Warriors of the world

Ненавижу дожди! Мокро, сыро и дохрена зонтов, которыми все подряд норовят меня ткнуть. И если за раскрытые зонты я не парюсь — в силу возраста и роста они мне не страшны — то вот закрытые бесят просто неимоверно. Либо ткнут куда-нибудь не туда, либо вымочат до нитки, либо и то, и другое… В общем, для тех, кто ещё не догадался, я — Хьюго Грейнджер (так намного проще и вам, и мне — что бы вы там себе не думали, а старое имя меня просто охренеть как бесит), и вот уже целый месяц я являюсь личинкой волшебника. Почему личинкой? Потому что до полноценного мага мне учиться целых семь лет в неком учебном заведении со стрёмным названием «Хогвартс» с целым поездом таких же недомагов как и я, разной степени недоученности. Сегодня первое сентября, и я в окружении родни тупо пялюсь на бетонную опору, сквозь которую мне следует попасть в магический мир… если не размозжу себе черепушку о конструкцию из стали и бетона. В каком-то фильме вроде бы была похожая ситуация, но там и колонна была кирпичная, и народу было поменьше. А тут народу тьма, тележка с чемоданом весит как три меня, плюс названный батя Рональд даёт очень ценные и охренеть какие нужные советы. Правда, они все говорятся под руку, а потому помогают так же, как собаке пятая нога. — Если сильно страшно, то возьми разгон побольше и зажмурься — колонна лишь иллюзия. Мне страшно больше не от того, что меня по тележке расхреначит в случае столкновения, а от осознания, что если я разгонюсь, то, даже если там действительно портал в мир магов, я хрен эту конструкцию заторможу — мне тупо массы оттормозиться не хватит. Положение «спасла» подошедшая Роза. — Давай, Хьюго, если выживешь — с меня пончик. Или ты струсил? — тихо шепнула засранка и, разогнавшись, пропала в опорной балке. — Струсил?! Что значит «струсил»?! А ну стоять, пекинес-переросток! Набрав приличную скорость, я устремился за наглой рыжеволосой девчонкой, что за какой-то месяц стала мне родной сестрой. Да-да, не надо закатывать глаза и утирать розовые сопли, я действительно сроднился с этим семейством… Ну, с женской его половиной так точно. Лаааадно, с мамой и старшей сестрой, если уж быть до конца откровенным. В конце концов они доверились мне, а я доверился им, а это… Из мыслей меня выдернул лёгкий гул вокзала и громогласное шипение. А ещё осознание того факта, что моя тележка довольно сильно потеряла в скорости. Ага, понятно, значит переход поглощает всю кинетическую энергию выше определённого порога скорости. Не удивлюсь, если этот портал ещё и зациклен так, чтобы подпитываться от таких вот боящихся удара детей. Удобно. При минимуме затрат максимум эффективности. Во всяком случае я бы именно так и поступил — автономная система, которую вполне реально заряжать от тех, кто ей пользуется. Так, что-то я отвлёкся, где там эта рыжая зараза? Магический вокзал оказался реально красивым местом, и если бы не уйма народу, вообще была бы благодать. А всего-то надо было прийти на полчаса раньше, но хрен там плавал! Мама Гермиона заночевала на работе (у них там какой-то кипишь общеанглийского масштаба, что даже из отпуска выдернули), а папа Рональд, вернувшийся домой лишь под утро, проспал всё к хренам! Выйти из дома за час до отправления поезда? Уизли — можем, умеем практикуем! Нет, есть в этом и плюсы — ехали на такси с комфортом и всеми удобствами, но сам факт! Нельзя же быть настолько безалаберным отцом! Ладно, к чёрту этого рыжего, где там Роза? Мне с неё ещё пончик стрясти надо. Помните, я говорил, что на вокзале народу много? Беру свои слова обратно — его тут дохрена! И каждый третий с такой же тележкой как у меня. Тут не то, что Розу, тут и паровоз потерять, что высморкаться. — Давай, боец, задай им жару, — послышался ободряющий голос Рона за спиной. — Если что — пиши, чем смогу помогу. «Вот уж вряд ли», подумал