30ть дней Соддома, Гоморры и Варияленда

- Вайн. Честное слово, ты достал, - Тарина повернулась к посетителю вместе со стулом. – Я уже сделала тебе кт, мрт, экг, уздг, ээг и пэт. Взяла у тебя все возможные анализы, включая пробу на гормоны и выработку нейромедиаторов. У тебя чуть повышен уровень фенилэтиламина, окситоцина, а в последней пробе ещё дофамина. Но это не патологические значения! - Но вы же сказали, что симптомы… - начал было австриец, но девушка хлопнула по столу ладонью, и он тут же умолк. - Если ты чем и болен, то исключительно воспалением хитрости и мнительностью. Марш отсюда. Сложно возразить женщине, когда она столь недвусмысленно тебя прогоняет. Особенно, когда эта женщина твой начальник. И профессиональный отравитель. Вздохнув, Макс покорно покинул кабинет вице-капитана, и направился проторенной дорожкой, к начальству непосредственному. То, впрочем, тоже подчинённому не обрадовалось. - Вайн, - Тайра настороженно подобралась в кресле, глядя на мужчину. – Ты по делу? - Я только что от сеньоры вице-капитана, - Макс сел на диван с самым скорбным видом. - У тебя всё-таки что-то нашли? – словно даже с затаённой надеждой спросила офицер Облака. Вайн уже два месяца оббивал порог медблока, свято уверенный в том, что болен, и задолбал этим не только медперсонал и вице-капитана, но и Тайру. Впрочем, со своими основными обязанностями он исправно справлялся, так что, повода придраться, вроде бы, не было. Тем сомнительнее в этом свете выглядело его заявление о болезни. - Нет, - всё с тем же лицом вселенского страдальца ответил австриец, и Тайра вздохнула, помассировав свои виски. - Окей. Тогда, зачем ты пришёл? – повторно спросила она, переформулировав вопрос. - Вы единственная, кто меня слушает, и не шлёт нахуй, - честно признался рыжий, и японка мысленно трижды прокляла своё воспитание и вежливость, не позволяющие ей послать нахуй друга, в час его смятения. - Хочешь кофе? – чуть устало предложила она. Макс кивнул, и пока девушка возилась с кофеваркой, снова принялся прокручивать в голове события, предшествующие его болезни. Его отправили на миссию, в Танзанию. Дурацкая страна, с дурацким названием. И когда он уже собирался обратно, пришёл срочный запрос на эвакуацию. От Вонголы. Одна из лабораторий союзников в Марокко была рассекречена, и нужно было вывезти оттуда застрявшего человека Вонголы. Хранителя Урагана, Гокудеру Хаяко. Они, конечно, сталкивались и раньше. В основном – когда Макс сопровождал Асами. Но никогда прежде им не доводилось работать бок о бок, в условиях скрытого противостояния в городе. Гокудере нельзя было использовать динамит – слишком шумно. И коробочку – слишком узнаваемо. Поэтому, за неё сражался Макс. Отстреливался, вырубал противника слабым, но вполне достаточным для этого трюка, Пламенем Грозы, или просто проверенным методом кулака в нос. Макс даже порадовался, что успел поработать гражданским телохранителем, и имел соответствующие навыки. Но, собственно, именно тогда всё и началось. Это был один из последних рывков на пути к порту, где их ждала зафрахтованная яхта, чтобы из Аль-Хосейма, Марокко, переправить в Мотриль, Испания. А оттуда всего-то и нужно добраться до Малаги, где есть аэропорт, и прямая дорога до родной Сицилии. Уже почти стемнело, что облегчало задачу беглецам, и усложняло – преследователям. Но все подступы к порту были перекрыты, и предстояло пробиваться к пристани. Макс стоял, вжавшись в стену, обнимая Гокудеру за плечи одной рукой, прижимая её к своей груди. Они оба, только что, бежали, и потому наслаждались передышкой и пытались перевести дыхание. - Спасибо, - неожиданно подала голос девушка, и Вайн наклонился, решив, что прослушал часть фразы. Иначе, с чего бы ей его благодарить? – За то, что помогаешь мне. - Вообще-то, это моя работа… - несколько ошарашенный, протянул вариец. Итальянка подняла голову, глядя глаза в глаза, чуть хмурясь. И вот тогда его сердце и совершило этот странный кульбит. Сначала будто упало, а затем подпрыгнуло к самому горлу, и бешено заколотилось там. - Значит, спасибо, что ты её выполняешь, - буркнула девушка, глядя на выход из проулка, где они затаились. Вайн кивнул, машинально