С его стороны, с её стороны

      Она подкинула носком сапога древко гоблинского копья, поймав его в воздухе второй рукой. Апостол сразу же выделила вражеского клирика, прикидывая, случайная эта встреча или её выследили охотники за вампирами. Где же она прокололась?       Она решила, что атакует копьём, заставив отвлечься, по возможности попытается ликвидировать Жрицу. Затем навяжет ближний бой, прикрываясь авантюристом в доспехе от её прямых атак, ведь для Святого Удара или подобного чуда клирику тоже нужен прямой визуальный контакт. В идеале нужно затушить факел — в темноте преимущество вампира. В конце концов, у мужчины виднелся жетон серебряного ранга, а значит, он был крайне опасен и сам по себе. Хотя она уловила едва заметную заминку в его действиях.       Убийца Гоблинов выставил вперёд щит и поднял меч на уровне плеча, слегка изогнув руку для прямого выпада и одновременно эффективного блока. Он отбросил все сомнения и отогнал нахлынувшие воспоминания. Нужно бить в голову или шею. Без сомнений его противница умела пользоваться оружием. Убийца не был озадачен тем, что у неё обычный меч вместо посоха или жезла. Авантюрист знал, что она могла призвать ещё одно существо. Он подстраховался, расставив сигнальную ловушку позади, так как свет от факела распространялся лишь на ограниченное пространство и заметить приближение зверя глазами, можно было слишком поздно. Убийца Гоблинов раньше не сталкивался с таким противником, но инстинкты и опыт подсказали ему, что, как и в предыдущем бою с нежитью, атака сконцентрируется на Жрице. Малое Лечение необходимо и раненым новичкам — у него мало зелий и их эффект гораздо слабее. Более того основной эффект от зелий был скорее обезболивающим и укрепляющим, нежели действительно лечащим и увеличивающим физическую силу. Осталось всего два чуда, так что нужно было распорядиться ими мудро. А желательно сохранить оба для раненых. Он решил использовать их лишь в крайнем случае, когда посчитает продолжение боя слишком опасным.       Боец под избитой Колдуньей тихо застонала, понемногу отходя от паралича, и это стало негласным сигналом для обоих.       Апостол начала читать арию призыва нежити, намереваясь третьим заклинанием поднять зомби для защиты и задавить врага с безопасного расстояния. Чёрный меч на самом деле выполнял функции посоха и без него заклинание было в разы слабее. Однако поднятие нежити было её основным наступательным и оборонительным навыком; она была уверенна, что радиуса действия и количества мёртвых тел хватит. Даже если она поднимет всего пару-тройку гоблинов или одного хоба, этого хватит. Она метнула копьё в Жрицу, заставляя её защитника отвлечься, ни на секунду не сомневаясь, что атака будет заблокирована. Но это позволило ей в несколько молниеносных прыжков сократить дистанцию и ударить первой, взяв инициативу. Она вложила всю свою нечеловеческую силу, однако удар наносился одной рукой и из-за слишком высокой скорости движения и рыхлости земли под ногами вышел недостаточно точным. Шлем авантюриста был не только защитой, но и значительно ограничивал боковые обзоры, вынуждая при необходимости делать оборот головы шире — вертикальные защитные прутья на забрале немного ограничивали фронтовую область. Вампир атаковала с правой стороны противника, пытаясь уйти в слепую зону, так как метнула копьё с противоположной стороны. Её меч, выбивая искры, столкнулся с более коротким мечом.       — Второе сейчас, — скомандовал Убийца Гоблинов, делая шаг в сторону от неожиданной силы удара, едва успев отреагировать и смягчить атаку. Если бы он знал, что его противница столь сильна, предпочёл бы отвести атаку или уклониться. Скорость тоже была значительно выше, чем он привык. Мгновенно осознав это, его мозг перестроил план боя и изменил всю тактику.       