я, проталкиваясь сквозь толпу учеников вслед за мелькнувшей рыжей макушкой сестры. Встречаться с роднёй в лице Поттеров у меня не было никакого желания, а потому, торопливо попрощавшись с «отцом», направился сразу в поезд, бодро постукивая катящимся следом чемоданом. Отдал на это чудо полдня, но всё же смог присобачить нормальные колёсики к старому школьному чемодану Рона — всё, что предлагал современный рынок чемоданов было красивым, модным, но дико не вместительным. А я с собой одних книжек по основам артефакторики штук семь взял. Плюс набор резаков, плюс мой любимый разводной, газовый ключ. И это я не беру в расчёт то, что нам нужно по школьной программе. Что значит «нахрена тебе разводной ключ в школе?!» А как же самооборона? Я слышал, там лес кишит таким тварями, что ни в сказке сказать, ни матом сформулировать, а самообороне нас вряд ли начнут учить вот прямо с первого урока. Хорошо, если ко второму полугодию или, как тут принято говорить, третьему семестру. Я не согласен идти с голым задом на ДОТы! Я вам не Уизли какой-нибудь! Я… Вот на этой радостной ноте меня вместе с чемоданом бесцеремонно и втянули в одно из купе. — Роза, етить-колотить, нельзя же так пугать! Ответом мне был звонкий подзатыльник. — Хьюго, будь добр выражаться по-английски, не пали контору — маме и так сейчас на работе не сладко приходится. Блин, а больно. Интересно, в кого у неё такой удар — в маму или в папу? — Ладно-ладно, не бузи, мелкая, уже замолкаю. — Ээээй! Я старше тебя на два года! — Я бы поспорил, да боюсь пол-вагона сбежится на наш ор. Кстати, с тебя обещанный пончик. Лицо девочки расплылось в нахальной улыбке. — Рано, братишка — учебный год только начался. В любом случае, на том свете сочтёмся. Вот же язва, люблю не знаю за что. Хотя нет, знаю — за то, что она у меня вообще есть. В моей прошлой жизни у меня было мало светлых пятен — алкаши-родители, гондоны-одноклассники, недалёкие сверстники. Никакущая семья, никакое образование и почти полное отсутствие друзей стали шикарным фундаментом для довольно мерзкого характера и почти не оставили места обучению профессии и формирования меня как личности. Единственное, что у меня хорошо получалось — работать руками. Жаль только осознание, что механика это прямо вот моё пришло слишком поздно. Буквально через месяц на меня свалился мудак-прораб в прямом и переносном смыслах этого слова, после чего судьба и преподнесла мне поистине царский подарок — новую личность, новую семью и, чего скрывать, новые приключения на мой локатор неприятностей. Семейство Уизли, к которому я номинально отношусь, насчитывает такое дикое количество родни, что когда я увидел фамильное древо в доме бабушки, то не сразу вспомнил как говорить, потому что челюсть подниматься с пола отказывалась напрочь. «Примерно полтора десятка рыл. И это только чистокровные Уизли! Да с такими связями и Конец Света не страшен!» подумал я тогда и почти сразу же отказался от сдвоенной фамилии, оставив только фамилию «Грейнджер». И звучит красиво, и никто меня не свяжет с Роном Уизли — самым нелюбимым мной персонажем во всём рыжем семействе. Мы не раз поднимали тему Рона в разговоре с мамой, Розой и дядей Джорджем, и они рассказали мне массу интересного про их юность в бытность студентами «Хогвартса». Особенно меня возмутил тот факт, что Рон, пусть и под воздействием магии, бросил своих друзей. И это не единственный случай, когда рыжий мудак (по-другому я его назвать не могу) вёл себя как не всякий отпетый гондон себя поведёт. И это несмотря на весь его острый ум и выдающиеся заслуги перед магическим миром. Нет, на фоне того, каким Рон был в школе, сейчас он просто образцовый молодой человек. Правда маме эти метаморфозы стоили килограммов нервных клеток и ультиматума, что если Рон не начнёт меняться, то её, Гермиону, в качестве жены ему, Рону, не видать, как