Another verity

      На корабль опустилась мертвая тишина, и единственным звуком, нарушавшим ее, было гудение вентиляционной системы. Ни один из трех не спящих пассажиров не мог проронить ни звука.       Кларк спряталась в одну из многочисленных пустых комнат и пыталась побороть желание упасть на колени и заплакать навзрыд. То, о чем только что поведал им странный парень по имени Джордан, было настолько шокирующим и даже невероятным, что девушка не знала, как с этим справиться. Ее голова раскалывалась на части, а все тело болело, не в силах отойти от последствий длительного криосна. Сто двадцать пять лет заморозки давали о себе знать неприятной тяжестью в мышцах, скованностью и заторможенностью движений, ужасной головной болью, застилающей глаза, а поток новой информации совсем не помогал придти в себя. Девушке было сложно поверить в то, что она услышала. На самом деле, проще было принять тот факт, что те ее сны были реальностью, чем смириться с тем, что два ее друга положили свои жизни на алтарь их спасения и смогли доставить их к совершенно другой планете сквозь космос.       Когда-то ее жизнь ограничивалась стенами Ковчега, и все, что она знала, это безвкусная пища и отвратительная переработанная вода, замкнутое пространство и талоны на одежду. Затем была высадка на Землю и ужасное осознание того, что там есть жизнь, там есть люди, которые смогли пережить ядерный апокалипсис. Впрочем, прошло не так много времени, как Кларк и сама стала той самой выжившей, а теперь она снова дрейфует в космосе, ожидая высадки еще на одну планету. Сценарий был цикличен, он повторялся, и Гриффин ощущала, будто попала в какую-то хитрую западню, из которой не выбраться, обреченная повторять одни и те же ошибки из раза в раз. Больше всего на свете сейчас ей хотелось просто закрыть глаза и никогда больше не просыпаться, потому что это было слишком.       Она дрожала, пытаясь успокоить саму себя.       Харпер и Монти просили их быть хорошими ребятами. Они просили их начать все сначала, и Кларк хотелось, правда, изо всех сил хотелось верить, что они справятся с этой задачей, хотя бы в память о друзьях, но она не могла. Война – это все, что они знают. Каждый человек из тех, кто сейчас лежал в капсулах, совершенно не подозревая о происходящем, был бойцом, готовым сражаться за последний шанс человеческой расы на выживание. И девушка понятия не имела, как кто-то сможет их сдержать. Они сейчас максимально разрознены, и вряд-ли кто-то имеет достаточно влияния, чтобы объединить их вместе. Часть обитателей бункера была верна Хеде, а часть все ещё оставалась предана Октавии. Обе они не были способны вести за собой людей из-за полного отсутствия опыта и юного возраста у Мэди и просто безумного характера Бладрейны. Половина гагаринцев находилась в подчинении у Диозы, но та была близка к родам, ей будет не до того. Другая же половина преступников - дружки Макрири, которых вообще стоило бы оставить умирать на Земле. Оставались ещё Беллами, Эко, Мерфи, Эмори, Рейвен и Зик, верные только друг другу и готовые рисковать чем угодно, ради спасения своей "семьи". И оставалась Кларк. В этой ситуации она была одна против целого мира, даже Мэди здесь была против нее.       Ее мысли против ее воли вновь вернулись к друзьям. В голове опять всплывали кадры из видео, где они уже немолоды, где на их лицах отражалась усталость целого мира, а в глазах читалась такая неподдельная тоска, что хотелось кричать прямо в экран. Кларк, как никто другой, понимала все, что им пришлось пережить. Весь тот груз принятых решений, тяжесть существования в условиях ограниченных ресурсов и пространства, ответственность за жизни последних из рода человеческого – все это было знакомо девушке не понаслышке. Как мать, ей не хотелось думать о том, какого это – уложить своего ребенка в криосон и годами наблюдать за ним, старея и увядая. Харпер и Монти были настолько миролюбивыми и спокойными людьми, что Кларк лишь гадала, откуда у них взялось столько выдержки, столько отваги и сил принять это решение.       