Они оба не были гениями меча, оттачивающими мастерство одного стиля; они использовали свои собственные подходы, включающие подручные средства, уловки и использование слабостей противника. Там, где рыцари бы склонились в уважительном поклоне, они били в спину издалека; там, где воин бы позволил оппоненту встать, они добивали без жалости. Оба ценили эффективность, а не чистоту правильного исполнения выпадов; удобство они предпочитали внешнему виду и благородству.       Устойчивость врага была нарушена. Вампир ударила локтем в грудь оппонента, так как дистанция не позволяла бить кулаком. Она попыталась сбить его с ног и одновременно выбить факел. Однако в ответ Апостол получила рассекающий удар заострённой кромкой маленького щита. Лишь сверхчеловеческие рефлексы позволили ей уклониться в последний момент. Глубокая царапина расчертила её лоб, чёрная кровь потекла вниз, заливая правый глаз. Ранение не опасное, но неприятное. Ей удалось отбросить Убийцу Гоблинов на землю, но она уже не успевала добраться до Жрицы. Он смягчил удар перекатом и снова встал для продолжения боя.       Клирик уже произнесла половину заклинания, однако Апостол не могла понять, какое именно, из-за постоянных криков противника и скрежета их оружия. Нападёт на Жрицу — откроется авантюристу серебряного ранга, атакует его и получит чудо почти впритык, что, скорее всего, будет фатально. Она отпрыгнула назад, сосредоточившись на обороне, но её враг ударил мечом по щиту, вызывая сильный шум в узкой пещере и не позволяя ей расслышать слова арии. Лишь долей секунды спустя она осознала, что он делает это намеренно. Её противник специально сказал «второе» вместо названия, а это означало, что в арсенале клирика как минимум два вида чудес, и Мёртвый Апостол не знала, какое сейчас будет использовано, в то время как другая сторона могла понять по словам её собственной арии.       Это была её ошибка. Как правило, некромант сражалась в проклятых землях, где не было проблем с поднятием нежити, и схватки зачастую сводились к тому, на чьей стороне будет больше зомби. Заклинание имело ограничение по площади покрытия, количеству духов, что можно было временно поместить в мёртвые тела, и времени контроля над группой. Апостол делала упор в развитии лишь одного навыка, доводя его до совершенства. Призыв волков был не более чем дополнением для затравки боя и поддержки. Вместо изучения многих заклинаний она сосредоточилась на навыках ближнего боя, чтобы уметь держать оборону аббатства своего хозяина в первых линиях защиты или внутренних помещениях, где весьма ограничено пространство. Даже если она прослужила вампиром-охранником всего несколько лет, всё же успела многому научиться.       Он уже быстрее привыкал к темноте, лучше видел в пещерах при ограниченном освещении, отточил свой слух и обоняние. Убийца Гоблинов годами сражался в самых различных условиях, отрабатывая множество тактик и создавая свои собственные. Он не был талантлив или умелым воином, но компенсировал это усердием и изобретательностью. Его ранг не отражал ни физических, ни тем более магических способностей. Он получил серебряный ранг не за великие свершения и ратные подвиги, а за упорную и честную работу. Ранг отражал не силу авантюристов, как принято было считать, а их вклад в дело Гильдии.       Едва заклинание некромантии подействовало и зомби начали быстро подниматься, ослепляющий свет ударил вокруг, почти выжигая глаза вампира. Чудо, ради которого молилась Жрица, не зря называлось Святой Свет. Может, для любых других монстров это и было просто ослепляющее заклинание, но на нежить благословение Матери Земли оказывало гораздо более разрушительный эффект. Заклинание Апостола рассыпалось, потеряв связь с заклинателем. Едва зашевелившиеся трупы вновь затихли.       