абсолютно (не)

Анжольрасу 13 и его родители переезжают в Париж. Анжольрасу 13, он звонит Комбеферру и рыдает в трубку добрых 15 минут. Новая школа встречает его ужасной спортивной площадкой, застеленной свежим газоном и запахом столовской еды. Анжольрас приходит на первый урок и начинает верить в иронию судьбы. Он лежит на траве и думает о том, что пятна от зелени не отстирываются. Солнце закрывает тёмный силуэт и протягивает ему руку. Он протягивает руку в ответ. Два года спустя он лежит на снегу и Рэми лежит рядом с ним. Он говорит, что снег летит вверх, пока они могут смотреть на него снизу, а это значит - его никак не поймать. У Рэми странная фамилия и Анжольрас думает, что он сам её придумал, у Рэми много друзей и подруг, и он, кажется, знает каждую крышу Парижа, и каждую улицу. Он бросается из крайности в крайность, и в каждой из этих крайностей загорается по новому, улыбается по-бесовски, хватает Этьена за руку и тащит за собой исследовать лабиринты канализации. Ферр поправляет очки и поправляет Эра в цифрах, но он на самом деле рад быть рядом с ними, и рядом с тем кучерявым старшеклассником, который достаёт ключи от чердаков и в конце концов находит подходящее название их разношёрстной компании - Друзья Азбуки. Эр протестует и отказывается участвовать, и единогласным лидером становится Анжольрас. С этого дня время закручивается лентой и устремляется обратно, сбивая Этьена с ног. Эр больше не похож на героя его детских романов - скорее на антагониста, стоящего против самого себя. Анжольрасу 16 и он становится президентом школы, и его впервые отвергает девушка. Курфейрак, поступивший в университет, заглядывает к ним по пятничным вечерам и задерживается подолгу, рассказывая о серьёзности взрослой жизни и ответственности взрослой жизни, Эр говорит, никакой он не взрослый, Эр говорит мало, но как-то отчаянно, и по-детски сопереживающий ему Прувер всегда рядом, держится за край его рукава или гладит его по волосам. Анжольрас ненавидит Жеана Прувера и старается стать взрослым и ответственным изо всех сил. Анжольрасу 16, и его мать не говорит с ним уже пол года, его мать ни с кем не говорит с тех пор, как умер его отец. У Анжольраса нет друга, похожего на Прувера, но у него есть Филлип, рядом с которым не страшно быть слабым, который не боится быть слабым тоже. Летом всё как-будто налаживается, собирается в крепкий маленький механизм - от философии и кухонной политики до подготовки ко вступительным экзаменам, всё идёт верно, Этьен, как и каждый из них, знает наверняка, чего хочет от этой жизни. Ещё он знает, что у Грантера в глазах взрываются вселенные, и что его руки всегда в грифеле, или угле, когда он шутливо чертит Анжольрасу линию челюсти и мягко опускает руку ему на шею. - Ты дурак, ты снова влюбляешься, и влюбленность убьёт тебя. - Эр напевает тихо, пьяно и по-честному, и Анжольрас знает ещё одну неопровержимую истину.

***

От Парижа до Руана 1 час 31 минута и каждая из них растягивается бесконечностью капель по стеклу окна поезда, который везёт неугомонного Комбеферра и тащит за шиворот Анжольраса прямиком к солнцу, шпилям и витражам, бесконечным шарфам и перчаткам Жеана Прувера, которые он так любит дарить друзьям. Анжольрас надеется, что запомнил правильно, в конце концов он был больше другом Филлипа, чем его другом. Шёл бонусом, как цветная вклейка в детской разукрашке. Анжольрас нервно поправляет пальто и надевает очки. Снимает, надевает снова. - Они тебя не спрячут, - Ферр щёлкает его по носу и смеётся. Ферр чувствует себя абсолютно счастливым и свободным, и Этьен ему ужасно завидует. - Я не прячусь, я пытаюсь стать похожим на себя. За окном пролетают деревья, мосты, машины, в голове пролетает целая жизнь назад - Анжольрас ненавидит Филлипа всей душой, в каждый момент, когда допускает её существование. Ещё больше Анжольрас ненавидит себя.

