Часть 2.
5 ноября 2018 г. в 15:47
Изменение температуры сразу ощутилось, поэтому Билл судорожно вздохнул, прежде, чем успеть привыкнуть. Вода оказалась холодной, каждое соприкосновение капельки с кожей вызывало мурашки, которые разбегались по всему телу.
Вода заливала глаза, уши, ледяными змейками ползла между волос на голове, и скатывалась на лоб, вызывая еще больше мурашек и раздражение. Капли стекали с висков и обрамляли худое, мраморно белое лицо.
Под холодным душем в ванной было куда комфортнее, чем сейчас на улице, хотя температура воды была одинаковая. Мокрая пижама мерзко липла к телу, пропитанные водой кроссовки неприятно хлюпали. Пройдя пару метров по следу отдаляющегося Джорджи, у Била потекли сопли, нос и уши покраснели, а тревога за брата увеличилась.
Наконец Дембро рванул с места, так как маленький Джорджи завернул за угол, в сторону дома двадцать девять на улице Ниболт. Разбрызгивая грязь, ошпаривая ноги водой из лужи, такой же холодной, как фисташковое мороженое в июне, Билл бежал против ветра и усиливающегося дождя.
Угол парень чуть не пролетел, и брата все-таки потерял.. На долю секунды.
Пошарив глазами вдоль дороги, Билл заметил около расколоченного забора нехарактерное движение.
О, самое главное, забор этот явлчется частью старого, разваленного осабняка дома тысячи мертвых душ, какая ирония!
Билл всегда знал, что когда-нибудь ему придется туда зайти, зайти и участвовать в гонке с дьяволом, пытаться обогнать саму Смерть. Но возможно ли это?
Такому маленькому мальчику?
Малыш Б-билли?
Дохлюпав до упавшей калитки, Билл замер, разглядывая этот треклятый дом. Всех детей города родители пытались убедить, что в этой развалине живут бомжи и наркоманы, что детям там не место, что ходить туда равносильно смерти, и да, дети туда не ходили, пытались обойти этот дом через другие кварталы...
но все равно оказывались внутри.
Летали.
Дождь не прекращал лить, топил все с прежней силой. Билл дрожал от холода, и чего-то расшатанного внутри. Стоял и не шевелился, только зубами стучал, обхватив себя руками.
Так близко.
Да, он не боялся этого дома, но инстинкты и страх, что древнее разума и цивилизованности, рождающийся откуда-то из позвоночника, шептали: нельзя, нельзя, опасно.
Лужайка заросшая травой, что сейчас была желтой, практически могильной, делала дом еще более жутким, таким классическим домом-призраком, но при этом тихо трепетала, что-то шептала, ласково зазывала.
В какой-то момент все звуки пропали, будто опустили вакуум, а Билл продолжал стоять на месте, шмыгая замершим носом. Тишина эта давила, Дембро как-будто оглох, ни звука дождя, ничего, даже трава, которая так успокаивающее трепетала, замолчала.
Мыслей практически не было, но где-то на краю сознания они гудели, как пчелы в улье.
Что делать?
- Джорджи? Х-хватит! Пошли д-д-домой?
Билл говорил это в тишину, но почему то прекрасно знал, что его слышат и за ним наблюдают. Тот взгляд, с которым он встретился дома, снова ощущался на коже. Липкие лапы страха, словно змеи, обхватывали горло, не позволяя нормально дышать.
Будто сам Дом смотрел на Билла.
Дверь здания тихонько скрипнула, плавно открывая проход в мир сладкой ваты, попкорна и... Шариков. Так много звуков. Детский смех, восторженные крики, и только голос ведущего был взрослым, но очень высоким.
Цирк?
Билл не любил цирк, но любил попкорн. С карамелью.
И правда, Билл почувствовал этот запах, дурманящий, сладкий, он шел из мрака в глубине здания, но сейчас Билл туда не пойдет. Уж точно не ради попкорна он решит жертвовать своей жизнью.
Из темноты вышел Джорджи. Он тер глаза своими маленькими ручками и перебирая ногами, остановился у края крыльца.
Поднял свои голубые, почему-то сонные глаза и уставился на Билла. Заика тут же оживился и пошел напрямую к брату, давя под собой какие-то сухие цветы.
