Девять.

На улице холодно и нет ветра. Я вышел прогуляться в ближайший небольшой скверик, находящийся буквально через пару дворов от дома Гавра. Это уже привычная прогулка. Привычная и временная, как ни странно звучит. Всего почти неделя, а я привык бывать здесь. Мне нравится здесь прогуливаться днём, почти в тишине, когда все люди в основном на работе. И мне будет не хватать этого места… Интересно, когда всё изменилось, что я так думаю? В какой момент? Задумавшись, я посмотрел на светлое, в ровных облаках небо, на котором остался белый, кривой, расплывчатый след от самолёта, и вздохнул, выпустив белый парок на холодный воздух. Наверное, всё изменилось с того самого дня, как Алла Васильевна «отправила» меня домой. Это и стало переломным моментом, как в моей жизни, которую ломали до этого довольно часто, так и в моих отношениях с Гавром. «Отношениях» - хм… Общении. Только общении ли? Не знаю, как это всё воспринимать. До сих пор. И не знаю, как воспринимать его… Враг, друг, кто он мне? Он не враг и не друг… А кто? Та ночь, когда он впервые обнял меня и заснул, вспоминается очень ярко. Её я провёл в странном оцепенении: то засыпал, то просыпался. Не сказать, что мне было страшно, ведь один раз уже была между нами близость, и неважно, что я её почти не помню, но заснуть я толком не мог. Этому была масса причин, как неудобство душевное, так и физическое – я просто не привык спать с кем-то. Его широкая ладонь, еле касавшаяся меня, обжигала кожу не хуже раскалённого металла, и я боялся глубоко вздохнуть, а от каждого малейшего шороха на улице дёргался и просыпался. Все мысленные доводы, что уже не может произойти чего-то страшного, ведь я подставил ему уже свою задницу, – не помогали. Я слышал, как Гавр проснулся от прозвеневшего будильника – потянулся, ложась на спину и убрав руку, полежал немного, прислушиваясь, а затем, как и вечером, повернулся ко мне близко-близко, дыша в затылок, вновь положив ладонь мне на живот, только на этот раз медленно скользя вниз. Я изо всех сил старался дышать спокойно и тихо, убеждая себя в том, что ему не удастся спуститься рукой ниже, ведь я лежу на боку, привычно подтянув ноги к животу. Я изо всех сил пытался справиться с накатившим на меня непонятным паническим страхом и уже готов был сбросить его ладонь, но Гавр замедлил движение руки у кромки трусов и приблизился к моей шее губами настолько, что от его горячего, обжигающего дыхания все волоски на коже встали дыбом, а сердце, пропустив удар, забилось часто-часто. - Тшшш… - Кофе будешь… или всё же выспишься? – тихо, почти неслышно из-за моего громкого, бухающего стука сердца, прошептал Гавр и почти незаметно дотронулся губами до шеи, отчего я, уже не скрываясь, дёрнулся, а сам он отстранился. - Спи, - так же шёпотом проговорил он и, укрыв меня, встал с кровати и направился к шкафу. Почти бесшумно и быстро, или мне так тогда показалось, он достал вещи и оделся. - Сегодня в одиннадцать приедет Борис Дмитриевич, - у самых дверей еле слышно произнёс Гавр, будто боясь разрушить утреннюю тишину и, постояв с секунду, покинул комнату. Я же, после его ухода, незаметно уснул, чтобы проснуться от настойчивого звонка в дверь. Это уже потом я вспомнил, что Гавр говорил о враче, который, как и в те разы, сухо, по-военному строго устроил мне допрос, плюс осмотр. Осмотр и допрос тот я никогда не забуду… - Как понимаю, Гавр не делал ничего из того, что я написал и предписал, - поджав недовольно губы, произнёс мужчина, прослушивая мои лёгкие. - Это не он, - прокаркав, ответил я, отворачиваясь в сторону окна, чтобы не светить своим ярко красным лицом. – Я сам… - Температура была? – строго спросил Борис Дмитриевич, словно не слыша меня. Я молчал, собираясь с мыслями, но доктор, интерпретировав моё молчание по-своему, зло бросил: - Угробить решил ребёнка! Я же сказал, как только скакнёт температура – госпитализация. Организм ослаблен. Всё почти на том же уровне, как и было, если не хуже. - Он не виноват, - твёрдо произнёс я, проигнорировав «ребёнка», и повернулся к Борису Дмитриевичу, чтобы посмотреть ему в глаза. – Это я сам себя чуть не угробил, - тихо добавил я. Мужчина пристально посмотрел на меня выцветшими за столько лет глазами. - Зачем? – вдруг серьёзно, без капли насмешки или чего-то похожего на нее спросил он. Об этом рассказывать ему я уж точно не собирался, но и молчать после моего заявления было уже глупо. - Пришлось работать, - пожав плечами, подобрал я ответ пообтекаемей. - Много заработал? На гроб и костюм хватит? – спокойно, без тени улыбки спросил мужчина, доставая из своего чемоданчика бумаги с ручкой. Меня стопорнуло от его вопроса, а по телу пробежали мурашки. - Собирайся. В больницу поедем, раз он не может проконтролировать тебя, - устало вздохнул Борис Дмитриевич, что-то записывая в своих бумагах. - Я не поеду в больницу, - уверенно произнёс я, услышав ультиматум. Мужчина же никак не отреагировал на мою фразу, продолжая писать. Я нахмурился и уже хотел было повторить, но Борис Дмитриевич