Вампир, недовольно цокнув, сделала большой прыжок назад, отступая ещё дальше и выходя из возможного радиуса атаки. Её зрение стало на некоторое время слишком размытым, а реакция значительно притупилась. Открытые участки кожи покрылись лёгкими ожогами. В некотором роде ей повезло — такое же чудо от достаточно могущественного клирика на такой маленькой дистанции могло если и не убить её окончательно, то нанести серьёзные повреждения.       У Убийцы Гоблинов был идеальный момент для удара, пока противница являлась недееспособной, но… Едва различимо прозвенел колокольчик, заставив его передумать. Он снова быстро перестроил тактику, сделав приоритетом спасение жизни Жрицы. Убийца Гоблинов понял, что ещё одного волка заблаговременно отправили по соседнему туннелю, чтобы он атаковал с тыла. Та же тактика, что была и у местных тварей. Он бросился назад к клирику, почти в последний момент сбивая прыгнувшего на её спину проклятого волка. Удар смазанного магическим серебром меча в этот раз оказался гораздо эффективней, нанося зверю жгущие раны, от которых он упал, мгновенно растеряв силы. Не теряя времени, Убийца нанёс ещё один контрольный удар, отрубая голову волку, который через несколько секунд превратился в пепел.        Развернувшись, авантюрист подхватил с земли небольшой кинжал, оставшийся от мёртвого гоблина, и метнул в голову противницы. Ослепление прошло, и она выверенным движением отбила атаку. Он подумал, что стоит придержать последнее чудо, если некромант сможет призвать ещё одного волка или попытается поднять нежить вновь.       Вампир, чуть склонив голову, переоценила ситуацию: у неё осталось всего одно заклинание, и она не была уверена в том, сколько их осталось у Жрицы, а значит, стоило придержать последний козырь, если она снова начнёт молить богов о чуде. Клирики, в основном, специализировались на лечащих и защитных умениях, но нежити их чудеса наносили значительный вред.       Он приготовился. Его противница наверняка вновь метнёт дополнительное оружие, используя ограничения обзора, чтобы снова сократить дистанцию…       Она решила целить в факел, даже если позволит авантюристу нанести удар в неважные части тела…       Он позволит выбить факел и подрежет сухожилия на ноге некроманта, с той стороны, где кровь заливает ей глаз. Чуть выше сапога с обратной стороны колена уязвимое место…       Это лишит её каких-то возможностей, но когда наступит тьма…       Жрица призовет чудо в последний раз и ослепит его противницу. Он должен будет действовать быстро и точно за те секунды…       Всё решит правильная координация и расчёт. Она должна предугадать его движения, защитить горло и ударить не глядя в…       Голову. Бить в глаза и рот, резать подмышкой, лишая возможности сражаться основным оружием…       Вновь мечи были направлены на противников. Не длинный и не короткий у Убийцы Гоблинов, в другой руке факел. В руках Апостола затупленный и окровавленный меч из обычной стали и трофейный топорик, вырванный из черепа погибшего гоблина.       Наконец Боец нашла в себе силы приподняться, сильно жалея, что у них не было никаких зелий. В горле было сухо и она тихо закашлялась, осматриваясь затуманенным взглядом.       — Ты хорошо постаралась, Жрица. Теперь помоги раненым исцеляющими зельями, — приказал Убийца своим ничего не выражающим голосом, заметив движение девушки с тёмными волосами.       — Отступайте назад и выходите через параллельный туннель, — одновременно с ним сказала Апостол моргнувшей Бойцу.       