своих собственных ушей. Уизли должным образом впечатлился и таки взялся за ум. Последний факт, кстати, я узнал уже из независимого источник — по очень большом секрет мне рассказал дядя Джордж, а после взял с нас с Роззи клятву, что мы никому не разболтаем. — Тележка со сладостями! — донеслось из коридора. — Налетай, подешевело — было сикль, стало три. Я аж воздухом подавился. Было откровенным шоком слышать в английском обществе русскоязычные шуточки, пусть и интерпретированные под магическое сообщество. И хотя с карманными деньгами у меня всё было печально (главным богатством Уизли даже спустя 20 лет осталось именно людская составляющая, то есть семейство), я всё равно высунулся в коридор посмотреть на сородича. Рядом с древней старушкой, толкающей тележку, шёл молодой человек явно славянской внешности и на четырёх языках, включая английский и русский, рекламировал сладости, разложенные на тележке. Оглянувшись в купе, я вопросительно уставился на Розу. — Не просветишь, откуда у вас пророки в поезде? — Не обольщайся, Хью, ты не один тут такой русскоязычный. После того, как в прошлом году Дурмстранг был закрыт на реконструкцию, большинство учеников теперь обучаются у нас. Ну, те, кто не решил перейти на домашнее обучение. Если верить папе, раньше и поезд был короче, и мракоборцы в нём сидели инкогнито. Сегодня был явно день ликбеза. — То есть в каждом вагоне теперь есть по аврору? Однако… ЭЙ! Сбавь обороты, Шумахер, а то колёса сотрёшь! Последняя фраза относилась к двум огненно-рыжим молниям, едва не свернувшим мне шею аэродинамикой. Молнии сбавили скорость и оказалось, что это рыжие мальчик и девочка с изумрудно-зелёными глазами и… Явной враждебностью в них? Погодите-ка, что за…?! — Братиш, а ты сдаёшь позиции — пройти в опасной близости от Уизли и не преподать ему урок? Я была о тебе лучшего мнения. Говорившая это девочка имела целую гриву огненно-рыжих волос, вьющуюся до середины спины. Во всяком случае именно там они пропадали из моего поля зрения. А вот её брат напротив, имел короткие рыжие волосы, которые, тем не менее, также вились и торчали во все стороны. Где-то за спиной тихо и нечленораздельно ругнулась Роза, доставая палочку, что не укрылось от взглядов неожиданных соперников — они тоже потянулись к карманам. — Смотри-ка, Энни, Уизли снова хотят проиграть. Хах, а я-то думал, что разгром двухгодичной давности их чему-то научит. Что ж, всё в этом мире… хех! Разглагольствования рыжего нахала прервал удар под дых. — Я не Уизли, мудило! Я Хьюго Грейнджер, и эту истину вобью в голову каждого, кто с этим не согласен! — Грейнджер, говоришь? — мальчонка всё ещё переводил дух, однако отступать явно не собирался, о чём свидетельствовали стиснутые до синевы кулаки. — Пока что я не вижу перед собой Грейнджера, мелкий. Я вижу осквернителя крови Хьюго Уизли, который лишь прикрывается фамилией министра магии. Докажи, что пёсик может не только тявкать, а ещё и… Договорить я наглецу не дал — общая нервозность вкупе с плохим настроением и просто довольно скверным характером сделали своё дело. Рывком сократив расстояние, я со всей дури врезал ладонями по ушам противника, получил прямой в ключицу, а дальше… дальше был банальный мордобой. С взаимными оскорблениями, грязными приёмами и тяганием за волосы друг друга. Да-да, девочки тоже подключились к потасовке и довольно споро взялись друг дружку мутузить. В итоге, счёт был 1:1, ибо рыжего наглеца унесла с собой та, что отзывалась на имя Энни, а вот Розу пришлось сдать на попечение подоспевшему на шум мракоборцу — судя по всему, у этой пары давние счёты друг с другом, и Роза была в довольно плачевном состоянии. Стоит признать, эти двое хорошо дерутся для волшебников. И почему мама Гермиона решила, что маги всё решают с помощью магии? Эти двое так яростно дрались, словно с пелёнок занимались в какой-то