Триада в четырёх частях

      Ты дамоклов меч над моей головой. Ты четыре утра. И я не знаю, идёт ли речь о времени или же о количестве утр. В четыре утра я лежу после осознанного сна, где всего на мгновение мы встретились, но так и не обменялись ни словом. Уже как четыре утра подряд я неистово борюсь с печалью тёмно-кошачьего цвета, сидящей в углу комнаты и выжидающей, когда я сомкну глаза. И я их не закрываю. Чем меньше я буду спать, тем тоньше будет грань между мной и тобой. Чем хуже я буду себя чувствовать, тем лучше.       Ты запятая, а я слова «прыгать нельзя жить», которые когда-то писала на перилах моста. Никто так и не прыгнул. Ты просодия, а я оратор, который никогда о ней не слышал. Ты комета Галлея, пролетевшая надо мной в день, когда я родилась. И поэтому я больше не смогу тебя увидеть, хотя наверняка знаю, что однажды ты точно вернёшься.       Ты трагедия, которой жаждет моё сердце. Я без тормозов, а твои глаза зелёного цвета. Авария неизбежна. Я леплю твой образ из букв, потому что у меня нет алебастра. Да и суть не передать визуально, её даже лучшими из слов выразить сложно.       Ты тот, кто мне не нужен. Ты тот, кого я хочу. Парень, который поступил бы в какой-нибудь колледж из лиги плюща, чтобы через год во всём разочароваться и уйти, даже не забрав документы. Парень, у которого в комнате перед окном стоит секстант, чтобы следить за звёздами, предвестниками перемен. Говорят ли они тебе что-нибудь о нашей встрече? Парень, кошка которого белая, но лапы её чёрные, хотя обычно бывает наоборот. Парень, пёс которого украшен пятном в форме четырёхлистного клевера и откликается на кличку Фелис. Парень с рюкзаком от Kanken, в котором лежат бумаги с кривыми записями, сделанными на коленке. Парень, который никогда не хотел быть таким.       В этом и заключается наша трагедия. Моё присутствие в твоей жизни заставило бы тебя изменять себе. Твоё присутствие в моей жизни сделало бы её адом, самым сладким адом из всех возможных. Это были бы жёлтые выжженные летним зноем газоны, кофе и сигареты, простуда, кровь на белом кафеле и красный отблеск фонарей на лице, когда стоишь в замершем перед светофором потоке машин. Это всё красиво, но красиво по-печальному. Я никогда не смогу полюбить кого-то счастливого, потому что мне хочется этого сладкого тихого ада.       Так замыкается круг. Для моего счастья нужны твои страдания, но стоит мне их увидеть, как от счастья не останется ничего. Что бы мы ни делали, исход один. Видимо, поэтому мы предпочитаем не делать ничего. Жизнь идёт, но не для нас. Ничего не делаем, выжидаем, смотрим, как всё вокруг движется, и не верим, что с нами что-то не так.        А с нами что-то не так. И самая большая ложь — верить в то, что, если бы мы встретились, стало бы лучше. Когда-нибудь нам хватит храбрости признаться себе в том, что наша встреча стала бы кошмаром и принесла бы с собой только боль. Но кто сказал, что боль нас пугает?