***

В Руане солнечно, +3, и на Грантере самая ужасная в мире шапка с помпоном и завязками под горлом. На часах 9:47, он стоит на перроне и вспоминает свой сегодняшний сон. Рядом переминается с ноги на ногу сонный Курфейрак, приехавший часом ранее из Криэль-сюр-Мэра ужасно бледный, как для человека, который живёт у моря. От него пахнет солью и краской, цветными крышами домиков на побережье и холодным кофе, и он носит самое неподходящее своей фамилии имя. Франк Курфейрак открывает глаза, Франк Курфейрак трясёт головой над столом и с волос во все стороны летят капли (Ферр говорит, что он похож на бездомную собаку, и Ферр отчаянно в него влюблён уже две недели), Франк Курфейрак уезжает дальше всех от Парижа и отказывается пользоваться социальными сетями. Он пишет письма и сценарии для короткометражек, и надевает ужасно длинное клетчатое пальто. Грантеру снится, как алкоголь пузырится в крови Этьена и он сидит на полу, смотря на Эра снизу вверх и его губы двигаются, но не произносят ни звука. - что ты делаешь? - люблю тебя. Синее стекло (пластик?) рисует красивые узоры на коже, окрашивается тёмным, светится тёмным в глазах, где-то очень глубоко и страшно, на грани сознания, когда Анжольрас делает особенно глубокий порез. Франк, наконец, фокусируется на сигарете, зажатой между пальцев Грантера, и выхватывает её, затягивается-выпускает дым. Морщится, машет рукой у лица, своей разноцветной варежкой, своими длинными пальцами, напоминающими пальцы рыбака. Франку скоро 28, и он не ест мясо, наверное, с рождения, и он, наверное, никогда ни в кого не влюблялся. Эр завидует и тянется к волосам - по привычке, и натыкается на шапку. - Прошло почти 10 лет, верно? - Курфейрак наконец подаёт голос, понимая, что поезд опаздывает. - Я бы рад был забыть многие вещи такой давности. В конце концов, нужно оставлять немного оперативки на всякий случай, да? - Не говори таких слов, люди могут подумать, что ты умеешь пользоваться компьютером. - Эр хрипло смеётся, думая, что в этом есть смысл. - Мы должны были встретиться в Париже, раз уж на то пошло. Там гораздо больше поводов выпить. - Предлагаю пить каждый раз, когда Анжольрас говорит о работе, - Франка прерывает протяжный гудок поезда. Он выбрасывает окурок в мусорный бак и хлопает Эра по плечу. - Я думаю, тебе стоит вести себя, как будто вы мало знакомы. - Так и есть, я мою полы в аптеке, а он строит будущее цивилизации. - Будущего не существует. - На долю секунды лицо Курфа светлеет, и ему как-будто снова становится 15, и от него пахнет не морем, а сигаретами и школьной столовой, вот вот он расстегнет пуговицы на этой огромной куртке и из неё выглянет щенок, и Эр едва останавливает себя, чтобы не проверить. Поезд останавливается. Из миллиона разноцветных макушек и чемоданов каждый безошибочно узнаёт своего человека, это работает как пружина, как нить, которая никогда не рвётся, Курф нервно ведёт плечом, поправляет рюкзак, цепляет на лицо приветливую улыбку. Эр чувствует себя высоким и нескладным, слишком длинным, слишком тощим, в этой раздражающей шапке, поднимает воротник до глаз и смотрит. - Ты, должно быть, Грантер? Анжольрас, умерший и воскресший миллион раз, даёт себе ещё секунду, и протягивает ему руку.