Второе дыхание

Прошло ещё два года. В одном из московских останкинских кафе играли свадьбу. Невеста была очаровательна в своём длинном белом платье. Вместо флёрдоранжа в её волосы были вплетены маленькие полевые ромашки. И жених, высокий, сильный, симпатичный парень, глядел на неё с любовью и восхищением. Молодёжь, которая составляла половину приглашённых гостей, веселилась от души. Стоял конец июня, и вечера были длинными и радовали своим теплом. Кафе располагалось на окраине большого парка, так что гости могли выйти и дышать вечерним свежим воздухом на лавочках вокруг. Зажглись придорожные садовые фонарики, что придавало ещё больше шарма окружающей обстановке. Парень и девушка сидели на одной такой удалённой ото всех лавочке. Разговор между ними был, видимо, достаточно серьёзный, и гости старались не подходить к ним. — Маш, ну, извини, ну, дурак я был. Кретин и мерзавец. Одним словом, идиот. Я уже давно все выводы для себя сделал. Маша Сивцева, улыбаясь, смотрела на Игоря Белова и кивала: — Это точно. — Ну, Маш, мир, что ли? Прощаешь меня? — Ладно, живи. -Спасибо, Маш. Ты классная девчонка. Была и есть. Ладно, не буду больше тебя отвлекать, а то твой ухажёр, вижу, сильно переживает. Оба встали со скамейки и направились к молодому человеку в очках. Остановившись на секунду рядом, Игорь Белов пошёл к компании молодых людей, а Маша осталась с Фёдором Егоровым. — Всё в порядке? — Да, Федь, не волнуйся. Он, оказывается так изменился, повзрослел… — Да вообще-то пора уже. Фёдор обнял Машу за талию и притянул к себе. Потеревшись носом о её щёку, произнёс: — Скажи мне что-нибудь …хорошее. — Я очень рада, что мы сегодня с тобой засвидетельствовали брак нашей великолепной пары. — Я тоже очень рад… Но ты мне лично что-нибудь хорошее скажи. Маша улыбнулась ему, посмотрела в глаза и сказала: — А знаете что, Фёдор, я люблю Вас… Федя Егоров вздохнул глубоко и непроизвольно заулыбался, прижав Машу к груди. — Люблю тебя, очень-очень. Давай тоже поженимся. Выйдешь за меня? Машкина голова у его груди закивала ему в рубашку. — Мария! Фёдор! — закричали сразу несколько голосов. — Идите сюда! Сейчас Даша будет свой букет невесты бросать. Федя и Маша шли по направлению к дверям кафе, где молодые супруги Ясновы собрались прощаться с гостями, чтобы уехать уже завтра в свадебное путешествие. -А тебе обязательно букет-то ловить? –Фёдор посмотрел на свою подругу.-Ведь у нас всё уже решено. — Хочешь, не буду ловить. Дам лишний шанс какой-нибудь девчонке. — Вот и я про это. Счастливые Миша и Даша стояли, обнявшись, у дверей кафе и выслушивали последние напутствия родителей. Они уезжали за границу. Первый раз. — Ну, что ты, мам, — говорил Миша, — у меня же личный переводчик! — Женя, не волнуйся и показывай нашим мамам фотки, что я тебе буду сбрасывать. — Дашка, ты мне лично на телефон сбрасывай, вклинился в разговор долговязый юноша. Даша потрепала его по голове: — Конечно, Лёш, я тебе и видео пришлю. -Горько! Горько! — закричала толпа молодых людей. Миша нежно и сильно взял свою жену за локоть. Его мягкие губы нашли Дашины. — Ура! Ура! Ура-а-а-а!!! Оторвавшись друг от друга, молодые отошли на расстояние, и Даша, повернувшись спиной к толпе девушек, стоящих специально отдельной кучкой для такого важного дела, размахнувшись, бросила букет. Какая-то счастливица букет поймала, и её начали поздравлять. — Машка, дурочка, ты почему не ловила? — Даша непонимающе смотрела на смеющуюся Сивцеву, стоящую по другую сторону от толпы девушек. — А я уже поймала своё счастье, — заговорщицки сказала подруга, глазами указывая на Фёдора, не выпускавшего её талии. — Следующие мы… У Даши на глазах навернулись слёзы радости. Она молча подошла и обняла друзей. Секундами позже к их трём головам добавилась