глядя в ту же сторону, и едва не выматерился, услышав шум шагов, и пуще того – увидев лучи фонарей, блуждающих по мостовой. - Пожалуйста, простите меня, сеньорита, - торопливо прошептал он, а в следующее мгновение итальянка, так и не успевшая ничего понять, оказалась подхвачена им под бёдра и прижата к стене. Тонкая рабочая водолазка Вайна испарилась, как по волшебству, вместе с пиджаком и блузкой девушки. Горячие губы уткнулись куда-то в шею, и Гокудера вцепилась в медно-рыжие пряди, пытаясь оттянуть парня от себя, запрокидывая голову, чтобы отстраниться от обжигающего, тяжёлого дыхания. А в следующую секунду переулок озарили лучи фонарей. Мусульманские дружинники, а это были именно они, синхронно сплюнули, обругав бесстыжих туристов. Макс, смеясь, прикрываясь руками от света фонарей, и заодно скрывая так лицо, на ужасно ломанном английском извинился, пообещав вот прямо сейчас пойти в отель. Их повторно обругали, но всё же, ушли. - Простите, - раз, наверное, десятый повторил Вайн. Они уже были на яхте, и отчалили от негостеприимного марокканского берега, а рыжий всё никак не мог успокоиться. - Нормально, - Гокудера отмахнулась, даже не повернув головы. Но у Макса её задумчивый взгляд, устремлённый на воду, вызывал чертовски противоречивые чувства. Но, в первую очередь – чувство вины. Ему казалось, что по приезду на Сицилию, его ждёт виселица, кастрация, и четвертование. Возможно, даже – одновременно. Вообще, когда он поставил девушку на ноги и протянул ей её одежду, Макс ожидал, что его, как минимум, ударят. Но Гокудера молча оделась, и коротко спросила: «Идём?». На все последующие извинения, она отвечала: «Нормально». Что только укореняло австрийца в мысли, что нихрена не нормально, и по возвращении в штаб его ждёт кара, за недостойное поведение. На автовокзале Мотриля, чтобы не потеряться, Максу пришлось взять итальянку за руку. Сначала, он хотел просто предложить ей локоть, но тридцатисантиметровая разница в росте несколько усложняла эту процедуру, поскольку согнутая рука Вайна была на уровне плеча Гокудеры. Так что, проще было просто взять за руку. И когда девушка, отвлёкшись на что-то, потянулась в сторону, Макс машинально переплёл их пальцы, чтобы не потерять её. Хаяко обернулась, бросив на их руки недоумённый взгляд, потом посмотрела на Вайна и чуть смущённо кивнула. Тогда, это случилось во второй раз. Тот же самый чёртов кульбит и зашкаливающий пульс. Вариец малодушно спихнул всё на жару. И потом ещё – на духоту. Когда итальянка уснула на его плече, уже в автобусе, едущем в Малагу. Она устала, дорога предстояла утомительно-монотонная. Ничего удивительного – говорил Макс сам себе, боясь лишний раз пошевелиться. За пятичасовой перелёт Малага – Катания, они не сказали друг другу ни слова. Но когда стюардесса, по приземлении, собралась разбудить Гокудеру, Макс не позволил. От фрау он слышал, что Хаяко редко удаётся поспать, да и сам видел, что большую часть полёта, вместо того, чтобы отдохнуть, она строчила в ноутбуке. Поэтому, он просто отстегнул ремень безопасности, и поднял девушку на руки. Она что-то пробормотала невнятно, обхватывая его за шею, и Вайн, от неожиданности, её едва не уронил. Очередной кульбит, подрагивающие руки, учащённое сердцебиение… Чертовски тревожащие симптомы. Доставив Гокудеру в особняк, он побоялся в таком непонятном состоянии садиться за руль, и воспользовался служебным положением, вызывав машину из штаба. Едва вернувшись, австриец незамедлительно отправился в медблок, получил в медкарту удручающую надпись: «Здоров», и пошёл отсыпаться. Зря. Очень зря. Таких снов он не видел лет с семнадцати, после того, как начал вести регулярную половую жизнь. Но в этот раз, поход в бордель не помог. Начать с того, что возбудился Макс очень нехотя, вопреки тому, что девочка была знакомая, и самая любимая. Горячая пуэрториканка, с прелестным именем Инес, что совершенно противоречило её профессии. В этот раз, её полные губы и волосы цвета воронова крыла Вайна совершенно не вдохновили. Равно как и роскошные формы. Быстро закончив, он поспешил слинять, хотя обычно не отказывал себе в удовольствии просто полюбоваться. В кабинете