Наступила какая-то неловкая и растерянная тишина. Был слышен лишь тихий звон колец в посохе клирика и её уверенные шаги.       Он задумчиво хмыкнул.       Она снова привычно чуть склонила голову набок и нахмурилась, вытирая кровь с глаза рукавом.       Жрица — единственная, кто не впал в секундный ступор, побежав к раненому Воину и аккуратно выливая ему в рот целебное зелье.       — Возможно, его ранили отравленным кинжалом, — прокомментировала вампир, не сводя осторожного взгляда с человека с серебряным жетоном; факел тихо трещал в тишине.       — У меня есть антидот, — оживилась Жрица, доставая из своей небольшой сумки такое же мутное и горькое зелье, которое недавно использовал Убийца Гоблинов. Она даже не заметила, что слова были произнесены не им.       — Тут тоже, — Апостол решила продолжить игру, медленно отцепила свой подсумок и аккуратно бросила наконец более-менее пришедшей в себя Бойцу, которая осматривала Колдунью. — Там одно целебное зелье, одно зелье выносливости, один антидот и чистый бинт.       Не то чтобы вампиру хоть что-то из этого было нужно, но она должна была изображать человека, поэтому таскала с собой даже небольшой запас сушёной кураги, флягу воды и немного хлеба.       С коротким хмыком он медленно опустил меч, впрочем, не торопясь убирать его в ножны и внимательно следя за «незнакомкой из пещеры» в тёмной, немного помятой кирасе. Она последовала его примеру, демонстративно отбросив топорик, впрочем, не сильно далеко и неторопливо двинувшись от авантюристов. В напряжённом временном перемирии они не проронили ни слова, сосредоточившись на оказании медицинской помощи. Убийца Гоблинов достал свёрнутый плащ и дал укрыться дрожащей Бойцу, Жрица отдала свою белоснежную накидку очнувшейся Колдунье. Фермерский мальчишка так и не пришёл в сознание, но его жизни больше ничего не угрожало.        Ну, кроме вампира, но она сегодня решила воздержаться от питания, в конце концов после насыщения, она без проблем могла продержаться от трёх недель до месяца.       — Воин потерял много крови, ему необходимо к профессиональному целителю, — нейтрально сказала Апостол, медленно и нехотя убирая меч, но оставаясь на большом расстоянии от Убийцы Гоблинов.       Ей было немного жаль. Потерянной еды.       — Там глубже в пещере есть несколько пленных, — скорее утверждал, нежели спросил он, возвращая своё оружие на место и беря вместо него подходящее с земли. Он хотел бы пойти и для убедительности проткнуть каждого гоблина, но оставлять людей с нежитью было опасно. Он не понимал, что сейчас произошло, но некромант не вызывала доверия, чтобы оставлять её без присмотра. С другой стороны, она не была гоблином, как оказалось, не она напала на людей и это создавало ей некоторый запас доверия.       — Они живы, но сильно истощены, — кивнула Апостол, перебинтовывая глубокую рану на руке Колдуньи, пока Боец всхлипывая сидела возле Воина, дыхание которого стало весьма сбивчивым. — Гнездо зачищено от всех гоблинов.       Они оба пока не стали ничего говорить о прошедшем конфликте.       — Понятно, — спокойным голосом ответил он, пока Жрица зажигала для Колдуньи оброненый в сражении факел.       Убийца Гоблинов уже видел её работу. Теперь не сомневался, что именно её. Она убила всех гоблинов. Но она же и убила тех девушек. Он немного подумал: сейчас требовалась помощь живым, о погибших он поговорит позже.       — Давайте вернёмся в город — ему требуется помощь более опытного целителя, — поддержала Жрица, закончив молитву о чуде исцеления для раненого Воина.       Все не сговариваясь начали собираться в путь… Убийца посмотрел на Мёртвого Апостола из-под шлема, но она без труда уловила его взгляд.       Они «поговорят» немного позже.       Она кивнула, поняв его без слов.