оторвался от своих бумаг, посмотрел на меня и, нахмурившись, так что его густые брови встопорщились, а в блёклых глазах сверкнула сталь, произнёс: - Скажи спасибо, что не в морг везу, а только в больницу, так что собирайся. - Есть ещё дневной стационар, - упрямо заявил я, сверля взглядом мужчину. Ложиться в больницу я не буду. Вздохнув, Дмитрий Борисович поджал губы, выпрямился и посмотрел на меня, как на идиота. - Не в твоём случае. Время упущено, так что собирайся. Двадцать минут привести себя в порядок и собраться, думаю, хватит, - тоном, не терпящим возражений скомандовал - именно скомандовал - мужчина и собирался уже выйти из комнаты. - Подождите, пожалуйста, - остановил я его и, найдя бумагу с ручкой, начал писать отказ от госпитализации. Он не имеет права меня заставить. Мужчина остановился и, нахмурившись, но заинтересованно, стал наблюдать за мной. Быстро написав и поставив число и подпись, я взял листок, подошёл к Борису Дмитриевичу и протянул его. - Извините, но я не лягу в больницу. Мужчина взял мой листок явно не радостно, быстро и недовольно пробежал глазами по бумажке. - Я понимаю всё, поэтому всю ответственность с вас снимаю этим отказом, - не сводя глаз с врача начал я. – Но я на самом деле сейчас не могу лечь в больницу. И Гавр не виноват в ухудшении состояния моего здоровья, хуже мне стало после того, как я вчера неспециально устроил себе внеплановую пробежку. Единственное, что могу пообещать, так это то, что я буду теперь выполнять всё предписанное вами, чётко и строго по расписанию, ну и… выздоравливать, - закончил я свою тираду, пылая от пяток до макушек, смотря в пол и ожидая приговора. Молчание затягивалось, и я уже решил, что мою речь снова проигнорировали, но громкое сопение и звук скомканной бумаги заставили меня посмотреть на врача. На его лбу залегли глубокие морщины. - Я послезавтра приеду и проверю, но ты всё равно сейчас собираешься и едешь со мной. Сдашь анализы и сделаешь снимок, - произнёс мужчина и, развернувшись, пошёл к дверям. Я выдохнул и присел. Поджилки тряслись. Не знаю, кем он был раньше, но явно военным и очевидно занимал должность не ниже генеральской точно, да и Гавр рядом с ним кажется белым и пушистым ягнёнком. Отдышавшись и успокоившись, я оделся, привёл себя в более приличный вид после сна и поехал в больницу. Лучше так, чем никак. В больнице я пробыл часа четыре. Мстительным оказался Борис Дмитриевич. Он назначил мне все анализы, что возможны были, включая ФГДС, а после этих мучений с непроницаемым лицом написал ещё и списочек «рекомендаций», который по сравнению с первым был раза в три больше. Это не говоря о том, что первым пунктом и большими буквами было выведено: постельный режим. Отказываться от своих слов я не собирался, поэтому уточнил непонятные для меня пункты и нюансы и собирался уже уйти, как в кабинет без стука влетел Гавр. - Ты почему мне не позвонил сразу?! Что с ним? – с порога, почти крича, завалил вопросами Гавр Бориса Дмитриевича, который откинулся в кресле и, сложив руки на груди, спокойно смотрел на происходящее. Меня Гавр не заметил даже. - И я рад видеть тебя, Гаврюша, - убийственно спокойно произнёс доктор, чуть отъехав на кресле от стола. – Хоть бы народ не пугал, всё же больница. И дверь закрой. Гавр на его спокойный тон никак не отреагировал, зато заметил меня, вжавшегося в стул, спасаясь от царившей в кабинете давящей ауры, словно два льва попали в одну клетку, а я - случайно оказавшийся там кролик. - Казимир, подожди его в коридоре, он тебя домой отвезёт. А я через два дня буду, как раз оставшиеся анализы будут готовы, и надеюсь, ты сдержишь обещание, - проговорил вальяжно Борис Дмитриевич, посмотрев на меня своими бесцветными пронизывающими глазами, и тут же перевёл взгляд на Гавра, пригласив его рукой присесть. Выйдя, я прикрыл дверь и спустился в фойе. В коридоре находиться сил не было, да и от запаха медикаментов и хлорки начало мутить. Ещё и ФГДС с мерзкой заморозкой - немного поцарапанное горло давало о себе знать, вызывая рвотные спазмы. Жалел я об одном – так и не успел чуть раньше попросить Бориса Дмитриевича, чтобы он не звонил Гавру, но подозреваю, что он обязательно это сделал бы, независимо от моей просьбы. Пока я ждал Гавра у огромной кадки с фикусом, изучая рекомендации и ещё стопку выписанных мне новых лекарств, молодая медсестра из регистратуры то и дело, страдая от безделья (всё же не обычная поликлиника) старалась привлечь моё внимание, отчего моё и так нулевое настроение упало на все минус сто. Хотелось спрятаться от девушки под фикус, но это выглядело бы совсем неуважительно к ней и глупо, поэтому я просто постарался отстраниться от происходящего и прикинуть, во сколько ещё мне обойдётся лечение. «Скупой платит дважды!» - всплыла в голове народная мудрость, проверенная не одним десятком лет, и ещё минус пятьдесят добавилось к уже начисленным себе минутой ранее минус ста. Думы, что все мои старания и силы привели к очередному краху, приводили в уныние, поэтому и