Тайры пахло сигаретами. И кофе. Макс, даже, чихнул в первый момент, от концентрации запаха. - Ты по делу? – привычно спросила Асами, не отвлекаясь от чертежа, на котором Гокудера что-то писала, стоя, наклонившись над столом. Итальянка подняла голову, и Вайн замер на мгновение, ощущая очередной кульбит. - Вы обед пропустили, фрау. Босс сердился, - сообщил он чуть хрипло. - Да? – японка, наконец, отвлеклась от работы. – А сколько время?.. А, чёрт! Мне же нужно встретить Ки-сана! Хаяко, прости! Если я опоздаю – он меня убьёт! Макс тебя отвезёт, ладно? – извинившись, и торопливо поцеловав подругу в щёку, Тайра пулей вылетела из кабинета. - Отвезёшь? – чуть улыбаясь спросила Гокудера, крутя в пальцах не зажжённую сигарету. - Разумеется, сеньорита, - Вайн кивнул. – Не хотите сначала пообедать? Ехать полтора часа… - Хочу, - девушка кивнула, вспомнив, что завтрак тоже пропустила. – Где-нибудь в городе. Макс очень порадовался, что поел в отряде. Потому, что не смог бы проглотить ни кусочка. Он и кофе-то не допил. Всё внимание приковали к себе тонкие, бледные пальцы, в тонких шрамиках и следах от старых ожогов, увешанные массивными кольцами. По возвращении в штаб, он заявился в медчасть с требованием снять кардиограмму, потому, что подозревает у себя тахикардию. Иначе, как ещё объяснить, что сердце билось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, начиная с того момента, как Гокудера села на байк позади него, обнимая австрийца за талию? На одном из приёмов Вонголы, Макс сопровождает Тайру, в качестве телохранителя. И когда с её разрешения выходит на балкон подышать, и видит там тонкую фигуру в зелёном платье, сжимающую в пальцах сигарету, он накидывает свой пиджак на обнажённые плечи прежде, чем успевает подумать. Гокудера, машинально, его придерживает, и чуть хрипло благодарит. Она бросает на Вайна всего один взгляд из-под ресниц, и он, ощущая привычный уже кульбит и участившийся пульс, думает, что нужно сделать не экг, а кт – исследование более точное и чуткое к патологиям. Болезнь Макса оказывается, неожиданно, неуловимой для любых методов исследования. Все они хором утверждали, что австриец здоров, а чёртово сердце снова и снова заходилось в непонятном припадке, стоило только Гокудере появиться в поле зрения. Вайн принял волевое решение – исключить из своей жизни тревожный фактор. Но лучше не стало. Они перестали видеться, и поначалу всё было хорошо, а потом кульбиты начались от того, что Ураган Вонголы упоминали в разговоре. Болезнь, видимо, перешла в хроническую фазу. Отчаявшись получить помощь от врачей, Макс ходил с исключительно хмурой рожей. Настолько, что беспокоились за него не только в отряде. - Вайн, - Гокудера возникла за спиной чертовски неожиданно, хватая варийца за рукав форменного плаща. Он незамедлительно остановился, сглатывая и оборачиваясь. Вот специально же спросил у фрау, будто невзначай, будет ли Ураган в особняке! Но, конечно, Макс не знал, что отправили его туда именно потому, что Гокудера хотела своими глазами убедиться, что варийская морковка в норме. - Да, сеньорита? – немного хрипло, проклятая болезнь, и до горла добралась! Отозвался австриец. - Тайра сказала, ты плохо себя чувствуешь. Я беспокоюсь, - Хаяко за руку утянула Макса из коридора в гостиную, усаживая на диван. Тот даже и не думал сопротивляться, утягиваясь и усаживаясь, не отводя взгляда от лица итальянки. – Что такое? – его пристальный взгляд не заметил бы только слепой, и девушка подумала, что что-то не так с её внешним видом. Вайн, в этот момент не думал. Вообще. Просто запустил руку в светлые, вьющиеся волосы на затылке, и потянул, наклоняясь к Гокудере и увлекая её в поцелуй. Сердце стучало так, словно вот-вот разорвётся. - М-макс… - девушка упёрлась руками в его плечи, невольно краснея, пытаясь отстраниться. – Ты же болен… - Болен, - согласно кивнул австриец, до которого, наконец, дошло, в чём его проблема. – Тобой. Неизлечимо. А затем, он снова её поцеловал. Лучший способ получить иммунитет – переболеть. Другое дело, что заболевание может стать хроническим. Но сейчас, это Вайна волновало в последнюю очередь. Болеть ей он согласен даже всю жизнь.