С его стороны, с её стороны

      — Как давно ты понял? — хрипло спросила она, пристраивая механическую руку поудобней, пока изготовитель придирчиво перепроверял каждый элемент.       — Когда ты бросилась на Владыку Глубин с одним мечом и без шансов на победу, — ответил он, с недоумением смотря на стенд с новым доспехом. — Только ты могла придумать на ходу столь безумный план, как нырнуть в воду с почти сотней килограмм металла.       — Ты всегда был очень наблюдательным, — вздохнула она, пошевелив искусственными пальцами. Мизинец не работал. Изготовитель недовольно цокнул и начал что-то подкручивать. — Твоё обвинение звучит лицемерно. Кто устраивал взрывы в канализации и подвешивал женские трусики?       — А ты теперь шутишь, почти как раньше, — коротко ответил он.       — И ты больше ничего не скажешь? — улыбнулась она.       — Ты стала уродливей, — добавил он, немного подумав, продолжил: — особенно с левой стороны.       — А ты всё так же беспощаден, — она усмехнулась, ничуть не задетая его словами. — Ты ведь знаешь, что я любила тебя? Когда Маглубиет попытался тебя грохнуть, я пришла в ярость, настолько сильную, что наплевала на все правила. Никогда не ощущала подобного чувства до этого дня.       Апостол посчитала его необычным для нежити… и интересным.       — Догадывался, — кивнул Убийца Гоблинов, продолжая с сомнением осматривать бикини броню, которая сейчас пользовалась огромной популярностью. И зачем она нужна? Ведь металлические чашечки не закрывают сердце, а ещё, скорее всего, будут натирать.       — Эм, может мне уйти? — неловко кашлянул изготовитель. — Воздух там погреть?       — Ты нам не мешаешь, — безразлично ответила она. Он бесстрастно кивнул в согласии. Они просто разговаривали, ничего особенного. — Продолжай.       — Не понимаю я современные новшества, — хмуро сказал он.       — Это броня не для сражений, — изготовитель немного замялся. — Женщины покупают её, чтобы потом снимать.       — Какая глупость. Надевать броню, чтобы потом её снимать, — согласно кивнула она.       — Ну, её снимают не сами женщины, а, как правило, мужчины, — неловко добавил изготовитель, — некоторые специально просят более яркий окрас. Красный, розовый там…       Они переглянулись. Это просто отстойная броня, которую нельзя даже самостоятельно снять. А ещё с такой расцветкой она буквально кричит: «Пристрелите меня».       — Мой ответ будет «нет», — ровно ответил он.       — Так значит… ты уже полюбил кого-то другого? — догадливо кивнула она.       — Нет, — покачал головой он, — но я хочу попробовать последовать твоему совету.       — Подушить гуся? — проказливо кивнула она.       — Полюбить, — он закрыл глаза и глубоко вдохнул, — я попытаюсь полюбить…