отстраниться от происходящего не получалось. Благо, что Гавр пробыл в кабинете недолго, но как только он подошёл ближе, я понял, что сегодня однозначно не мой день. Встав, я поплёлся к выходу, куда успел «выскакать» Гавр, сверкнув в мою сторону недобрым взглядом и махнув головой. Чувствую, ему влетело ни за что… Гавр курил на крыльце больницы. - Извините. Я не хотел, чтобы он звонил, - как-то глупо и нелепо извинился я, глядя куда-то в сторону. Гавр молчал. Курил и молчал, прищурившись смотря куда-то, совсем забыв о тлеющей сигарете. Постояв ещё с минуту и не дождавшись ответа, я засунул руки в карманы куртки и начал спускаться со ступенек. Я не хочу слышать от него колкостей после моего пусть и нелепого, но извинения, или вот такого явного игнора тоже не хочу, и так паршиво. - Машина в другой стороне, - раздалось сзади, и Гавр нагнал меня. Схватив за рукав куртки, он несильно потянул меня к машине. - Он про морг говорил? – вдруг хмуро и как-то дёргано спросил он, как только я решил остановиться, чтобы он перестал меня тянуть. - Да, - буркнул я. – И отпусти меня! - Про что-нибудь ещё из этой серии говорил? – снова спросил Гавр, почти дотянув меня до машины, будто я сам себе тут только что возмущался. Я не понимал ничего. К чему эти вопросы? - Говорил или нет? – нетерпеливо переспросил Гавр. - Да какая разница?! – не выдержал я, всё-таки остановившись, отцепившись от его руки и ожидая ответа. - Садись в машину, - довольно резко проговорил Гавр и, открыв дверь, чуть не затолкал меня в салон. От напряжения на его скулах играли жевалки, а вены на шее вздулись, но мне на это уже было плевать. Он по-человечески может со мной обращаться? - Что он ещё говорил? - опять задал вопрос Гавр и посмотрел на меня каким-то совсем странным взглядом. - Что пора на гроб зарабатывать и костюм! – язвительно пробормотал я, не вдаваясь в подробности. Следующее действие Гавра ввело меня в шок, и это слабо сказано. Откинув голову на подголовник, он вдруг сначала криво, а потом и вовсе нормально, широко улыбнулся. Нормально улыбнулся?! Он?! Отулыбавшись, он натянул привычную ехидную улыбочку, вставил ключ в зажигание и произнёс: - Меня он пугал только моргом, но как видимо с тобой решил расширить репертуар до гроба и костюма. Я смотрел на него и вообще ничего не понимал. - Юмор у него такой. Плоский, черный и военный, только вот с тобой у него не прокатило. Договорив, Гавр завёл машину и уже тихо добавил: - Всегда давит своими генеральскими погонами и авторитетом, но со мной у него тоже не прокатило… Я только и мог, что хлопать глазами и переваривать информацию. На языке вертелись вопросы, и довольно нелестного содержания, но задать их Гавру я так и не решился. Они друг друга стоят. Поэтому отвернувшись, я стал смотреть в окно, но, к сожалению, тишину решил прервать мой желудок, в котором с утра не было ни крошки. Хотя вру, было… резиновый шланг и заморозка. Вспомнив шланг во рту и привкус заморозки, я нехотя скривился. Машина с нарушениями и под сигналы других участников движения перестроилась и остановилась в неположенном месте у тротуара. - Тебе плохо? – обеспокоенно и серьёзно спросил Гавр. От его вопроса я повернулся к нему, удивлённо приподняв бровь. Губы Гавра превратились в тонкую полоску, глаза стали темнеть, а между бровей залегла глубокая морщина. - Ты скривился. Тебе плохо? – медленно переспросил Гавр, всё так же смотря на меня серьёзно и явно не шутя. - Нет. Ответ мой его точно не устроил. - Чёрт! Ты меня скоро своим упрямством… – рявкнул Гавр, но осекся, замолчал и отвернулся. Мобильный телефон, лежащий у него на панели, начал разрываться, но он его словно не слышал. Они глухие, что ли, сегодня? - Тебе звонят, - безразлично произнёс я и снова отвернулся к окну. Я не видел, но слышал, как он схватил телефон и нажал приём. - Да. Я говорил, что буду занят. Освобожусь – наберу. - Вроде бы и не громко, почти вежливо, но отрывисто, раздражённо, зло ответил невидимому собеседнику Гавр, так что я уверен, что вряд ли его кто-то побеспокоит вообще, пока он сам не решит, что уже можно. - Я не завтракал, а после ФГДС как-то не по себе, - тихо произнёс я, немного скривившись и сглотнув - горло ещё саднило, - так и смотря на улицу. Почему я решился ему это сказать? Зачем? Ведь хотелось сказать другое… - Я тоже не завтракал, - вздохнул через некоторое время Гавр и, постояв немного, завёл машину. Следующей остановкой было «Логово охотника». Кафе в самом центре города. - Пошли, позавтракаем. На слова Гавра я никак не отреагировал, у меня затрат больше, чем я заработал и заработаю. Выйдя из машины, мужчина громко хлопнул дверцей и, обойдя машину, открыл мою дверь. Взгляд стальных глаз, ехидная улыбочка и выражение лица прямо кричали о том, что он знал, что так и будет. Он сделал свой шаг – теперь ожидаемый от меня, или нет? Втянув хищный, дерзкий аромат его туалетной воды, который донёс ветер, я вышел из машины, фыркнув. - Я мог бы и сам открыть дверь, - не удержался я. Небольшое уютное кафе, оформленное