Коротко о главном

      — Санёк, пойдешь со мной на свидание? — раздается над ухом, так внезапно, что несчастный Головин давится водой.              — К-к-куда? — переспрашивает Саша, откашлявшись. Может ему послышалось?              — На свидание, — повторяет Денис.              — С кем?              — Со мной.              — Ты серьезно?              — Вполне. Ты. Я. Свидание. — Черышев улыбается своей улыбкой в тридцать два зуба или даже в сорок два.              — Проспорил, что пригласишь меня на свидание? — доходит до Головина.              — Ага, — тихо отвечает Денис.              — Что будет если я откажусь?              — Ничего хорошего для меня, поверь мне, — все также тихо говорит Черышев, — придумают желание похуже. Так да или нет? — спрашивает он уже громче.              — Да, — уверенно отвечает Саша, — не могу же я бросить друга в беде, — тихо договаривает он и подмигивает Денису.              — Отлично, тогда сегодня после тренировки. Куда пойдем?              — В парк аттракционов хочу! Ты платишь, раз уж пригласил, — нагло ухмыляется Головин, — цветы я не люблю, так что можешь без них.              Денис в ответ лишь хохочет и сквозь смех, кидает что-то вроде «договорились».              — И да, на первом свидании я не целуюсь — я же приличный парень, — Саша невинно хлопает глазами, вызывая новый приступ смеха у Черышева.              Тренировка заканчивается ближе к вечеру, когда на Сочи уже начинают опускаться сумерки. Но парням это даже на руку, потому что можно сбежать прямо со стадиона и есть шанс пробраться в лучший парк-аттракционов в России незамеченными никем из фанатов.              Октябрь в Сочи теплый, солнечный и безветренный. Даже вечером, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, на улице все еще довольно тепло. Туристов в это время года уже гораздо меньше, что не может не радовать людей, которые хотят остаться неузнанными. Расстояние от стадиона Фишт до Сочи-Парк Саша и Денис преодолевают пешком за каких-то пятнадцать минут. Вообще, Саша не против бы прогуляться и подольше, но раз уж он затребовал аттракционов, то приходится идти именно на них.              Сочи-Парк огромен, выполнен в стиле русских сказок, но чем-то напоминает Денису Диснейленд, только вместо Микки Мауса их встречают персонажи истинно русские — вроде Бабы-Яги или Жар-Птицы.              — Ну, куда пойдем? — спрашивает Денис, когда они, купив билет, проходят на территорию и оглядываются.              — Хочу везде и сразу, — у Саши горят глаза, а Черышев невольно на пару секунд залипает на его восторженное лицо.              — Но с чего-то надо начать?              — Давай вон с той! — Головин тычет пальцем в сторону горки с мертвыми петлями и резкими перепадами. Денис кивает головой, соглашаясь, но внутри все слегка переворачивается. Не то чтобы он боялся, но глядя на высоту, ему становится немного не по себе. Но Саша уже довольный направляется в сторону аттракциона и Денису ничего не остается, как последовать за ним.              Горка с красочным названием «Квантовый скачок» оказывается для Дениса не такой уж и страшной, да, он орет вместе со всеми, но это скорее от избытка адреналина, чем он реального страха. А вот по Саше так не скажешь, в его глазах Черышев видит неподдельный ужас. И то как он упрямо поджимает губы и судорожно сжимает поручень — говорит о том, что Саша испуган.              — Сань, ты в порядке? — спрашивает Денис, когда они оказываются за пределами аттракциона.              — Нормально, — тихо отвечает Головин, — что-то давненько я не катался на подобном. Куда дальше?              — Может сначала пройдемся немного? А ты бледный какой-то, — беспокоится Черышев.              — Давай, — после пары секунд раздумий соглашается Саша.              Они прогуливаются по освещенным фонарями дорожкам парка, болтая о прошедшей тренировке, о предстоящем матче, о своих новых клубах, о парнях из сборной. Вскоре на пути им попадается лавка с сахарной ватой, увидев которую Саша радостно тащит к ней Дениса. Вообще, Головин собирается расплатиться сам, но его опережает Денис, который напоминает, что платит сегодня он. Саша лишь довольно улыбается, уплетая сахарную вату. А Черышев через некоторое время понимает, что просто откровенно пялится на Головина, такого довольного и такого чертовски милого с этим огромным облаком ваты. Да что же с ним сегодня такое? Он понимает, что ему нравится общаться с Сашей и нравится проводить с ним время, вот так бессмысленно болтаясь по парку.Но ведь в этом нет никакого романтического подтекста? Нет? Денис тихо вздыхает, кажется, он слегка запутался. А это «свидание» только все усугубило.              