Множество

Его крылья — растрёпанные грязные перья, пятна нестирающейся крови и уже никогда не помогут высоко взлететь. Обнимают, скрывая своё нагое худое тело, согревают в этом холодном окопе. Он молчит и смотрит за рукой, царапающей тупым карандашом помятую бумагу. Всегда рядом, всегда готов спасти от пули, от летящих осколков после взрыва. Направит руку на карте, натолкнёт на верную мысль, выстраивая самый победный путь. О Руфусе говорят, будто он заколдован. Пули до него не долетают, взрыв не ранит, а интуиция — дар небесный. Твёрдой ногой ступает по сырой земле, ведя за собой отряд молодых солдатов, чтобы противостоять наступлению врага. У него в грудном кармане иконка, он верит, что вернётся домой. Нет, он обещал! Обещал любимой женщине, обещал и матери, стоя перед ней на коленях и слушая молитву. Рядом с ним шагает крылатый человек, его никто не видит. А он — видит всё, видит судьбы. Он видит циферблат над головами молодых людей позади Руфуса, считает их дни до смерти. Вытирает слёзы худой рукой, считая от трёх. Бах! Тишина... Затем нарастающий вой в небе от пролетающих самолётов. Крылатый видит, как Смерть в чёрном плаще гладит костлявой рукой по голове умирающего солдата, оставшегося без руки. А Руфус жив — самое важное. Его закрывают раненные крылья от полетевшей земли и осколков. Лежит, прислушиваясь к гулу и звону, тяжело моргает и считает до десяти, чтобы чувствовать — "я ещё жив". Крылатый знал, что бомба упадёт именно на этот молодой отряд. Он знал, что многие сегодня умрут, Руфус потеряет ещё четверть отряда, а сам сядет вечером в окоп и снова начнёт писать письма. Письма за молодых умерших солдатов, которые не успели почувствовать себя героями. Крылатый не понимает, что это за странная привычка — писать за мёртвого, но следит за каждым новым словом, представляя, как чья-то мать будет горько рыдать. Руфуса спрашивают о новом плане, а он не знает, что говорить. В глазах рассеянность и еле уловимый страх предстоящего дня, а ни одного приказа у него нет. Красноглазый ангел кладёт руку на плечо. "Скажи им спокойно спать" — звучит голос откуда-то справа, в голове. Руфус шевелит губами, не веря своим словам. Как же это — спокойно? В любой момент Смерть снова заглянет к ним, дотронувшись до рук солдат. Крылатый обнимает, заставляя своего человека скорее уснуть. Сегодня он снова роняет слёзы на землю, перекладывая камни с места на место от скуки и считая, сколько сегодня умрут. Двадцать три человека, а осталось всего двадцать шесть. Но от чего? Предугадать сейчас невозможно, цифры над каждой лысой головой барахлят, меняются и прыгают, будто кто-то решает — бить или не бить. В самолёте непреклонный, безжалостный ас, враг приказал "бомби". Руфус спит, ничего не слышит, не чувствует, как его трясут сильные дрожащие руки — " ну же, проснитесь! Отдайте приказ". Крылатый человек рядом гладит рыжие волосы, шепча колыбельную. Нельзя просыпаться, иначе умрёт. У крылатого задача такая — охранять рыжего Барму, защищая от любой опасности, не дав Смерти коснуться его щеки. Смерть коснулась крыла. Бах! Ещё один снаряд, за ним другой, третий. Солдаты мертвы. А перед серыми глазами Руфуса измученный нагой человек, расставивший руки в стороны, расправивший крылья, пропитывающиеся кровью. Сил больше нет, крылатый человек падает прямо на Барму и тихо просит "беги". Он не бежит. Трусливо сбегать, оставляя возможных живых тут, — позор! — Ты кто? — Я Зарксис. И снова раздался взрыв. Его крылья — сломанные перья, косточки, бесчисленные раны и кровь, перемешанная с грязью. И тело — худое, бледное. Он весь не из мира сего, а улыбается по-человечески тепло и добро. Ему не нужна вода, и еда — тоже не нужна. Ему бы заставить Руфуса забыть, приложив к его лбу холодную руку, но не дадут. Посадят на стул, скажут не двигаться. Поверят, что это ангел-хранитель, и предложат хотя бы немного помочь. Бинты и вода для него бесполезны, ничего не поможет заживить сильные раны, не снимет боль. И ещё эта добрая раздражающая улыбочка, которая не внушает доверия. Барма не верит его словам о том, что завтра будет спокойный день. Просит молчать и не давать надежду, просит отдохнуть. — Ты и так всю жизнь меня защищал, а теперь отдохни. — Я отдохну только после твоей смерти, Барма. Такая моя участь. — Глупости, немедленно засыпай. Ангел заснёт. Покорно ляжет на чужую постель, которую предоставили люди из деревни, обнимется крыльями и уснёт. Теперь навсегда, чувствуя, что он выполнил свою работу, чувствуя, что завтра Руфус будет спешить не на встречу к врагу, а побежит скорее домой, к матери, объявляя, что война закончилась. Расскажет любимой женщине об ангеле со сломанными крыльями и добрыми глазами, которых нет ни у одного человека на этой земле.