Множество

У неё есть всего лишь один шанс сбежать с бала. Есть шанс слиться с толпой, сбросив с спины холодный любопытный взгляд и стряхнуть с плеч страх. А потерять его, этот единственный шанс, будет грубым жестом для судьбы. Зарксис не умеет танцевать. Отказывает кавалерам, отворачивается от взглядов и стоит около своей госпожи Шерон. Красивая, белая. Ещё никто не знает её нового имени, никто не догадывается, кого приглашают на бал. У неё красивое нежно розовое платье и закрытые от посторонних глаз грудь и плечи. Под розовым шёлком спрятана печать — как знамя Смерти, от которой девушка сумела ускользнуть. Холодный взгляд на спине, от которого так хотелось избавиться, перерос в ненавязчивое касание. Её за руку тянут в танец, а в её голове только лишь одна фраза "от наказания не убежать". Она в руках Руфуса Бармы. Красивый своим лицом мужчина, противной натурой и с холодными руками, кого интересуют лишь знания и тайны. Его тайна — Зарксис. Хрупкая, нежная девушка, в прошлом перерезавшая сто шестнадцать человек и не получившая за это наказание. — Потанцуем? Зарксис не умеет танцевать даже самые простые танцы. Руфус умеет терпеть, не обращает внимание на придавленную ногу, смотрит в глаза. Девушке кажется, что он вот-вот разрежет взглядом ей грудь, достанет сердце и душу, покажет всем, как всё внутри неё сгнило. Руфус не понимает, почему именно Зарксис. Его не первую ночь мучила мысль "а таких же много, как она. Просто допытайся, а потом накажи". Мысль исчезала, когда появлялась сама она. Лёгкая и хрупкая, с единственным алым глазом и, кажется, почти неживая. Будто кукла. Руфус шепчет на ухо комнату, в которой он будет ждать её, Зарксис вздрагивает, проклиная себя и его. Что будет в комнате, известно им обоим. Скорее, привычно, однообразно, нежели страшно. Руфус любит тайны. Его тайна — Зарксис. И он снова будет спрашивать о прошлом, заслонив собой двери комнаты, пока девушка хотя бы что-то не скажет. Она не скажет ничего, будет молчать, стоя посередине комнаты и смотреть в сумую душу. В комнате Руфус оказался в кресле. Ни одна свеча не зажжена, спальня поглощена во мрак, и только свет от луны помогает рассмотреть присутствующих здесь. — Снимай платье. Платье? И никаких вопросов? Ни одного лишнего слова, вроде " я знаю" или "глупо врать". Зарксис хмурится, проходя в комнату поближе к герцогу, чтобы понять на сколько он пьян, шутит ли. Не шутит. И не сильно пьян, чтобы нести подобный брек. Девушка гордо задирает носик и тянется за лентой на спине. Платье с шелестом падает на пол, а в голове снова шепчут "от наказания не сбежать". Она не носит корсеты, игнорирует чулки и всегда надевает платье поверх лёгкой ночнушки. Каблуки не для неё. Рыцарь в прошлом, ей по душе грубые мужских ботинки или сапоги для верховой езды. На ногах балетки на босу ногу. Хрупкая, нежная... Герцог ловит себя на разглядывании молодого, остановившегося в старении тела, признавая в сотый раз эту красоту. Ещё не сошёл с ума, но проклинает Зарксис ведьмой, думает, что она колдует, что такой красоты просто не бывает — без излишеств, без изъянов. Нет, один изъян есть. Прямо на её груди, чёрным пятном выглядывает из-за ткани печать. Уродливая, кривая, законченная. Руфус не удержался, подошёл ближе, чтобы рассмотреть получше, и щурится. Она не сопротивляется. Кажется, смирилась со Смертью, берёт её за руку и шутит с ней страшные шутки. Потому что от неё не убежать. Точно так же, как и от любопытства этого страшного человека, сейчас неожиданно ласкового и тёплого. Герцог ведёт рукой по плечу, по рёбрам вниз, к талии, прижимая к себе. Как птица в клетке, Зарксис паникует и немо кричит, желая избавится от этой неправильной близости. Всё-таки, герцог сходит с ума. Прямо сейчас теряет голову, предаёт свои слова, принципы, обещания и целует колючие губы. В нём нет ни капли нежности. Горячие руки трогают неприятно, а губы шепчут невозможно нежные слова-извинения. Он оправдывается вином, винит её в колдовстве и говорит, что никогда не отпустит. Делает больно, бросая Зарксис в бездонное озеро сожалений и отчаяния. Руфус никогда от неё не отстанет, никогда не отпустит и придёт ещё раз в её спальню, чтобы взять своё. Снова нежный, снова ласковый и снова сделает больно.