Блондинка обнимала себя руками, сидя на холодном полу незнакомой комнаты. Она могла видеть, что здесь была железная кровать, точно такая же, как на Ковчеге, стол и пара полок. Интерьер был скупым, спартанским, до боли напоминающим то место, где Кларк жила половину своей жизни. Ей было противно здесь находиться, ведь она уже успела привыкнуть к бескрайним просторам, зеленым деревьям, свежему воздуху. Ко всему тому, что они совместными силами уничтожили.       В ее голове крутилась только одна мысль, которая была настолько назойливой, что ей никак не удавалось избавиться от нее.       Это должна была быть я.       Монти и Харпер были хорошими ребятам, одними из лучших. И все эти невзгоды и лишения и, в конечном итоге, смерть, были не для них. Это никогда не было их судьбой – умереть, давая возможность жить другим. Это была ноша Кларк, ее законное право, которое принадлежало только ей. И, пожалуй, Беллами.       И это должны были быть мы.       Она была почти полностью уверена, что он думает о том же.       Кларк не видела, куда ушел ее друг, куда он спрятался, также как и она, пытаясь принять эту новую реальность, в которой не было Харпер и Монти. Пытаясь принять эту боль. Блейк всегда тяжело переживал потерю близких, все это знали. Ему было нелегко смириться с тем фактом, что он постоянно кого-то терял, и сейчас он, несомненно, пребывал в отвратительном состоянии и не хотел никого видеть.       Девушка живо представляла себе его лицо, потухший взгляд шоколадных глаз, устремленный в пол, поникшие плечи, сутулую спину. Он был сломлен, и ей не хотелось думать о том, сможет ли он оправиться на этот раз. Хватит ли у него сил снова все это пережить.       Время течет незаметно, когда ты пребываешь в пустом глухом помещении с искусственным освещением.       Гриффин не знала, сколько она уже тут просидела, но было ощущение, что не меньше трех часов. Мышцы уже сводило от однообразной позы, все тело бил озноб от долгого сидения на ледяном полу, но последнее, чего бы ей сейчас хотелось – это встать. Не хотелось выходить из своего импровизированного убежища. Не хотелось встречаться с проблемами, ждущими ее прямо за дверью. Не хотелось видеть Беллами.       Ее личные переживания сейчас не имели значения, отходя далеко на второй план, но Кларк все еще думала о том, что видела в своем так называемом сне.       Беллами обнимал ее там, перед огромным иллюминатором в комнате управления, и единственное, о чем девушка могла думать, так это о его руках на своих плечах. Она прилагала все усилия, чтобы держаться на приличном расстоянии от него, не нарушая границ, дозволенных дружбой. Ей многого это стоило, потому что желание прижаться к нему было просто невыносимым. Девушка всегда чувствовала себя защищенной в его объятиях, потому что знала – этот парень был самым надежным человеком во всей вселенной. Он смог бы разделить с ней ее горе, как делал это много раз до этого. Вот, что ей нужно было сейчас, но Гриффин не могла себе этого позволить.       Усилие – и она уже на ногах. Отряхнувшись и немного размяв конечности, блондинка уверенным шагом покинула комнату и поспешила вернуться в помещение с капсулами. У нее есть еще одна причина для волнения, о которой она успела забыть под натиском всей этой новой информации. Мэди все еще спала, и все еще, Кларк была почти уверена в этом, видела этот абсурдный сон с этой странной реальностью, которая была слишком хороша, чтобы быть правдой. Интересно, что произошло там, после их с Беллами исчезновения. Изменилось ли что-то для Мэди, поняла ли она, что ее мать испарилась?       