Another verity

      Кларк выскочила на улицу, села в машину и захлопнула за собой дверь. Руки сразу же вцепились в руль, чтобы унять предательскую дрожь. Девушка бежала к своему авто так быстро, будто за ней кто-то гнался. Из легких выбили весь воздух, а каждый шаг отдавался ей в прямо в сердце, вызывая неприятные ощущения в районе груди. Ей было стыдно, что она ушла не попрощавшись, но Рей точно не будет обижаться на нее за это. Рей поймет, она единственная, кто и не подумает осудить ее.       Как в этой вселенной все просто. Всего лишь два слова, которые способны разрушить жизнь, которую ты выстраивала долгие шесть лет, тщательно искореняя все, что было до этого, чтобы построить свою новую судьбу из пепла. Именно этим Кларк занималась последние годы. Ей безумно повезло встретить Мэди, которая смогла заполнить пустоту в ее сердце и помогла собрать его по кусочкам. Девушка посвятила всю себя приемной дочери, стараясь сделать ее жизнь невероятно счастливой, дать ей все тепло, на которое она только была способна. Она спасалась во всей этой материнской рутине, в своей работе, проводя рекордное количество операций для хирурга своего уровня, делала все, чтобы забыть то, что случилось после окончания колледжа. Забыть то, что звалось Беллами Блейком.       Он вернулся.       Беллами вернулся.       Гриффин тряхнула головой и завела двигатель. Ей нужно было отправляться на работу, а не забивать этим голову, но она ничего не могла поделать. Долгие годы контроля эмоций псу под хвост. Кто бы мог подумать, что ни смерти, ни тяжелые болезни не будут способны пробудить в этой милой блондинке такую бурю эмоций, как этот парень. Всего одно его упоминание и стена спокойствия рухнула, словно ее никогда и не было. Хватило только его имени, что бы все ее труды в считанные секунды пошли псу под хвост.       Девушка не заметила, как добралась до клиники и ей стало безумно стыдно за то, что она даже не позвонила Мэди, чтобы спросить, как прошел её день и рассказать про встречу с Рей. Девочка очень любила гениальную подругу своей матери, потому что та вечно показывала ей всякие научные фокусы, особенно когда та была еще маленькой. Мэди выросла, трюки стали ей уже не так интересны, а вот искренняя любовь к Рейес у нее по какой-то причине осталась. Она вообще легко сходилась с взрослыми людьми и была для них открыта, а вот с детьми у нее вечно были какие-то проблемы. Кларк миллион раз за эти пять лет вызывали в школу из-за плохого поведения дочери, но ей было плевать. Гриффин всегда оставалась на стороне Мэди.       Кларк успела поговорить с матерью и Мэдс по телефону, пока поднималась в свое отделение. Сегодня девочка осталась у бабушки, как и во все дни, когда Кларк работала ночью или сутки. К всеобщему удивлению, они стали очень близки практически сразу. Блондинка даже завидовала дочери, потому что у нее никогда не было таких отношений с Эбби. Они много ссорились, долго не разговаривали после смерти ее отца Джека, но это уже давно в прошлом. Хоть ей и казалось, что отношения с матерью никогда не удастся спасти и реабилитировать, прошла пара лет и все наладилось. Они обе что-то потеряли и что-то приобрели, и нашли в себе силы все наладить. И, конечно, маленькая темноволосая девчушка поспособствовала их сближению.       В ординаторской было пусто, окна открыты нараспашку, впуская свежий теплый воздух в помещение. Это было любимым местом всех врачей и сестер в отделении, ведь тут было безумно уютно и приятно находиться. Не пустовал только самый дальний стол, стоящий у окна. За ним сидел темноволосый мужчина, склонившись над маленькой горкой папой и заполнявший карты пациентов. Это был Джексон, сменщик Кларк. Мужчина обычно уже уходил в это время, предпочитая не задерживаться даже на лишние десять минут на работе. Они с девушкой были не очень близки, и уж тем более они не были друзьями, но как коллеги, всегда находили время поболтать в коридоре, обсудить что-нибудь по работе, посмеяться над шутками, которые казались не смешными абсолютно никому, кроме них двоих.       - Хэй, Эрик, - поздоровалась Кларк, плюхаясь на ближайший диван и закидывая ноги в мягких тапочках на кофейный столик. – Много работы навалилось?       - Гриффин, - хихикнул Джексон в ответ. – Да ты я вижу как с свидания пришла. Но что-то слишком рано.       Девушка лишь усмехнулась, ничего не ответив. Она погрузилась в свои мысли, искренне надеясь на спокойное дежурство, потому что сегодня она была не готова работать. К сожалению, ее неготовность могла стоить кому-то жизни, поэтому позволять себе оперировать в таком состоянии было риском, Кларк прекрасно понимала это. Но и уйти с дежурства тоже не могла. Интересно, как отреагировал бы заведующих их отделением, если бы она вломилась в его кабинет с просьбой дать ей отгул, потому что ее сердце разрывается от того, что человек, которого она когда-то любила и который это самое сердце разбил, снова вернулся в Вашингтон. Только ради выражения его лица, стоило попытать удачу. Вообще, ей бы следовало взять себя в руки и выпить горячего кофе, чтобы унять ту дрожь, которая все еще пробивала ее время от времени. Но она лишь натянула наигранно спокойную улыбку на лицо и притворилась, что ничего не произошло.       - Что-то не так, Кларк. На тебе лица нет, на самом деле.       Гриффин, видимо, так задумалась, что тень грусти опустилась на ее лицо. Но Джексон, кончено, не мог этого не подметить.       - Все в норме, правда. Просто не выспалась.       Мужчина пожал плечами, собрал со стола свои документы и направился к выходу.       - Удачного дежурства, доктор Гриффин, передавай привет Эбби.       - Хорошего вечера, доктор Джексон.       Он оставил ее одну погружаться в свои мысли и заниматься бессмысленным анализом своей недолгой жизни.       Почему у других людей все было так просто, в то время как жизнь Кларк казалась американскими горками, где на каждом новом повороте она кого-нибудь теряла? Это тянулось за ней с самой юности, забирая самых дорогих ей людей одного за другим. Она так привыкла терять близких, что в какой-то момент, это стало страшной обыденностью. Ей не хотелось думать и чувствовать подобным образом, но это так укоренилось в ее сознании, что трудно было жить по другому.       Открывал список потерь Кларк Гриффин ее отец Джек. Он был главным инженером одной из самых крупных строительных компаний в округе, серьезных подрядчик, работающий с государственными тендерами. Человек, входивший в совет директоров, крупный акционер еще нескольких компаний, муж успешного политика, лучший друг губернатора штата. Легкая и лакомая мишень для любого, на чьем пути ему не посчастливилось встать. Его тело нашли в собственном офисе с прострелянной головой. Говорили, что его заказали конкуренты, кто-то поговаривал, что он слишком много знал, и его устранили власти, но правда так и не была установлена. Кларк едва исполнилось шестнадцать, когда она узнала об его кончине. Это было не лучшее время для девушки, она словно с ума сходила, пытаясь вести независимое расследование, чтобы выяснить, кто виновен в его смерти. Тогда же и начался разлад с матерью, приведший в крупной их ссоре, из-за чего они, впоследствии, не разговаривали пол года.       Следующим ее оставил лучший друг Уэлсс. Милый Уэлсс Джаха, сын губернатора, с которым они росли буквально как брат и сестра. Они с детства делили постель, потому что он боялся спать один в незнакомых домах, разделяли друг с другом шалости и проказы, где он всегда брал на себя вину, чтобы Кларк не получила нагоняй от родителей. Он был так дорог девушке, как вообще может быть дорог не кровный родственник. Уэлсс был ее опорой и поддержкой после смерти отца, он, один из немногих, верил, что Кларк способна докопаться до того, кто убил Джека.       