Dramarama

Юнги стоял на краю крыши многоэтажки, на краю жизни и смерти. Ничто его больше не держит в этом мире и никто. Буквально, еще один шаг, и все закончится. Когда он посмотрел туда, вниз, где все по-прежнему идет своим ходом, по телу пробежались мурашки, стала кружиться голова. Если бы только можно было все вернуть назад, но нет… Сейчас он стоял здесь один, наслаждаясь последними мгновениями жизни. Вдыхая холодный воздух, глядя на весь этот мир свысока, понимаешь, какой могла бы быть твоя жизнь, будь все иначе. Но судьба сложилась именно так, и обратного пути здесь нет. Сейчас, когда уже почти распрощался с жизнью, Мин понял, что его жизнь — не сплошная черная полоса, наполненная неудачами и бедами. В ней было и много прекрасных моментах, о которых люди чаще всего забывают. Так, например, Юнги вспомнил дни, когда впервые взял в руки мяч, когда одержал со своей командой первую победу и получил медаль. Но в голову не приходили воспоминания, связанные с родителями, скорее всего, потому что последнее время семьей для парня являются ребята из его команды и тренер. Ведь это те люди, которые помогали и поддерживали его во всем, с которыми он делил взлёты и поражения, которые за эти три года в старшей школе стали самыми близкими, заменяя родителей. Парень начал отсчитывать секунды до прыжка, а перед глазами всплыли фрагменты той прогулки с Паком, когда тот привел его к кольцу, дал мяч в руки и сказал «бросай». «Каким же я был идиотом, пытался отвергнуть то, что было так близко. Я был полным придурком. когда отгонял от головы мысль, что не просто так сердце пропускает удары, а дыхание становится более частым при виде этого парня,» — последние мысли Мина перед прыжком, когда разум ушел на второй план, а тело требовало конкретных действий. Парень уже завел руки за спину, чтобы посильнее оттолкнуться. Воздух будто не попадал в легкие, а внутри все сжалось. Было трудно осознавать, что проживаешь последние доли времени. Ну все, пора… Что? Кто-то крепко схватил парня за талию, не давая спрыгнуть вниз. Юнги сопротивлялся как мог, брыкался в чужих руках, даже укусил кожу запястья — все бесполезно, этот человек прижал его к себе мертвой хваткой и не отпускал. — Что ты делаешь, идиот? — этот голос… Такой знакомый и нежный голос. Чимин пытался всеми силами не ослабить хватку и удержать неугомонного старшего. — Жить надоело? — А что ты знаешь о жизни? Тебе никогда не понять меня, не понять моего чувства той ненависти и обиды, когда все вокруг раздражает, а ты теряешься в этом огромном и несправедливо мире, где, кажется, уже нет места для такого крохотного человека… А иначе, как объяснить тот факт, что моя мечта разрушилась в одно мгновение, и виной этому являешься не только ты, что теперь я не понимаю, для чего жить дальше. Отпусти, говорю! Юнги, собрав все оставшиеся силы, дернулся сильнее — отчаянная попытка, не закончившаяся успехом. Чимин не разжал объятий, лишь сильнее прижимал к себе худощавое тело, падая вместе с Мином на холодный бетон в паре шагов от края крыши. — Нет, никуда я тебя не пущу. Может быть, я действительно не пойму причины, по которой ты хочешь угробить свою жизнь, не пойму твоих чувств и обиды. Но ты не считаешь, что суицид только для слабаков? Лишить себя жизни — самый легкий путь из любой непонятной ситуации. А давай, каждый, кому жизнь подкинула трудные испытания, пойдет с крыши прыгать и вены резать? Что будет тогда? А я тебе отвечу, тогда в мире не останется ни одного человека, разве что наркоманы и алкаши, которым пофиг на все и всех. А знаешь, почему так произойдет? Потому что нет на Земле человека, которому не было бы тяжело и обидно, которому судьба не посылала суровые испытания. Теперь скажи, ты точно хочешь сделать это? Слова Чимина заставили задуматься Мина, парень, вроде бы как, открыл перед ним новую сторону жизни, другую истину, которую тот не замечал раньше. — Ты сейчас считаешь, что все от тебя отвернулись, что ты никому больше не нужен. Но это не так, ты нужен своей команде, своим друзьям, твои родители все так же любят тебя и желают только лучшего. Да и тому парню, что открыл мне дверь твоей квартиры, тоже, наверное, нужен. Он твой друг, или вас объединяет нечто большее? — вспомнил Чимин слова, услышанные ранее возле квартиры Мина. — Ты за кого меня принимаешь? Если бы все было так просто, он мой брат, перестал дергаться в чужих руках Юнги. — Ты не говорил, что у тебя есть брат, — сощурил глаза в подозрении Пак. Да как он теперь вообще что-то видит? — Ты не поверишь, сам только вчера, когда вернулся из больницы, узнал о его существовании. Родителя взяли какого-то сиротку из детского