Кларк не успела до конца обдумать это, потому что то, что она увидела, подойдя к капсуле дочери, заставило забыть ее обо всем на свете. Маленький экран рядом с ней горел красным, потому что каждый жизненный показатель девочки зашкаливал. Лицо ее сохраняло умиротворенное выражение, она не шевелилась, но ее сердцебиение, артериальное давление, даже температура тела, говорили о том, что внутри она буквально кричала. Совокупная информация, которую девушке удалось получить, покопавшись в расширенных настройках капсулы Мэдс, полностью убедила ее в том, что, вероятно, она в сознании.       - Джордан! – ее звонкий крик будто разорвал пространство, отражаясь от каждой чертовой стены на этом корабле.       Блондинка неслась в комнату управления так быстро, как только вообще могла. Дыхания не хватало, и она врезалась в углы на поворотах, потому что все еще плохо управлялась с собственными ногами, но не остановилась, пока не достигла пункта своего назначения.       Парень, как и пару часов назад, сидел за компьютером и ошарашено смотрел на ворвавшуюся в помещение Кларк. Волосы ее растрепались, а взгляд был диким и запуганным, как у кошки, попавшей в ловушку.       - Надо срочно открыть капсулу Мэди Гриффин, - выдохнула она, подбегая к центру управления.       Джордан тут же вывел на экран показатели девочки и видео с камеры наблюдения, показывающее ее умиротворенное лицо крупным планом. Он ошарашено переводил взгляд с алеющих шкал показателей на ее лицо и обратно на компьютер, нервно набирая и стирая что-то на клавиатуре.       - Открой капсулу, чего ты медлишь? – воскликнула девушка, теряя остатки терпения. Голос ее подрагивал, выдавая истерические нотки. Она была на грани.       - Я… Я просто впервые такое вижу, - он снова уставился в свой монитор. – Я думаю, нужно спросить у Беллами…       - Я чертов врач, а это моя дочь, причем здесь вообще Беллами? – воскликнула Кларк.       - Папа всегда говорил, что вы советуетесь, прежде чем принимать важные решения.       Девушка вздохнула, возводя глаза к потолку. Они и правда раньше советовались. Но это было так много лет назад. Учитывая годы сна - это целая бездна времени, почти полтора века. После всего, что с ними произошло, Кларк не думала, что ей нужны советы Беллами в чем то, что касается Мэди. Но, если они хотят восстановить отношения и хорошо делать свою работу после пробуждения остальных, им стоит начать нормально общаться.       Гриффин всегда хорошо удавалось действовать в стрессовых ситуациях, и, обдумав свои действия всего пару секунд, она приняла единственное верное решение.       - Начинай процедуру подготовки открытия капсулы, а я пойду приведу Беллами. Он абсолютно точно поддержит меня.       Она говорила так уверенно, не имея никаких сомнений в том, что Блейк согласится с ней. Эта уверенность в собственном друге шла откуда-то из глубин ее сердца, оттуда, где он держал свою руку поверх ее на горе Уэзер, оттуда, где он, не задумываясь, вписывал ее имя в список тех, кто должен выжить.       - Он в южном коридоре, это прямо, налево и потом снова налево, - крикнул вслед удаляющейся девушке Джордан.       Кларк вновь бежала, будто от этого зависела ее жизнь. Хотя, от этого ведь зависела жизнь Мэди, что было почти одно и то же.       Беллами обнаружился именно там, где сказал Джордан. Парень стоял, облокотившись на широкую колонну, разделяющую коридор на два блока. Он бы ни за что не заметил ее присутствия, если бы она не врезалась в него, не рассчитав сил.       - Кларк? – удивленно прошептал он, поняв, в каком состоянии та прибывает. – Что случилось?       - Это Мэди. Ее жизненные показатели нестабильны, ее капсулу срочно нужно вывести из системы.       Она все никак не могла отдышаться, поэтому согнулась, упершись руками в колени. Ее еще потряхивало, ведь, откровенно говоря, ей сейчас нужно было спокойствие, немного пищи и жидкости, чтобы восстановить организм, но все, о чем она могла думать, это благополучие Мэди.       Гриффин снова и снова теряет самообладание и способность рационально мыслить, когда дело доходит до дочери.       - Так разбуди ее, - медленно, непонимающе откликнулся парень. – Чем я могу помочь?       - Я просто… Мне нужно знать, что ты не против. Мы же одна команда.       - Что за вздор, Кларк. Конечно, я не против.       Беллами схватил ее за руку и, быстрее чем она смогла сообразить, потащил в сторону помещения с капсулами. Его движения - стремительные, четкие и продуманные, как и всегда. Девушка на мгновение расслабилась, ощущая себя снова в своей тарелке рядом с ним. Ей все еще не удавалось понять, когда она стала такой зависимой от его поддержки. Может она всегда была, просто не замечала этого?       - Джордан готовит капсулу к открытию, - бросила девушка, следуя за ним по пятам.       Она приняла решение еще до того, как прийти к нему. Это вызвало довольную ухмылку на лице Беллами. На секунду он уж было подумал, что его Кларк сошла с ума, раз решила посоветоваться с ним в чем-то, что касается Мэди. Хотя, ему льстило хотя бы то, что девушка решила поставить его в известность. И еще это заставило переключиться. Блейк всегда быстро реагировал на опасность, этот навык никуда не делся за долгие годы безопасной жизни на Кольце. Он все еще срывался с места, если кому-то была нужна помощь или поддержка. Такова уж его натура.       Они достигли комнаты в считанные минуты. Там по-прежнему было невыносимо тихо, лишь Джордан возился с чем-то возле капсулы девочки. Если он и заметил, как Кларк и Беллами вбежали в помещение, держась за руки, то виду не подал. Из того, что ему было известно от родителей о них, подобное поведение вполне было нормой когда-то.       - Все готово, ребят. Можем открывать, - бодро произносит он.       - Давай, - отвечает блондинка.       Она мягко отпустила руку Белла, не замечая, как крепко сжимала ее всю дорогу, и подошла ближе к Джордану. Юноша посмотрел на Блейка, ища одобрения своих действий. Получив в ответ напряженной кивок, он коснулся пару раз сенсорного экрана.       В то же мгновение капсула с тихим скрипом начала выдвигаться из стены. Когда стеклянная крышка полностью открылась, помещение будто разорвал оглушительный крик девочки, тут же вскочившей на ноги. Она толком не успела встать, как повалилась на пол, прямо в объятья матери.       Мэди всхлипывала на плече Кларк, обнимая девушку так отчаянно, что та даже почувствовала легкую боль в тех местах, где маленькие ручки сжимали ее спину. Блондинка сразу же поняла, что ее девочка просто с ума сходила от страха, была дезориентирована и абсолютно не понимала, что с ней происходит. Единственно, что она делала, так это повторяла ее имя, покачиваясь из стороны в сторону.       Открывшаяся картина ввергла Беллами в шок. Только в эту секунду он, наконец, понял, каким еще ребенком была эта девчушка. То, с каким порывом она обнимала мать, будто та – единственный оплот безопасности и спокойствия в этом мире, напомнило ему маленькую Октавию, которая точно также прижималась к Авроре, боясь очередных обходов. Когда его сестре было двенадцать, он читал ей Иллиаду на ночь, сочинял с ней сказки про отважных рыцарей и королев, победивших драконов, играл в детские игры и рисовал картинки за их узким столом в жилом отсеке. А этой девочке он вставил чип в голову, дал в руки автомат и отправил на войну.       - Помоги мне, - прошептала блондинка, привлекая его внимание.       Девушка жестом попросила поднять Мэди на руки и следовать за ней. Маленькую Хеду еще колотило, а глаза ее блуждали по всему вокруг, не желая фокусироваться на чем-то одном. Но она хотя бы больше не кричала, и это немного успокаивало.       Кларк вела их в медицинский отсек, Белл узнал эту дорогу. Она была напряжена, и никто не решался проронить ни слова.       Джондан вообще, казалось, прибывал в каком-то состоянии прострации от всего увиденного. Немудрено, они были первыми живыми людьми, с которыми он говорил, кроме родителей, и тут сразу такое. Наверняка, он находился в диком шоке.       