Но, к сожалению, ему было не суждено разделить с Кларк этот нелегкий пут. Губернатор Джаха с сыном Уэлссом погибли в пожаре в собственном доме незадолго до их школьного выпускного.       Затем был Финн, ее первая любовь и первый парень. Тот самый парень, который оказался тем еще мерзавцем, дурившим головы двум девушкам, но Кларк он и правда нравился. Ей никогда не приходилось в этом сомневаться, и порой ей даже казалось, что Финн всегда выбирал ее, а не Рейвен. Но она отгоняла эти мысли куда подальше, не желая сравнивать себя с подругой, не допуская даже мыслей об этом, чтобы не нарушить их новую хрупкую дружбу. Он попал в тяжелую аварию и оказался в больнице, где работала ее мать. Ему диагностировали кому IV степени и шанс на то, что он когда-нибудь очнется практически равнялся нулю. Врачи боролись за него, но реальность была жестока, и через пару дней пришло осознание, что Финн уже мертв. Кларк уговорила его опекунов отключить аппарат жизнеобеспечения и похоронить его.       Всего через пару месяцев в ее жизни появилась Лекса Морган, которая смогла собрать ее после смерти Финна и снова вернуть к нормальной жизни. Они оказались соседками по комнате, после перераспределения общежития и очень скоро начали встречаться. Их путь был долгим, полным недомолвок, даже предательств. Но Кларк все равно была счастлива с Лексой. Она была сильной, умной и невероятно интересной девушкой, в отличии от Финна. Блондинке очень нравилось просто проводить с ней время, даже без всякого подтекста, как друзья. А, когда все наконец-то перетекло во что-то более серьезное, она была не против. Кларк казалось, что она самая счастливая девушка на свете, но это тоже продлилось недолго. Как-то раз они поздно возвращались домой с какой-то вечеринки, изрядно выпившие и совершенно забывшие об осторожности. На одной из тихих улочек недалеко от кампуса им на встречу вышел парень, который пытался приставать к Кларк. Лекса, будучи очень спортивной и хорошо владевшей рукопашным боем, вступилась за девушку, но у нападавшего оказался пистолет. Никто не понял, как это произошло. Всего мгновение, и Лекса уже лежала на земле, истекая кровью, а парень, бросив свое оружие, поспешил скрыться. Будучи на втором курсе медицинского, Гриффин сразу определила, что ранение смертельно. Лекса умерла прямо у Кларк на руках, и та ничего не смогла с этим сделать. Это почти сломало ее.       Она не могла оправиться от ее смерти непозволительно долгое время, но всегда был человек, готовый развеселить ее даже в самый ненастный день. Человек, который раздражал ее настолько, что отвлекал от всех печальных мыслей в ее голове. Ей требовалось столько сил, чтобы отвечать на его вечные выпады, что их не хватало на то, чтобы грустить и убиваться.       Это был Беллами Блейк. Он всегда был рядом, молча наблюдая за белокурой девушкой издалека. Он был на пару курсов старше, но они по каким-то причинам часто пересекались и успели невзлюбить друг друга с самого первого дня. Сначала это были лишь презрительные взгляды, затем острые фразы, ранившие, словно лезвия, проникающие тебе под кожу.       Блейка любили все без исключения девчонки колледжа, и уважали и боялись все парни. Он, как это любила называть Гриффин, был неформальным лидером, и с переменным успехом управлял всеми «группами» студентов. Кларк же была белой вороной среди всех своих одногруппников. Это был общественный колледж, где учились абсолютно все граждане на основе общего конкурса, но не учился ни один привилегированный. Дети членов совета всегда отправлялись в престижные частные учебные заведения, где могли получать знания с равными себе. Все, кроме Кларк. Она поступила туда, где когда-то училась ее мать, послушав голос своего сердца, прекрасно понимая, с какими трудностями столкнется. Но ей так безумно хотелось добиться всего в этой жизни самой…       Непонятно как, но Беллами Блейк и Кларк Гриффин постепенно стали своеобразными королем и королевой