Ядовитый

      Выглаженные простыни пахнут свежестью, и Рид с удовольствием растягивается на них в полный рост, зарываясь носом в взбитую подушку. Три допроса за день, оставившие после себя не самый приятный осадок, дают о себе знать — голос неизбежно сорван от криков, в горле неприятно саднит, ладони покрыты маленькими царапинками, оставленными собственными ногтями.       В комнате непривычно тихо, только свежий морозный воздух пробирается сквозь приоткрытую форточку, так и норовя стащить одеяло и заставить прочувствовать себя до самых косточек — Гэвин засыпает через десять минут, в процессе устраиваясь на правом боку. Знает, что симбиоту внутри станет скучно, и он обязательно покажется наружу, дабы ещё раз изучить вдоль и поперёк скромную комнатушку в доме хозяина.       И Ричард действительно показывается через час, нависая над спящим человеком, вот только на этот раз внимательный взгляд чёрных глаз изучает самого детектива, а не обстановку вокруг — приелось.       Симбиоту скучно, симбиоту хочется развлечься, привлечь чужое внимание, а ещё лучше — спровоцировать самым неподобающим образом. Детективу никогда не придёт в голову, насколько же много ему позволяет Ричард на самом деле, и в первую очередь стоит отметить хотя бы то, что он ни разу не прикоснулся к его внутренним органам, стащив от безысходности остывший труп убитой девочки прямо с места преступления. Рид долго ругался, не подозревая, что это лишь скромная плата за его собственную печень.       Симбиот до безумия доволен своим положением — бесформенная субстанция, поддерживаемая лишь благодаря человеку, даёт ему возможность трансформировать конечности в самые подходящие формы, чем он бесстыдно пользуется не только по делу, но и ради личного удовольствия.       Тонкие щупальца, что в один момент покрывают тело Ричарда, плавно гладят тело Рида везде, где только можно — большое преимущество перед человеческой расой, ведь ему необязательно выбирать что-то одно, когда можно делать несколько дел одновременно.       Человек под ним всё ещё спит, зато его тело уже вполне естественно реагирует на осторожные поглаживания, мягкие прикосновения, влажные дорожки, что тянутся от мочки уха до самого бедра, где и продолжают своё дело. Ричард осторожен и сосредоточен, когда пальцы с длинными ногтями проходятся по затвердевшим соскам — со временем Рид привыкает спать без футболки — и спускаются к подтянутому животу, требовательно, но нежно царапая молочную кожу. — Ричард... Ну какого чёрта именно сейчас? — Рид стонет в подушку и пытается вскинуть бёдра, чтобы уйти от наглого прикосновения языка. И когда только симбиот успел его раздеть? — Мне тоже нужно внимание, — Ричард удовлетворённо хмыкает и разводит округлые ягодицы в стороны при помощи конечностей, одновременно удерживая брыкающегося Рида на одном месте. — Ты слишком активный для уставшего человека, не сопротивляйся. — А мне нужен здоровый сон, на который ты не имеешь права посягать, — Гэвин буквально чувствует, как заливается краской до самых кончиков ушей, и пытается отпихнуть наглые ручонки. А потом замирает, когда горячий и влажный язык робко касается тугого колечка мышц. — Ты обнаглел! — Наверное, мне стоит тебе напомнить, — язык симбиота проникает чуть глубже, лаская нежные стеночки, — что мы договаривались только о том, что я прекращаю обезглавливать людей, — когтистые чёрные ладони ощутимо сжимают крепкое бедро детектива, — и при этом ты и словом не обмолвился о том, что я не могу делать так.       И он с характерными хлюпающими звуками принимается растягивать нежную дырочку, неожиданно плавно обхватывая требующий внимания член Гэвина. Там он сталкивается с чужими руками, и тут же ревниво отстраняет их, лаская головку склизким отростком. — Неужели я разрешал тебе, Гэвин, прикасаться к себе?       Рид смущённо отводит взгляд и молчит, нервно кусая припухшие губы в желании приглушить рвущиеся наружу крики. Ричарда это только раззадоривает, и он прижимается зубастым ртом к чужому уху, томно выдыхая. — Возмущаешься только для вида, а сам... Трогаешь себя. И где только твоя совесть?       Человеческое тело всё ещё кажется симбиоту неидеальным, слишком уязвимым, но то, как Рид реагирует на его прикосновения, заставляет Ричарда испытывать немой восторг, и он возвращается к прерванному занятию, буквально трахая своего человека языком, параллельно осторожно лаская руками член по всей длине. И добивается реакции вполне естественной — Гэвин чуть ли мечется по кровати, скулит, дерёт ногтями скрытый лёгкой тканью матрас. — Люди очень чувствительные, — Ричард как-то неожиданно тихо произносит эту фразу, отстраняясь от пульсирующего колечка мышц, и тянется к чужим губам, слизывая выступившие капельки крови, проникает кончиком языка в приоткрытый рот, сжимая член у основания.       И отстраняется только тогда, когда Гэвин кричит в его рот и пачкает ладонь тёплой белёсой жидкостью, стыдливо прикрываясь руками — Ричард его вылизывает дочиста, пытаясь до конца распробовать чужой вкус. — Ты совершенный, — констатирует он, укрывая судорожно выдыхающего человека одеялом, — только благодаря мне.       И Гэвин с ним безапелляционно соглашается.