Беллами положил девчушку на кушетку, когда они добирались до места назначения.       Она словно ничего не весила в его руках, беззащитный маленький ребенок. В его глазах все еще стояла картина того, как Мэди убивает людей, напавших на них, и ему не верится, что это один и тот же человек.       Кларк сразу же вколола дочери дозу успокоительного, с облегчением наблюдая, как она расслабляется и прикрывает глаза. К сожалению, это единственное, что она могла сейчас сделать. Ее состояние было ненормальным и совершенно непонятным. Пару часов назад они с Беллами совершенно спокойно отошли ото сна, так что же тут пошло не так? Почему ее показатели до сих пор зашкаливают, почему тело колотит дрожью, а сознание затуманено? Почему ее девочка бьется в истерике у нее на руках, а она ничего не может с этим поделать?       Гриффин не нравилось чувствовать себя беспомощной. Не нравилось не контролировать ситуацию, бездействовать.       Ее медицинские навыки были не на том уровне, чтобы справиться с этой ситуацией самостоятельно. В ближайшее время придется поднимать Эбби, чтобы та могла хотя бы попытаться понять причину состояния Мэди. Но это решение повлечет за собой множество нежелательных последствий. Гриффин старшая тут же потребует разбудить Маркуса, чтобы убедиться, что с ним все хорошо, и своего помощника Джексона. Беллами тоже захочется воссоединиться со своей семьей, и на корабле воцарится хаос. Это последнее, что им было нужно.       Кларк принимает решение не сердцем, но разумом – нужно подождать. Дать ребенку немного отдохнуть под действием препаратов, и посмотреть, в каком состоянии она будет тогда пребывать. Нужно разработать план дальнейших действий и составить список тех, кого можно отключать от криосна, а кому придется еще немного побыть в замороженном состоянии. Боже, столько всего необходимо сделать, а у девушки нет сил пошевелиться.       Теплая ладонь легла ей на плечо, и она подскочила на месте. Беллами Блейк рядом. И, возможно, она со всем справится.       - Ребята, я не уверен, что имею вообще здесь право голоса…       Они машинально обернулись на юношу, бросая оценивающие взгляды.       Он ведь был старше Кларк, если не брать в расчет тот век, который она провела в бессознательном состоянии, но выглядел таким смущенным и растерянным, словно подросток. Гриффин понимала, что Джордан – такой же взрослый человек, как и они с Блейком, но ее мозг совершенно не хотел считаться с этой информацией. Черт, да он был сыном их друзей. Сыном Монти и Харпер, которым в ее глазах все еще было по двадцать четыре.       - Я хотел сказать, что вам надо поесть, выпить очень много воды, - он так по-детски растягивает букву о, что Беллами усмехается. – Слушайте, я понимаю, что ты, Кларк, не хочешь оставлять Мэди здесь, но вам и правда надо восстановиться. Я пару дней приходил в себя от криосна, хотя пробыл в нем меньше вас.       Он умолк, ожидая реакции этих двоих. Беллами все еще держал руку на плече Кларк, и это вновь не укрылось от внимания Грина. Он вообще хорошо подмечал небольшие детали, таковы уж были последствия изолированной жизни в замкнутом пространстве.       - Я подготовил для вас ужин на кухне и пару жилых отсеков, чтобы вы могли придти в себя. Там есть душ, кровати…       - Спасибо, Джордан, - вдруг произносит Кларк, прерывая его. – Я бы и правда не отказалась от ужина.       Гриффин тепло улыбнулась этому странному парню, так похожему на отца. Те же глаза, те же темные непослушные волосы. Мягкая и приветливая улыбка сразу выдавала в нем гены его матери Харпер. Парень, именем человека, которого Кларк когда-то собственноручно сломала. Такой удивительный контраст, и такоц непонятый для них Джордан являлся воплощением сразу трех друзей, которых они умудрились потерять. Ей отчего-то сразу хотелось довериться ему, она и сама не понимала, почему.       - Если я попрошу тебя кое о чем, ты выполнишь мою просьбу? – внезапно спросила блондинка.       - Я…. Да, конечно. С удовольствием.       - Ты побудешь с ней? – она мягко кивает на девочку, умиротворенно лежащую на кушетке.       - Ну, конечно, побуду.       Кларк в благодарность сжала его руку, проходя мимо. Она могла доверить ему Мэди, самую большую ценность ее жизни, и это значило катастрофически много для нее.       Остановившись в дверях, девушка бросила взгляд на Беллами и спокойным тоном спросила:       - Ты идешь?

