногами. Всё закончилось сейчас. Привкус дождевой воды на губах горчит, как полынь, и Роббе лихорадочно её глотает. Как яд, который способен отключить голову, тело и ток крови по венам. Просто вырубить его на несколько дней, чтобы забыть о сегодняшней ночи, как о кошмарном сне. Холодная вода, спутывающая его волосы, напоминают ему о той ночи в бассейне. Они были такими пьяными, такими счастливыми, будто ничего в мире не существовало. Бой взглядами и мокрые поцелуи. Роббе не забыл ни секунды, потому что тогда он будто переродился. Открылся только ему, Сандеру, почти ничего не требуя взамен. Наверное, он бредит, и завтра всё должно измениться. Со временем всё меняется к лучшему, и люди, которые тебя окружают, способствуют этому. Завтра он проснётся и не вспомнит того, что видел. Того, что ударило в грудь свинцом. Его глаза. Его улыбка. Его прикосновения. Сандер там, рядом с ней. А он здесь, в плывущей толпе. Под гипнозом собственного подсознания, которое строит капканы в его голове. Роббе попал. Ему не выбраться больше. Он подставляет лицо секущему дождю и закрывает глаза. Ещё один шаг к краю, и всё закончится. Всё, что казалось необходимым, близким, оборвётся точкой. Точкой, вырезанной на его сердце. Только убивая себя, ты делаешь правильный выбор.