Глава 2
Вопросы без ответов
Вернувшись в столовую, я обнаружил, что еда моя уже давно остыла, а мои малолетние подопечные давно смылись по своим личным малолетним делам. Ах, как жаль, у меня ведь были на них такие планы! На самом деле – нет. Баба с возу – кобыле легче. Хоть пару часов от них отдохну. -С Леной всё в порядке? – шепнула мне на ухо Оля. -Что? Ах, да, конечно. Полный порядок. Каша была уже даже не комнатной температуры, да и после недавнего разговора «по душам» с Алисой аппетит как рукой сняло. Из головы никак не выходила мысль о демоне… -Семён, всё нормально? – участливо посмотрел на меня Шурик – Что-то ты бледный. Как будто призрака увидел. Хорошо бы. Тогда бы я точно знал, чего нужно бояться. -Слушайте, вы не замечали за Алисой из первого отряда ничего…странного? – спросил я всех за столом. -Насколько странного? – насторожился Шурик – Типа, не воет ли она на луну и не закапывает ли кости? Наш Шурик всегда любил поюморить, к месту и без. Петросян хренов. -Я имею ввиду…вы не замечали, насколько часто у неё меняется настроение? -Это подростки, Сёма, у них у всех настроение меняется чаще, чем любовный интерес – добавила Оля. -И всё-таки Алиса… -Да шило в жопе у твоей Алисы, это всем известно – грубо перебила меня Женя – Носится по всему лагерю, предлагает себя всем встречным-поперечным. Хочешь знать, кто она? Она малолетняя шлюшка, Семён. И не говори мне, что ты на неё запал. Женя, как всегда, за словом в карман не лезла и была скора на расправу. И откуда в ней столько желчи? Может, в ней тоже кто-то сидит? Хотя нет, тёмные силы здесь ни при чём. Она просто от природы такая стерва. -Знаешь, Жень, ты очень хорошо разбираешься в шлюхах – злобно процедил я – Может, потому, что рыбак рыбака видит издалека? По её ответному взгляду можно было понять, что она уже раздумывает, где закапывать мой расчаленный труп. В воздухе висело напряжение, готовое взорваться в любой момент. Я перекидывал быстрые взгляды на Олю и Электроника, которые могли заступиться за Женю, каждый в силу своих причин. За меня тут сражаться некому. Один в поле – камикадзе. -Слушайте, между вами двоими сейчас такая страсть, такой огонь, что хоть шашлык жарь – разрядил обстановку Шурик – Снимите уже номер для молодоженов! Вышло не особо остроумно, но ситуацию спасло. -Да, действительно, я немного перегнул палку - я натужно улыбнулся и нехотя подал Жене руку – Мир? Она немного поколебалась, но всё же пожала её в ответ. -Конечно – по её лицу было видно, насколько тяжко ей далось это решение. Мир. Точнее – шаткое и хрупкое перемирие, как между СССР и Германией перед началом Второй Мировой Войны. А то, что она рано или поздно вспыхнет в нашем маленьком трудовом коллективе, было ясно и без лишних слов. -Семён Борисович? – кто-то из детей сзади подошёл ко мне и ткнулся носом в спину – Можно мне компота? -Толик, мы же это тысячу раз обсуждали! – мгновенно отреагировала Оля. Я удивлённо обернулся. Так вот ты какой, северный олень! Знаменитый Толик во всей красе. На самом деле – ничего выдающегося. Обычный такой ребёнок. Среднего роста и телосложения, короткие светлые волосы, спокойное и умиротворённое лицо, прямая спина и безукоризненно выглаженная форма. Хороший мальчик из приличной семьи. И с чего его все так гнобят? -Семён Борисович, можно мне компота? -Толик, никакого компота, только не с твоим мочевым пузырём – я улыбнулся ему и похлопал по плечу – Не злись, я ведь тебе добра желаю. Я тебе потом книжку дам, по биологии. Интересная! Почитаешь, что такое детский энурез, а потом можешь посмотреть картинки в разделе женской анатомии. Оля над моим плечом недвусмысленно кашлянула, и я виновато пожал плечами. -Семён Борисович – Толик внезапно посмотрел на меня совершенно другими глазами – глазами старого, опытного, повидавшего всего за свою долгую жизнь человека. Мне стало не по себе. Так на меня смотрел в своё время только мой отец, прошедший кровавое горнило войны и тюремные застенки – Нам нужно поговорить. Я ощутил странное