***
Приют Святого Антония вряд ли можно назвать образцовым как по состоянию здания, так и по составу воспитанников. И если здание ещё поддаётся ремонту, то вот с воспитанниками дело обстоит хуже некуда. Вот например, сейчас со второго этажа послышался грохот, звуки ударов, ругань и громовой голос мадам Хадсон, в миру известной как «мадам Матюгальник». Прозвище своё она получила после того, как один русский эмигрант… Впрочем, мы снова отвлеклись от темы: — ФЛЕТЧЕР! МОРРИС! Отставить бить Гликера! Звуки драки тут же стихли и два детских голоса грянули нестройно: — Есть, мэм! Два довольно крепких паренька вытянулись едва ли не в струну, в то время как некто на полу пытался тыльной стороной ладони остановить кровь из носа. Кое-как поднявшись на ноги, мальчуган — явно менее жилистый, чем его обидчики — тоже попытался вытянуться в струну, однако потерял равновесие и едва снова не упал под самодовольные смешки обидчиков. Последнее не укрылось от внимательного взора воспитательницы, и лицо престарелой дамы стало напоминать грозовую тучу. — Флетчер, Моррис, два наряда по кухне вне графика. И упаси вас Бог что-то снова спалить. Улыбки с лиц как ветром сдуло, а вот пострадавший Гликер был удостоен сразу двух испепеляющих взглядов, обещающих продолжение избиения, правда, исподтишка — во избежании новых исправительных работ. Однако Гликеру сейчас было абсолютно всё равно, что с ним будет вечером — мир перед глазами плыл, а кровь из носа и не думала останавливаться. Будучи женой офицера ВВС Великобритании, Иоланда Хадсон быстро сориентировалась и, воткнув в нос парня по ватному тампону, вызвала «скорую», а самого пострадавшего едва ли не силой заставила лечь на скамью до приезда врачей. — С днём рождения, Джимми, — как-то невесело поздравил себя парень, лёжа на скамейке в ожидании скорой. — Тебе уже одиннадцать, а ты всё также не умеешь драться и влипаешь в истории… Нет, он честно пытался сесть трижды, и трижды пол и потолок грозили поменяться местами. Решив всё же не дёргать судьбу за усы, парень вновь вернулся в горизонтальное положение — если ему так плохо, когда он пытается сесть, что же будет, когда он пойдёт? Ответ объявился спустя минут 15 в лице врача «скорой помощи». Статная женщина с длинными, струящимися аж до пояса волосами цвета спелого пшена, не терпящим возражений тоном объявила о том, что его, Джеймса, следует госпитализировать на несколько суток, пока его состояние не нормализуется. — Но у него же просто небольшое сотрясение, — попыталась было протестовать Хадсон, однако быстро умолкла под тяжёлым взглядом врача. — Отчего же тогда Вы, миссис Хадсон, вызвали нас? Вы вполне могли бы справиться своими силами. Иоланда крепко задумалась. А действительно, ведь вывих вправляется хоть и болезненно, но довольно быстро, а при сотрясении кроме покоя ничего особо и не помогает. Однако сдавать позиции этой наглой девице?! Нет уж, увольте. — Я не врач и не могу оказать ребёнку эффективную медицинскую помощь…. Но закончить ей не дали. — Тогда сделайте одолжение — не спорьте с врачом. Пока мы тут спорим, мальчику может стать хуже. Выдав сей убийственный аргумент, блондинка направилась к Джимми и, придерживая его за плечи, помогла добраться до машины под недоверчивый взгляд воспитательницы. Уже садясь в машину, женщина всё же обернулась. — Не волнуйтесь Вы так, миссис Хадсон. Через пару дней Ваш воспитанник будет как новенький, обещаю. Ответом ей была лишь ядовитая усмешка. — Я не за мальчика переживаю, мисс, а за Вашу больницу. Вы себе даже не представляете, насколько этот ребёнок странный. Однако врач лишь усмехнулась словам старой женщины, вряд ли до конца осознавая, кого именно она сейчас сопровождает до больницы. Нет, Джеймс Гликер был неплохим ребёнком. В меру хулиганом, в меру драчуном, в меру прилежным учеником. Однако его способность попадать в самые невероятные ситуации играла с ним порой злые шутки. Почему из всех воспитанников приюта