секции, а не были прирождёнными магами. Если бы не опыт моей прежней отнюдь не тихой жизни, кто знает, чем бы закончился бой — этот Артур мне знатно наподдал. Я брёл вслед за аврором, решившим подсадить меня к кому-нибудь, кто, по его словам, «менее шебутной и задиристый», и слушал разговоры расходящихся зевак — посмотреть на драку высыпало половина вагона. — МакПратты снова себе отработок наловили — вот ничему идиотов жизнь не учит… — Безумная семейка. И как их только до обучения допустили?! — Видал? Первокурсник Артуру навалял, то ли ещё будет. — Ага, а если он к нам на Гриффиндор попадёт? Они же башню разнесут такими темпами… — Не разнесут, а разнесут, так с нашим деканом её же обратно и отстроят. За ночь. — Бедняжка Роза. Эта МакПратт точно чокнутая! Её вообще к людям выпускать нельзя, только на уроки и обратно! Под конвоем! — Тише, не ори ты так дура! Не дай Мерлин услышит, а нам с ней ещё год жить в одной спальне… — О, рыжие цвет волос не поделили, гы-ы-ы… — Бедняжка Роззи! Она ведь может не прийти в себя до распределения, а ведь в этом году её брат поступает… — А этот Хьюго молодец — против Артура не всякий пятикурсник выстоит, а этот его уделал, как каток свежий асфальт! — Ой да ладно тебе гнать, так-таки и пятикурсник? — Да чем хочешь поклянусь! Я сам видел! Ну и всё в таком же духе. Кто-то жалел, кто-то восхищался, а кто-то ругался на потерю факультетского имиджа и на полученные отработки, которых близнецы МакПратт получили аж по 5 каждый. Судя по тому, что я услышал, эти МакПратты не просто так нас задирали, что-то за этим кроется, и я буду не я, если не докопаюсь до правды. Впрочем, это всё будет потом, потому что сейчас меня подселят к очередным… — Не-не-не-не-не-не! Только не к ним! До полноты картины мне сегодня не хватало только разборок с аристократами! * * * Холостяцкая квартирка мистера Эванса никогда не отличалась порядком, а уж когда у Тибериуса появился сосед, его двухкомнатка и вовсе начала напоминать бордель. И хотя платил Джон Константин даже больше, чем того требовал хозяин квартиры, раздражение мистера Эванса с каждым днём всё нарастало. Тибериус вообще редко общался с кем-либо, однако его сожитель явно ненавидел жизнь тихони и всячески привносил ажиотаж в размеренную жизнь тихого мизантропа. В его комнате вечно что-то горело, вечно какой-то бубнёж, а также периодически менялась усиленная дверь. Правда, на точно такую же. Вплоть до последнего винтика на украшении ручки. В квартире вечно находились посторонние и невыносимый СМОГ! Это даже не сигаретный дым, это именно СМОГ! Кто бы мог подумать, что в Коукворте может быть исконно лондонский смог? Тибериус Эванс, например, не представлял, пока не познакомился с Джоном Константином. Вот и сейчас за стенкой снова что-то бахнуло и потянуло серой. Нет, стоит отдать Джону должное — он профессионал своего дела. Когда дело касается ЗоТИ и оккультизма, этот персонаж способен потягаться с такими ветеранами аврората как Руфус Скримджер и Кингсли Бруствер, а в безумности идей он чем-то походит на Аластора Грюма… И тем не менее, НЕ В ЕГО ЖЕ КВАРТИРЕ! Мерлин, вот за что ему, Эвансу, такое наказание?! Словно в ответ на мысли старика, дверь в комнату Тибериуса с грохотом отварилась и на пороге появился герой сегодняшнего утра собственной персоной. Джон Константин стоял в дверном проёме и усмехался, попыхивая сигаретой. С сигаретой в зубах, ореоле из дыма и с полубезумной улыбкой на губах этот человек внушал смешанные чувства. С одной стороны, хотелось кинуться на него с кулаками и попытаться вбить немного мозгов в блондинистую голову, а с другой, хотелось окопаться где-нибудь за диваном и постараться не даться ему живым. А гость между тем выудил из внутреннего кармана плаща бутылку дорогого шотландского бренди и поставил на журнальный столик перед Тибериусом. — Ты предлагаешь мне