напряжение в воздухе и огляделся. Вокруг нас всё замерло. Не двигались люди. Не двигалась большая бездомная собака, которую втайне подкармливали все пионеры от мала до велика. Не двигались мелкие мошки и комары, до этого летавшие по всей столовой. Не двигались даже стрелки на циферблате больших часов на стене. Время вокруг нас застыло. -Это… - я глотал пересохшим горлом спёртый воздух и с трудом выдавливал из себя слова – это ты сделал? -Нет – спокойно покачал головой мальчик – Это высделали. Что за бред? Я… Нет, я не мог. Я не способен. Это невозможно. Просто невозможно. У меня галлюцинации? Снова? -Толик, что…что происходит? -Семён Борисович, нам нужно поговорить – повторил он, продолжая стоять передо мной с пустым стаканом для компота – О вашей проблеме. -О какой проблеме? -О вашем злом дяде, который живёт у вас здесь – Толик пальцем показал на мою голову – Он заставлял вас делать плохие вещи, да? У меня внутри всё похолодело. Откуда он знает? Что вообще происходит? -Откуда…откуда ты знаешь о…плохом дяде? -Мне рассказала Юля – ответил мальчик, внимательно изучая меня глазами – Она сказала, что вы сильный, и у вас есть шанс, но я всё равно должен быть готов сделать то, что должен. Не бойтесь, я справлюсь. Я уже делал такое раньше. Что? О чём он говорит? Что за бред он несёт? Что ещё за Юля? -Юля? Кто это? -Вы с ней уже встречались – мальчик по-доброму улыбнулся – Помните? Нет, я не помню. Я никогда не встречал в лагере никого с таким именем. Разве что… -Кошечка! – читая мои мысли, радостно выпалил Толик – Она сказала, что вы иногда конкретно тормозите – правда, я не понял, как. У вас же нет машины. Кошечка? Та жуткая девочка из кустов, что втолковывала мне стандартную ахинею для Избранных? Она то тут причём? -Толик, я ничего не понимаю… -Вы поймёте – улыбнулся мне Толик – Со временем. Что я пойму? Что я, мать твою, должен понять? -Подожди. Ты сказал, что «уже делал такое раньше». Что,…что именно ты делал? -Я изгонял «плохих дядей». -Как ты это делал, Толик? Мальчик испуганно поджал губы. -Юля запретила мне говорить об этом… -Она не узнает, если ты шепнёшь мне на ухо… -Нет, она узнает! Пожалуйста, я не хочу этого говорить! Она узнает! Толик занервничал, испугался, и застывшее пространство вокруг нас вспучилось, зашипело и заискрилось. Значит, оно реагирует на эмоции мальчика. -Тише, тише, Толик. Прости меня, я не хотел. Можешь не говорить. Мне всё равно, честно. Мальчик немного успокоился, а вместе с ним и окружающая нас плёнка реальности. -Толик, а прямо сейчас в лагере только у меня в голове сидит…плохой дядя? -Простите – Толик помотал головой – Это мне Юля тоже запретила говорить. -Ну, хотя бы намекни мне, Толик… -Простите. Я, правда, не могу. Меня могут наказать… Господи, всё это…всё это просто в голове не укладывается… -Достаточно – послышался голос из глубины столовой и к нам вышла та самая девочка. На этот раз, на ней хотя бы была одежда, хоть она и выглядела так, как будто раньше валялась на помойке. А может, так оно и было. -Юля! – радостный Толик кинулся обнимать свою новоприбывшую подругу, что ростом доставала ему до пупка. -Толик, ты очень непослушный мальчик, ты знаешь об этом? – грозно отчитывала она своего подопечного, глядя на него снизу-вверх – Я приказывала тебе следить за ним. Не разговаривать. -Семён Борисович хороший – пристыжено ответил Толик – а «плохой дядя» в его голове с каждым днём всё сильнее. Семён Борисович имеет право знать правду. -Да! Имею право знать правду! – выкрикнул я в их сторону – Какой бы поганой она не была! -У тебя нет никаких прав – меланхолично посмотрела на меня девочка – Теперь успокойся. -Не надо меня, нахрен, успокаивать! – я яростно опрокинул со стола тарелку с едой – Ты расскажешь мне всё, что знаешь про этого сраного маньяка у меня в башке! Здесь и сейчас. -Не груби мне, мальчик, иначе я выцапаю твои глаза и скормлю их диким свиньям – её зрачки внезапно переменились и вместо человеческих стали кошачьими – Не смотри свысока на это тело, оно