Второе дыхание

Двенадцатью днями ранее Он лежал без сна уже второй час. Ворочался и не мог заснуть. Заснуть не давали мысли, так некстати пришедшие. Мысли были разные. Одна сменяла другую, потом через какое-то время возвращалась. И большинство из них были о Даше. Он вспоминал её худенькую фигурку, копну тёмных волос, золотящихся на фоне заката в школьном окне. И её глаза, которые глядели на него то строго и пронзительно, то просяще, то требовательно. И её голос, срывающийся от волнения… И правда, зачем он так с девочкой. Любой ребёнок хочет любви и ласки. Даша придумала для них, нет, для себя, только для себя… какую-то особую любовь. Смешно, ей Богу. Но она так серьёзно к этому относилась… Он опять хотел свести весь разговор к насмешке, к анекдоту, к назиданию. Но на этот раз упрямая девчонка хотела услышать ответ на свой дурацкий вопрос. «Ты меня любишь?» Господи, начитались романов, насмотрелись фильмов про это. Курам на смех!.. Он перевернулся с боку на бок. Встал, походил по своей, относительно новой, недавно купленной большой квартире. Долго стоял у окна, из которого был виден столичный строящийся район Москва-Сити. Лёг опять. И опять мысли тут как тут. Не дают уснуть. Он усмехнулся: «Я что, переживаю, что ли? Я всё сделал и сказал правильно, как есть. А уж что она там себе напридумывала. И эта Нестерова тоже туда же, влюбилась. Маленькие идиотки. Учились бы лучше… Да… А Дарья расстроилась… Ну, она же меня уже немного знает, зачем было спрашивать — предупреждал же её. Что, мне надо было ей солгать?.. Она же умная девочка. Должна была понять, что между мной и ею никакой любви быть не могло. Не могло… Но я-то, клинический дурак, начал с ней взрослые отношения. Сам виноват. Ну, не мог удержаться». Нежные Дашины черты лица, красивые густые брови вразлёт и чувственные губы… Ему снилось, как Даша бежит ему навстречу по той поляне, куда он привёз её первый раз собирать подснежники. Он удивлялся самому себе. Никогда бы никто его не соблазнил ни за какие коврижки ехать в лес на природу. Глупость! Но какое счастье на лице и в глазах этой девочки! Ни в одних женских глазах он не видел такого счастья, такой жажды жизни. Утром, умываясь, бреясь, приводя себя в надлежащий вид, он думал о том, что нужно помириться с Дарьей. «Я, кретин, повел себя с ней, как со взрослой женщиной. Что со мной было? Злюсь на самого себя. Те, конечно, держали удар. Многие. Даша ещё совсем ребёнок. Господи, я идиот… Каково ей было слышать мои слова… И, кстати, почему я сказал «нет»? Я ведь совсем не так к ней отношусь… Я солгал Даше. Лгу сам себе. А это мерзко вдвойне». Он выскажет ей свои аргументы по поводу своего ухода. Успокоит её. Ведь так не раз бывало. А они будут встречаться и дальше вне школы. Тоже, между прочим, удобно… В этот день, спустя два дня после последнего экзамена и памятного выпускного у 9»Б» девятиклассникам выдавали аттестаты. Весь класс собрался в кабинете математики перед тем, чтобы идти наверх, в актовый зал, Александр Владимирович посматривал на парту Даши, которая оставалась пустая. «Опять опаздывает… Вот ведь привычка дурная». Но думал он об этой Дашиной дурацкой привычке почему-то с какой-то щемящей нежностью. -Сивцева, где Абрамова? — спросил он её подругу. Маша Сивцева, глупо улыбнувшись, пожала плечами, даже осмотрела класс. -Не знаю, Александр Владимирович. Может, опаздывает. Он покачал головой. Время было уже идти в актовый зал. Актовый зал был полон. Девятых классов и так было пять. Пришли многие родители, даже старшеклассники стояли на заднем ряду — всем хотелось поддержать своих детей и друзей в этот памятный день. Среди взрослых выпускников-одиннадцатиклассников стоял Миша Яснов. Он был зол на Дашку, но всё равно, он поздравит её. Скажет ей хорошие дружеские слова-напутствия. И может, не будет она на него уже смотреть так, как будто он ей враг… Интересно только, где она? 9»Б» уже пришёл, но он не увидел среди них Дашу. Что могло случиться? Александр Владимирович посадил 9 «Б» на положенные им места, а сам пошёл на сцену, где стоял длинный стол, покрытый зелёным сукном. На столе лежали аттестаты выпускников девятых классов, стояли в вазах цветы. А за столом в несколько рядов поместили стулья, на которых уже сидели учителя, работающие в девятых классах. Рядом с директрисой, Генриеттой Леонидовной, оставалось пустое место, видимо, для него, что она и подтвердила, позвав его сесть рядом. Поздоровавшись ещё раз с учителями, он сел. Директриса тотчас же стала ему что-то говорить. Он отвечал, и, наверное, невпопад, потому что его взор искал в зале среди детей, сидящих в ожидании, ту, которая занимала последние двое суток все его мысли. И не видел её. Из всех девятых классов круглых отличников набралось девять человек. Девять зелёных книжечек лежали поверх остальной кучи кофейно-коричневых. Этим детям первым будут вручать аттестаты. Среди них была и Дарья Абрамова, аттестат которой лежал поверх всех других. Ведь фамилия её на букву «А»… Он раскрыл её документ. Там стояли все пятёрки. Он подумал, что тоже приложил к этому свои усилия. Ну, правильно — он же классный руководитель. А потом увидел подходящего к сцене Фёдора Егорова. — Александр Владимирович, сейчас Маше звонила мама Даши Абрамовой. Она не придёт. Заболела… Дашин аттестат задрожал в его руке. *** Мишка Яснов протискивался через стулья к тому месту, куда сел Федор. Подойдя, он поздоровался с ним за руку. -Ты извини, я видел, что ты к математику подходил. Что-то про Дашу знаешь? -Она, наверное, заболела. Не придёт. Мама её Маше звонила… Последние слова он произносил уже в спину Мишке, который, быстрым шагом пройдя мимо сцены, исчез в дверях актового зала, выходящих на лестницу. Несколько учителей, проводив Мишку глазами, начали тихо говорить между собой, что, мол, из-за девочки-девятиклассницы Яснов снизил успеваемость и теперь не получит золотой медали. Только серебро. Да? Да что вы? И кто эта девочка? Вроде Даша какая-то… Из нашей школы… А парень-то умный. Да и симпатичный какой! В этот момент директор школы встала поприветствовать собрание, и в актовом зале воцарилась тишина.