взятку? — с ядовитой ухмылкой спросил Тибериус, глядя прямо в глаза собеседнику. — Если так, то, даже не хочу ничего слышать — чтобы ты не попросил, этого слишком мало. Улыбка Константина стала более дружелюбной, а ответ последовал лишь после того, как дым покинул лёгкие мага. — Скорее отступные. Я от тебя съезжаю. Только после этой фразы мистер Эванс обратил внимание на чемодан, стоящий за спиной горячо любимого соседа. Обратил и едва не начал плясать от радости. Однако, самообладание — это, пожалуй, то немногое, чем он, Тибериус, славился среди своего круга общения, а потому ответ последовал незамедлительно. — Неужели тебе не понравилось, как я готовлю? Или дело не во мне, дело в тебе? Вместо ответа нахальный блондин лишь ещё раз затянулся и ещё больше задымил комнату хозяина дома. — Можно сказать, что я тебя бросаю, — в тон брюнету ответил нахал. — Разводиться не будем — решим всё миром. Но если ты так хочешь… Дааа, пожалуй, без их перепалок Тибериусу будет скучно. Иногда. Когда совсем жить надоест. — Миром, так миром, — не стал усугублять черноволосый старик и изобразил на лице заинтересованность. — И кто же тот ненормальный, что решился на безрассудство и пригласил тебя к себе пожить? — Ты не поверишь, но это Минерва МакГонагалл. У всего есть свой предел и самообладание Тибериуса П. Эванса отнюдь не является исключением. Престарелый маг дёрнулся как от пощёчины и буквально возопил: — БЫТЬ ЭТОГО НЕ МОЖЕТ! — Ну-ну, друг мой, не надо драм. Возможно, я не совсем корректно выразился — меня пригласили на работу в «Хогвартс»… «Угу, чтобы разрушить всё то, что не сумели разрушить всякие Поттеры, Малфои и Уизли с Лонгботтомами за годы обучения» пронеслось в голове мистера Эванса, всё ещё восстанавливающего душевное равновесие и гармонию с окружающим миром. — И на посту кого, если не секрет, ты будешь разрушать этот памятник магической архитектуры? Когда я там учился, среди преподаваемых предметов отсутствовали «Пьянство», «Курение» и «Разврат», а потому я сомневаюсь, что ты там надолго задержишься — профессор МакГонагалл не из тех людей, что терпит дармоедов. — «Хогвартс» всегда славился своей библиотекой и тайнами, сокрытыми на его территории. И если с библиотекарем не срастётся, то я всегда могу стать завхозом — предыдущий, насколько я слышал, таки ушёл на пенсию. «Аргус Филч ушёл с поста завхоза? Ну вот и ушла эпоха последнего оплота адекватности в школе», мысленно вздохнул Тибериус, открывая бутылку и разливая бренди по бокалам. «Впрочем, он и так довольно долго продержался — четыре поколения сорванцов выдержать дано далеко не каждому» — Ну, тогда поздравляю с получением гос.должности. Посочувствуй Минерве от моего имени. Бокалы встретились и Джон тут же затушил сигарету, призванную, видимо, исключительно для раздражения Эванса. — Обязательно посочувствую. Сразу после того, как познакомлюсь со всеми деканами лично, а то там из известных мне профессоров только Грюм, МакГонагалл и Бинс. — МакГонагалл ещё преподаёт? Она же директор Школы! Она же банально не справится с такой нагрузкой, уж я-то… кхм… В общем как так, неужели никто не может совмещать уроки? Озвучь-ка весь список преподавателей на этот год, друг мой Константин, что-то у меня нехорошее предчувствие… За всё то время, что Константин зачитывал список профессоров, Тибериус не проронил ни звука. В голове знаменитого писателя-зельевара крутился лишь один вопрос — кто сможет контролировать этого странного блондина-оккультиста в Школе, где даже в профессорах нельзя быть до конца уверенным. Даже в проверенных. Даже в мракоборцах… * * * А тем временем в стенах самой Школы полным ходом шло приготовление к началу учебного года. Профессора и ученики (из тех, что остались на летние каникулы) надевали парадные мантии, домовики кашеварили на кухне, подкармливая всё тех же обитателей замка, приведения