временное. На самом деле мне куда больше лет, чем ты в состоянии себе вообразить своим маленьким сморщенным мозгом. По её угрожающему тону и напряжённой, готовой к броску, позе я понял, что она не шутит. И если что – без колебаний воплотит свои обещания на практике. -Ладно. Хорошо. Я извинюсь – я тяжело тряхнул головой – Просто я…ничего не понимаю. И мне страшно. -Толик, иди, погуляй. Взрослым нужно поговорить. Мальчик понуро опустил голову, хотел было что-то сказать, но, натолкнувшись на грозный взгляд своей хозяйки, не стал возражать и послушно вышел из столовой. Девочка подошла ко мне, усадила за свободный стол и присела рядом. -Я знаю, что тебе страшно, Семён. И я тебя понимаю. Нам всем страшно. Мы ещё никогда не сталкивались с угрозой подобного масштаба. -О чём ты говоришь? -Извини – она пожала плечами – Но пока это всё, что я вправе тебе сообщить. Да уж, конспирация на высшем, мать его, уровне. Ёбаный Штирлиц в теле маленькой девочки. -Так значит ты…Юля? – я решил сменить пластинку. Она улыбнулась такому вопросу. -Люди давали мне множество имён. Юлей меня называет только Толик. -А как мне тебя звать? -Звать меня не нужно, я сама прихожу. Когда захочу – она элегантно улыбнулась. -Плевать, я буду звать тебя Юлей. -Как хочешь. Мы ещё немного посидели молча. -Ты уже знаешь о Жертве? – настороженно спросила она меня. -О жертве? О какой жертве? -Значит, Толик не всё успел тебе разболтать – она облегчённо выдохнула – Это хорошо. -Может, ты мне всё-таки хоть что-нибудь объяснишь? -Прости, Семён, не могу. Снова подавленное молчание. Эти пазы между репликами казались мне длинною в вечность. -Пойми, я ведь просто хочу знать, что со мной происходит – я нервно топал ногами по полу – С тех пор, как я сел на тот автобус, заснул и очнулся здесь, у меня в голове такая куча дерьма, что её и рота солдат не разгребёт. -Семён, я обещаю тебе, что ты узнаешь всё, о чём должен знать – Юля накрыла своей рукой мою – Но только не сейчас. Ты ещё не готов. -Но Толик… -Толик поторопился. Он всего лишь маленький мальчик, он тоже совершает ошибки – она посмотрела мне в глаза – Он ошибся насчёт тебя. Ты ещё не готов знать правду. -А когда? – взорвался я – Когда я буду готов знать сраную правду? -Успокойся, Сёма. Она всё равно сама не знает, о какой правде идёт речь. Это был ОН. Стоял перед нами, упиваясь своей мощью, и глаза его пылали диким, яростным, обжигающим огнём. -Как ты сюда попал? – впервые я увидел на лице Юли удивление, помноженная на испуг – Это закрытая от тебя территория! -Ну, закрытая не закрытая, но, поди ж ты – вошёл через дверь, как и все приличные люди – широко улыбаясь, ответил он – А паренёк на улице, кстати, ничего, симпатичный. Но вряд ли он со мной справится. -Чего тебе нужно? – злобно крикнул я. -Семён, к чему такая агрессия – я не ведь не ссориться пришёл – он обиженно выпятил нижнюю губу – Между прочим, как бы противно мне это не было, но я пытаюсь спасти тебя. -Спасти? От чего? -Ты умираешь, Семён. Возможно, ты этого не чувствуешь, но маленькие серые клеточки твоего мозга уже начали отмирать. -Нет! Этого не может быть! – запричитала Юля. Она заметалась по комнате, шипела и мяукала, бросаясь на стены – Упустили! Мы что-то упустили… Внезапно она бросила взгляд на большой циферблат на стене столовой. Стрелки на нём медленно, но неумолимо шли по кругу. -Время! – взревела она – Время не остановилось! -Да, кто-то сломал твою бронебойную охранную систему, моя блохастая подруга – устало сказал ОН – В других обстоятельствах мне было бы откровенно насрать на тебя, Семён, но, вот ведь штука – умрёшь ты – умру и я. Поэтому немедленно очнись, обмудок! Я… - на меня внезапно накатил резкий приступ удушья. Я не мог выдохнуть, не мог вздохнуть. Мои лёгкие разрывались от недостатка кислорода. В глазах начало темнеть – Я… -Дыши, Семён! Просто дыши! Я не мог. Не мог дышать. Я был рыба, выброшенная на берег. Я умирал. -Ну же, дыши, мелкий ты кусок говна! Дыши, мать твою! Дыши, ублюдок! ДЫШИ!!!***