***

      Боги Порядка и Хаоса переглянулись. Цифры на костях судьбы выпали иначе, удача сегодня не благоволила авантюристам-новичкам, и они должны были пасть. Иллюзия, мелодично и обманчиво хихикнув, указала на то, что шансы были мизерными, но они были. Правдивость согласно кивнул; его сверкающий солнечным светом шлем блестел, отражая лучи на игральные кубики. Многие грани и цифры не ошиблись, просто был тот, кто мог вытянуть свой шанс, даже если он был один к тысяче. Гнев покачал головой, ударив пламенным кулаком, изливающимся магмой. Два существа, обманывающие свои кости, встретились. Маленькие фигурки на их игральном поле. Не великие Герои, не Лорды Демоны и не призванные из других миров попаданцы.       Убийца Гоблинов и Мёртвый Апостол. Живое и мёртвое. Тот, кто идет вперёд, прорываясь сквозь любые преграды, и та, что отступала, не боясь делать шаг назад, терпеливо выжидая, чтобы нанести смертельный удар. Тот, кто всегда впереди, и та, кто кроется в тенях.       Им было суждено встретиться лишь раз — так говорили кости. Но эта встреча всё же произошла.       И боги прильнули. Они намеревались увидеть нечто неожиданное и необычное…

***

      Воин с некоторым трудом открыл глаза. Тело неприятно ныло, боль пульсировала в руке и животе. Но это означало, что он жив. Что они выбрались и выжили.       Рядом на простом стуле сидела его подруга Боец с обеспокоенным выражением.       — Как остальные? — первое, что спросил мальчишка с фермы. — Как пленные девушки? Они живы?       — Все выжили. Девушки были возвращены в деревню и нам даже заплатили, — она попыталась выдавить улыбку, хотя опухшие от слёз глаза никого бы не обманули. Ей было больно смотреть на пленниц, холодок до сих пор пробегал у неё по позвоночнику от воспоминаний когтистых пальцев, трогающих её голое тело. И ей не хотелось бы познать то, через что прошли похищенные девушки.       Наверное, это бы сломало её навсегда.       — Это хорошо, — с облегчением выдохнул Воин, уставившись в деревянный потолок небольшого помещения немигающим взглядом. Он не стал спрашивать, где Колдунья и последняя присоединившаяся мечница, в конце концов, они собрали временную группу из случайных новичков и их приключение почти закончилось трагедией. Кто мог винить их за уход?       Он не был тут раньше, но у организации имелся свой профессиональный медицинский персонал и помещения прямо в здании Гильдии. Они оказывали различные услуги авантюристам. Не бесплатно, конечно, но всё же дешевле, чем где бы то ни было, и иногда даже в рассрочку, особенно для таких зелёных новичков, постоянно не имеющих денег. Гильдия торговала снаряжением и зельями для авантюристов по более низким ценам, которые могли варьироваться в зависимости от ранга приключенца. Таким образом организация могла возвращать часть денег себе и стимулировать своих подчинённых расти, позволяя золоту крутиться в этом бесконечном круговороте.       Наверняка на него были потрачены дорогие зелья. Он подвёл свою группу как лидер и облажался как воин. Похоже, не выйдет из него рыцаря.       Мальчишка с фермы прикрыл глаза и тяжело вздохнул.        Так бывает.        Группа новичков отправляется на своё первое задание, например, на уничтожение гоблинов. Но врагов оказывается слишком много. Группа погибает или выживает лишь один. Спасённые девушки не могут выдержать груза тех ужасов, через которые прошли, и уходят в храмы. Выживший ломается и навсегда замыкается в себе. Такие трагедии происходят постоянно. Гильдия знает, что даже если первая группа не справится, вторая или третья уж точно сможет и гоблины будут уничтожены. Ведь никакому государству не выгодно тратить дополнительные средства на отправку солдат и выплаты семьям погибших, а опытные искатели приключений не будут работать за те гроши, что могут предложить такие задания.       Пышущих энтузиазмом и стремящихся к славе, вчерашних мальчишек и девчонок всегда хватает. Едва вышедших из детства отправляют на задание, и они никогда уже не возвращаются.       Такое происходит каждый день. Обычная история для группы новичков.       Он отвернулся к стене. Ему не хотелось смотреть в глаза подруге. Воину было стыдно, потому как его самоуверенность чуть не стоила жизни трём невинным девушкам. Теперь он немного понимал. Он мог лишь благодарить судьбу, что они хотя бы вернулись. Вернулись не инвалидами, которых бы всё равно ждала голодная смерть.       — Оставь деньги себе, — глухо произнёс он, — я не заслужил награду.       