в стиле «таверны», мне понравилось. Именно так мне всегда и представлялось «Логово охотника», хотя я бы сказал, жилище: огромный камин с горящими дровами, дубовые простые столы и стулья с такой же барной стойкой, уютные, явно домотканные льняные салфетки, шторы, глиняная посуда, какие-то картины на воловьих шкурах, была ещё и настоящая шкура волка, рога оленя, и конечно оружие - от ножей до арбалетов - на стенах. Кроме лавок были и кожаные массивные диванчики, которые придавали кафе современный вид, но смотрелись уместно, и в тон интерьеру. - Добрый день, вам как обычно? – подошла к нам улыбчивая, вышколенная девушка-администратор, как значилось на бейдже, заискивающе глядя в глаза Гавру. - Да. Девушка тут же провела нас за самый дальний столик, отгороженный от всего зала, сняла со стола табличку резерв и с ловкостью фокусника выудила откуда-то тиснёную, тяжёлую кожаную папку, на которой красивыми буквами наподобие древнерусских было выведено «Меню». Подав меню только мне, она с вежливой улыбкой испарилась. Папку я даже не открывал, просто отодвинул её в сторону и стал рассматривать интерьер дальше. Гавр сделал вид что так и нужно, и вальяжно расположился на диване. - Ваш кофе, Гавриил Венедиктович, - проворковала появившаяся с чашечкой кофе девушка-администратор. – Завтрак будет готов через пару минут. Кивнув, словно дав добро на эти пару минут готовки, Гавр ехидно улыбнулся. - Что-нибудь выбрали? – обратилась уже ко мне девушка. - Кофе, - натянув улыбку, произнёс я. – И если можно, крепкий. Девушка вместо того, чтобы взять заказ, мельком глянула на Гавра, который чуть заметно кивнул и уже собиралась удалиться, как он её остановил. - Пожалуйста, паровой омлет, - не сводя с меня прищуренных светло-серых глаз, медленно произнёс Гавр. – Нежирный йогурт, пара тостов с сыром и травяной чай. Если можно. - Конечно, Гавриил Венедиктович, - улыбнулась девушка, быстро записав заказ, и упорхнула. - Особая диета? – поинтересовался как бы безразлично я, хотя внутри уже всё начинало клокотать. Он заказал это мне! - У тебя да, - сделав глоток кофе, проговорил Гавр, всё так же наблюдая за моей реакцией. - Я не просил, - почти спокойно ответил я, хотя так и хотелось сказать что-нибудь гадкое. - И не попросил бы, - уверенно заявил Гавр и отпил ещё из чашки. - Это плохо? - Дай, пожалуйста, рецепты, что тебе выписал Борис Дмитриевич, - попросил Гавр, не удостоив меня ответом, и протянул руку. Вот честно, я не ожидал такого поворота событий и даже не знал, что теперь делать. Отдавать рецепты я не собирался, но на моё спасение принесли заказ. Жаль только, что не сработало. Он даже протянутую руку не убрал, а официанты, как назло, поставили на стол тарелки так аккуратно и быстро, что я и придумать ничего не успел, только как-то попытаться выкрутиться. - Вы не ответили на мой вопрос, - пытаясь придумать что-нибудь ещё, сказал я первое, что пришло в голову. - Ты действительно хочешь услышать ответ? Или, может, позавтракаем? – спросил Гавр, убрал руку и усмехнулся. Молча и скрипя зубами, я взял приборы. Не хочу я ответа. И не хочу, чтобы он вспомнил про эти чёртовы рецепты. Всё было вкусно, хотя я и съел очень мало, больше поковырявшись в тарелке для вида. И плевать было на то, что он заказал себе приличный кусок мяса, сверху прожаренный до аппетитной, хрустящей корочки, а внутри сквозь полупрожаренные волокна с жирком выступала кровь… Зато чай на травах с мёдом я выпил весь. Гавр быстро расправился со своим завтраком, запив потом нагло тем кофе, который я заказал, как только мы пришли. За всё время, что мы завтракали, никто не проронил ни звука, только в серебристых глазах мне изредка мерещились пляшущие черти, хотя нет. Не казались – они там были. Уже сидя в машине, я не стал больше терзать себя догадками, которые посетили меня, и спросил в лоб: - Борис Дмитриевич продублировал рецепты? Он ничего не ответил – просто кивнул. - Тогда зачем просили у меня? - Чтобы ты позавтракал, - с улыбкой, спокойно ответил Гавр. После его слов я понял, что меня развели, как последнего лоха, поэтому просто взял и по-детски отвернулся, глядя в окно. Гавр отвёз меня домой. Подниматься не стал. - Казимир, - остановил он меня. – Дома почти пустой холодильник. Ты не мог бы написать, что нам нужно, и скинуть мне смс-кой? Я кивнул и уже собирался выйти из машины, как Гавр схватил меня за руку. - Я не хотел тебя обидеть, - замялся он, глядя на меня каким-то возбуждённым взглядом, и отпустил. – Просто хотел с тобой позавтракать. Неверяще я смотрел на него. Нет, он не раскаялся. Я видел это. Он извинился для меня, не более, но то, что он на самом деле хотел со мной позавтракать, было правдой, как мне показалось. - Не стоит вам передо мной извиняться, - тихо ответил я, но, подумав, добавил. - Это я должен извиниться за то, что вас сорвали с работы. - Дмитриевич бы всё равно мне позвонил. Я попросил его. Только не думал, что он решит тебя в больницу положить, - Гавр тяжело вздохнул и что-то ещё хотел сказать, но