Когда вата съедена, а парк частично исследован на наличие интересных мест, Саша снова рвется на аттракционы. И снова на ту, что с виду вызывает суеверный ужас у всех нормальных людей. Жар-птица — самый высокий аттракцион свободного падения в России — для Саши словно вызов, он упрямо идет занимать очередь, которая к их большому везению совсем небольшая. Когда их начинают поднимать наверх, Головин каким-то образом умудряется схватить Дениса за руку. Черышев непонимающе смотрит на Сашу, но ничего не говорит и лишь сильнее стискивает его руку, пытаясь таким образом сказать, что он рядом. Помогает это или нет, но рука Саши слегка расслабляется, хотя они уже летят в свободном падении с высоты шестидесяти метров.              — Саш, ты же боишься до смерти, какого хрена тебя тянет на такие экстремальные эксперименты? — недовольно ворчит Денис, когда их, наконец, опускают на землю.              — Пытаюсь справиться со страхом, — пожимает плечами Головин, — ну а как еще?              — Горе луковое! — закатывает глаза Черышев, — что, дальше идем на какую-нибудь безумную горку? Вон на той мы еще не были! Или найдем какую-нибудь тебе карусельку? — откровенно издеваясь спрашивает он.              — Карусельку, — дует губы Саша. А Денис не сдерживаясь хохочет над видом Головина, похожего в этот момент на обиженного воробушка. Хотя откуда ему знать, как выглядят обиженные воробьи?              И они действительно идут на карусель, только не детскую, а самую что ни на есть цепочную карусель для взрослых, которая не только крутится, но и меняет высоту и угол наклона. Первый аттракцион, от которого не хлещет адреналин в крови, а просто дарит ощущение полета, свободы и чистого восторга. У Саши от простой карусели эмоции бьют через край, будто он гол забил, а не на аттракционе покатался, он просто берет и обнимает Дениса — крепко и порывисто, опаляет тому шею горячим дыханием, шепча простое «спасибо».              А потом следует вереница каких-то еще аттракционов, но они не вызывают уже тех эмоций — да это весело, да здорово, но ощущения полета не дают. Но парни все равно довольны, они немного устали, поэтому, когда они видят очередную палатку с мороженым, Саша с радостным возгласом несется к ней. Дитё, не иначе.              Головин берет себе огромную порцию черного мороженого, которое почему-то называется «Кокосовый рай», сверху еще и посыпанное чем-то вроде шоколадной стружки. А Денис заказывает обычное фисташковое, а на Сашино смотрит с суеверным ужасом. Но тот довольно закатывает глаза, а еще слишком соблазнительно облизывает то губы, то мороженое, что Черышеву приходится не сладко.              — Кажется, она нас узнала, — тихо говорит Денис, когда они отходят от палатки подальше.              — Кто? — не понимает Саша.              — Девушка, что продала тебе твой кокосовый ад.              — Вообще-то рай, — возмущается Головин, — мне кажется она просто строила тебе глазки, но вряд ли узнала.              — Она как-то загадочно улыбалась, переводя взгляд то на тебя, но на меня.              — Я думаю, она лихорадочно соображала, как бы избавиться от меня, чтобы соблазнить тебя.              — Не выдумывай! Или ты ревнуешь? — ухмыляется Денис.              — Может и ревную, — пожимает плечами Саша.              — Серьезно?              — Дениска, а пойдем на колесо обозрения? — Головин тут же переводит тему.              — Пойдем. Только ты испачкался в мороженом, неужели не чувствуешь? — улыбается ему Денис и стирает с уголка губ и щеки Саши остатки мороженого.              Головин от этого нехитрого прикосновения замирает на пару мгновений и кажется, даже забывает куда он только что собирался идти. Но быстро взяв себя в руки, улыбается, как ни в чем не бывало.И вот они, вновь неспешно прогуливаясь по дорожкам среди пальм и кустарников, идут в сторону колеса обозрения, на котором уже включили подсветку и теперь оно мигает, горит, переливается голубыми огоньками.              — Интересно отсюда виден наш стадион? — спрашивает Саша, когда они усаживаются в кабинке. Хотя на противоположной стороне тоже есть сидения, Головин садится рядом с Денисом.              — Думаю да. Сейчас проверим, — отвечает Черышев, глядя на постепенно открывающиеся виды ночного города, — а вот и он, смотри! — показывает он пальцем в сторону показавшегося стадиона. Саша бросает мимолетный взгляд, понимая, что на стадион не так интересно смотреть, как на море и буквально прилипает к стеклу кабинки, наблюдая за видами с высоты птичьего полета. А Денис понимает, что не в силах оторвать взгляда от такого Саши — восхищенного, завороженного, счастливого. Ему бы полюбоваться сейчас ночным морем или огнями ночного города, а он глаз от Головина оторвать не может. Хорошо, что они взяли два круга, Денис надеется, что, хотя бы со второго раза ему удастся увидеть хоть что-то, кроме Саши.              