дома, только спрашивается, зачем? Решили еще одному человеку жизнь подпортить? — Юнги, выпутываясь из объятий парня, повернулся лицом к Паку, но руки Чимина снова нашли место на его теле. — Не говори так, явно цели усыновления ребенка из приюта у них другие. Твои родители же не настолько бесчувственные…- не успел договорить парень, как Юнги решил внести свою лепту в его речь. — Знаешь, что мне сказал после ссоры с матерью вернувшийся с работы отец? — начал Юнги и, увидев замешательство в глаза напротив, продолжил. — Он сказал, что было бы лучше, если я не рождался. Это так обидно и жестоко, Чимин, когда ты не то что сам понимаешь, что лишний в этом мире, тебе об этом говорит самый родной и близкий, как казалось, человек. Парень чуть не кинулся на грудь Чимина со слезами, но во время остановился, сжимая руки в кулаки, и до боли кусая губу, что по подбородку медленно спускалась к шее алая дорожка крови. Голова Пака вот-вот взорвется, потому что он не мог подобрать нужные, чтобы утешить друга и хоть чуть-чуть ослабить боль внутри него, слова. — Наверное, твой отец был очень зол твоими выходками, что сказал это, не подумав. Ладно, допустим, как ты говоришь, ты не нужен своей семье и новому брату. Но ты нужен мне! — эти слова мурашками прошлись по коже Юнги, проникая в каждый орган, в каждую клетку, молекулу и атом его тела. — Я каждый день приходил к тебе в больницу, приносил фрукты и другие витамины, хотел помогать с восстановлением, ходил с тобой на прогулки и допоздна разговаривал в палате. Но я даже не заметил, как привязался к тебе, привык, что ты всегда находишься рядом, не заметил как… Он опять не успел договорить, только на этот раз Юнги не стал его перебивать, лишь пальцем прикоснулся к чиминовым губам, сразу утопая в их мягкости и пухлости. — Тсц, — Юнги без слов знал продолжение этих слов, ведь сам чувствовал тоже, но не принимал, отвергал эту мысль от себя. Сейчас лицо Чимина заиграло новыми красками в глазах Юнги, Мин даже не подозревал, насколько оно прекрасно, к нему даже страшно прикасаться. Оно еще такое наивное и ребячье, не тронутое грязными руками человека, не испытавшее на себе всей жестокости жизни, парень тоже не хотел пачкать его, такое чистое и светлое, своими прикосновениями. Глаза, которые вот-вот просверлят в тебе дырку, аккуратный нос и губы… Хотелось прикоснуться к ним своими, попробовать на вкус. Он смотрел на парнишку, который сейчас так близко, но в тоже время так далеко, кажется, можно дотянуться рукой, но нет, Мин о нем ничего не знал, понятия не имел, что в жизни Пака было куда больше проблем и непониманий. Их лица настолько близко, что Мин чувствовал прерывистое дыхание младшего. Юнги накрыл чиминовы губы своим, положил свои руки на его грудь, чувствуя учащенное биение сердца Пака. Ближе прижавшись, Шуга понял, давно он не чувствовал столько эмоций, захвативших его разум и тело с ног до головы, такого душевного спокойствия. В такие моменты все переживания и мысли ушли на второй план, открывая дорогу чувствам и эмоциям. Юнги уже не думал о разных, как теперь казалось, мелочах, а целиком и полностью отдавался страсти. Он зарылся ладонью в волосах младшего, пальцами перебирая пряди, собственные губы плотно сходились с чиминовыми. Пак позволил чужому языку хозяйничать у себя во рту, смущая легкую щекотку, когда тот проходился по небу. Чимин отстранился от губ старшего лишь, когда воздух уже не поступал в легкие и стало тяжело дышать. Парень прикоснулся своим лбом ко лбу Мина, боялся открыть глаза, боясь, то все происходящее — просто сон. Он так долго ждал этих прикосновений, этой близости, что сейчас просто боялся потерять и разрушить все это. Чимин почувствовал, что парень, нависавший над ним ранее, отстранился. Открыв глаза, младший увидел сидящего на краю крыши Мина, ноги которого были опущены вниз, подошел и сел рядом. — Что-то не так? — сказал Чимин, пододвигаясь ближе и легко касаясь колена Мина. — Все в порядке, извини, мне нужно побыть одному, — еле заметно улыбнулся старший. — Да, конечно, только вот сначала спустимся вниз. С меня хватит переживаний на сегодня и так чуть инфаркт не схлопотал, увидев тебя на крыше. Ты хоть понимаешь, как напугал меня? — надул губы Чимин, но его обида быстро развеялась после мимолётного поцелуя Юнги в щеку, после которого парень поспешил скрыться на лестнице. — Эй, подожди меня, — крикнул Чимин ему вдогонку. Чимин стал быстро спускаться по ступенькам лестницы и удивлялся тому, как Юнги с больной ногой так быстро преодолевал этаж за этажом. Он очень переживал, ведь только что чуть не потерял близкого человека, парня, которого успел полюбить.