***

      Солнечный луч пробился через щель в сдвинутых шторах и весело коснулся кожи молодой девушки. Она недовольно поморщилась, но не хотела сдаваться. Лучик был настойчив и со временем переместился с маленького носика на щёку со здоровым румянцем, а после — на прикрытые веки. Такого она стерпеть уже не могла и, сдавшись, повернулась на бок; лучик грозно посветил на её затылок, но потом всё же ушёл дальше.       — Убийца Гоблинов! — резко поднявшись на кровати, вскрикнула девушка. Её длинные золотистые волосы всколыхнулись и разметались по тоненьким плечам.       — Я здесь, — бесстрастно произнёс он, продолжая сидеть в кресле.       — Ой, — стыдливо пискнула она, поняв, что сейчас совершенно голая, и быстро прикрылась белоснежным покрывалом. — Эм… вы… вы видели? — пролепетала она, пряча свои голубые глаза, ведь ответ ей был известен.       — Да, — он был всё так же безжалостен к девичьим сердцам.       — Ой, — несколько уныло протянула она. Если бы реакция была чуть живее, её бы это порадовало, но, конечно, как честная служительница Матери Земли, она бы этого не стала показывать.       Но очевидно, что он бы понял.       — Мне жаль, — честно сказал он, заставив клирика в очередной раз покраснеть, — архиепископ сделала всё, что могла, но шрам останется.       — Ох, сама Дева Меча меня лечила, — удивлённо прошептала Жрица, — но почему?       — Ты была смертельно ранена. Я осквернил твоё тело тёмным ритуалом, который должен был превратить тебя в вампира, — он сделал паузу, давая ей возможность принять эту правду; клирик рефлекторно провела пальцами по зубам. — После мы украли один из кораблей на верфях гоблинов и привезли тебя в город, твоё тело пришлось намочить, так же, возможно, к тебе в кровь попала инфекция из канализационных вод. Я попросил в качестве оплаты самого лучшего целителя. Архиепископ вызвалась сама, — он снова сделал паузу, собираясь с мыслями. Длинные разговоры и объяснения были не его. Он хотел отказаться, но лучница настояла, что это должен быть он. — Теперь ты в полной безопасности, тёмный ритуал не был завершён и твоя душа не осквернена. Ты человек.       Она просто смотрела на него, не отрываясь.       — Мать Земля примет твои молитвы и одарит чудесами, — Убийца Гоблинов считал, что нет ничего важнее для авантюриста-клирика, чем чудеса, иначе его надобность в группе исчезнет.       — Вы… — она нежно улыбнулась, но вовсе не этой новости. Жрица любила свою богиню, но сейчас не это заставило её улыбнуться. — Ты сегодня без шлема.       — Мой был повреждён слишком сильно, — в его голосе прозвучало недовольство, хоть ему и удалось отвоевать остальную броню. — Мне запретили брать новый, пока ты не очнёшься. Сказали, это важно для тебя.       В этом был весь Убийца Гоблинов: как только его долг был исполнен, он вытащил из сумки тайно добытый Апостолом (лишь она понимала его) шлем и надел его. В здании храма могли прятаться гоблины.       — Да, я очень рада. Впервые вижу твоё лицо. Оно красивое, — он встал и отвернулся, махнув рукой в сторону прикроватной тумбочки, на которой лежала новая одежда и посох.       Смущение от нахождения в одной комнате с мужчиной не позволяло Жрице говорить, пока она одевалась. Но мысли прогнать его у неё даже не возникло. Ведь в храме могли прятаться гоблины. И она хотела остаться наедине с ним ещё немного, поэтому одевалась очень не спеша, украдкой поглядывая на спину Убийцы. Клирик задорно улыбнулась и тихо фыркнула своим блудным мыслям.       — Ты мог бы получить любую награду, — сказала она, облокотившись о его широкую спину. — Тебе бы выдали в награду лучших клириков, легендарное снаряжение, благословение от самой Девы Меча…       — Потому что я обещал, — просто ответил он, в голосе его едва заметно ощущалась улыбка, скрытая под шлемом. — Обещал, что мы с тобой сходим на свидание.       Тёплые капельки счастья собрались в уголках глаз Жрицы.       — Вот как, — весело рассмеялась она, поворачиваясь и обнимая его, — с цветами и кафе?       Он кивнул. Сегодня гоблины подождут.       — Я решил совместить, — Убийца немного замешкался, неуверенный в своих действиях, и вытащил коробку конфет в виде цветочных бутонов. — Обычные цветы не практичны, — попытался он объяснить изумлённой Жрице.       Тёмный горький шоколад. Это было так в его стиле — взять тот, где больше всего какао бобов. И в самой надёжной деревянной коробочке вместо перевязанных ленточками ярких картонных сердечек.       Но она рассмеялась, заливисто и чисто.       Это был самый сладкий шоколад в мире.