Он, наверное, вернётся назад в деревню, будет заниматься фермерством, делать то, что ему велел отец. Похоже, он не достоин большего. Воину хотелось просто расплакаться от обиды и сожалений — не так он хотел начать свою жизнь авантюриста, однако усилием воли подавил рвущиеся наружу слёзы.       — Она сказала то же самое, — тихо заметила за его спиной Боец, сжимая кошель с деньгами и опустив синие глаза.       Колдунья сказала лишь это и, развернувшись, ушла, сжимая в руках сломанный посох.       Их последняя спутница тоже отказалась брать награду, хотя именно она всех спасла. Не было понятно, что произошло между ней и другой группой, пока все они были без сознания, но всё же новички были благодарны. Боец даже не смогла поблагодарить её — мечница в тёмной кирасе оставила короткую записку и так и не появилась в Гильдии в течение дня. Глупо было не брать этих денег, хоть они и не заслужили их. Ребята нуждались в них. Он нуждался в них, ведь лечение было недешёвым, а Боец была из простой и довольно бедной семьи.       — Ты хочешь продолжить путь авантюриста? — спросила она, неуверенно теребя рукава новой одежды.       — Я… я не знаю, — он медленно поднялся и посмотрел на свою подругу. — Не так я представлял себе наши приключения.       — Я тоже, — она горько улыбнулась, — но знаешь, я хочу продолжить.       — Разве тебе не страшно? — удивился он, уже внутренне понимая, что не оставит её вновь. Не позволит такой ситуации повториться.       — Очень страшно, просто до дрожи, — ответила она, сжимая кулаки. — Иногда так страшно, что хочется просто всё бросить и убежать, — Боец уверенно поднялась со стула и посмотрела на своего любимого, — но это и испытание для меня. Отец учил, что бесстрашие — это не отсутствие страха, а преодоление его. Теперь я точно знаю, что не хочу стоять в стороне, пока эти мерзкие гоблины творят такое. Не после увиденного.       — Тогда я думаю, мой ответ очевиден, — он с некоторым трудом поднялся. В его теле всё ещё была слабость и боль, но в голосе слышалась непривычная для его характера твердость. — Возможно, я не буду рыцарем и не стану великим героем. Но я буду защищать тебя.       Всегда. Это последнее слово не прозвучало, но она без труда поняла его своим сердцем. Да, пожалуй, Воин не сможет спасти какую-нибудь принцессу и жениться на ней. Не станет рыцарем и не одолеет дракона.       Но он найдёт в себе силы и упорство, чтобы защищать её.       Тогда мальчишка с фермы улыбнулся своей подруге той самой чистой и искренней улыбкой, за которую она его полюбила. Он был глуповатым и импульсивным, но он был и преданным, и храбрым. Воин постарается…

***

      — Вы не хотите его взять сейчас? — удивлённо спросил мастер, продолжая держать прекрасный посох, украшенный крупным драгоценным гранатом. Его ремонт стоил не мало, но хозяйка магического предмета лишь отрицательно покачала головой.       Колдунья была из богатой аристократической семьи. Всегда первая, всегда лучшая во всём, она была гордостью своих родителей и привыкла смотреть на других свысока. Она не собиралась присоединяться к группе вчерашних крестьян надолго — лишь использовала их, чтобы в будущем присоединиться к стоящим её авантюристам.       Но сама она, как оказалось, не стоила ничего.       — Отправьте его в Столицу к Верховному Чародею, — Колдунья протянула лист с адресом и хорошую оплату за доставку.       — Будет исполнено, добрая госпожа, — пожав плечами, поклонился мастер, аккуратно укладывая дорогой артефакт в специальную коробку со смягчающими уплотнителями из ваты и мягкой ткани. Это было не его делом.       Она молча кивнула и вышла из мастерской с другим посохом. Простое дерево с хрусталём на вершине без дополнительных украшений и знаков отличия, но в руках умелого мага он мог сослужить добрую службу и не был сильно хуже предыдущего посоха Колдуньи. Она посмотрела на суетящийся город и уверенно направилась к Гильдии авантюристов. Новые очки были закреплены тонкой резинкой, защищающей от спадения, под мантией была надета лёгкая, но прочная кольчуга, в подсумке — запас зелий, а на поясе висел небольшой кинжал. Она не пошла к авантюристам высокого ранга, она прошла мимо бойцов в дорогой броне. Она направилась в палату к незадачливым крестьянам, с которыми начинала.       Она пообещала себе, что вернётся за своим посохом в Столицу, когда будет действительно его достойна. Когда станет лучше.       Но иногда происходит и так, что, столкнувшись с трудностями, новички получают внутренний стержень. Находясь на грани жизни и смерти, они набираются бесценного опыта. Будет боль потерь и поражений, а также радость взлётов и побед.       Так тоже бывает.       Новичок становится настоящим авантюристом...