именно Гликер стал свидетелем ограбления магазинчика напротив? Как так случилось, что только у Гликера не было оправдания, когда кто-то заложил миссис Хадсон всех, кто пытался её разыграть? И это при том, что заложил всех именно заводила, а не Джим. В конце концов, как так получилось, что именно Джеймс Гликер начал придумывать истории о человеке, который следит за ним ровно с половины четвёртого до половины девятого вечера, и которого видит только он? Вопросы, на которые никто не может ответить, даже сам Джеймс. И ведь это далеко не полный список странностей. Кому, скажите на милость, может взбрести в голову играть с самим собой в прятки, а потом устроить драку с мальчишками, замучившими приблудного ужа? Ну, и изюминкой в списке странностей Гликера был сегодняшний инцидент. Инцидент, не поддающийся какому-то иному логическому объяснению, кроме как магии. Утром, во время раздачи почты, в столовую ворвался чёрный филин и практически напал на паренька, полностью игнорируя остальных детей. Он верещал, кружа под потолком, а когда были предприняты попытки прогнать нахальную птицу, пернатый спикировал к Джиму, клюнул в ухо, а после с самодовольным видом покинул здание, предварительно гордо обгадив Моррисона и Флетчера. Это насторожило бывалую воспитательницу, но странности и не думали заканчиваться — на коленях мальчика лежал маленький, весь исписанный зелёными чернилами свёрток, не понятно как там оказавшийся. Завязавшуюся было драку за подарок удалось утихомирить, однако Флетчер и Моррис явно хотели крови и просто решили подкараулить мальца. Насколько Иоланда могла судить, его сначала огрели стулом, а потом просто били ногами. Долго били. Интересно, за что же мальчику объявили вендетту? Неужели это маленькая месть за обиду на филина? Наскоро обыскав место потасовки, миссис Хадсон быстро наткнулась на предмет драки — тот самый свёрток, что появился у Джима за завтраком. Обёрточная бумага была разорвана в клочья, а сам свёрток оказался маленькой резной и явно дорогой шкатулкой. Закрытой, однако не имеющей ни замка, ни петелек. Повертев в руках шкатулку, Иоланда положила её в карман брюк — приют не то место, где дорогие вещи, на подобии этой, будут лежать бесхозными долго. К тому же мальчик явно не хотел её отдавать: коробочка практически вся в кровавых отпечатках, а местами и в разводах. Да-а-а-а, приютские дети быстро взрослеют, и ещё быстрее звереют. С каждым годом это происходит всё раньше. Сломанный нос и сотрясение в одиннадцать лет? Подобные зверства раньше встречались в старших школах, повсеместно были в армии, но чтобы в таком возрасте?! Это что-то новое, что-то пугающе новое, и не будь у неё в мужьях боевого офицера, за плечами которого было нескольких лет службы в горячих точках планеты, она бы давно схлопотала инфаркт на нервной почве, присматривая за этими сорванцами. Гликеру срочно нужна семья. Это не обсуждается. Иначе его просто разорвут из-за этой побрякушки. А потом спишут всё на несчастный случай, как с тем мальчиком в 92-м. Кажется, его звали Гевин. Женщину заметно передёрнуло. Так, нужно собраться, она на работе! — Всё хорошо, миссис Хадсон? — детский голос за спиной был ожидаем, однако не так скоро. — Да, всё хорошо, Диего. Ты ведь не забыл о ФИЗО через пять минут? — Никак нет, мэм. — Отлично, тогда вперёд, кадет. За Королеву! — Да, мэм. За Королеву! У неё есть двое суток чтобы найти семью для Джеймса. Задача сложная, но не невыполнимая.***
И хотя сейчас наш герой находится в довольно плачевном состоянии, буквально через час его жизнь повернёт настолько круто вбок и вверх, что Армстронг со своим полётом в космос может очень скромно постоять в стороне и поплакать, а Стив Джобс в противоположном углу подавиться самой чёрной завистью. Путь Джеймса Гликера будет и труден, и опасен, но он всё это выдержит и преодолеет, ибо на его стороне будет самое могущественное творение, что когда-либо было открыто человечеством — МАГИЯ.