Любовь вперемежку с человеческой слабостью

      Ночь. Улица. Фонарь. И, вероятно, где-то за углом и аптека обязательно найдётся. Вот только Блоковскую картину дополняет полуживое тело, вливавшее в себя на протяжении вечера обжигающую вены жидкость, а теперь плетущееся куда-то в сторону дома. А дома хорошо. Дома априори не может быть плохо, это же дом, верно? Там ждут тебя, любят и принимают таким, какой есть, со всеми косяками и жизненными промахами. Без дома тяжело. Поэтому он и возвращается туда всякий раз и в любом состоянии.        А там - она, юная и, кажется, такая невинная. Удивительно, как один человек может тот самый домашний уют создать в местах для этого мало пригодных (или как по-другому назвать его холостяцкое логово, находившееся до ее появления в крайне плачевном состоянии?). Как однажды пришла, вещи все по-своему разложила, кухонные приборы по полочкам распределила, конфеты в блюдце красивое насыпала, так и дом у них появился один на двоих. Слишком красиво для того, чтобы быть правдой, не так ли? Он в доме утешение и стабильность искал, место, где приласкают, горячим ужином накормят и спать уложат. А она дома эмоционально и физически опустошалась ежедневно, отдавая всю себя Максиму. А после — страдала-страдала-страдала, виду не подавая. Кто ж виноват, что она, дура такая, полюбила когда-то, а он просто позволил себя любить? Сейчас бы развести многочасовую тираду о том, что не умеет он любить просто и вряд ли уже познает весь сок высокого чувства, да смысла в этом крайне мало. Зачем распинаться на словах, когда одна эмоционально умирает ежедневно, а второй собственноручно раскручивает краники с угарным газом, лишая Кристину всякого шанса на спасение. Так они и жили, в любовь играя сутки через двое. Один день — у них домашняя идиллия, просмотры излюбленных фильмов, прогулки в парках, совместное приготовление всякой ерунды и ночь, принадлежащая только им двоим. Зато следующие два — диаметральная противоположность. Он как обычно старается работу быстрее окончить и в бар слинять, где друзья, дорогой алкоголь и дешевые девушки. Собственно, этого оказывается вполне достаточно, чтобы на сутки забыться конкретно, подтверждая статус человека, не умеющего любить. Спрашивается только: а пытался ли? Кристина же знает, куда в очередной раз был проложен маршрут его навигатором, знает, что до завтрашнего вечера его точно не увидит, и знает, что дойдёт сегодня до очередной точки невозврата.       Он в своё время поклялся ничего и никого не любить, чтобы не ранить, только как-то хреново план реализовывается. Она, в свою очередь, никому ни в чем не клялась, а обет свой негласно приняла, став его гарантом спокойствия и не одинокой стабильности. Вот только нервы не железные (к счастью или к сожалению?), устала терпеть, до тла сердце сжигая.

Гадаешь: любовь это или привычка?

Если бы Максим был ее привычкой, то, определенно, только вредной. Самой вредной из тех, что только можно придумать. Самой вредной из тех, от которых у людей крыша съезжает. Самой вредной из тех, что из человека жизненные силы медленно высасывают, со временем попросту уничтожая. Вот только Кристина вредных привычек не имеет. Поэтому понимает, что в ее случае - это просто любовь, только не та, о которой в модных девчачьих журналах статьи пишут, и не та, от которой бабочки в животе порхают. Это та самая любовь вперемежку с человеческой слабостью, от которой достаются в большинстве своем лишь страдания и душевная боль. Вероятно, бежать нужно от этого всего, да куда подальше желательно. Билет скорее домой покупать и мчаться сумки собирать, пока липкое, бессознательное тело домой не ввалилось после очередного загула. Этот план у Кошелевой в голове последние два месяца безвылазно сидит, потому что решиться на такое - смелость нужна. Где ее отыскать можно, девушка так и не понимала, пока не увидела багровые засосы, явно не ею оставленные на его шее. Тогда-то и поняла, что пора. Пора брать себя в руки и направлять жизнь в другое, правильное русло. Тем же вечером билет уже был заказан, а чемодан постепенно наполнялся одеждой. Через пару часов в квартирке от нее остался лишь аромат корицы, что та так любила, и кружка с их фотографией, нарочно забытая. Первую половину следующего дня Максима нисколько не волновало отсутствие девушки. Честно говоря, его не волновало ровным счетом н и ч е г о. Немые вопросы в голове начали зарождаться ближе к ночи, когда брюнетка уже точно дома должна была быть, а когда парень обнаружил пропажу всех ее вещей, то вопросов стало только на порядок больше. Звонить ей и выяснять на них ответы он, конечно же, не будет. Слишком гордый. Слишком свободный для такого. "Ну и катись" - единственное, что слышится после звука извлеченной винной пробки. Кристине Кошелевой хватило месяца, чтобы перестать просыпаться каждый час ночью от приснившегося кошмара. Максиму Анисимову хватило месяца, чтобы понять, что он очень сильно проебался по жизни. Им обоим хватило месяца, чтобы принять их зависимость друг от друга.