Bulletproof hearts

Нет. Этого просто не может быть. Урсула обреченно смотрела на календарь, и ей хотелось провалиться сквозь землю. Лето закончилось, а вместе с ним – и ее мирная, уединенная жизнь. Деньки, когда она могла посвящать всё время себе, точным наукам и классической литературе, прошли. Ей опять придется идти в школу. Опять придется контактировать с этими уродцами. Придется проводить по восемь часов в этих ненавистных стенах, а после падать без сил в кровать из-за того, что проклятые одноклассники высосали из неё все силы одним своим присутствием. Как вы уже могли понять, Урсула ненавидит школу. Не поймите неправильно, она любила узнавать что-то новое и учиться, но так называемые «люди» с которыми она училась, отравляли ее жизнь одним своим присутствием. Глупые, надменные, не осознающие своей никчемности людишки… Как же она их презирала. Разговоры с матерью о домашнем обучении не принесли никаких плодов, ведь «ей надо социализироваться и учиться находить свое место в обществе». Урсула закатила глаза и фыркнула. Для того, чтобы находить свое место в обществе, нужно общество, а не стадо баранов, с коими ей приходится иметь дело каждый проклятый день. Ее внутренний голос умолял продлить каникулы и прогулять этот день, чтобы вдоволь насладиться свободой и уединением напоследок, но Урсула не могла позволить себе такой роскоши. Она должна прилежно учиться, у нее, должна быть идеальная посещаемость, чтобы она смогла поступить в престижный университет и зарабатывать много денег в будущем. Она не будет жалкой домохозяйкой, способной только драить полы да вымаливать у мужа деньги, как ее одноклассницы в будущем. У нее большие планы на жизнь. Утешало лишь то, что завтра все равно суббота. От мрачных мыслей Урсулу отвлек ее урчащий желудок. Она была голодна. А поскольку мать работает допоздна, а Моргана не в состоянии приготовить что-то съедобное, готовка лежала на плечах Урсулы. Вздохнув, девушка пошла на кухню готовить завтрак. * * * — Опять яичница с беконом? Серьёзно?! — проворчала Моргана, уставившись в тарелку, — Ты что, хочешь чтобы я разжирела до твоих размеров? — Либо яичница с беконом, либо голод! — резко ответила Урсула, и Моргана показала ей средний палец. — Моргана, ты знаешь, что твоя сестра встаёт рано чтобы приготовить еду. Имей хоть каплю благодарности. Если тебе не нравится, готовь сама, — влезла мать, строго покосившись на Моргану, а затем перевела взгляд на Урсулу, — очень вкусная яичница, Урсула, спасибо большое. Ты такая молодец! — Спасибо. — Начинается… — Моргана театрально закатила глаза и демонстративно вздохнула. — Между прочим, тебе бы не помешало брать пример с сестры, юная леди! Могла бы хоть как-то по дому помогать, а не только устраивать бардак. И к слову, это касается не только домашних дел. Ты видела свои оценки за прошлый год? Я чуть не поседела, когда пришёл твой табель! Если бы ты занималась как Урсула… — Да хватит, мам, я поняла! Урсула само совершенство и Иисус Христос, мы все это знаем, — недовольно проворчала Моргана, сложив руки на груди, и едва слышно пробормотала под нос, — у этой неудачницы даже друзей нет. — Моргана! — яростно крикнула мать, ударив по столу. Урсула хотела сказать что-то наперекор сестре, но тут были два «но». Первое, у неё и правда не было друзей. Второе, за все эти годы она слишком устала скандалить с сестрой, да и настроение было чудовищное и без всяких ссор. — Может не будем портить друг другу утро? — Урсула понимала, если она не вмешается, будет плохо, — давайте посмотрим, что там в утренних новостях. Урсула включила телевизор, и в следующую же секунду пожалела об этом. На ТВ шло что-то про ЛГБТ и защиту их прав. На экране сразу же засветился молодой парень с голым торсом и радужным флагом. Телеведущая рассказывала о гей-параде, прошедшем в Нью-Йорке и брала интервью у того самого парня. Урсула не заметила как мать выхватила из её рук пульт и