Dramarama

— Ты слишком много времени проводишь с этим калекой, — уже срывается на крик парень, — Если у тебя так много свободного, так вот он я, проводи его со мной! А ты бегаешь по больницам и выхаживаешь вообще постороннего человека. — Я виноват в том, что с ним случилось. И он не калека, а, если ты так говоришь, в твоем сердце нет ни капельки сочувствия и милосердия. Чимин обвил свое тело руками, лишь бы спрятаться от этих страшных слов своего молодого человека, не подпустить негатив к сердцу. Парень не понимал, как человек, которого он любит, который, наверное, тоже любит его, мог такое говорить. Да, Чимин больше времени проводил в больнице, чем ходил в кафе, кино, да и просто погулять с Кихеном. Но ведь он всего лишь хочет помочь парню, который за это время стал ему другом. Пак заметил, как к нему изменилось отношение Юнги, раньше тот на пушечный выстрел не подпускал парня к себе, сейчас Мин благодарен младшему за то, что дал возможность вновь почувствовать свои силы, подарил надежду. — Почему ты так говоришь? — оскорбился Ю, — он что для тебя важнее, чем я? Может быть, он был рядом, когда тебе было плохо, когда ты захлебывался в слезах, опять-таки по его вине? — Я тебе очень благодарен, Кихен… — Не перебивай! Появился он, так я стал не нужен? Ты меня разлюбил? — сказал парень и посмотрел на Чимина каким-то презрительным взглядом. — Как ты можешь так говорить? Конечно же, я тебя люблю, очень люблю. Но мне неприятно, что ты говоришь так про меня и моего нового друга, — Чимин сердился, очень сердился. Его стало пошатывать, тело пробило дрожью. — Так раз любишь, где та прежняя страсть в глазах? Где минуты, проведенные вместе, где прогулки по ночным улицам с переплетенными пальцами? Где? где все это? — Кихен не контролировал свои эмоции, говорил слова, которые без ножа резали и без того хрупкое сердечко Пака. Когда придет домой, Ю поймет, что был не прав, что поступил эгоистично, как последняя скотина. В нем просто проснулось чувство собственности, он ни с кем не хотел делить этого милого паренька Пак Чимина, он его, только его и не чей больше. — Может, все это у вас с ним? — Зачем ты так? — по щекам Чимина потекли слезы. Ему больно. Больно от слов Кихена. Больно от поведения человека, ставшего за время их отношений родным. А еще больнее от того, что Чимин плачет, он чувствует себя сломанным, слабым, беззащитным. Опять. Опять, как два года назад. «За что я это заслужил?» — единственный вопрос, который он задавал себе сейчас. — Как? Может быть, я просто пытаюсь открыть тебе глаза на правду? Ведь признай, Чимин, не просто же так ты ходишь к нему в больницу, пытаешься, как ты говоришь, помочь. — Замолчи! — сквозь рыдания кричит Чимин. Нет, нет. Это не тот Кихен, не его Кихен. Не тот парень, который был так нежен и заботлив с ним. «Верните прежнего Кихена!» — кричало сердце парня. Это все неправда! Ю не мог сказать таких слов. Сейчас он подойдет к Чимину и прижмет своими сильными руками к груди, спрячет за своей спиной от всех бед и страданий. — Нет, я все скажу! — ярость в глазах Кихена спала. Сейчас за туманность в взгляде Пак не мог прочитать ничего, а это еще хуже — не знаешь, чего ждать дальше. — Иди к нему! Может, тебе лучше, когда вы вместе с ним, а не со мной? Когда мы последний раз были вместе, не считая твоих срывов? Когда последний раз целовались? Ты либо плачешь у меня на груди, либо все время проводишь в больнице. Я так не могу, я устал. Выбирай кого-нибудь одного: либо он, либо я! — Ты ставишь меня перед выбором? А ты знаешь, что это мерзко и подло? Сейчас ты настолько пал в моих глазах, что я даже слов нужных подобрать не могу, чтобы описать твое поведение. Ты мне противен. Ты такой же, как все, — Чимин просто развернулся и ушел. Ушел, не только потому, что ему неприятен этот разговор, он хотел скрыть свою ярость. Еще минута и ухмылка спадет с лица Кихена, а кулак Пака запачкается в крови этого подлеца, что пустил новую трещину по сердцу парня. Но Чимин не хотел этого, сейчас он ничего не хотел и ждал, когда