четвёртая, Мишина. И его большие руки обнимали всех троих. Даша и Миша ехали на заднем сиденье заказанного такси в гостиницу, где они должны будут провести ночь и откуда завтра уедут в свадебное путешествие. Вещи уже были собраны и ждали их в номере гостиницы. Документы, деньги и билеты хранились в Дашиной сумочке. Она молчала и улыбалась, смотря то в окно, то на Мишу. Миша устал немного, перенервничал: день для них был особенный. Он вспоминал, как Даша утром вошла в большую комнату в квартире, где уже собрались жених с товарищами и некоторые приглашённые гости. Какая она была красавица, в этом невесомом платье, в прозрачной фате, под которой в волосах проглядывали мелкие цветки полевой ромашки. Как все вмиг замолчали, как только она вошла в комнату. Как она подошла к нему и просто нежно поцеловала в губы. И как у него сильно застучало сердце, когда он протянул ей букет из полевых цветов. Даша взяла Мишу за руку, и он ощутил нежное поглаживание пальцами тонкого шрама на его руке, ставшего уже еле заметным. И опять его мысли перенеслись в день, когда они встретились с Дашей после того, как его выпустили из КПЗ, предварительно заставив расписаться в документе об освобождении. Миша помнит, как сидел с завязанной рукой в кабинете зам.начальника полицейского участка и читал документ. А тот ему говорил: — Не пойму, Яснов, что вы не поделили-то? «Дашу». — Ты хоть спасибо ему скажи. Тумаков от тебя получил, «Заслужил». да ещё ходатайство писал начальству, чтоб «дела» не заводили и на учёт тебя не ставили. Майор был, мягко говоря, удивлён: не каждый день можно было наблюдать, как человек избитый, стало быть, обиженный, делает всё для того, чтобы его обидчика выпустили. — Ну, ладно, Яснов, больше чтоб я тебя не видел в отделении. Веди себя примерно. А характер свой учись сдерживать, спортсмен, тоже мне. Денег на штрафы не хватит. «Это правильно». -Спасибо. Буду стараться, товарищ майор. -Рука-то болит? — До свадьбы заживёт. «До свадьбы. Вот, поди ж ты, совсем зажила. Небольшой шрам только остался. Как напоминание. Интересно, у него остались шрамы?» — О чём ты задумался? Мишка потянулся к Даше губами: — Да так, ни о чём… — У меня уже губы болят от поцелуев, — прошептала ему в лицо Даша. — Терпи. У тебя впереди целая целовачья жизнь. — Миша обнял Дашу за плечи: — Замёрзла? -Нет… Мне хорошо. Я счастлива. — Даша склонила голову ему на грудь. Миша глубоко вздохнул и счастливо выдохнул ей в волосы: — Дашенька, я люблю тебя и буду делать всё в этой жизни, чтобы ты была счастлива со мной всю нашу целовачью жизнь… Они лежали, измученные любовью, уставшие и счастливые, на большой кровати московского отеля. Миша спал, а Даша глядела на его профиль в сумерках спальни и вспоминала слова тёти Нади, сказанные в ЗАГСе, когда они с большой группой гостей ожидали своей очереди: «Ну вот, Дашенька, и за тобой приехал принц на белом коне. Смотрю на вас с Мишей и радуюсь: как вы любите друг друга…». И опять, как часто уже это бывало, она вспомнила учителя. Вспомнила без сожаления и досады. Странно, но в воспоминаниях о человеке его характер начинает со временем раскрываться, как будто ты общаешься с ним. Тогда как ты просто не спеша анализируешь его поступки, его высказывания. Воспоминания эти уже не заставляли сердечко Даши колотиться, а руки дрожать. Она взрослела, думала, анализировала. И сейчас ей вспомнилась сказка, рассказанная им. «- В некотором царстве, в некотором дремучем лесу жила-была девочка. Ну как жила… то было больше похоже на существование, в собственной маленькой… норке? … Часто ей было плевать на себя, а, следовательно, на чувства всех тех, кто ее окружал. Девочка-то наша была эгоисткой… Когда она находилась в особом эмоциональном состоянии… а такое с ней бывало