колледжа. Парень выступал в роли неофициального лидера, а Кларк, даже несмотря на то, что ее ненавидела добрая половина учеников, очень быстро стала председателем студенческого совета, получив в свои руки толики реальной власти, чем еще больше бесила своего друга-врага Белла. После нелегких месяцев сотрудничества, они впрямь стали сближаться. Им приходилось общаться почти каждый день, чтобы улаживать проблемы в общежитии без официального вмешательства дирекции колледжа, регулировать конфликты между студентами и держать их в узде. Они, между прочим, неплохо справлялись. К тому же, они крутились в одной компании, и так или иначе, постоянно пересекались на вечеринках у многочисленных общих друзей.       Постепенно, все это переросло в очень крепкие товарищеские отношения и Кларк даже не заметила, как начала полагаться на Беллами во всем. Он оказался настолько надежным и верным, даже несмотря на то, что все еще продолжал поддразнивать ее и шутить над ней на людях. Когда они оставались наедине, Блейк становился совершенно другим человеком, и иногда Кларк казалось, что она вообще единственная, кроме его сестры Октавии, знает его по настоящему.       Беллами был рядом, когда умерли Финн и Лекса. Он поддерживал свою подругу, даже несмотря на то, что у них была куча проблем в общении. Но все это отходило на второй план, когда парень видел заплаканную блондинку где-нибудь в коридоре или на улице. Белл будто терял голову и бежал к ней по первому зову, совершенно не понимая, зачем это делает. Спустя какое-то время, он ,конечно, осознал, что делал это, потому что был влюблен в нее. Давно и бесповоротно.       А потом и он покинул Кларк. Он не умер, нет, он всего лишь убил ее сердце, разорвал его на части и растоптал. Одним ясным октябрьским днем Беллами Блейк просто исчез. Собрал свои вещи, расторгнул договор на аренду квартиры и уехал, никому ничего не сказав. У них с Кларк только-только начали складываться реальные отношения, ей казалось, что в этот раз все обязательно получиться, что счастье совсем рядом, стоит только руку протянуть, и вот - оно твое. Но ее мечты рассыпались, когда она открыла дверь его квартиры своим ключом и обнаружила там только старую потрепанную гитару, на которой он играл ей, когда они оба еще были студентами.       Девушка пыталась искать его, обзвонила всем друзьям и знакомым и только через несколько дней добилась ответа от Октавии, младшей сестры Беллами. Скорбным тоном она сообщила, что ее старший братец подписал контракт на срочную службу в армии и просил не беспокоить его больше. Просил Кларк не беспокоить его больше.       В тот момент вся ее жизнь пошла под откос, как ей казалось. Кларк не могла поверить, что когда-нибудь восстановится от всех этих потерь и предательств, от этой чертовой любви, которую она больше никогда не хотела испытывать.       Но жизнь жестокая штука, и новая любовь настигла ее всего через пару месяцев. Но в этот раз не приходилось сомневаться в том, что в этот раз все окажется взаимно и со счастливым концом. Она встретила Мэди. Маленького, беззащитного ребенка, который безумно нуждался в ее ласке и поддержке, в ее заботе и уходе. Впервые в жизни она ощущала себя настолько нужной. Это помогло ей вынырнуть с эмоционального дна, на котором она оказалась, и начать выстаивать свою новую судьбу. Кларк постепенно забывала Беллами, оставляя в прошлом все, что их когда-то связывало, но бывали дни, когда на нее накатывали слезы и она валилась на кровать в рыданиях совершенно без какой-либо причины. Но и это прошло.       - Доктор Гриффин!       Голос медсестры резко вырвал ее из раздумий, заставив подскочить с дивана и принять серьезное и сосредоточенное выражение лица.       - Ножевое ранение, задеты внутренние органы, - отчеканила девушка, протягивая Гриффин папку.       Кларк выскочила из ординаторской навстречу очередному пациенту, которому постарается спасти жизнь.