обсуждали ожидающееся пополнение первокурсников, а директор… вот как раз-таки директор ничего и не делала, предаваясь медитативному сидению в кресле. Профессор МакГонагалл просто сидела в своём кабинете и гипнотизировала камин с полыхающим там пламенем, в который раз размышляя о сложившейся ситуации. «Всё-таки ты была права, Лиззи — Хогвартс никогда не будет знать покоя. В этом его суть — нести смуту в магическое сообщество и быть в центре тайфуна событий. Всегда будет кто-то или что-то, что не даст Школе стать тихим болотцем типа Ильверморни или Шармбатона, и всегда будет кто-то, кому это не нужно. Вот и сейчас что-то надвигается на школу, а я снова в центре этого чёртового водоворота событий и вновь одна. Как же тебя здесь не хватает, Огненная… Среди всех этих фриков, мракоборцев и просто мутных личностей, здесь как воздуха не хватает кого-то родного, кого-то, кто устроил бы здесь…» Размышления директора прервал яркий сполох огня в камине и из него вышел первый, но отнюдь не единственный гость этого вечера — высокая блондинка в строгой белой мантии, из-под которой выглядывал не менее строгий юбочный костюм серого цвета. Голубые глаза женщины пронзали холодом даже сквозь толщу линз круглых очков, плотно сидящих на носу. Увидев гостью Минерва МакГонагалл чуть привстала в кресле и склонила голову в приветственном жесте. — Добрый день, госпожа Хеллсинг, очень рада нашей встрече. — Взаимно, профессор МакГонагалл… Хотя какого чёрта?! Мы не на светском рауте, поэтому давайте уберём подальше аристократическую мишуру. Вы мне не рады и терпите только из служебной необходимости. Директор молча кивнула возвращаясь в кресло, а её лицо приобрело непроницаемую строгую маску. Хорошо общаться с профессионалом — они сразу переходят к сути. — Вы правы, леди Интегра, меня отнюдь не радует тот факт, что половина профессорского состава Хогвартса является министерскими гос.служащими. Однако, я понимаю, что госпожа министр не стала бы попусту разбрасываться такими кадрами, а потому с нетерпением ожидаю её объяснений по поводу ситуации в целом и профессоров в частности. — С минуты на минуту? — С минуты на минуту. Ждать мастистым профессорам и впрямь пришлось не долго — буквально через озвученную минуту из пламени камина и впрямь вышла министр Грейнджер с шикарной гривой чуть спутанных волос, безумно уставшими глазами и чуть помятой мантии, что выдало в ней пару бессонных ночей кряду. — Доброго времени суток, — выдохнула госпожа министр, буквально ссыпаясь в ближайшее кресло. — Прошу прощение за опоздание — были неотложные дела. Профессор МакГонагалл посмотрела на бывшую подопечную с некоторым сочувствием, однако очень быстро вернула лицу рабочее, строго-непроницаемое выражение лица. Интегра же напротив с интересом изучала гостью, явно видя её впервые. — Здравствуйте, госпожа министр, с возвращением в «Хогвартс». Гермиона Грейнджер вымучено улыбнулась бывшему декану и кивнула в знак приветствия Интегре. — Полагаю, вам не терпится узнать причины подобных мер по усилению охраны Школы, — начала министр, садясь в ближайшее кресло. — Не буду скрывать — ситуация, по нашим источникам, близка к катастрофической. Из тюрьмы Азкабан бежал один из самых опасных последователей Тёмного Лорда. Насколько нам известно, этот маг настолько силён, что даже спустя четверть века сумел поднять Тутраканское военное кладбище и с помощь подручных привести школу Дурмстранг в полную непригодность, взяв оную штурмом… — Теперь понятно, в чём причина «реставрации» одной из древнейших и темнейших школ магического мира, — хмыкнула про себя Минерва. — Но почему именно болгары? Насколько мне известно, именно болгары всё ещё практикуют чернокнижие и в целом ряд темно-магических дисциплин вопреки всем запретам Международной Ассоциации Магов. Судя по тому, что я о них слышала, более подходящего