зазвонивший мобильный телефон отвлёк его, а посмотрев на номер, он снял трубку. - Да, Миша. Ты уже в городе? … - Да. … - Немцы на офисе с Владом. … - Да. Буду через полчаса. Ждать окончания разговора я не стал, поэтому вышел из машины и пошёл домой. Гавр вернулся ночью. Я уже спал и не слышал его прихода. И даже не почувствовал, как он забрал у меня ноутбук, укрыл и сгрёб в объятия. Утром я проснулся сам, без будильника. Гавр ещё спал. Немного полежав, я уже хотел встать, но Гавр не дал, обхватив меня за талию и громче засопев. Я замер и напрягся, но, наверное, зря – рука Гавра расслабилась, а сам он спал. Чтобы не разбудить его, я аккуратно выпутался из его объятий и пошёл на кухню принимать лекарства, заодно и чая себе сделать. Пока кипел чайник, решил принять душ. - Доброе утро, - хрипло произнёс Гавр, сидя за столом и читая мой перевод, когда я вышел. Перед ним стояла моя чашка чая, над которой поднимался пар. - Ты не против, если я почитаю? – словно опомнившись, спросил Гавр и посмотрел на меня. - Нет, - пожал я плечами. – Вы же работодатель. Гавр бросил на меня недовольный взгляд и продолжил читать мой перевод. За вчерашний день я перевёл не так много, как хотелось бы. Пришлось ещё в интернете много чего искать про эти станки, но я не пожалел об этом и узнал много чего интересного и полезного. Пока Гавр читал, я делал бутерброды. - Когда ты сможешь закончить? – спросил Гавр подойдя ко мне со спины и взяв бутерброд с сыром. Я замер. Он стоял очень близко, чуть ли не прижимаясь ко мне грудью. - Не знаю, - чуть дрогнувшим голосом ответил я и сделал шаг в сторону, задев его, но уходя от такой близости. - Ты же понял, что на заводе будет проведена модернизация и переоснащение? – хмыкнув, спросил Гавр и откусил бутерброд. Я кивнул. - Скоро приедет наш партнёр из Германии, и я бы хотел к этому времени знать об этих станках как можно больше. - Как скоро? – нахмурившись, спросил я. - Неделя, плюс-минус пару дней. - Я не успею, - тихо произнёс я, подумав, и посмотрел на Гавра. – Может лучше отдать перевод кому-нибудь другому? Как бы мне ни хотелось, но нужно реально смотреть на вещи. Я не учился в инязе, и моих знаний и скорости не хватит. Для меня это очень короткий срок. Почти невозможный. Гавр подошёл ко мне, опять близко. Почти касаясь меня бедром. Его широкая грудь ровно вздымалась, на шее выступили тёмные вены, а в глазах блестела сталь. От него просто огромными волнами исходила уверенность и сила, от которой не скрыться и не спрятаться. - Успеешь. За срочность доплатят. Другие мне не нужны. Другие не будут сидеть часами в интернете, по крупице собирая информацию и изучая эти станки, да ещё сравнивая их с описанием. Посмотрев на удивлённого меня, Гавр шумно втянул воздух, медленно развернулся и пошёл в душ. Лицо пылало. Было ощущение, словно я сделал что-то такое запретное, что нельзя было делать, но Гавр подсмотрел… Была ещё одна причина того, что лицо пылало, а сердце молотило о рёбра. Мне могло и показаться это, конечно. Мельком, вскользь, когда он разворачивался, я заметил его возбуждение, которое было заметно через тонкую ткань трусов. Про мокрое пятнышко на боксёрах я вообще старался не думать. ЭТО МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ. Он не мог возбудиться, только стоя рядом. И вообще по утрам у мужчин такое бывает… «У мужчин бывает. А у тебя?» «И у меня... было...» Зажмурившись, я постарался успокоиться и не думать об этом. Я знал, на что соглашаюсь. - Да, знал с самого начала… - тихо произнёс я и, открыв глаза, посмотрел на дверь, откуда доносился шум воды. Взяв ноутбук, я пошёл в гостиную заниматься переводом. Завтракать перехотелось, да и перед Гавром лишний раз не хотелось мелькать. Жаль, что мои мысли не сходились с мыслями Гавра. - Ты забыл выпить таблетки и позавтракать, - сказал Гавр, входя в комнату уже одетый. Пока я обдумывал, что ему ответить, мужчина сверлил меня взглядом, а потом произнёс: - Вчера ты заснул с включенным ноутбуком, и я увидел открытые вкладки. Тебе ведь интересно это? Не знаю, что он подразумевал под этим вопросом, но я кивнул. - Ту часть, что ты уже перевёл, я заберу. Я хотел было возразить, сказать, что может стоит ещё раз перепроверить, но Гавр не спрашивал – ставил в известность, а потом и вовсе ушёл. Весь день я занимался переводом. Уже ближе к вечеру позвонил Гавр и сказал, что будет поздно. Просто позвонил и предупредил. Хотя и не просто, заодно поинтересовался про моё самочувствие. Сомневаюсь, что у этого человека бывает всё просто… Гавр, как и говорил, пришёл поздно. Я почти заснул, когда почувствовал, что рядом прогнулась кровать, и рука мужчины умостилась привычно у меня на животе. Привычно… Да. Именно так. За пару дней я перестал дёргаться и напрягаться от его руки по ночам, от его горячего сильного тела сзади, меня уже не удивляли его звонки и предупреждения о том, во сколько он приедет с работы, или просьбы составить список продуктов, или элементарно включить машину, чтобы постирать вещи, даже наши