же его тело разлетится на тысячи частиц. Развернулся и ушел. Руки сжались в кулаки, ногти пронзили кожу ладошек. Парень хотел физической болью, закрыть ту дырку в душе, что сейчас пробили слова его парня. По пальцам уже скоро начнут ветвиться ручейки крови, но Чимин не чувствует этой боли. Пак устал, усталость всех этих проблем, что резко свалились на его голову, устал от этой жестокой жизни. — Чимин, прости, я… — Кихен схватил его за локоть, крепко-крепко прижимая к своему телу. — Не трогай меня! — кричит Чимин, ладонями упираясь в грудь парня. — Уходи! Пожалуйста, уходи! Он подошел к двери, щелкнул замком и открыл ее. Он сделал свой выбор, основанный на эмоциях и пустоте внутри. Пак держал ручку двери в своей покрасневшей ладони, ждал, когда Кихен уйдет из его дому, скроется из поля зрения. И он ушел. Чимин скорее захлопнул за ним дверь и осел на пол рядом. «Я приду, слышишь? И мы еще раз поговорим!» — доносилось из-за захлопнутой двери. Но Чимин уже этого не слышал. Ничего не слышал. Он подмял под себя ноги, закрыл лицо ладонями и рыдал. Опять, опять ему плохо. Становится трудно дышать, ему казалось, что температура в комнате поднялась на десяток градусов. На самом деле, горело его тело. Сердце забилось в бешеном ритме. Он потерял сознание. *** Чимин не приходил уже третий день, Юнги себе места не находил. Не то чтобы он привязался к этому милому ребенку, нет, вовсе нет. Просто как-то резко стала ощущаться нехватка чего-то особенного, стало пусто. Третий день Мин обманывал себя, что он ни капли не соскучился по Чимину, да и вообще не ждал его. Но пытаться обманывать себя еще хуже, чем признать эту правду. Юнги переживал, вдруг у парня какие-то проблемы, вдруг с ним случилось несчастье. Встряхнув головой, Мин прогнал все ненужные мысли, пытающие заполонить остаток его разума, в котором и так было слишком много того, что за последнее время свалилось на Шугу. Да, кстати, Шуга — прозвище парня в баскетбольном клубе, образованное от занимаемой им игровой позиции. Он капитан команды уже второй год, а сейчас, ничем помогать своим одноклубникам с подготовкой к финалу, он тут, в больнице. Так еще и чертов Пак Чимин не хотел покидать его мысли. Почему он вообще переживал? За эти недолгие посиделки в палате, прогулки в парках и по территории больницы парень успел привязаться к Паку, он был солнышком для Юнги, всегда такой улыбчивый и жизнерадостный. Один взгляд на этого парня, и ты забываешь обо всех своих проблемах. От Чимина веяло теплом и спокойствием, и он заражал всех вокруг своим оптимизмом и яркой счастливой улыбкой. Мину не хватало этих разговоров ни о чем, обиженного вида парня после очередной колкости от Юнги. Шуга ждал, когда дверь палаты раскроется и из-за нее выглянет черная макушка Пака. Нет, нет… Юнги привык быть равнодушен ко всему, но любой кусок льда можно растопить. Он делал вид, что ему насрать на все, что он бездушен, что все вокруг ему безразлично, но это лишь защитная реакция на внешний мир. Внутри все такие же ранимые и чувствительные, как и остальные. «Этот парень для меня ничего не значит, — пытался оправдать свое беспокойство и угомонить сердце, которое стало учащенно биться от одной мысли об этом парне, — он просто, таким образом, извиняется. Ничего большего!» Да признай ты уже, Мин Юнги, что скучаешь по этому парню! А ведь еще совсем недавно Мин ненавидел этого парня, винил во всех своих проблемах. Но обида быстро сменилась чем-то другим, трепещущим и новым, что теплом расплывалось по сердцу. Что-то странное и неизведанное зарождается внутри Юнги, все внутри пылает, когда Чимин находится рядом. Шуга чувствовал себя беззаботным первоклассником, он мог открыться Паку, зная, что тот его всегда поймет. Как говориться, к хорошему быстро привыкаешь. Вот и Юнги привык слышать рядом нежный голосок младшего. Парень вспоминал, как, буквально, пару дней назад Чимин забегал к нему после школы. Ну как сказать забегал, Юнги знал, что парень жил совсем не близко к больнице, от его дома до больницы на