места для вербовки сторонников найти весьма сложно, особенно после второй войны с Сами-Знаете-Кем. Вместо Гермионы слово взяла Интегра, видимо, вполне осведомлённая о причинах своего пребывания здесь. — Министерство полагает, и я с ними склонна согласиться, что всё дело в мести. Деметрий Гай — выходец из Дурмстранга и лучший друг Игоря Каркарова. Вероятно, в стане Тёмного лорда произошла какая-то размолвка, возможно в этом как-то замешана часть Пожирателей смерти, и Гай был помещён в Азкабан в соседнюю с Белатриссой Лестрейндж камеру. Ту самую камеру, которая год назад обвалилась вследствии подземных толчков. Но насколько я знаю, когда мракоборцы прибыли на место, камера была пуста. Как вы это объясните, госпожа министр? — По этому пункту ведётся расследование, однако к данному разговору эта тема не относится. С удовольствием удовлетворю ваше любопытство у себя в кабинете в порядке очереди в рабочие часы. Возвращаясь к теме Гая, аврорат действительно придерживается версии, что в основе действий Гая лежит месть бывшим коллегам по тёмному ремеслу — за утрату их господина, а также предательство идеалов, которым они когда-то поклялись служить. Мы полагаем, что Хогвартс находится под угрозой нападения в силу того, что три четверти детей бывших Пожирателей обучаются именно здесь. Также не стоит исключать возможность того, что сторонники Гая уже присутствуют среди профессорского состава. Именно по этой причине мы и попросили о помощь леди Интегру — её репутация безупречна, а сфера интересов семьи стоит далеко от политики и… — Не стоит, миссис Грейнджер, — мягко прервала министра МакГонагалл — так уж сложилось, что я знаю о семье Хеллсинг ничуть не меньше вашего, и прекрасно понимаю, что леди Интегре можно доверять. Но почему Министерство оживилось только сейчас? Если этот псих действительно разрушил Дурмстранг, то возникает логичный вопрос — как так получилось, что Вы позволили ему разгуливать на свободе целый год? Гермиона нахмурилась слушая профессора, судя по её внешнему виду, её саму этот факт сильно расстраивал. — Факт того, что на свободе разгуливает ещё один Пожиратель Смерти выяснился случайно. Наш источник утверждает, что Гая в Азкабан заточил лично Сами-Знаете-Кто, и если бы не Метки в небе, а также некоторые особенности её наложения мы бы вряд ли опознали личность тёмного мага, а также всю серьёзность возникшей ситуации. Так что в какой-то степени фортуна нам улыбается. Будем надеяться, она и в дальнейшем будет нам благоволить. Гермиона взглянула на наручные часы и поднялась с кресла. — А сейчас прошу меня простить — от обязанностей министра меня никто не освобождал. Профессор МакГонагалл, рада была видеть Вас. Леди Интегра, надеюсь увидеть Вас у себя в кабинете лично. Всего доброго. Профессора сдержанно распрощались с гостьей и, проводив её взглядом до камина, после чего переглянулись. — Не скажу, что я так уж сильно согласна с решением госпожи министра, — нахмурилась Интегра. — Но если моё присутствие здесь действительно настолько необходимо, я согласна задержаться на данном посту столько, сколько необходимо. Однако, меня всё же слегка смущает состав преподавателей. — За каждого из своих профессоров я готова поручится, — нахмурилась Минерва, глядя прямо в льдисто-синие глаза Интегры. — Даже если это профессора, навязанные мне Министерством Магии. — Даже за мистера Константина? — ехидно изогнула бровь профессор Хеллиснг. — Даже за него, — невозмутимо ответила Макгонагалл всё также не отводя глаз. — Мне не важно, какие у Вас с ним имеются разногласия, и я очень надеюсь, что они останутся за воротами Школы. В конце концов, даже мистер Гранд готов поступиться своими предрассудками ради безопасности учеников, так чем же дом Хеллсинг хуже «какого-то психованного ирландца»? Губы аристократки тронула улыбка. — Действительно, чем мы хуже?