***

      Утром следующего дня доктор Гриффин чувствовала себя словно выжатая губка. Так всегда бывало после ночных смен, когда она забывала высыпаться перед ними днем. Кларк часто пренебрегала отдыхом перед работой, искренне полагая, что все еще достаточно молода, чтобы делать что-то целый день, а потом стоять на ногах всю ночь напролет. Ее вера была непоколебимой, и она правда внушала себе, что полна сил и энергии. Настолько, что могла позволить себе заехать на завтрак к матери, отвезти Мэди в школу, а затем, доехав до дома, наконец погрузиться в сон.       И сегодня она не стала изменять своему привычному распорядку. Эбби уже ждала ее, по привычке готовя завтрак еще и на нее.       Мать Кларк жила одном из фешенебельных кварталов города, по соседству с известными политиками, адвокатами, прокурорами и министрами разных мастей. В доме, где были три выезда, позволяющие всем обитателям приезжать и уезжать инкогнито. Это была разумная мера предосторожности, учитывая то, кем был второй муж Эббигейл. Маркус Кейн занял место губернатора много лет назад, сразу после смерти Джахи, и стал отчимом Кларк через год после этого. Они скрывали свои отношения, так как Эбби была членом городского совета, и многие могли бы неправильно воспринять этот брак. Их отношения не афишировались, хоть все прекрасно знали о них, но предпочитали закрывать глаза, лишь бы ничего не сказывалось на работе.       Кларк много лет ненавидела своего отчима из-за грязных слухов о том, что это именно он подстроил убийство ее родного отца. Но вот прошли годы, и она стоит на пороге его дома, дружески обнимая его в приветствии, получая совершенно отеческий поцелуй в макушку, будто ей было пять лет.       - Ты выглядишь очень уставшей, Кларк. Что-то произошло? – поинтересовался Кейн, пропуская падчерицу в дом.       Неужели у нее на лице написано, что что-то случилось?       - Все в порядке, Маркус, правда. Просто была сложная ночка.       Она улыбнулась самой лживой улыбкой из своего арсенала, на какую только была способна, лишь бы мужчина ничего не заподозрил.       Кларк услышала топот, доносившийся от лестницы и через секунда в коридоре показалась уже одетая и собранная Мэди. Она поспешила обнять мать и поцеловать ее в щеку.       - Почему-то у Эбби и Маркуса ты всегда гораздо собраннее и расторопнее, Мэделин, - пробурчала Кларк.       - Оставь ребенка в покое, Кларк, - усмехнулся Кейн.       Он обнял Мэди за плечи и уволок в столовую завтракать. Кларк в очередной раз про себя отметила, что Маркус просто без ума от ее дочери. У него никогда не было своих детей, а сама девушка была уже достаточно взрослой, когда они с Эбби поженились, и теперь он выплескивал весь свой накопившийся отцовский инстинкт на Мэди, потакая ее капризам с самого детства. Все-таки Кларк была достаточна молода, чтобы быть матерью, а вот Маркус уже вполне мог быть отцом, и он окружил девочку заботой, достойной принцесс.       За столом все уже были в сборе, кроме Кларк. Она на секунду задержалась в дверях, чтобы полюбоваться этой картиной и, обняв мать, заняла свое место рядом с Мэди.       Девушка поддержала будничную беседу матери о работе, коллегах, школьных буднях и прочей ерунде, о которой они говорили каждый раз, когда собирались. Иногда блондинка была готова выйти из себя из-за этих утренних светских бесед, а иногда они приносили ее такое душевное спокойствие, которое не дает никакая другая деятельность. К счастью, сегодня был второй случай.       Эта идиллия продлилась недолго, потому что Мэди надо было в школу. Она крепко обняла на прощание Эбби и Кейна и уселась на переднее сидение машины, не дожидаясь матери.       - Увидимся, мам, - произнесла Кларк, обнимая мать.       - Кларк, что-то случилось? Ты сама не своя все утро и у тебя такой взгляд…       Девушка глубоко вздохнула, чтобы ее голос не дрожал, вызывая напрасное волнение у Эббигейл, и тиха произнесла:       - Все в порядке. Просто я виделась вчера с Рейвен и она… В общем она сообщила мне о том, что Блейк вернулся.       Она постаралась сказать это настолько небрежно, насколько вообще была способна, и сжав крепко на прощанье руку матери, уселась на водительское сиденье. Эбби, кончено, заметила, как дрожит рука дочери, когда она говорит о Блейке, как наигранная улыбка совсем исчезает с лица, стоит только упомянуть его имя, но никак не комментирует это.       