Хитиновые стены

                                    Глава II Утреннее солнце слепило меня сквозь веки. Еще не открыв глаза, я почувствовала сладкий запах свежеиспеченных блинов. Я нащупала под подушкой телефон и посмотрела на экран, открыв свои сонные очи. «10:38» Я приняла сидячее положение и мои стопы коснулись холодного пола. Мурашки тут же разбежались по моему телу, подобно букашкам. Я встала с постели, взяла со стола резинку и завязала непослушные вьющиеся волосы в тугой хвост. — Ли! Просыпайся! — послышалось с нижнего этажа — Уже, Грейс! — крикнула я осипшим со сна голосом. Это нельзя было назвать чердаком, здесь было довольно чисто и уютно. Но холодно. Внизу было намного теплее, поэтому я старалась как можно быстрее одеться и пойти на кухню. По мере приближения к кухне запах блинов усиливался и становился все теплее и манящее. Старые половицы дома скрипели от каждого моего шага. «К этому я еще не привыкла». Грейс напевала себе что-то под нос и смешно танцевала, заставив меня улыбнуться. — Ли! Ну что, готова? — Грейс положила мне маленькое горячее солнце на тарелку и поставила сметану. — Поесть я всегда готова… — Кто бы сомневался, — тетя заправила мне выпавшую из хвоста прядь волос за ухо — Сегодня мы идем в Ноктон Холл! «Я прекрасно знала, что это за место. Во всяком случае, я так думала. Это была ни детская клиническая больница, ни поликлиника. Это была лечебница, настоящее пристанище для «не таких как все». Когда-то это здание было обычным жилым домом, но во время Первой мировой войны американские солдаты, захватив поместье, стали использовать его в качестве госпиталя для своих раненных сослуживцев. В годы Второй мировой войны сооружение служило для той же цели и впоследствии превратилось в полноценную больницу. От меня никогда не скрывали что со мной. Я все прекрасно знала и помнила еще с пяти лет. Все эти 8 лет я наблюдалась в своей лечебнице. Я знала ее от и до, и, самое главное, что моя лечебница состояла из одного корпуса. Только кабинеты и специалисты, никаких корпусов с койками для «особенных». А в Ноктон Холле же было 3 крупных корпуса. Первый — специалисты, второй — юношеский корпус, третий — взрослый. Это было новым и неизведанным для меня местом. Довольно пугающим и одновременно манящим. У него была особая энергетика, история, но все, что я о нем знала, это информация и прикрепленные к ней пара фотографий на официальном сайте Ноктон Холл…» — Эй, ты чего? — Грейс положила руку на мое плечо и тихо потрясла — Не выспалась? — О, нет, все хорошо, просто… — я положила обе руки на стол и нервно начала стучать пальцами — Нам обязательно туда ехать? «И почему я так боюсь этого места?» — Да, Ли, и ты это прекрасно знаешь. Послушай, чем скорее мы с тобой закончим здесь дела, тем быстрее вернемся домой. Я знаю, мы обе этого хотим. Ее слова не звучали так подбадривающе, как должны были. Да и это было не важно. Грейс была права, чем скорее, тем быстрее… — Хорошо, я поняла. Пока я завтракала, солнце успело подняться не достаточную высоту, чтобы уже не слепить мне глаза, а немного задевая голые верхушки деревьев, ударятся лучами о светлые, но грязные стены дома над окном, озаряя комнату нежным теплым светом. Пыль кружилась в воздухе и оседала на подоконнике, где не было ни одного цветка. — Давай купим фикус… — я кивнула в сторону окна. — Мда. И повесим шторы. День был прекрасный. Самый настоящий, осенний, прохладный денек. Очень ни хотелось бы провести его в холодных стенах Ноктон Холла. Лечебница находилась совсем недалеко от нас. Улицы три — четыре, но занимала довольно крупную территорию. Мы оделись, собрали все документы, и вышли из дома. Дверные петли снова завыли и Грейс закрыла дверь. «Сука холодно…» Я зарылась носом в теплый шарф и переступая с ноги на ногу застучала зубами. — Говорила же, нужно теплее одеваться! — Грейс осуждающе посмотрела на меня. Все что я могла сказать в свое оправдание — показать язык. — У тебя адрес хоть есть? — Конечно, Ли. Направо и до конца улицы, потом налево. Мы зашагали по старому, потрескавшемуся