автобусе ехать минут сорок. Мин всегда переживал за друга, когда после их очередных часовых посиделок тот в позднее время возвращался домой. В последний раз их разговор затянулся, они болтали обо всем на свете, и обоим было так хорошо и спокойно, что даже расходиться не хотелось. Но после Юнги пожалел, что не мог отпустить парня раньше, потому что младший куда-то пропал, не приходил уже третий день, а Шуга даже не знал его номера, чтобы набрать и убедить себя в том, что с парнем все в порядке. Конечно, можно было узнать телефон у Тэхена, но, как рассказывал Пак, у них сейчас с Намджуном не самые лучшие времена, поэтому Юнги старается лишний раз не трогать доктора. Вибрация телефона уведомила о новом сообщении. Сняв блокировку с экрана, Юнги вытаращил глаза от увиденного. «Нет, у меня точно глюки,» — думал он, открывая Какао. Сообщение пришло от >Jiminni<. «Это что, шутка какая?» — не верил Мин своим глазам, прикрыл их веками, потом резко открыл. Нет, ему не кажется, действительно, написал Пак. >Jiminni<: Юнги, привет) Извини, что не захожу уже третий день. Как твои дела? Как нога? Тупая улыбка расплылась по лицу Мина, даже родители так о нем не пеклись, как этот парнишка. «Так, Юнги, соберись и ответь на это чертово сообщение от чертова Пак Чимина!» — пытался восстановить дыхание Шуга. Сердце пропускало удар, еще один. «Господи, да что это со мной? Почему я так реагирую на этого мальчишку?» _Suga.93_: Ну вот, а я уж обрадовался, что ты больше не придешь. Не успел Мин отправить сообщение, как сразу появился пишущий карандашик. «Что он там так долго пишет?» — не терпелось Юнги получить ответ. Прошли уже около двух минут, когда карандаш исчез, и появилось сообщение. «И эти две строчки он так долго писал?» — разочаровался Юнги. А после посмеялся про себя, вспоминая о крошечных ладошках Пака: «Наверное, жутко неудобно набирать сообщение такими короткими пальцами». >Jiminni<: Ах, ты так? Я думал, ты переживаешь и ждешь, когда я опять приду. Будешь наказан, Мин Юнги! «Этот мелкий мне угрожает?» — усмехнулся Мин и принялся строчить ответ. А ведь он, правда, беспокоился и скучал, но Чимину об этом знать не обязательно. _Suga.93_: Кто из нас еще по заднице получит? Ты где пропадал? Мне скучно тут, благо совсем недолго бока отлеживать осталось. Почему-то от мысли, как Юнги шлепнет своей ладошкой Пака по его упругой заднице (да Юнги успел внимательно ее изучить, и что в этом такого?), щеки парня вспыхнули огнем. Что-то разыгралась фантазия у Юнги, он встряхнул головой, отгоняя все гейские мысли, что посетили его кору больших полушарий. На экране появилась галочка — сообщение прочитано, но что-то ответ никак не приходит. Мин ждал пару минут, полчаса, даже не заметил, как глаза стали слипаться и он погрузился в сон. *** Утро выдалось не очень, от слова совсем. Юнги приоткрыл свои веки, тут же щурясь от ярких солнечных лучей, играющих по светлым стенам и мебели. Вставать ужасно не хотелось от мысли, что сегодня придется вернуться домой, где парня ждет серьезный разговор с родителями. Вчера, когда звонила мама Мина, она сказала, что его около двенадцати заберет отец. Шуга поднялся с кровати, лениво потягиваясь, и отправился в небольшую ванную комнату. Хорошо, что парень рано встал, и ее еще не успел никто занять. Почистив зубы и умыв заспанное лицо, парень направился в душ. Холодные капли воды приятно щекотали кожу, окончательно пробуждая. Юнги не хотел думать о том, какой скандал его ждет дома, что парень вновь увидит слезы матери и суровое лицо отца. Парень потряс головой, брызги с мокрых волос разлетелись, оседая на нос и щеки. Черт! Да почему все так сложно? Локоть левой руки парня нашел стену, нервный импульс от удара прошелся по всей верхней конечности. «Айщ!» — ругается Мин, ударяя кулаком в стеклянную дверцу душа, по которой тут же паутинкой расползлись трещины. Юнги заметил свое смутное лицо на запотевшем зеркале и поспешил потереть покрывшееся капельками стекло. Внимательно рассматривая свое отражение, парень заметил, что корни