Отсюда до средней школы Вашингтона было сорок минут езды, и перед Кларк открывалась прекрасная возможность поговорить с Мэдс о психологе. Может быть с Гайей ничего и не получится, и она откажется от их случая, но этот разговор все равно был неизбежностью для них обеих. Ей необходима была помощь специалиста, и Кларк на стенку лезла от того, что никак не может помочь ей сама. Она уже однажды спасала ей жизнь, но данный случай был вне ее компетенции.       - Ты снова плохо спала, детка? – осторожно начала девушка. – Снова кошмары?       - Угу, - коротко кивнула девочка.       - Рейвен сказала мне, что у нее есть одна хорошая подруга психолог, с которой ты могла бы…       - Я не псих, Кларк, - грубо перебила ее Мэди. – Я знаю, что я вижу, и мне не нужны мозгоправы.       Девушка лишь скептически покачала головой, не отрывая взгляд от дороги.       - Неужели ты не устала видеть эти сны? Они преследуют тебя с самого детства. Представь, как хорошо было бы ложиться спать и ничего не видеть.       - Тебя тоже часто преследуют кошмары, но ты не спешишь обращаться к психологам всякий раз, когда тебе снится тот парень, который разбил тебе сердце.       Это был удар ниже пояса для Кларк, но она лишь сильнее вцепилась в руль, не подавая виду. Нельзя было вступать в конфликт с двенадцатилетним ребенком, даже если очень хотелось сказать в ответ что-нибудь невероятно грубое. Опыт материнства подсказывал, что Мэди сказала это не со зла и очень скоро пожалеет о своих словах и извинится.       - Может быть, она и не избавит тебя от снов, но ты хотя бы можешь поговорить с ней о них. Может ей удастся разобраться в их природе.       - Я не хочу от них избавляться, - серьезно проговорила девочка. – Благодаря им, я много чего узнала. Порой я заранее знаю людей, которых встречу, и я не хочу этого лишаться.       - О чем ты? - обеспокоенно спросила Кларк, косо поглядывая на нее.       - В моих снах есть только реальные люди, Кларк. Даже те, которых я никогда еще не видела, они все там есть… - в салоне повисла небольшая пауза. – Ты была в моих снах задолго до того, как мы познакомились. Я видела тебя с глубокого детства. Поэтому я сразу согласилась, чтобы ты меня удочерила. Я заранее знала, что ты хороший человек.       Повезло, что у Кларк была отличная реакция, и она продолжала вести машину прямо, будто ничего не произошло. Будто слова приемной дочери только что не выбили из нее дух и не заставили беспокоиться за нее еще больше.       - Ты никогда не говорила об этом.       - Ты никогда и не интересовалась, - пожала плечами девочка.       Гриффин и правда никогда не вдавалась в подробности таинственных снов дочери, словно это было пространство, в которое она не имела права вторгаться. Раньше она думала, что они еще не так близки, чтобы влезать к девочке в голову, а потом это отошло на второй план, и теперь Кларк жалела об этом. Может быть, потому что она была ужасной матерью?       - Хочешь я угадаю, кого вы с Рейвен предлагаете мне в качестве врача? - внезапно осведомилась девочка, после пары минут молчания.       Блондинка лишь молча кивнула на вопрос Мэди, почему-то точно зная, что та скажет «Гайа». Неизвестно откуда появилась в ней подобная уверенность, но это заставило все тело покрыться мурашками и нервно сглотнуть.       - В моих снах была девушка, которая стала моей наставницей, когда мне было двенадцать, - начала Мэди, осторожно подбирая слова. – Она учила меня сражаться и помогала разбираться с проблемами в голове. Ее звали Гайа, дочь Индры.       - Ты угадала.       - Я не угадала, Кларк. Я знала.       - Согласишься с ней поговорить? – не отступалась девушка. – Она же помогала тебе в снах. Не думаю, что она может тебе навредить в реальной жизни.       Мэди отвернулась к окну, обдумывая ответ. Ей хотелось сохранить свою тайну ото всех. Это все еще оставалось бы секретом даже для Кларк, но порой видения были слишком реальными и не во всех из них они с приемной матерью собирали травы на лугу. Были те, где гибли люди. Даже те, где она сама убивала невинных мужчин и женщин, и это заставляло ее просыпаться в слезах и криках. Но Гайе можно было доверять, она нутром это чувствовала. К тому, же, если она согласится, это успокоить Кларк хоть немного. Мэди волновалась за нее, потому что в последнее время та была своя не своя.       Они остановились возле ворот школы, и блондинка вышла из машины, чтобы обнять дочь и пожелать ей хорошего дня. Мэди поцеловала ее в щеку и после пары секунд колебаний произнесла:       - Ладно. Я согласна на психолога. Договорись с Гайей.       - Спасибо, детка…. Я….       - Поезжай домой и поспи, ты выглядишь так, будто не спала пять дней. Я доеду на автобусе.       Еще раз чмокнув мать и не давая той вставить и слова возражения, Мэди поспешила на занятия.