-Дышите, Семён Борисович! Пожалуйста, просто дышите… Я почувствовал сильные толчки в области сердца. Затем чьи-то горячие губы коснулись моих, и в мои лёгкие просочился живительный воздух. Снова толчки. Снова неумелые поцелуи, если это они. С каждым разом мне всё лучше. Чувствую, как к горлу подступает тошнота… Меня рвёт солёной водой из озера. Я пускаю небольшие фонтаны перед собой, до тех пор, пока не могу снова самостоятельно вдохнуть свежий воздух. Я открываю глаза. На меня своими большими голубыми глазами смотрит Слава. Боже, как давно я её не видел! Она что, немного подросла? -Семён Борисович! – она улыбается, и её улыбка кажется мне самой прекрасной вещью на свете – Вы живы! -Я…где…что… - я пытаюсь чётко сформулировать вопрос, но в голове творится хрен знает что. -Лежите, не вставайте – Слава передаёт мне бутылку чистой воды, и я пью её, жадно присасываясь к горлышку. Она смотрит на меня, качает своей белокурой головой. -Господи, мы думали, что вы погибли… -Что…как такое…возможно? -Мы искали вас трое суток – Слава обводит рукой собравшихся вокруг меня людей. Что? Трое? Трое суток? -Я…я не понимаю… -Три дня назад мы смешанным составом пошли купаться на речку – Слава присела рядом со мной – Мы провели здесь практически весь день, а когда вернулись, оказалось, что вы куда-то пропали. Мы искали вас. Искали везде, где только могли. Мы уже думали, что вы утонули, но сегодня утром, один из ребят заметил дрейфующие на поверхности тела. Ваше и Толика. -Что с Толиком? – я попытался резко встать, но боль пронзило всё тело. -Мне очень жаль… - на глазах у Славы заблестели слёзы, она раскраснелась и прикрыла рот рукой – Он…он захлебнулся. Господи… Ублюдок! Что ты натворил!? Это не я, Семён. Ты убил мальчика! Маленького, беззащитного мальчика! Во-первых, он не был таким уж беззащитным. А во-вторых, в это сложно поверить, но я тут действительно не причём. Не смей! Не смей мне лгать, ублюдок! ТЫ. ЕГО. УБИЛ!!! НЕТ, СЕМЁН! Я убил множество людей, убил с удовольствием и не стыжусь этого! Да, я убивал, грабил и насиловал! Но я никогда тебе не ЛГАЛ! И я повторяю ещё раз – Я НЕ УБИВАЛ ЭТОГО МАЛЬЧИКА! Но если не ты, тогда кто это сделал?! А вот с этим вопросом я бы посоветовал разобраться как можно скорее. То, что убило Толика, хотело угробить и нас тобой. И, поверь мне, одной попыткой эта тварь не ограничится.Интерлюдия 3
Женщина. Да, я отчётливо помню – моей следующей жертвой стала женщина. Кажется, она работала в круглосуточной аптеке. Я периодически туда захаживал под мнимыми предлогами покупки всяких левых таблеток от головы и мазей от геморроя. Я приходил туда просто посмотреть на неё. Она мне очень нравилась, и я не представлял, как она уходит домой к кому-то другому, к своему мужу или к своим детям. Нет. Она должна была быть моей. Только моей. Навсегда. Что бы убить, я разработал целый план, чего не случалось со мной раньше. Да, она была первой, кто заставил меня попотеть и поскрипеть извилинами. Я тщательно изучил её маршрут от дома до работы. Изучил график, выучил её смены и часы, когда она заступает и когда уходит. Я тщательно всё продумал и выверил до мельчайших деталей. Ошибки быть не должно. Но она случилась. Я не рассчитывал на то, что у неё дома будет бойцовская собака. Пришлось усыпить псину, и я дела это с величайшей болью в сердце, учитывая, что животных я любил намного больше, нежели людей. А затем я взялся за неё. Она жила одна. Да, у неё был любовник, но его график я тоже изучил, и выбрал именно тот день, когда никто не сможет нам помешать. Я развлекался ней всю ночь, прежде чем покромсать на куски. Да, она кричала и умоляла меня остановиться, обещала мне несметные богатства, угрожала мне милицией и страшным судом Божиим. Но что человек, который одной рукой кормит бездомных животных, а другой продаёт мышьяк или противозачаточные таблетки, может знать о Божьем суде? Я и есть её Божий суд. И только она сама виновата в том, что я пришёл к ней, а не к её затворнице-соседке. Впрочем, как говориться – ещё не вечер…