волос уже порядком отросли. «Нужно бы их освежить,» — думает Мин, мысленно ставя пометку в списке дел первой необходимости. Надев чистую одежду, парень, прихрамывая, вышел из ванной. Тут он вспомнил про вчерашний диалог с Чимином и поспешил проверить телефон на наличие новых сообщений. Улыбка покинула его лицо, когда Мин не обнаружил ничего нового. Перечитал свое последнее сообщение, щеки тут же вспыхнули от многозначности его первого предложения. Не успел парень кинуть телефон на тумбочку рядом с кроватью, которую вчера уже успел опустошить, собирая вещи, как смартфон завибрировал. Звонила мама, извиняясь за то, что у отца возникли непредвиденные обстоятельства, и он срочно сорвался в офис. «Замечательно, — ворчал Юнги, — теперь еще на автобусе придется переться». Собрав все свои вещи, парень поспешил забрать документы и выписку. Он успел даже подмигнуть медсестре и обменяться с милой девушкой номерами телефонов. Мин вышел на улицу и сразу пожалел, что не надел джинсы и вышел в легких спортивках. На улице похолодало с приближением Нового года, Юнги втянул шею в ворот куртки и накинул на голову капюшон. Быстро дойти до автобусной остановки парню не удалось, колено ныло, напоминая о себе. Он чуть-чуть не успел на нужный автобус, теперь ждать другого транспорта еще десять минут. Чем быстрее шли минуты, тем больше парень нервничал. Юнги нащупал в кармане мятую пачку сигарет и вынул одну, приближая к ней слабый огонек зажигалки. Вообще, парень не курит, он же спортсмен, а курение, как известно, плохо сказывается на легких и бронхах, но вот, когда нервная система дает сбой, пачка сигарет в кармане у него всегда есть. Автобус подошел быстрее, чем предполагал Мин. Щелкнув молнией небольшого кармана на спортивной сумке, парень нащупал на его дне деньги и оплатил проезд. Дорога ему предстоит долгая, поэтому он вынул из того же кармана свои старенькие наушники и погрузился в атмосферу любимого трека. Юнги долго всматривался в лица людей в автобусе, взгляды молодых девчонок были обращены к нему, две женщины, сидевшие напротив, тихо перешептывались, искоса поглядывая на парня. После он повернулся к окну, и начал водить замершими пальцами по запотевшему стеклу. Мин сам не успел осознать, как на нем появилась имя его нового друга, а именно Чимина, но, осознав, поспешил провести по надпись рукавом куртки. Руки ужасно замерзли, и парень сложил ладошки у рта, согревая ладони теплым дыханием. На остановке возле школы, в которой учился Шуга, автобус наполнился учениками. Рядом с Юнги тоже присел один паренек, который учился, наверное, на втором году средней школы. На его шее Мин быстро приметил шарф со знакомой эмблемой. Мальчуган долго всматривался в черты лица своего соседа, а потом, понимая, с кем рядом сидит, расплылся в улыбке. — Ты же Мин Юнги, который играет в нашей баскетбольной команде? — увидел искорки в глазах школьника Шуга, лишь согласно кивая на заданный вопрос. -Ты такой классный! Ты мой самый любимый игрок, не одна звезда NBA не сравнится с тобой! Мне так нравится твоя игра, я тоже играю, но пока не так здорово как ты, — уголки губ слегка опустились, но огонек в глазах никуда не делся. — Спасибо, я рад, что кто-то восхищается моей игрой, — искренно ответил капитан школьного баскетбольного клуба, — не переживай, что пока не играешь как я, всему нужно научиться, главное — иметь желание, а остальное само придет. Я тебе обещаю, если захочешь и будешь стараться, будешь играть не только как я, а лучше! Юнги посмотрел на лицо парня, оно все светилось, на нем читалось желание. Дайте этому малышу мяч, и он побежит с ним на край света, будто это его единственный смысл жизни. — Извини, мне уже пора идти. Как-нибудь еще встретимся, и я тебе покажу пару приемчиков, — попрощался Мин, замечая, что автобус подходит к нужной остановке. -Обещаешь? — услышал он возле открывающейся двери. — Обещаю! — сказал и вышел из автобуса, что захлопнул за ним дверь и отдалился, скрываясь за поворотом. После разговора с юным баскетболистом желание