плиточному асфальту. В его трещинах прорастали сорняки, а где-то и маленькие деревца. Я осматривалась вокруг и пыталась вглядеться в каждую деталь. Улицы выглядели грустно. Листва была почти вся собрана и утрамбована в пакеты, оставленные у дороги. Дул холодный ветер и носил за собой брошенный мусор и оторвавшиеся листовки. В воздухе царил аромат отсыревших листьев и пыли. Нас поселили почти на окраине города. Старый район… Людей мало, машин мало. Единственное чего много, так это голубей и домов. Полуразрушенных, серых, довоенного времени хижинок. Наш же дом был похож на эту безжизненную массу заброшенных зданий, но был построен позже боевых действий и был недавно обитаем. Грейс тоже была увлечена изучением старых улочек. Я подняла глаза вверх, разглядывая голубую гладь, шла вперед. Небо тяжелело. Тучи сгущались в одну синюю массу и занимали все больше и больше пространства на чистом голубом небе. «Зонта у нас нет». Я почувствовала, что мою ногу что-то задело. Это заставило меня опустить глаза, и я увидела листовку, прибившуюся к моей ноге. «Пфь, сама упадет». У меня и мысли в голове не было ее поднять, но я заметила полувыцветшую яркую краску на обратной стороне рваного листа. Она показалась мне интересной. — Что там? — Грейс остановилась на одном уровне со мной и посмотрела на листовку, все еще колыхавшуюся на моей ноге. — Какое-то объявление… — я подняла цветной лист и аккуратно расправила по краям. Это была обычная цирковая брошюра. Полосатые тигры, пудели в смешных костюмах, до ужаса пугающие клоуны и еще +100500 устрашающих прелестей цирка шапито. Это не казалось мне странным, даже смотря на то, что в округе не было ни одного цирка. Я уже собиралась бросить ее и отдать судьбу этой брошюрки бушующему ветру, но отодвинув палец, заметила цифры. Вернее дату… «26.10.1824 год, но это почти 200 лет назад!» Этого не могло быть. Она не могла спокойно летать по городу и прожить 200 лет, и оставшись немного выцветшей и мятой, но вполне рабочей брошюрой. «Бумага бы очень быстро разложилась в земле, только если не…» — Чего ты так на нее уставилась? — Грейс ткнула пальцем в середину листа, нарушив мои мысли, чем очень меня напугав. Я вздрогнула — Да так, ничего,— я видела, что тетя замерзла и была раздражена, поэтому быстро пробормотала — Идем. Я сложила брошюру пополам, потом еще, и положила во внутренний карман куртки. Грейс странно на меня посмотрела, но быстро кивнула и зашагала вперед, все по тому же сетчатому от трещин асфальту. Листовка не выпадала у меня из головы, как и первая встреча с Ноктон Холлом, но второе было на данный момент важнее, и я решила, что двухсотлетней цирковой брошюрой я займусь позже, дома, с доступом к интернету. По мере приближения к Ноктону становилось все безлюднее. Дома сменялись редкими деревьями. Появлялся частичный, но высокий и тяжелый забор. Но самого здания не было видно. Казалось, что оно играет со мной. Прячется где-то там, за деревьями, и просит, нет, умоляет, чтобы я его нашла. Своеобразные прятки. Асфальтированная дорожка на повороте сменилась протоптанной, засыпанной гравием тропинкой, ведущей прямо к входу на территорию. «Вот и пост». Высокий рыжеволосый мужчина проверил наши документы. Он оглядел нас сверху вниз, прищурив свои и так маленькие глаза. — Проходите. Следующий пост — вход к корпусам. Не доходя до него, свернете налево, увидите главный вход. — Спасибо. — Грейс сжала мою руку, и мы прошли через турникет. Я чувствовала, что она тоже боится, не меньше чем я сама. Я вошла в совершенно новый этап моей жизни. Вернее, маленький заголовок все той же главы, продолжающейся с пяти лет. Изменения — всегда страшная вещь - одно из моих главных страхов. И здесь, перестав, наконец, играть со мной, показалось оно. Сквозь ветвистые стволы деревьев я увидела большое двухэтажное здание с большими, почти панорамными окнами, сквозь которые было видно внутренние колонны, с треугольными крышами, углы которых смотрели в разные стороны, с причудливой кладкой красного кирпича, покосившегося от