It was an accident
— Этого МакДаффи давно пора прижучить! Сделайте его, сэр! Энтони Грей широко улыбается в ответ и жмёт руку очередному избирателю — сухому, словно хворост, старичку. Он не запоминает лица; челюсть почти онемела от постоянных улыбок, а уши хочется отрезать, лишь бы заткнуть надоедливую запись писклявого женского голоса, скандирующую «Gray—savior of the day!». Пиарщики постарались выжать всё из его классического образования в университете Святого Мартина, поэтому предвыборная кампания сосредоточена на традиционных ценностях. Люди устали от постоянных фрик-шоу, где меньшинства меряются, кого больше угнетают. Грей намерен положить этому конец — когда — если его выберут мэром Вашингтона. Пока его команда ищет политических союзников с незапятнанной репутацией, он вещает с трибуны о том, как важно в такое непростое время держаться вместе; осуждает зверские налоги; обещает отрегулировать вопрос о скрытом ношении оружия и правомерность ордеров-без-стука. Когда он машет рукой на прощание, толпа скандирует его имя. Он уже почти готов ослабить чертовый галстук — но останавливает руку на полпути, делая вид, что поправляет сбившийся узел. Наконец, Грей поворачивается к толпе спиной и следует за двумя охранниками к выходу из Сити-Центр.***
Он устало трёт виски, уставившись на таблицу с процентами. Лили тараторит что-то о том, что нужно менять стратегию для округов, где больше демократов; Брайан подсовывает ему новые и новые листы с очередным бредом для пустоголовых избирателей на завтра и послезавтра; Виктория, не затыкаясь ни на минуту, заносит последние результаты подсчёта голосов на белую доску. На одной из стен висит «дартс» с фотографией главного конкурента Грея — Джины Бауэр. Дротики протыкают её пафосную черную физиономию. Вчера здесь висело фото Ричарда МакДаффи — действующего мэра Вашингтона, решившего снова отвоевать себе кресло мэра. Грей вливает в себя пятую чашку кофе: непрожаренные зерна горчат на языке, и он едва не выплёвывает содержимое на листы перед собой. —...думаю, мы удержимся на плаву в округе Бентон, а вот с округом Кинг сложнее — там одни демократы.. — ...эй, Энтони, я тут немного поменял речь на завтра, посмотришь? —... «30,5%» Уилкинс, «24,2%» МакДаффи... Он резко поднимется из-за стола — кресло на колесиках отъезжает назад, ударившись о стол. От неожиданности Виктория роняет маркер, а Брайан случайно смахивает со стола кофе. — Тони? — неуверенно начинает Лили. — Как вы вообще пьете эти помои? — Грей срывает с отъехавшего кресла пиджак, кое-как натягивает и скрывается за дверью.***
Поскольку их офис расположен в жопе мира, — все деньги уходят на подтирание задниц журналистам, рекламу, аренду мест для очередного сборища — то за кофе приходится проехать чуть ли не в центр. Отстояв очередь и получив наконец четыре чашки нормального кофе, Грей садится в машину. Убедившись, что стаканы надёжно упакованы и стоят ровно на подставке, он заводит мотор. Погода решает поиздеваться над ним: на лобовом стекле расползается прозрачная капля. Кап. Кап. Кап-кап-кап. Капли плюхаются о стекло, снова и снова. Снова и снова. — Да что за... — он включает дворники, и те метаются из стороны в сторону, разбрызгивая потоки воды. Он силится рассмотреть что-то сквозь пелену, чуть сбавляет газ. Тщетно. Во внутреннем кармане пиджака вибрирует телефон. Может, сраный Уилкинс выбыл из гонки?.. Пытаясь удержать внимание на дороге, он ставит телефон на подставку и нажимает кнопку вызова на приборной панели. — Да, Вики, что там?.. Он тормозит перед пешеходным переходом — никого. — Не может быть! Это не утка? Бауэр выбыла из гонки?.. Воодушевленный тем, что дождь потихоньку спадает, он добавляет газ. Фары ловят чей-то силуэт — кто-то выбежал на дорогу. Грей бьёт по тормозам, выкручивая руля. Машина не слушается — её ведет по мокрому асфальту. Господи...***
— Тони? Тони? Ты там? — голос Вики хрипит из динамика. — Д-да... — Ты в порядке? Связь не очень. Я тебе перезвоню, окей? Он не слушает; в висках стучит так, будто сотни судей одновременно выносят вердикт. Он сминает трясущимися пальцами подушку безопасности, отстёгивает ремень и выходит из машины. Пусть это будет собака. Пусть это будет... Он ступает прямо в лужу, зачерпывая воду в кожаные туфли. Плевать. От двери водителя до переднего колеса каких-то три фута, но ему они кажутся милями — подошвы, кажется, намертво липнут ко влажному асфальту. Он делает глубокий вдох и несмело заглядывает вперёд, под бампер. В свете фар блестит раскрытый тюбик губной помады.