Провал века

      Лорен не верит, когда видит на своём запястье чёткую дату смерти своего соулмейта. Кейтлин застывает рядом с дочерью, когда видит своего сына под обломками разрушенного здания правительства. У Лорен темнеет в глазах от понимания того, какой дурой она была всё это время. Ей хочется закричать и обвинить каждого присутствующего в его смерти, но обвинять отчего-то выходит только саму себя. Когда Маркос осторожно пытается отвести её от трупа, то девушка сначала лишь оседает безвольно в его руках, а затем бьёт по рукам; кусается; пинает, крича о том, чтобы ей вернули брата. Она ни пьёт, ни ест, ни разговаривает сутками. Лорен не верит, что всё это происходит с ней. Лорен понимает, что большего не чувствует ничего. Её разъедает пустота. Она сходит с ума без Энди, который держал её на плаву всё это время, вбирая в себя всю их общую тьму.       — Энди, — она выдыхает в небо сизый дым от сигарет и шепчет имя брата, словно надеется на то, что он откликнется на её слова своим бесячим «Лори». — За что, блядь, ты бросил меня одну? Как прикажешь бороться с этой хренью в одиночку, м?       Никто ей конечно не отвечает. Лорен мечтает о том, чтобы вернуть всё назад. Она бы отказалась от всех сил; от Фенриса; от семьи и (бывших) друзей, только бы вернуть своего соулмейта к жизни. Все обходят чокнутую Стракер стороной, даже Маркос отныне больше не хочет понимать, а ведь раньше они делили своё горе на двоих. Лорен ночами напролёт сидит рядом с могилой Энди, соскребая с ногтей облезший лак и скрывает под длинными рукавами кофты длинные порезы от лезвия. Каждый раз, закрывая глаза, Стракер-старшая видит его лицо. Энди говорит, чтобы она перестала сходить с ума; чтобы жила дальше. Лорен лишь хрипло смеётся, ибо не понимает, как вообще можно жить без своего Энди. Ей так хреново, что и не описать словами. Лорен смеётся, когда вспоминает письмо прадеда — «У Фенриса две стороны: свет и тьма». Стракер-старшей хочется узнать — куда, чёрт побери, подевался её обещанный свет и была ли она вообще этим чёртовым светом? Лорен не узнает теперь никогда, но она знает точно, что сейчас ни свет, ни тьма над ней не властны.       — Боже, — хрипит Лорен, когда видит его впервые с момента смерти. — Энди? Это взаправду ты? — девушка шагает осторожно в сторону брата и не верит своим глазам, а фантом Стракера-младшего тянет к ней руки и зовёт за собой. Лорен взвизгивает, когда понимает, что стоит на краю крыши. Она уверена, что видела Энди здесь и он был, чёрт побери, жив.       Когда Лорен возбуждённо пересказывает всё это своим товарищам и матери, то Лорна лишь хмурится, переглядываясь с Кейтлин, а Маркос кротко сжимает ладонь на девичьем плече. Лорен без слов понимает, что никто не желает ей верить. Она отчаянно вырывается, когда Джон держит её за руки, да так, что наверняка останутся следы от чужих ладоней на её бледной коже. Кейтлин колет дочери двойную дозу успокоительных. Лорен даже в бреду всё ещё шепчет его имя в надежде, что Эндрю откликнется на невыносимые вопли сестры. Её признают психически невменяемой. Стракер-старшая застревает в мире собственных иллюзий и, увы, однажды кто-то застаёт её разговаривающей с пустотой.       — Нужно что-то делать, Кейт, — начинает Праудстар, переглядываясь с обеспокоенной Лорной, и уж она-то точно знает, что сейчас чувствует девчонка Стракер. — Все мы понимаем то, как тебе тяжело, но ей же уже не помочь ничем. Этот обломок Фенриса, оставшийся где-то у неё глубоко внутри, безумство в глазах твоей дочери… Она не человек уже — живой мертвец.       — Не говори мне, что делать, Джон! — возмущённо вздыхает вдова Стракер, обессиленно роняя голову на ладони. — Я потеряла сына, мужа, а ты предлагаешь мне отказаться от Лорен? Я живу теперь для неё; ради неё и мне абсолютно плевать, что вы все думаете насчёт этого.       Лорен не выживает более, а живёт и дышит полной грудью. В мире собственных иллюзий и розовых замков, где Энди жив и нет никаких дурацких запретов, жить намного проще, чем в уничтожающей реальности. Она не обращает внимания больше на окрики матери; игнорирует слезливые речи Полярис, которая отчаивается уже вернуть Лорен домой из мира самовнушения.       — Лорен? — окликает её знакомый голос и девушка счастливо кидается на шею брату, оставляя на его устах счастливый поцелуй. Она больше не смотрит на запястье, где отчётливо вырисовываются картинки жестокой реальности, которые с датой его смерти связаны.

Лорен более не живёт в том мире, где всё отдаёт горечью потери. Она обменивает реальность на собственную выдуманную сказку со счастливым концом.