утренние, почти молчаливые завтраки стали привычными. Единственное, что меня до сих пор вводит в ступор, и к чему я точно не смогу привыкнуть - так это его близость «днём», иногда странные взгляды на меня, когда он думает, что я не замечаю, и его неоднозначная реакция, а конкретно одной части его тела, которую я смог почувствовать пару раз ночью и с утра. И я прекрасно понимаю, что к чему, но он до сих пор больше не предпринимал никаких действий или чего-то ещё, кроме простых объятий, и это радует и пугает одновременно, потому что я не знаю, что будет дальше... Ещё всё чаще и чаще я начал задумываться о жизни и семье Гавра, ведь я ничего о нём совсем не знаю. В его квартире нет ни одной фотографии, хотя может и есть, но я точно не видел их, нет признаков того, что Гавр жил до этого момента с кем-то. Да и я вообще не понимаю, как такой, как он, живёт один, и почему? И не верю я в то, что он - гей и родился таким. Такими не рождаются. За такими, как он, всегда вьются толпами, а в наш развращённый век неудивительно, что не только женщины, но и мужчины. Я сам никогда не думал, что когда-нибудь меня трахнет мужик, и не задумывался о геях. Нет, я знал примерно, что и как, но не более, а после случившегося в техникуме вообще похоронил свою личную жизнь заживо. Но я - не Гавр. Мы противоположны во всём! Эти навязчивые мысли о Гавре и желание узнать о нём больше часто гуляют у меня в голове незваными гостями, хотя я старался каждый раз не думать об этом. Я - только временное явление в его жизни, и мне незачем знать об этом человеке... Просто временное явление… Так и летели дни друг за другом. Как и обещал Борис Дмитриевич, через пару дней он «навестил» меня. Гавр же, видимо, специально не поехал с самого утра на работу, чтобы поприсутствовать, слава Богу, не при самом осмотре и допросе. Два дня - не показатель, но мне на самом деле было лучше. Температура не поднималась, да и сам я чувствовал себя лучше. Не могу сказать, что Борис Дмитриевич остался доволен моим состоянием, но не шутил и хорошо. Ещё доктор «Смерть» на мою просьбу гулять на улице, побурчав что-то нелестное, дал добро, но не больше пятнадцати–двадцати минут в день. Сидеть всё время в квартире меня тяготило. Дождей не было, и хотелось на улицу, на воздух, так что этим двадцати минутам я был очень рад. Дав мне новый список рекомендаций и поговорив с Гавром на кухне, Борис Дмитриевич уехал, а я сразу же пошёл одеваться на улицу. Гавр ничего не сказал про мою прогулку, но вышел из квартиры вместе со мной. - Через пару домов есть небольшой скверик, - произнёс он. – И ещё, если тебе нужны деньги, скажи. Аванс за ту часть перевода, что я забрал, - пояснил он. Разговор о деньгах заставил нахмуриться. Мне нужны деньги и очень, но мне не пять лет, чтобы он давал мне на «мороженное», прикрываясь той частью перевода. Он и так купил лекарства по выписанным новым рецептам. И купил их без меня, поэтому про сумму денег я могу догадываться: не на всех упаковках стоял ценник, но и их мне хватило с лихвой. - Спасибо, обойдусь, - буркнул я и хотел уйти, но Гавр был бы не Гавр. - Я очень надеюсь, что в твою голову не придёт мысль отдавать мне деньги за лекарства, либо ещё что-то, - как бы невзначай произнёс он и сел в машину. Хотелось сказать, что придёт, но он завёл уже машину и уехал. Его слова засели у меня в голове и не давали покоя ещё долго. Я не хочу и не буду ему должным! Не хочу зависеть от него! Я могу заработать сам. Это сейчас у меня нет другого выбора, но потом... Потом он у меня будет. Парк на самом деле оказался недалеко от дома Гавра. Я специально пошёл в противоположную сторону, не следуя совету Гавра, но, видимо, сделав какой крюк, и когда возвращался домой, набрёл на него. Небольшой, засаженный густыми кустами по периметру, с парой лавочек, детской площадкой, с кривыми, засыпанными гравием и обложенными кирпичами дорожками, скверик покорил меня. Было в нём что-то уютное, родное, давно забытое, как в детстве, а нахождение его почти в середине квартала, делало его защищённым и спокойным. В нём-то я и стал гулять каждый день. Медленно, словно в замедленной съёмке, падают мелкие, как крупки, но лёгкие снежинки, незаметно укрывая белым покрывалом землю, голые ветки деревьев, давая им красивую, пока ещё тонкую шубку; преображаются ржавые детские качели, которые стоят, наверное, со времён СССР - под слоем белого снега они уже кажутся не старыми развалинами, а какими-то сказочными. Этот снег не первый в этом году. Первый был два дня назад, но из-за того, что ещё была плюсовая температура, быстро растаял, не оставив даже воспоминаний. - Рекс! – закричала на весь скверик пожилая женщина, подзывая одного из своих псов. Она каждый день с утра и вечером выгуливает здесь своих собак: овчарку Рекса – уже взрослого, крупного, с тёмными подпалинами на животе, лапах, и ушах, и Чапа – мелкого, пятнистого, песочно–черно-белого дворнягу с длинными ушами, падающими на глаза, и задорным пушистым хвостом-баранкой, который ни на секунду