выключила телевизор. — Какая мерзость, — сказала она, брезгливо сморщив нос, — я не сую нос в чужие постели, но зачем пропагандировать по всей стране этот грех? Как я рада, что в нашей семье нет таких уродов. — Да, это здорово, — ответила Урсула, искусно скрывая нервозность и горечь в голосе. Всё верно. Ей нравились девушки. Урсула понимала, как это губительно для её жизни, понимала, что с ней случится, если кто-то узнает, но она просто ничего не могла с собой поделать. Мужчины были ей отвратительны. Ей не было тяжело принять себя как многим, однако она понимала как тяжело будет для общества принять её. Успокаивала лишь мысль о том, что ей не придётся наступать себе на горло и губить себя ради мужчины в традиционных патриархальных отношениях, как это приходится делать многим женщинам. Но всё-таки общество и мать никогда не примут её такой. Не в две тысячи шестом году. * * * В возвращении в школу всё-таки был один плюс. Там была она. На самом деле, Урсула даже могла бы сказать, что у неё есть кто-то, кто ей нравится. Нет, это не была любовь. Она не думала о ней круглые сутки, не писала поэм в её честь, и уж точно не хранила её фото под подушкой. В последнее время, Урсула стала ловить на себе взгляды одной девушки. И не просто девушки. А главной задиры школы, которая была печально известна тем, что избивала других школьников, включая парней. Это была Малефисент. К счастью, она не трогала Урсулу, они даже ни разу не говорили друг с другом. Просто в какой-то момент, Урсула начала замечать, что на неё смотрят. Малефисент не пыталась с ней говорить, не дарила ей цветы, не звала на свидания. Она просто молча смотрела на неё с лёгкой лукавой ухмылкой. По началу это казалось странным, и даже пугающим и мерзким, но через какое-то время, Урсула поняла, что взгляды Малефисент заставляют её чувствовать себя менее одинокой. А потом Урсула решила рассмотреть Малефисент тоже. Этого не разглядишь, когда её лицо искажено гримасой ярости во время драк, но если присмотреться, то можно заметить, что она очень красивая. Урсуле нравилось её скульптурное лицо, её чёрные, аккуратные брови, и конечно же её лукавая улыбка. И так они стали друг на друга смотреть время от времени. Урсуле нравилось представлять себе их разговоры, прогулки и особенно Урсула любила воображать по ночам, что Малефисент лежит рядом с ней и гладит её по голове. Но она понимала, что фантазии должны остаться фантазиями, и ничем больше, потому что если хоть кто-то узнает о её секрете, её жизнь превратится в Ад наяву. Ей было плевать, что произойдёт с Малефисент, но она не могла позволить, глупому подростковому роману с одноклассницей, чьё имя она через пару лет и не вспомнит, разрушиться всем её мечтам и надеждам. Именно по этому сейчас, когда во время тренировки баскетбольной команды, где играла Малефисент (если бы не возможность лицезреть её обнажённые, крепкие бицепсы, Урсула не пришла бы сюда даже под дулом пистолета), последняя подмигнула Урсуле и улыбнулась, она убежала прочь со всех ног, закрыв глаза, чтобы не видеть разочарованное лицо Малефисент. Когда Урсула убедилась, что её никто не видит, она остановилась и отдышалась. Нет. Нельзя позволять чёртовым гормонам брать над собой контроль. * * * — Хэй, Мали! Мали! — парень странного вида, панк, или хрен его знает какой придурок из какой-то дебильной субкультуры орал на весь двор, слоняясь в округе. Это был Аид, кузен Малефисент. Он закончил школу, но время от времени приходил сюда, чтобы забрать её, — черт возьми, где эта паршивка?! Урсула шла домой. Она знала, что Малефисент задерживалась на тренировке как обычно, но ей не хотелось контактировать с этим странным парнем с голубыми волосами. — Эй ты, пухленькая! — крикнул Аид, смотря в сторону Урсулы, которая притворилась, что не заметила и пошла дальше, но парень побежал за ней и схватил её за плечо, — я тебя кажется, пару раз видел. Ты, случаем, не