- Билли? Почему я на улице?
Билл замер.
- Здесь так холодно, Билли..
Такие реплики ввели Дембро в ступор. Он чувствовал раздражение, а на его фоне страх. Он окаменел. Руки практически сводило, а колени тряслись от увиденного.
Клоун.
- Я танцующий клоун, Пеннивайз! Джорджи так хочет летать... - весело пролепетал клоун.
Одним словом стремный, он своим видом напрочь дезориентировал. Как по щелчку пальцев.
Щелк.
И ты потерян.
- Билли не станет мешать, ты ведь такой хороший мальчик! - клоун растягивал гласные, специально, чтобы звучать убедительнее.
Он по-собачьи встряхнул головой, и его более менее добродушный взгляд, сменился на жуткую, недовольную морду.
Клоун этот был под два метра ростом, с огненной шевелюрой, которая разлахматилась, будто так называемого Пеннивайза, не слабо ударило током. Он вышел из дверного проема,(ему пришлось пригнуться, чтобы не зацепиться массивной головой) и встал позади Джорджи. Рыжий не отрывал взгляда от Билла, а из его рта текла слюна, мерзко капая на серый мешковатый костюм. Клоун картино подтянул перчатки, для пущего эффекта дерганными движениями шевелил пальцами, когда шелковая перчатка натягивалась. Затем он наклонился к уху Джорджи, который невинно моргал и искренне не понимал, как здесь оказался, клоуну даже пришлось сложиться в два раза, чтобы быть на уровне головы мальчика.
Ах, он так вкусно пахнет...страхом. Или это так веяло от Билла? Не важно. Он хочет есть. Голод сводит с ума.
Клоун замер над ухом мальчика, не отводя глаз от растерявшегося Билла, с его красного рта слюна капала на плечо Джорджи, и он принялся что-то шептать. Что именно Дембро не слышит, но видит, как мраморно белеет его брат. Личико искажает жуткий испуг, и мальчик начинает рыдать, практически давиться слезами.
- Билл! Я хочу домой! Оно меня.. Не пускает, Билли!
Малыша трясет, а клоун не отводит янтарных огней от Билла, и возвращается во мрак. Дембро сглатывает ком, и понимает, что снова может шевелиться.
В голове проносится мысль, что Пеннивайз просто решил так напугать Билла, и сейчас получив кайф от разревевшегося Джорджи, он успокоился и наконец оставил братьев.
Вновь оживившись, Билл в два шага преодалевает растояние и хватает младшего за руку, чтобы скорее отсюда убраться, а дальше все происходит в замедленном действии.
Из дома выскакивает Пеннивайз, его глаза так сильно закатились, что полностью стали белыми, рот распахнут, оголяя три ряда кривых и острых зубов, как у акулы.
Он впивается ими в другое плечо Джорджи. В такой тишине можно было услышать, как эти зубы вгрызаются в мягкую, детскую плоть. Билл видит, как раскрываются глаза брата, видит его последний выдох. Дембро сильнее цепляется за руку младшего и Джорджи исчезает из поля зрения. Его крик звенит в ушах и теряется в глубинах этого дома.
И тут все оживает, звуки возвращаются, так же резко, как первый раскат грома в начале грозы.
Оно утащило Джорджи в темноту.
Билл падает на колени, будто под весом несуществующей боли он в одно мгновение прогнулся, стало еще холоднее, а после с ужасом осознает, что все еще держит оторванную, кровоточащую руку брата.
Здесь Билл вскакивает, со всхлипом распахивает мокрые глаза, обшаривая сад на заднем дворе.
Все это не было сном. Это воспоминания. Если сейчас войти в дом, то на встречу к нему не прибежит младший брат, а мама никогда больше не сыграет "к Элизе".
Она убрала пианино наверх, и оно теперь тихонько спит под серой тканью. Так же как и Джорджи.
Все эмоции уже выжегли в Билле абсолютно все, оставляя пустоту, серую, как пепел. И стало спокойно. Слез было так много, что он уже просто физически не мог их воспроизвести. Поэтому ныла душа. Мучилась.
Примечания:
Пб включена, нуждаюсь в комментариях, как в воздухе
Завтра выложу 3 часть, ждите, котики