не останавливается. Как-то Чапа убежал было от хозяйки и подбежал ко мне, когда я очередной раз гулял по этому скверу, тогда-то я и познакомился с их хозяйкой и историей, как Чапу, совсем маленьким, брошенным, замёрзшим, слепым, голодным и скулящим комочком нашёл Рекс у какого-то дерева и уходить наотрез отказался, пока комочек не забрали домой. Из-за его пушистости и умильной мордочки хозяйка была уверена, что найдёныш - это девочка и Рекс нашёл себе невесту, пока не пошли в ветеринарку на осмотр и прививки. Так Муся сменила имя на более звучное Чапаев, а вкратце Чапа. Пока я вспоминал эту историю, мимо меня по припорошенной снегом дорожке пробежал Рекс, изредка останавливаясь, носом поднимая лёгкий снег, оборачиваясь и звучным утробным лаем оповещая весь сквер о своем присутствии. Обычно Рекс себя так не вёл. Он всегда степенно шёл около хозяйки, важно неся в зубах поводок и ошейник Чапа, который он сбрасывал со своей шеи задними лапами, а сам носился потом по скверу, как будто у него мотор в одном месте. Из-за поворота показалась хозяйка с Чапай, который почему-то прихрамывал и теперь еле догонял женщину. - Вот же! Я с ними инфаркт заработаю! – незлобно, ворчливо, слегка запыхавшись, произнесла женщина, останавливаясь около меня. Смахнув рукой снег со скамейки, я пересел, освободив место для женщины. - Седьмой год ему, а всё туда же! Правду говорят: седина в бороду – бес в ребро! – присев, сказала женщина и стала подзывать отставшего Чапа, который уже почти скакал на трёх лапах и скулил. - А что с ним? Вчера же всё хорошо было, – спросил я и, достав руки из карманов, погладил подбежавшего пса, который тут же устало присел рядом с хозяйкой. - Да как обычно, - тяжело вздохнув ответила женщина и махнула рукой. – Вчера перед самым подъездом скинул ошейник и сиганул куда-то во дворы. Вечер его с Рексом прождали: я на кухне, а Рекс у двери. Чапа же иногда так делал, но всегда приходил нагулявшись, а тут нет. Тут и Рекс скулить начал. Я не выдержала и пошла искать, да только дверь открыла, так Рекс так сиганул, что чуть с ног не сбил. Пока спустилась вниз, так уже и не было никого. Минут через двадцать явились. Рекс и этот трёхлапый. Где умудрился, не знаю. Дочке позвонила, так они с мужем приехали и в ветеринарку отвезли. Рекс ни в какую не захотел друга бросать, - усмехнулась хозяйка псов. - Двоих пришлось везти. Слава Богу, ничего страшного, всего лишь сильный ушиб. Вот теперь Чапаев и хромает, а Рекс, видимо, за него гуляет. Хозяйка псов улыбалась, глядя на беснующегося на выпавшем снеге Рекса – по-доброму, любяще. - Ему уже седьмой год – пожилой, - с нотками грусти вдруг произнесла женщина. – А радуется, как маленький. Я же молчал, не зная, что сказать, да и просто не мог. В горле встал ком, а в груди защемило. - У них разница большая… Да и у меня с ними тоже… Боюсь, что... - женщина, не договорив, всхлипнула и смахнула выступившую слезинку. Чапа, до этого сидевший и смотрящий на Рекса, неуклюже повернулся и, опустив уши, положил голову на колени хозяйке и тонко заскулил. Рекс, словно почувствовав, что что-то не так, резко остановился и посмотрел в нашу сторону, а потом, стряхнув с морды снег, со всех лап бросился к нам. Теперь уже две собаки, положив морды на колени своей любимой хозяйки и прижав уши к голове, скулили, глядя своими жалобными, но такими понимающими глазами. Дальше смотреть на эту душевыворачивающую, по-живому режущую сердце картину я не смог. - Пойду я. Мне уже пора, - тихо проговорил я и встал с лавочки. – До завтра, а ты, Чапа, выздоравливай! – натянув улыбку, тихо произнёс я, заметив, как Рекс начал вылизывать морду Чапы. Накинув капюшон на голову, я медленно направился к дому, размышляя об этих двух собаках и их хозяйке, которая просто души в них не чает и переживает больше, чем за себя. Зазвеневший мобильный в кармане я снял, не глядя на номер. Кроме мамы и Гавра, мне никто не звонит. - Казик, привет, - услышал я на том конце весёлый женский голос. - Привет, - медленно ответил я, судорожно вспоминая, где мог слышать этот голос ранее. - Это Инна, с рынка, - замявшись, пояснила девушка. - Извини, не узнал, - вежливо произнёс я, пытаясь скрыть неловкость. – Как твоё здоровье? – взволнованно вдруг спросила девушка. - Мне только сегодня Алла сказала, что у тебя острое воспаление лёгких, и ты поэтому уволился. - Уже лучше, - на автомате ответил я. – Температуры уже нет. - А я собиралась тебе раньше позвонить, но как-то не решалась… Девушка как всегда весело щебетала, рассказывая смешные истории про клиентов и клиенток. Я её слушал и сам невольно улыбался, хотя почти и не говорил ничего. Она просто заражала своим позитивом и радостью, отчего на душе становилось светлее. - Ой, тут покупатели пришли! – прервав очередную историю, заговорщицки сказала Инна и замолчала. – Я тебе потом позвоню… Выздоравливай! - Пока, - ответил я ей, улыбнувшись, и отключился. Приятно было услышать её, но всё же в разговоре с ней меня зацепила и насторожила фраза, что она узнала