поговорить с родителями возросло в разы. Руки уже почти не тряслись от мысли о предстоящей ссоре с родителями, а Мин уверен, это будет именно скандал со слезами матери и нравоучениями отца. Но Юнги был серьезно настроен поп поводу своего возвращения в баскетбол. Откладывать этот разговор уже некуда, и так пропустит следующую игру. Парень замялся лишь возле двери квартиры, долго не решаясь нажать на звонок. *** — О, кажется, Юнги пришел, — услышал голос матери Мин, переступив порог дома. Он спустил с плеча тяжелую спортивную сумку и искал глазами место, куда бы присесть, потому что так парень не мог снять кроссовки — колено все еще отдавало болью и тихонько ныло. Шуга заметил возле порога чью-то пару обуви и неожиданно удивился. Знакомые и друзья редко заходили к ним поболтать и выпить чашечку чая. — Привет, сынок, — подбежала женщина к парню, цокая каблуками. — Привет, мам, у нас гости? — не мог оставить свое любопытство Юнги. — Проходи, сейчас все расскажу. Только дождемся отца, — сказала она и скрылась в гостиной. Юнги тоже не стал медлить, и, сняв верхнюю одежду, прошел вслед за матерью. На диване он заметил незнакомого паренька, одетого в темную рубашку с белыми разводами и светлые узкие джинсы. Русые волосы были аккуратно уложены, а в правом ухе красовалось небольшое колечко. Юнги не знает почему, но внешний вид парня показался ему каким-то отталкивающим. — Привет, — поприветствовал Мина парень, на что тот промолчал. — Мам, может, объяснишь? Кто этот педик? — грубостью Юнги всегда отличался. Да и за подходящим словом парень в карман не полезет. — Юнги, познакомься, это Чангюн — новая член нашей семьи, — сказала женщина. Когда они брали парня из приюта, он долго не мог привыкнуть к жизни в полноценной семье, когда есть что покушать, когда не задевают всякие идиоты, которые считают себя крутыми и сильнее других, а значит, могу спокойно обижать слабых. Им не считал себя таковым, но часто приходилось быть предметом издевательств и ходить с синяками, усыпающими все тело. Родители парня погибли, когда тому было четырнадцать. Смерть родителей далась ему нелегко, сколько слез он выплакал, как ненавидел жизнь, которая в считанные мгновения превратилась в кошмар. Чангюн был в приюте всего три года, но за это время успел настрадаться и повидать, ту непристойную, полную жестокости и насилия жизнь. Он побывал участником такой жизни, только не на ведущей стороне, а в роли общественного мусора, отброса общества. Не было рядом с ним человека, который мог защитить от нападок детдомовских придурков, который мог прижать к сердцу и сказать, как сильно его любит. Родители Мина переживали, что парню будет тяжело привыкнуть к жизни в их доме. Первое время их приемный сын был шуганным, постоянно боялся чего-то, пытался без необходимости не общаться с людьми, которые дали ему возможность стать полноценным членом общества, возможность получить хорошее образование, подарили любовь и заботу. Им был рад быть членом семьи Мин, но не знал, как выразить благодарность своим новым родителям, поэтому пытался быть примерным сыном и отвечать на их заботу своей любовью. — Юнги, я надеюсь, ты извинишься перед братом, и вы подружитесь, — продолжила женщина, взволнованно посмотрела на реакцию старшего сына. У Шуги глаза из орбит вывалились. Нет, мало того, что родители испортили ему жизнь, своими запретами на баскетбол, сломали даже не начавшуюся карьеру, так еще и притащили в дом какого-то сиротку из детского дома. — Братом? Я не могу назвать этого, — он покосился на парня на диване, — своим братом. Он хоть незаразный, а то мало ли как он жил в своем приюте. — Юнги, следи за своими словами, какой же у тебя поганый язык! Где только слов таких понабрался? — была недовольна поведением своего сына госпожа Мин. — Не нужно мне твоих нравоучений! Зачем вы его взяли? Вам что, новой игрушки захотелось, хотите сломать судьбу еще одному человеку, как сломали мне? — сложил руки на груди, делая вид, что чего-то ждет, а именно ответа на заданный ранее вопрос. — Как