***

      Сегодня в таверне на окраине города в это время суток было мало народу. Большинство находились сейчас на полях или другой работе. Авантюристы заглядывали сюда нечасто, так что мужчина в дёшево выглядящей броне и священнослужительница в испачканных одеяниях приковывали некоторое внимание. Официантка с кошачьими ушками из рода зверолюдей принесла горячее жаркое, свежего хлеба и напитки.       — Ешь, ты сегодня потратила много сил, — своим обычным тоном произнёс Убийца из-под шлема, который почти никогда не снимал. — Потом можешь пойти и отдохнуть, тебе нужно восстановиться.       — Простите, Убийца Гоблинов, сэр, я была недостаточно хороша? — понурившись, что её прогоняют, пролепетала Жрица, прислонив рядом свой звонкий посох.       — Ты очень помогла, — ответил он искренне, разламывая хлеб и протягивая ей. — Без твоей помощи мне было бы гораздо тяжелее.       — Тогда почему вы хотите продолжить и дальше выполнять задания в одиночку? — обида и сожаление проскользнули в тоне вне желания клирика. Некоторый шок от увиденного всё ещё не прошёл, но она была уверенна, что хочет продолжить карьеру авантюриста.       Он замолчал на целую минуту, обдумывая свой ответ, и когда Жрице уже показалось, что она не услышит его, Убийца Гоблинов начал медленно рассказывать. В голосе его был ледяной холод смерти и режущая сталь ненависти.       Однажды гоблины пришли в его деревню. Они разрушили его дом, убили друзей… Они захватили его старшую сестру… Пытали её, оскверняли… Они убили её…       Он неотрывно смотрел на это, прячась. Запуганный и беспомощный. Он не сделал ничего, чтобы помочь ей… Он спасся…       И тогда он взял оружие. Тренировался пока рос. Каждый год учась, каждый день засыпая лишь с местью в мыслях…       — У меня была напарница, такой же новичок, как и ты, — сказал он. Металл его простой брони тихо скрипнул, когда он, привстав, наклонился ближе к остолбеневшей Жрице. — И были группы до неё и ещё другие новички. Все они со временем либо погибли, либо ушли. Лишь она осталась со мной до самого конца, потому что гоблины отняли у неё всё. Общая месть двигала нами. Она была немного старше, я — немного опытней.       Едва ему исполнилось пятнадцать, он вступил в Гильдию и пошёл охотиться. Он находил гоблинов… и он уничтожал их... Снова и снова. Каждый раз думая, как лучше убить этих тварей в следующий раз, находя их слабости, изучая новые встреченные виды… И снова убивая…       — Однажды нам не повезло. Гнездо, которое мы зачищали, было гораздо больше, чем расчитывали. Хотя сопротивление было слабым, неожиданно с патруля вернулся большой отряд гоблинов, и мы были окружены, — леденящий ужас сковал Жрицу; глаза в темноте шлема Убийцы Гоблинов словно полыхали огнём, хотя тон его не изменился. Захотелось отпрянуть, закрыть глаза. Но она смотрела, продолжала слушать, впитывая каждый кусочек истории словно свой собственный. — Я выбрался, а она нет. Она была мастером отступлений. Но врагов было слишком много и она пожертвовала собой. Её утаскивали и разрывали одежду прямо на моих глазах. Я взял лук и прицелился.       Иногда всё проходило хорошо… А иногда нет…       — Я знал, что не смогу расстрелять всех, я знал, что помощь не успеет или её вообще не будет, и я выстрелил всего один раз, — слёзы потекли из глаз клирика. Она сжимала своё испачканное одеяние и содрогалась от ужаса. — Я ушёл. Я копал, копал без отдыха, выпивая одно зелье выносливости за другим. До рвущей боли в мышцах. До тех пор, пока её предсмертные крики, из головы, не вытеснила физическая боль.       