регулярно, но недолго…могла забыться и вылезти из своего укрытия и по ошибке свернуть горы, а потом, правда, всегда возвращалась обратно в… где она там живет?.. в нору… Неважно. Какая-то ты грустная, Дарья… Я что, зря тебя веселю? Не хочешь узнать конец этой сказки? -Мне никогда не были интересны сказки про принцесс и их прекрасное спасение. — Ты слушала меня невнимательно. В этой сказке нет никаких принцесс и принцев. Есть только наша девочка да злой отшельник/ леший/ водяной… Девочку нашу никто не спасал, ведь ничего-то ей, кроме нее самой же, и не грозило. А спасать всяких там девочек от самих себя — не самое благодарное занятие для нашего лешего. Не забывай, что он к тому же еще и антагонист. Да и как бы он смог убедить девочку, что жизнь бывает всякая, …а себя надо любить? — То есть, сказка заканчивается тем, что наша девочка полюбила саму себя, а не прекрасного принца? — Дарья, ты меня совсем не слушаешь… Прекрасных принцев тут нет. Если наша девочка полюбит себя — это будет уже хорошо, может, и водяному что-нибудь перепадет. Наш леший/водяной не принц, и в спасении кого бы то ни было не принимает участия… — И все закончится плохо? — Конец сказки полностью зависит от нашей девочки. — Это какая-то неправильная сказка… — Почему? Знаешь, что мне больше всего не нравится в сказках? Они провоцируют ложные ожидания. В сказках прекрасный принц никогда не подставит тебе подножку, а это не так, и любовь их не реальна. Она только в фильмах, книгах и есть. — Сказки должны поучать … эта сказка учит смелости и любви к себе? Из Вас получился бы плохой сказочник. И если эта девочка была эгоистичной, то наш леший явно был самовлюбленным типом. — Ну, должен же он хоть кого-нибудь любить…» «Да, он не был прекрасным принцем и не мог сделать меня счастливой. Но он отвергал существование принцев вообще. Отвергал любовь… Подвергал сомнению доверие друг к другу. Интересно, а сейчас он так же думает? Любит ли кого-нибудь по-настоящему?..» Тогда, два года назад, Женя ей ничего подробно не стала рассказывать об их встрече с Даниловым. Она приехала домой к Даше и просто сказала: -Надо подождать немного. Я думаю, скоро Мишу выпустят. Ни мать, ни брат не были в курсе того, что произошло. Маша и Фёдор поклялись тоже держать всё в секрете, хотя Маша Сивцева даже и не догадывалась, что это происшествие имеет какое-то отношение к их бывшему учителю. Миша Яснов пришёл к Дарье домой через неделю, поздно вечером. Елена с сыном считали, что Миша куда-то уезжал по семейным обстоятельствам, с расспросами не лезли. Миша стоял молча, спрятав ладони в карманах джинсов и смотрел за окно Дашиной комнаты, склонив голову на бок. Когда Даша подошла к нему со спины и развернула к себе, она прочла в его глазах всё: любовь к ней, боль и грусть от произошедшего, счастье, что она рядом, взволнованность ситуацией и надежду. Её глаза и сердце умели уже читать Мишкину душу. Сквозь шторы гостиничного номера пробивались солнечные лучи. Скоро им надо вставать и собираться. Даша повернулась и посмотрела на спящего рядом мужа. Её рука потянулась погладить его руку, спокойно лежавшую на груди. Она провела пальцами по его предплечью, дотронулась до кисти руки, погладила тонкий золотой ободок кольца. Миша почувствовал её. Он взял её пальчики в ладонь и поднёс к губам. Хриплым голосом спросил: — Уже не спишь, Дашунь? Даша наклонилась над ним и поцеловала в губы. Тихо прошептала: — Ну вот, принцесса целует своего принца, чтобы тот проснулся от долгого сна. Она спасает его, потому что любит… И он просыпается… — По-моему, в сказке, наоборот, добрый принц целует и спасает свою принцессу… Миша наклонился над Дашей и стал нежно целовать её подбородок и шею: — …и жили они, поживали всю их долгую целовачью жизнь…