времени и нагоняющего чувство беспокойства. Полоса белого камня делила здание на две равные части, одновременно напоминая петлю, обрамляющую его фигуру. На обоих видимых мною углах, возвышались округлые башни, которые будто укрывали лечебницу от внешнего мира. Вьющиеся сорняки брали свое начало у подножия Ноктона, тянулись через окна, обвивая башни и украшая стены своими невзрачными фиолетовыми цветочками, напоминали вьющиеся локоны. Ноктон — единственное здание, которое вызывало у меня сильное чувство недоверия и отвращения, хотя оно выглядело довольно живописно на фоне пожелтевшей листвы, плавно опадающей на холодную землю… «Здесь чертовски красиво…». Я обернулась на Грейс. Она стояла также неподвижно, прикусив нижнюю губу до побеления, и смотрела на самую высокую точку здания, будто что-то там увидела. Наконец, ее глаза опустились на меня. Она безмолвно сделала первый шаг в сторону Ноктона, показывая, что нам нужно идти. Будто я сама этого не знала. Листва под ногами шелестела и превращалась в труху под каждым моим шагом. Это было похоже на хруст снега. «Скоро зима, каникулы…» — промелькнуло у меня в голове, когда мы с тетей были уже на второй ступеньке крыльца. Грейс прикоснулась рукой к железной ручке двери, но в ту же секунду отдернула ее. «Наверное, она холодная». Тетя посмотрела на меня, мол, открой. Дверная рукоять и впрямь была холодной, а дверь деревянной и очень тяжелой. Чтобы удержать эту махину в открытом состоянии и пропустить Грейс, мне пришлось опереться на нее полным весом. Прошмыгнув внутрь сразу после тети, дверь с грохотом захлопнулась, ощутимо обдав нас воздухом сзади. Мы очутились в светлом вестибюле с высоким потолком, больше напоминающим улиточную раковину, чем ровный купол. Его держали две белые колонны, сверху и снизу обрамленные причудливым рисунком. Вместо окон полупрозрачная мозаика. Здесь пахнет… аптекой. Мне часто этот лекарственный аромат напоминает запах виски. Папа часто выпивал. «Папа». Грейс первая сдвинулась с места, застучав невысокими каблуками по каменному полу, направилась к регистратурному столу. Резко стало светло. Видимо солнце вышло из-за деревьев. Мозаика засветилась, пролив красно-сине-зеленые пятна на пол. Теперь поняла, что мне напоминает это помещение. Церковь. Грейс жестом позвала меня к себе. — Нам нужно к главврачу, он оформит документы — почти беззвучно произнесла тетя. Я кивнула и локтем облокотилась на подлокотник регистратурного стола. Стояли мы еще минуты три. За это время к нам успела подойти уборщица и с недовольным лицом всучить две пары бахил. На втором этаже было живее, чем внизу. Здесь по коридорам проходили уборщицы, такие же посетители как мы, получающие справки, и бегали из кабинета в кабинет врачи. Когда мы поднялись, коридора было два. Один — наш, другой — наглухо закрытый железной дверью, надпись на которой гласила: ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! СТАРАЯ ЗОНА!» «Что за старая зона? Нужно больше почитать об этом месте…» Кабинет главврача находился в самом конце другого коридора. Я шагала к нему, уставившись в пол, полностью доверившись Грейс, ведущей меня за руку. Мысли как будто нашли меня. Я вспомнила про брошюру, думала о старой зоне. Все было так необычно и интересно, что... — Черт! — из-за того что Грейс резко остановилась, я в раздумьях тюкнулась носом об кожаный рюкзак. Закрыв ушибленное место руками, я подняла глаза. На темно-коричневой, почти темной двери на входе в кабинет главврача, красовалась табличка: «главврач — ДАНИЭЛЬ КРИФ». Она была написана от руки, мужским, но размашистым почерком. Надпись выглядела так завораживающе, прямо как первая заглавная буква в старых детских книгах. Мне так захотелось к ней прикоснуться… Я подняла руку, вытянув указательный и средний пальцы, тянулась к двери. Все ближе, ближе и ближе… — Ли? — голос тети был заглушен моим внутренним голосом, желанием, потребностью, велевшей дотронуться до надписи. Моя рука была в опасной близости к табличке, когда дверь резко, неожиданно для меня распахнулась.