ты можешь так говорить? Мы всегда делали то, чтобы ты ни в чем не нуждался, заботились о тебе, у тебя было то, чего не было у твоих сверстников, стоит тебе только пожелать и показать пальцем на понравившуюся вещь. — Да? Вы просто покупали мне игрушки в детстве, дорогие вещи и думали, что на этом ваши родительские обязанности заканчиваются. Вы постоянно пропадали на работе, а мне всего лишь хотелось, как все остальные дети, сходить с вами в кино в выходные, но у вас их не было, зато были документы, отчеты и встречи с деловыми партнерами. А где материнская любовь? Где отцовское крепкое плечо и поддержка? — Юнги, ты даже представить не можешь, как мы тебя любим, как ты… — Любите? Какая может быть любовь, когда вы запрещаете мне заниматься любимым делом, не даете играть, лишили мечты. Или это, в вашем понимании, любовь? Парень уже плохо контролировал ситуацию, хотелось выдать все то, что накопилось за последние пару недель. Так еще одна проблема нарисовалась, в виде сидящего напротив парня. И это последняя капля, чаша терпения переполнена. Юнги покосил на него свой наполненный яростью и злостью взгляд. — Юнги, ты же знаешь, что мы желаем тебе только лучшего, когда у тебя появятся дети, ты поймешь нас с отцом и поблагодаришь за это. — Не нужна мне такая опека с вашей стороны! И забота не нужна. Мне вообще от вас ничего не нужно! — кричал изо всех сил Юнги. — У вас появился новый сынок? Отлично! Надеюсь, теперь вы отстанете от меня и переключитесь на него. — Да как у тебя язык поворачивается так говорить? В нашей семье, месте, где ты воспитывался, так не говорят! — по щекам женщины покатились крупные слезы. — Надо было больше уделять внимания сыну, раз не нравится моя речь! — Мама, все в порядке? — шептал парень на диване, пододвигаясь к присевшей в рыданиях матери. — Да, сынок, не переживай, — отвечала мать Юнги. — Вот видите, все отлично. Ты кем хочешь стать после школы? — обращался Мин к новому брату. — Юристом, — тихо бубнил себе под нос Чангюн. — Еще лучше! Вот, мама, у вас есть сын будущий юрист, как вы и хотели. Так, может, вам одного сына с такой профессией хватит? А второго вы оставите в покое? Юнги ушел, не дождавшись ответа. После оставшиеся в гостиной его мать и Чангюн услышали громкий хлопок дверью и падение чего-то стеклянного, что осколки разлетелись в разные стороны. *** Мин зашел в комнату и не узнал когда-то любимого места, его убежище от всех напастей внешнего мира. Что они натворили? По щекам медленно стекали ручейки слез, когда парень увидел голую стену, на которой прежде висело баскетбольное кольцо, полка с медалями и кубками за первые и призовые мета в соревнованиях. Единственное, что осталось здесь от прежней жизни, это мяч, закатившийся за занавеску, видимо родители парня его не заметили. Мин взял его в руки, тихо набивая о пол. Юнги плохо, так плохо ему еще не было. Щеки уже блестели от слез, градом сыплющихся из глаз. Он вел диалог со стеной, из раза в раз ударяя ее кулаком, вкладывая в каждый новый удар все больше и больше сил. Костяшки на пальцах уже сбиты в кровь, но ему было плевать. Плевать на боль, на красные струйки на руках. Все, что сейчас хотелось, закопаться живьем в сырую землю. Снова голову посещали мысли о смерти, как тогда в больнице, после разговора с Чимином. Но потом в жизнь Юнги пришел этот парнишка, и, вроде бы, черная полоса в жизни начала светлеть, окрашиваться в белый. Шуга видел свет в конце туннеля, бежал за этим пленительным голосом младшего. Потихоньку успокаиваясь, Мин прилег на кровать, обнимая мяч и поджимая под себя коленки. Хотелось сжаться, как только мог, до таких крошечных размеров, чтобы никто не обращал на него внимания и не ранил так сильно, как он чувствует боль сейчас. Но в тоже время, стать большим и сильным, чтобы суметь постоять за себя и дать отпор всему, что потревожит. Хотелось найти такую стену, за которую спрячешься, и никакие беду и несчастья до тебя не доберутся. Внутренняя боль всегда тяжелее физической. А, когда у тебя и то, и то имеется в