одноклассница Малефисент? — Нет, — соврала Урсула, — я понятия не имею о ком идёт речь. А сейчас, с твоего позволения, я пойду домой. — Не так быстро, рыбонька, — Аид все не убирал свою руку с плеча Урсулы, и ей стало мерзко от его грубой кожи, так что она аккуратно убрала двумя пальцами ладонь, — Так, сейчас припомню. Симпатичная, но пухленькая, невысокая, вся в чёрном, со светлыми волосами, угрюмым взглядом, всегда держится стороной от всех… — бормотал под нос Аид, — да! Малефисент рассказывала о тебе. А теперь будь добра, голубушка, скажи дяде Аиду, где носят черти его нерадивую младшенькую двоюродную сестричку. Урсула на момент потеряла дар речи. Малефисент рассказывала кому-то о ней? Она называла её симпатичной? — В спортивном зале, бегает с мячом. А теперь отстань от меня! — недовольно ответила Урсула и пошла дальше, но Аид перегородил ей дорогу. — Подожди-подожди. Такой прекрасный день на дворе, куда спешить? Знаешь, мы собирались поесть пиццы в одном улётном местечке, пепперони там просто бомба, а какие официанточки… Но суть не в этом. В общем, видишь ли, у моей дражайшей сестрицы не так уж и много друзей, так что я подумал, почему бы тебе не присоединиться к нам? Ты ей вроде нравишься, и, может быть, в твоей компании она прекратит строить из себя недотрогу, вы поболтаете, подружитесь, и мы все вместе зашагаем в закат, как лучшие друзья! Что скажешь? Урсула недовольно вздохнула и сложила руки на груди. — Скажу то же, что и сказала ранее. Отстань от меня. Я иду домой. — Хэй, ну почему ты такая нелюдимая? Дети в твоём возрасте должны общаться, заводить новых друзей, тискаться с мальчиками по углам и делать прочие весёлые вещи! Урсула начинала злиться. Она бы врезала этому типу, если бы он не был больше неё. — Я сама решу, что я должна делать в своём возрасте. Твоя компания меня не интересует. До свидания. — Ну, как хочешь, но смотри, потом не жалей! — крикнул Аид уходя. Урсула тяжело вздохнула и пошла дальше. Как же её достали все эти болваны… * * * Урсула решила прогуляться немного, перед тем как пойти домой. Она неспешно шла по дороге и вычисляла в уме уравнение, которое завалила на уроке алгебры. Там была маленькая ошибка, которую она допустила из-за невнимательности, которая в итоге испортила весь ответ. Если она хочет попасть в престижный университет, ей нельзя больше отвлекаться на всякую ерунду. Размышления об алгебре прервал сендвич, прилетевший ей в затылок. Урсула обернулась. Это был Гастон с наглой улыбкой на лице и дружками. — Совсем страх потерял?! — заорала Урсула сжав кулаки. — А что ты мне сделаешь? Позвонишь во всемирную ассоциацию жирных лесбух? — Гастон обернулся к своим друзьям, которые вовсю хохотали над его «остроумной» шуткой. — Пошёл ты, — выплюнула Урсула, и пошла дальше. Она не обязана что-либо доказывать этому примату. "Примат" схватил её за плечо и резко повернул к себе так, что она еле сдержала крик боли. Его огромные пальцы впивались в её плечо. — Я видел, как ты пялилась на Малефисент. Мечтаешь отлизать ей? Друзья Гастона снова заржали как лошади. — Оторви себе хер, и выеби им себя, хуесос! — яростно выкрикнула Урсула, показав средние пальцы. Она не боялась этого имбецила. В следующий же момент, она почувствовала резкую боль в щеке от крепкого удара кулаком. Затем Гастон схватил её за шею и поднял её. — Послушай сюда, мы в этом городе не любим педиков и лесбух. А жирных лесбух и подавно, — сквозь зубы прошипел Гастон, и его друзья подхватили Урсулу на руки, — и я не позволю кому-то вроде тебя говорить со мной в таком тоне. Гастон сжал руку в кулак и собрался нанести удар. Урсула инстинктивно зажмурилась, но тут вспыхнула яркая вспышка света. Это была машина. В следующую же секунду из машины вылез человек. Он мгновенно схватил Гастона за шею и оттащил его от Урсулы. Когда она смогла рассмотреть получше своего спасителя, то оцепенела на секунду от шока. Это была Малефисент.