от Аллы про моё воспаление. Я вроде бы ей не говорил ничего такого… Остаток дня прошёл как обычно за переводом, и к одиннадцати вечера я закончил его. Глаза слезились от компьютера и усталости. Гавра ещё не было и не будет до двенадцати – он позвонил и предупредил. Походив по пустой квартире, я решил прогуляться. Не знаю, почему, но мне захотелось пройтись, отметить окончание работы глотком свежего, холодного воздуха, что я тут же пошёл одеваться. Вечер был отличный. Такой, как и хотелось: холодный и свежий. Небо чистое, темное, без туч и ветра. Жаль, что в городе столько света, если бы не он, помимо пары ярких, самых крупных звёзд, можно было бы увидеть намного больше. Я уже подходил к первому подъезду, когда подъехала машина, из которой вышел Гавр. Щёлкнув брелоком, с пакетами в руке, разговаривая по мобильному, мужчина в чёрном, коротком пальто зашёл в подъезд. Присев на лавочку, я решил посидеть ещё немного, подышать воздухом, а заодно не путаться у Гавра под ногами. Когда руки замёрзли и пальцы почти не чувствовались, я решил, что точно пора. Не хочется сидеть на больничном ещё, а с Бориса Дмитриевича станется мне его продлить, хоть он и обещал, что через пару дней заедет и, если всё нормально будет, то закроет больничный. Как только я зашёл в подъезд, то услышал голоса. Один я узнаю где угодно. Это Гавр. - Что ты тут делаешь? – спросил громко Гавр у собеседника. - Хочу услышать от тебя лично то, что ты мне написал в смс, - прозвучал в ответ звонкий, весёлый голосочек. - Ты пьяный, - устало и тише произнёс Гавр своему невидимому собеседнику, но подъездное эхо донесло до меня все слова. - Я не пьяный! - рьяно прозвучал ответ, и правда немного заплетающимся языком. – Тот раз ты тоже написал, что всё кончено, но почему-то приехал ко мне неделю назад! Я притаился этажом ниже. Знаю, что некрасиво подслушивать, но и подняться я не могу. По-хорошему, мне стоило бы уйти, но я не смог. Ноги просто приросли к бетону. - Приехал, и ты был не очень против, так же, как и был не против, когда я заплатил за ту ночь. - Аха-хаха! – раздался истеричный смех. – Ты всегда платишь за секс щедро! Мне хватает на клубы. Только ты задумывался, почему я туда ходил?! – перешёл почти на крик собеседник. - Потому что хотел, - спокойно отчеканил Гавр, а я сразу представил его острый, тяжёлый взгляд. – Сергей, иди лучше домой, ты пьяный… - Я просил тебя не называть меня этим именем! - закричал на весь подъезд собеседник Гавра, но тот видимо успел ему закрыть рот рукой до того, как соседи начнут открывать двери. - Ты сейчас же поедешь домой и проспишься! - угрожающе прошипел Гавр своему любовнику. В том, что парень его любовник, я уже не сомневался. Сверху послышалась возня и всхлипы. - Хватит реветь, как баба! Тебе это не идёт, так же, как и сказочки о твоих несуществующих чувствах. Я бы ещё долго стоял столбом от услышанного, но вовремя расслышал сквозь всхлипы, как Гавр едко бросил: - Такси сам вызовешь… Ноги были ватные, но я постарался как можно тише выйти на улицу. Совсем тихо не получилось, но надеюсь, они не поняли, что кто-то стал невольным слушателем их беседы. - Неужели твой новый хахаль дал тебе? - с уже высохшими слезами, словно их не было, зло, с издёвкой спросил светлый, стройный, невысокий парень с кукольным, не то девчачьим, не то мальчишеским лицом, чтобы напоследок побольнее уколоть своего бывшего любовника. Мужчина скривился от вопроса. - Не твоё дело. - Значит, не дал, - искривив полные губы в усмешке, победно констатировал парень и допил остатки мартини, при этом неприлично булькая. - Езжай домой, - тихо, но взбешённо произнёс мужчина. - Значит, через недельку приедешь, когда спермотоксикоз очередной раз замучит, - пьяно хихикнул парень. – Или уже замучил? – тут же промурлыкал игриво парень, подходя к мужчине и кладя ему руку на пах, хотя в глазах у парня не было ни намёка на игривость. – Так я могу помочь… - ЕздиЛ, но этого больше не повторится. Так что можешь смело искать себе очередного богатенького папика, обеспечивающего тебя клубами и шмотками, а если не уберёшь руку, то я её тебе сломаю, - еле сдерживая ярость, проговорил мужчина, готовый на самом деле сломать ему руку. - Ну ты и сука, Гавр! Думаешь, нашёл лучше, чем я?! Так вот нет, он такой же! Только у него цена другая! – выплюнул своими красивыми губками парень и, убрав руку, схватился за перила, чтобы не упасть. Бросив на пол уже пустую бутылку, что держал в руке, и чудом не разбившуюся, но с грохотом полетевшую по бетону, он начал медленно спускаться вниз, обзывая про себя Гавра. Денег у парня, и правда, не осталось, хватит только на такси, а ведь так хотелось ещё заехать в какой-нибудь клуб, оттянуться, да и завтра нужны деньги на оплату шикарной трёхкомнатной квартиры в центре, где он проживал, не то хозяйка выгонит. - Не такой. Лучше. Он настоящий... И цены у него нет, потому как не продаётся... - почти неслышно, сам себе произнёс мужчина, посмотрев вслед парню и, взяв пакеты, наконец-то вошёл в квартиру.