Ты выживаешь... Ты пробуешь новую идею, когда предоставляется возможность…       — Я повернул реку и затопил гнездо следующим утром на рассвете, — Жрица сглотнула, понимая, что там могли быть и другие пленники, понимая, что гоблинов было очень много и что помощь так и не пришла. Горячая обжигающая боль сжала её маленькое сердечко, и не было сил даже вытереть льющиеся слёзы. — Я искал, я следил. И я нашёл. Небольшой скрытый лаз, из которого пытались убежать гоблины.       Ты режешь. Ты пронзаешь. Ты сокрушаешь.       Ты убиваешь...       И убиваешь...       УБИВАЕШЬ...       — Я убил их всех. Я делал это, пока не было сломано моё оружие. Отобрал новое у убитого гоблина и продолжил убивать. Пока не кончилось всё оружие и не остался лишь один маленький детёныш. Я сбросил его в воду.       И со временем…       Ей хотелось закричать, чтобы он прекратил, закрыть уши, чтобы не знать. Не знать, что там всё же были пленницы, не знать окончания этой ужасающей трагедии. Но она этого не сделала. Жрица продолжила смотреть прямо и слушать. Ведь если ей так больно, то каково было ему? Каково было ему переживать это всё одному день за днём? Год за годом?        Чем же он стал?       — И тогда я наступил на него, топя и слушая его предсмертные визги. Я топил его до тех пор, пока тело не стало неподвижным, а затем сломал ему шею собственными руками.       И со временем... Ты начинаешь наслаждаться этим…       Убийца Гоблинов отодвинулся от Жрицы и снова сел на стул.       — Я знаю несколько хороших и опытных групп, они с радостью возьмут тебя, — продолжил он таким тоном, словно ничего сейчас не произошло. — Хорошо покушай и отдохни.       И было в этом столько неправильного, столько несправедливого, что она просто не могла найти слов.       Жрица плакала и не могла остановиться. Как он мог нести в себе столько злобы и боли? Как мог быть так спокоен? Что он сотворил с собой? Её руки дрожали, а губы беззвучно возносили мольбу Матери Земле. Мир словно треснул на её глазах, а из трещин потекли дорожки цвета крови, крови, пропитавшей броню Убийцы Гоблинов.       Он один. Всегда один, чтобы не причинить боли другим. Он готов пройти через адские страдания, но не хочет подвергать им других. Но сколько боли ещё он сможет вместить?       Так как же она может оставить его одного?!       — Как? Как я могу оставить вас, Убийца Гоблинов, сэр? — тихо спросила клирик, поднимая грустный взгляд на собеседника.       — Я уже привык, не беспокойся, — ответ был коротким и сухим. И что ужасало её сильнее — правдивым.       Жрица решительно схватила ложку и начала есть. Ей понадобятся силы, чтобы поддержать его. Она не бросит эту израненную душу, иначе смеет ли она называть себя служительницей Матери Земли после того, как оставит такого человека? Она облегчит его путь и его боль настолько, насколько сможет.       Она ни за что не бросит его.       Убийца увидел это и тяжело вздохнул. Он надеялся, что сможет оградить Жрицу. Но он уже видел этот решительный взгляд. Такой же, как у неё.       Когда он целился из лука, она была готова умереть. Она не хотела отдавать своё тело этим грязным тварям. И он сделал это, он отдал дань уважения её решимости. Он сдержал обещание. Он убил всех гоблинов...       Убийца Гоблинов медленно повернулся. Как же так вышло, что они встретились вновь со своим призраком прошлого?        В таверну медленно вошла Апостол. Её хищные глаза посмотрели на него и в них не было узнавания — лишь спокойная пустота.