***

      Если Беллами и остальные питались подобным образом все шесть лет в космосе, то Кларк искренне не могла понять, как они вообще выжили и даже смогли остаться здоровыми и крепкими. Эти водоросли были настолько отвратительными на вкус, что девушку выворачивало от одного их вида и запаха, но она упрямо заставляла себя их есть. Парень же лишь посмеивался над ней, поедая ужин так, будто это было лакомство какое-то.       - Боже, как ты можешь есть это с таким довольным лицом? – скорчив рожицу, обратилась блондинка к парню.       - У меня годы опыта, - весело ответил он. Очередной кусок отправился ему рот, и Блейк с наигранной улыбкой пережевывал их так медленно и тщательно, и с таким удовольствием, что у девушки сводило челюсть.       - Фу.       Вода тоже была ничуть не лучше. Мерзкой консистенции, совсем не такая жидкая, как подобает воде. Она могла чувствовать какой-то отвратительный привкус, и ей не хотелось думать, что это могло быть. Выпивая второй стакан, Кларк готова была поклясться, что больше ни капли не сможет выпить, но прекрасно понимала, что это ей жизненно необходимо.       - Знаешь, это неплохой стимул прямо сейчас спрыгнуть с этого чертового корабля на ту планету, и поискать нормальное питье, - она все еще морщилась, не в силах ничего с собой поделать.       Беллами вдруг расхохотался, как в былые времена, заставляя сердце блондинки больно сжаться. Она, казалось, целую вечность не слышала его смех, такой теплый, живой и родной. У них никогда не было особо много поводов для радости на Земле, но после их возвращения с Кольца, он ни разу искренне и весело не улыбался ей. Лишь дарил печальные взгляды и грустные полуулыбки.       - Заешь, это лучше, чем те водоросли, которые Монти в первый раз подал нам на обед. Нас с Рейвен тошнило три дня, а Мерфи даже впал в кому на неделю. О, он был так зол, когда пришел в себя. В основном из-за того, что никто другой не отключился. Он грозился выкинуть Монти в открытый космос. Они устроили игру в догонялки по всему кольцу, мы еле их растащили, - парень в мгновение ока вернулся в свое странное задумчиво состояние.       - Тебе тоже их уже не хватает? - печально спросила блондинка.       Они оба продолжали сосредоточенно жевать, нарушая повисшую между ними тишину.       Ему и вправду их уже недоставало. Будто он лишился части чего-то очень важного в его жизни, и эту потерю никак нельзя было восстановить. В те долгие шесть лет, которые им пришлось провести на старой разваливающейся станции, Беллами часто посещали мысли о том, что они останутся там все вместе навсегда. Как одна большая семья. Он настолько привык к каждодневному присутствию всех их в своей жизни, что, когда по возвращению им пришлось разделиться, ему понадобилось очень много сил, чтобы не переходить границы и не держать ребят возле себя все время. И вот теперь он понимал, что больше никогда не увидит Монти и Харпер, и часть его будто умирала от этого осознания.       Они родили, воспитали и вырастили сына, пока он спокойно лежал и спал. И это было тем, с чем он никак не мог смириться. Грин не должен был брать на себя столько, ведь можно было поделить обязанности между всеми ними. Можно было ложиться в криосон по очереди, искать путь к спасению совместными усилиями. Тогда все они бы немного постарели, но у них с Харпер был бы шанс выжить и провести больше времени со своим ребенком. Они не заслужили такой судьбы, но Беллами понимал, что дело тут было совершенно в другом. Его друзья сами выбрали такую жизнь, это было их решением – посветить себя всеобщему спасению. И Блейк должен был ценить это. Он был обязан уважать их жертву и следовать их последней просьбе, даже если это причиняло боль.       - Думаешь у нас получится быть хорошими ребятами? – нарушил тишину брюнет, глядя прямо в глаза Кларк.       Он был готов рухнуть прямо на стол от усталости, но упрямо продолжал жевать свои водоросли.       Форма Элигиуса обтягивала его фигуру, подчеркивая мощный торс и накачанные руки. Она сидела на нем просто великолепно, но смотрелась, словно что-то чужеродное. Кларк слишком привыкла видеть его в кожаной куртке, потрепанных рубашках и штанах военного кроя. С винтовкой наперевес и, возможно, с пистолетом в руках. Беллами всегда внушал ей только уверенность и спокойствие в самые нужные моменты, становясь продолжением всех ее принятых решений и ее самой. Но в данный момент он был максимально отстранен и сосредоточен, и ей хотелось подойти и встряхнуть его так, чтобы он, наконец, выпал из этого меланхоличного оцепенения. Ей сейчас недоставало того Беллами, каким он был после высадки сотни: несносного, надоедливого, но такого решительного и дерзкого.       - Я думаю, что у нас нет выбора. Мы должны, это наш долг, изо всех сил постараться не облажаться снова, - подумав, отозвалась она. – Мы уже разрушили одну планету, нельзя допустить повторения этого жуткого сценария снова.       Блейк лишь уверенно кивнул, полностью поддерживая ее слова.        - С Мэди все будет хорошо, Кларк, - внезапно, повинуясь какому-то странному порыву, произнес он через какое-то время.       Ее волнение от него не укрылось. Она улыбалась, давилась этой мерзкой водой, шутила, но была вся на иголках. Лицо девушки осунулось и было мертвецки бледным, даже почти сливалось с ее платиновыми волосами, торчавшими во все стороны. Эта короткая стрижка и алые прядки делали ее старше, лишали того детского очарования, которое всегда замечал парень, когда она убирала длинные когда-то волосы в причудливые косы на землянский манер. В ней вообще осталось мало чего от той Кларк, которой она была до того, как они оставили ее одну на шесть лет. Перед ним сидела взросла женщина, преодолевшая столько невзгод и препятствий, сколько обычный человек не встречает за всю жизнь. Перед ним мать, отчаянно защищающая свое дитя, как и подобает любой матери. Гриффин казалась ему несломленной, но он не мог знать, так ли это на самом деле.       - Я хотел извиниться перед тобой, - перед глазами Беллами снова стояло заплаканное лицо Мэди, ее беззащитное тело на его руках, и ему сделалось дурно. – Я не должен был давать ей чип. И я не имел права подвергать ее опасности, даже чтобы спасти тех, кто мне дорог.       - Мы все совершаем необдуманные поступки, стремясь спасти тех, кого мы любим, - философски изрекла блондинка.       Она задумчиво взглянула на фигуру Блейка, сидевшего к ней вполоборота. Ей не хотелось об этом думать, потому что ей все еще было больно осознавать, что человек, который на протяжении шести лет был ее якорем в этом мире, мог всадить ей нож в спину, подвергнув опасности жизнь самого дорогого ей человека. Подобное предательство было сложно просто так взять и отпустить, но Кларк все равно придется сделать это, рано или поздно.       - Знаешь, - начала она, - я вполне осознанно приняла решение оставить тебя там, на арене, умирать, хотя имела шанс спасти. Я знала, что ты можешь погибнуть, я даже была уверена, что ты мертв какое-то время. Вот, насколько сильно ты обидел меня, Беллами Блейк.       Каждое слово отдавалось в его голове, словно эхо. Ему не нравилось слышать подобное от нее, хоть он и понимал, что заслужил.       Беллами нервно провел рукой по волосам, отводя взгляд от блондинки.       - Но когда я узнала, что ты жив, - продолжила она невозмутимо, - это было как камень с души. Так что, мне кажется, мы квиты в этой ситуации.       - Что ты чувствовала, Кларк, когда думала, что я умер? – еле слышно, почти шепотом, поинтересовался шатен.       Ему вдруг отчаянно стало необходимо это узнать и понять, были ли ее чувства хоть отдаленно схожи с тем, что он испытывал на Кольце, будучи уверенным, что она сгорела в Высшем пламени. Испытывала ли она такое же всепоглощающее чувство вины, не дающее спать по ночам. Эту едкую горечь, наполняющую тебя до краев и держащую постоянно на грани истерического припадка. Страдала ли она так же, как страдал он?       Кларк так нестерпимо хотелось подойти к Блейку, что она встала на ноги, вызвав его удивленный взгляд. Даже стоя, она была лишь чуть выше него, сидящего на высоком стуле. Пара шагов, и она смогла почувствовать тепло его тела совсем рядом со своим. Ей нельзя переходить границы, нельзя даже касаться его, чтобы не выдать себя.       Девушка почему-то только сейчас осознала масштаб чувства, которое жило в ее груди после пробуждения от искусственного сна и которого абсолютно точно раньше не было.       - Я поняла, что совершила ошибку, как только села в ровер, но не могла вернуться. Это подвергло бы опасности Мэди, - также тихо прошептала она. – Я. Была. Разрушена.       Парень вскидывает на нее удивленный взгляд.       Всего три слова так метко описали все его состояние за последние шесть лет. Беллами долго подбирал словесное выражение тому, что чувствовал, он был не силен в подобном красноречии, а ей удалось за считанные секунды.       Повинуясь порыву, он обнял Кларк, прижимая девушку к себе непозволительно крепко. Она тут же уткнулась лицом ему в шею, обдавая кожу горячим дыханием, заставляя мурашки бегать по всему телу. Это не укрылось от ее чуткого взора, как и то, как нежно он провел руками по ее спине.       - Я тоже был разрушен после того, как закрыл дверь челнока и позволил Рейвен запустить ракету.       Гриффин судорожно вобрала в себя воздух, удивительно ярко пахнущим им. Голова тут же закружилась от резкого вдоха, все-таки кислород на корабле был не таким разреженным, как в капсулах, а их легкие еще не адаптировались вновь. Ноги подкосились, и единственное, что удерживало ее от падения – это крепкие руки парня на ее спине. Она знала, что Блейк не падает только потому, что он сидит.       Они несколько мгновений прижимались друг к другу, ища успокоения в этой внезапной близости, пока парень не отстранился, только для того, что бы мягко поцеловать ее в щеку.       Кларк это прикосновение пробрало до самых костей, потому что она очень четко ощутила то же самое, что ощущала, находясь в тех бредовых видениях. Это было настолько по-настоящему, что ей вдруг стало не по себе.       - Нам обоим надо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя до твоего отсека.       Белл взял ее под руку и помог дойти до одной из комнат, которую подготовил им Джордан, удерживая ее от падения всю недолгую дорогу. Он уложил ее на кровать и даже снял с нее мягкие туфли. Покачиваясь, сделав неимоверное усилие, Блейк накрыл девушку тонким одеялом.       Их комнаты находились рядом, и это вселяло в Кларк странное чувство безмятежности.       - Спи, принцесса. Я буду прямо за стеной. Нам предстоит очень много работы.       Наконец, он, нежно-нежно улыбнувшись и прикрыв за собой дверь, удалился к себе.       Кларк понимала, что он называл ее «принцесса» в последний раз, вероятно, в Полисе, еще до высшего пламени. Она понимала, что он не должен был так обнимать ее и абсолютно точно не имел никакого права дарить такой нежный поцелуй, пусть даже и в щеку. С ним тоже что-то не так, после этого ста двадцати пятилетнего сна, но она подумает об этом, когда проснется.       Девушка закрывала глаза с воспоминанием о том, как в последний раз засыпала в объятиях Блейка. Пусть это и происходило только в ее голове и было далеко от реальности, но она до сих пор с упоением ощущала каждое его прикосновение.