Но планам Черышева кажется не суждено сбыться. Потому что, когда он усилием воли все же отрывается от лицезрения профиля Головина и наконец, смотрит туда куда бы и следовало, то чувствует на себе взгляд Саши. Денис надеется, что он сейчас отвернется. Но вскоре все же не выдерживает и оборачивается, и натыкается на взгляд зеленых с карими крапинками глаз, которые смотрят на него странно, будто изучают, будто чего-то ожидают или выжидают. И которые сейчас оказываются непозволительно близко.              — Саша? — тихо зовет Черышев, когда кажется, что эти молчаливые переглядки длятся целую вечность.              Но Саша нервно облизывает губы и делает то, чего Денис ожидал меньше всего — целует, припадая к его губам, как к живительному источнику, оставляя сладкий вкус кокосового рая. И тут же отстраняется, отворачивается, густо покраснев.              — Денис, прости, прости, прости. Я не должен был, — тихо говорит Саша, сжимаясь, будто боясь, что его сейчас ударят.              — Зачем ты это сделал? — наконец, вспомнив как дышать, спрашивает Черышев.              — Я… я… Хотел проверить…              — Что проверить?              — Что я почувствую, если я тебя поцелую, — Саша испуганно смотрит на Дениса, пытаясь еще больше вжаться в сидение.              — Ну и что ты почувствовал?              — То, что мне понравилось. Прости. Я не подумал, что тебе может быть противно.              — Честно говоря, я не успел понять, — ухмыляется Денис, — но противно мне точно не было. Может стоит еще раз попробовать? — слова вырываются прежде, чем Черышев понимает, что он сказал. А Сашу два раза просить не надо, быстро сократив расстояние, целует осторожно и несмело, но понимая, что Денис ему отвечает смелеет, наглеет, руками обхватывая шею и пытается притянуть к себе Черышева еще ближе.              — А теперь? — выдыхает Саша, кабинка тем временем приближается к земле, им приходится нехотя оторваться друг друга.              — Ты слишком хорошо целуешься, чтобы мне не понравилось, — улыбается Денис, — а говорил приличный парень — на первом свидании не целуюсь.              — Ты слишком красивый, чтобы устоять, — спокойно отвечает Головин, — наверно, нам пора возвращаться в отель, Саламыч нас закопает, если мы не вернемся к отбою.              До отеля они возвращаются пешком, благо до него от парка полчаса неспешным шагом. Хоть время еще и не очень позднее — улицы города уже опустели и на пути парни снова никого не встречают, что дает им возможность идти, взявшись за руки. Просто потому что хочется. Просто потому что так правильно. Денис не до конца осознает, что же произошло между ними на колесе обозрения. И что значил тот поцелуй? И что теперь между ними? Ведь они были друзьями, а теперь?              — Ну и как тебе свидание? — спрашивает Черышев, на подходе к отелю, сожалея о том, что руки приходится расцепить.              — Лучшее в моей жизни! — совершенно искренне отвечает Саша, — теперь ты просто обязан пригласить меня еще на одно.              — Ну тогда, пойдем завтра на еще одно?              — Сначала проводи меня до моего номера, а я пока подумаю — нагло ухмыляется Головин, на что Денис лишь закатывает глаза, но проводить все равно идет.              Какая-то богиня удачи преследует их сегодня, что по пути к номеру Саши, они никого не встречают. Вообще на этаже абсолютная тишина, будто все куда-то разом испарились.              — Я согласен, — у самой двери говорит Саша и уже тянется за еще одним поцелуем, но вспоминает, что на этаже скорее всего камеры, — может зайдешь? Мой сосед сегодня явно здесь не появится, — ему жутко хочется, чтобы Денис остался с ним еще хоть на чуть-чуть.              — Зайду, — после секундного колебания отвечает Черышев, проходя в номер. Потому что присутствие рядом Головина сейчас жизненно важно.       

***

      Тем временем Артем, наблюдавший всю эту картину, спрятавшись за поворотом, довольно ухмыляется:              «Мой план сработал» — быстро он набирает сообщение. Возвращение этой сладкой парочки, Дзюба заметил еще из окна своего номера, в темноте он не разглядел, но, кажется, они держались за руки и расцепили их только перед самым входом. Поэтому, когда Денис зашел в номер к Головину, он был уверен, что не ошибся.              «Какой еще план, Тем?» — незамедлительно приходит ответ.              «Своднический» — пишет Артем, возвращаясь в свой номер.              «Боже, Дзюба, кого ты там сводишь?»              «Черышева и Головина. Ты, вообще, видел какие между ними искры летали? Я лишь слегка подтолкнул их друг к другу:)» — Артем счастливо улыбается, набирая ответ.              «Артем! Если ты впал в голубую бездну, не обязательно тянуть туда с собой остальную команду!»              «А кто меня туда затянул интересно? Зато парни теперь счастливы, прямо как мы»              «Ты неисправим, за это и люблю»              «И я тебя, барашек мой:-*»              «Не называй меня так!»              Артем лишь громко хохочет и переставать не собирается, потому что знает его барашку это прозвище нравится, просто он в этом никогда не признается.