ассортименте, так это вообще хуже некуда. Это то, когда помимо того, что все тело отдается боль, будто тысячи игл пронзают твою кожу, при каждом движении, еще и мозги взрываются от переизбытка лезущих в кору больших полушарий мыслей, которые не дают покоя. Для человека важно выбраться из такого состояния, подняться со дна вершины на снежную макушку горы. Это испытание судьбы, и раз жизнь подкинула его Юнги, значит, он должен справиться. Но как тут справишься, когда силы для борьбы уже на исходе? А тут еще и родители такой подарочек преподнесли. Юнги хотел младшего брата, которого можно научить играть в баскетбол, помогать с домашними заданиями, но это все было, когда он сам еще был ребенком, учился в младших классах.‎ Сейчас что он будет делать с братом, которого уже не надо ничему учить, который сам тебя может чему-то научить? С одной стороны, Юнги радовался тому, что родители теперь будут уделять меньше времени самому Мину, может быть, даже отстанут со своим юристом. Но, с другой стороны, парню было жалко Чангюна, потому что Шуга понимал, что мать не отстанет с образованием, с хорошей учебой, будет таскать его нового брата на разные мероприятия, которые устраивают шишки города чуть ли не каждую неделю. А он посчитает, что должен быть примерным сыном, не сможет отказать родителям, ведь он обязан им за то, что те забрали его из приюта и подарили новую жизнь. Но Юнги с первого взгляда стал ненавидеть это парня, сам не знал почему. У него странная внешность, видно, что мама постаралась. Еще парня разозлило то, что Чангюн сидел в любимых тапочках Мина, а главное — родители будут меньше любить его, теперь же у них есть не такой сын грубиян, как Юнги, сын, который будет слушать их во всем и не будет расстраивать. И как тут найдешь общий язык, когда парни — абсолютные противоположности друг друга? Мысли Мина рассеялись, когда в дверях появился его отец. Парень вытер сырые от слез щеки и сел спиной к отцу на краю кровати, болтая ногами. Взгляд был устремлен в одну точку, ни одной мысли не осталось. — Юнги, мы вроде с тобой уже говорили по этому поводу. Почему ты не успел прийти домой, как снова довел мать до слез? Зачем нагрубил Чангюну? — начал отец, в ответ лишь молчание, — Юнги, я с кем разговариваю? Парень молчал, ничем объяснить ситуацию, его отец задает вопросы, ответ на которые очевиден. Мужчина сделал пару шагов и теперь стоял напротив Юнги. — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — прорвало Мина младшего. — Что вы меня за свою семью не считаете, раз взяли не пойми где этого сиротку и пытаетесь отдать ему свою любовь, которая по праву принадлежит мне? Что вы поступаете подло, лишая меня мечты? Вы меня не любите и никогда не любили. Так зачем взяли этого парня в семью, хотите и его жизнь угробить, как сделали с моей? — Замолчи! — повышает голос на парня отец. — А что, правда глаза колет? — вякнул Юнги. Шуга никак не ожидал такого поворота. Шлепок от удара по щеке разлетелся по комнате, а после тишина. Юнги схватился за покрасневшее место на лице, слезы скапливались в уголках глаз, но парень не давал им волю и терпел. — Лучше бы ты не рождался, — слова отца эхом пронеслись в голове Мина. Не было больше сил сдерживать слезы, и он плакал, захлебывался в рыданиях от обиды, комом подошедший к горлу. Чем он заслужил подобное? Как сильно согрешил, что сейчас расплачивается за ошибки прошлого? Вот сейчас точно больше ничего не держит его здесь. Зачем жить, когда никому не нужен? Зачем надеяться и ждать, когда все то, о чем ты мечтал, рухнуло, когда сказали, что ты лишний в этой жизни, никому не нужен? Телефон на столе раздался, уведомляя о приходе нового сообщения. Юнги поднялся с кровати и взял телефон, роняя капли на экран, прочитал сообщение >Jiminni<: Прости, у меня возникли некоторые проблемы, но сейчас все в порядке. Тебя уже выписали? Слезы накатили с новой силой, вот тот человек, единственный, кто понимает его и поддерживает. _Suga.93_: Как бы я сейчас хотел, чтобы ты был рядом. Прощай, Чимин. Прости меня.