Дикий зверь

      Два прилично высоких парня в неспешном темпе шли по широкой песочной дороге, изрытой бороздами от часто проезжающих по ней телег и следами конских копыт, — это были королевские шуты, но никто, кроме тех, кто хорошо знал их в лицо, не смог бы догадаться о том, какую работу они на самом деле выполняют. На Серо красовался светлый тканевый жилет, под которым была надета белая холщовая рубашка, на ногах — серые плотные брюки и кожаные качественные сапоги. Он улыбался во весь рот, представляя, как охнули бы от зависти те, кто постоянно над ним посмеивался. Сейчас он был одет чуть ли не лучше их. Но Каминари в любом случае повезло гораздо больше. На нём была чёрная кожаная куртка с меховым воротником, тёплый оранжевый шарф, который должен был скрывать наполовину его лицо, но Денки это не понравилось — поэтому он просто обмотал шарф вокруг шеи и пошёл. На его поясе болтался внушительных размеров кинжал — нет, целых два кинжала: один большой и другой поменьше — чтобы отразить внезапную атаку, ну и просто для образа. Правда, Каминари умел обращаться с ножом точно так же, как Серо мог бы стать знаменитой моделью, но пока что это никого не смущало. Серо играл роль путешественника, а Каминари — его спутника, наёмника.       Они шли уже полчаса, а деревни всё не было и не было. Быть может, потому, что они не привыкли ходить слишком далеко или вообще выходить за пределы замковой крепости, то ли потому, что не очень хорошо ориентировались в местности — ну или просто невнимательно слушали слова принца Шото, но им давно уже начало казаться, что они заблудились и провалили ещё даже не начатое задание. Хоть они и продолжали идти строго по дороге. Им даже ни души не встретилось. — Ты уверен, что мы идём по правильному пути? — осторожно спросил Каминари. — Дружище, ты задаёшь этот же самый вопрос уже раз в пятый! — закатил глаза Серо. — А я в пятый раз отвечаю, что понятия не имею, потому что иду по этой дороге впервые. — Может, тогда спросим у кого-нибудь? — У кого? Я лично ни одного человека ещё не видел с того момента, как мы ступили на эту дорогу. Я тут же последую твоему совету, когда увижу хоть кого-нибудь.       Каминари устало кивнул. Дорога обещала быть долгой…

***

      Мидория немного поиграл с детьми, отмечая, что его выносливость слегка выросла. Раньше он выдыхался после третьей игры, а сейчас почти шесть игр успел провести, но коленки всё же иногда подрагивали. Усталость медленно накатывала, ощущалась боль в руках… Изуку спасло то, что вышла настоятельница и позвала детей на молитвенник, а потом отдыхать. Сначала ребятишки не особо хотели покидать гостя, но после строгого взгляда сразу же разбежались. В этот момент Мидория был готов упасть на колени перед своей спасительницей и поклониться ей, но его сил вряд ли хватило бы на то, чтобы после этого встать обратно на ноги. — Спасибо ещё раз! Держите. Я догадываюсь, что дети вас выматывают… Поэтому подкрепитесь, наберитесь сил. — Девушка ласково улыбнулась и протянула Робину мешочек с пирогом, аккуратно перевязанный розовой лентой. Зеленоглазый с радостью принял подарок и пообещал, что ещё заглянет на огонёк и принесет подарки начинающим защитникам деревни.       Мидория закрепил мешочек на поясе и пошёл по заросшей тропинке, которая вела к маленькому домику на краю деревни. Парень не торопился, так как знал, что его напарник ушёл по своим делам, как и сказал. Обычно Бакуго заглядывал в единственную забегаловку и там спускал деньги на дешевый алкоголь или же ходил к Киришиме. Эйджиро содержал собственную охотничью лавочку, поэтому мог достать много чего ценного. Он был надёжным союзником и порой помогал ребятам в их приключениях, разборках и снаряжении. С Бакуго, правда, красноволосый пересекался больше и намного быстрее нашёл общий язык. Эти двое быстро скорешились, несмотря на то, что характеры у них были очень не похожи друг на друга.       С Киришимой он познакомился совсем случайно, около года назад. В тот чертовски холодный ноябрьский день, когда ноги постоянно мёрзли, а тонкие перчатки не спасали, Бакуго стиснув зубы тащил на спине два тяжеленных мешка с дичью на продажу. Он мог бы попросить Изуку о помощи, но не хотел показаться ему слабаком, да и опасное это было дело: на рынке часто дежурили ответственные, не допускающие драк и краж и наказывающие виновных, — они же могли поймать и Робина. Поэтому за двоих отдувался Кацуки, но зато по возвращению домой его всегда ждал вкусный ужин — и он, поворчав немного для приличия, расслаблялся и делил с Мидорией скромную (а иногда и довольно хорошую) прибыль. Однако в этот раз Бакуго уже устал после проделанной работы, но продолжал упорно идти вперёд, проклиная на чём свет стоит мерзкую погоду. Дойдя до ближайшего толстого корня пузатого дуба, он обессиленно скинул мешки на землю и плюхнулся на корень… Он был мокрый после недавнего дождя. Такими же стали и штаны парня.       Кацуки махом вскочил на ноги и, не в силах больше сдерживаться, заорал на ни в чём не повинный предмет. Его настроение было испорчено окончательно, а нервы порядком потрёпаны. Зная, что лес пустой, блондин, не стесняясь в выражениях, винил во всём «тупого Деку», который слишком известен, чтобы тащить его с собой, винил слишком удачную охоту, которая принесла им «дохрена мяса и шкур», винил «эту идиотскую осень» с плохой погодой, холодом, дождём и месивом из листьев под ногами… — Эй, ты чего так кричишь? — Из-за широкого ствола выглянул высокий парень и удивлённо вылупился на разбойника. — Отвали, — буркнул Бакуго, недобно зыркнув на него.       Незнакомец шагнул навстречу Кацуки, зашуршав полами длинного плотного пальто. Кожаные чёрные высокие сапоги обеспечивали ему сухость даже в такую отвратительную погоду, и перчатки с шерстяной подкладкой создавали тепло для рук. Глядя на всё это, Бакуго почувствовал, как закипает в нём ещё большая злоба. Плевать он хотел на еду. На следующую прибыль он купит себе тёплую одежду.       Парень опустил серую суконную сумку на ковёр из листьев и снял капюшон — красные волосы выскочили из-под тканевого укрытия и встопорщились ёжиком. Тут блондин чуть ли не прыснул со смеху, несмотря на свой настрой, настолько забавной показалась ему такая растрёпанная причёска. Но всё равно его брови были сведены к переносице. — Чего тебе? — довольно враждебно бросил он. — Я услышал твою громкую ругань и решил, что тебе нужна помощь, — добродушно произнёс красноволосый. — Не нужна мне помощь, — огрызнулся Бакуго. — Да ладно, мне не жалко. Ты тащишь эти мешки в лес или из леса? — Незнакомец указал пальцем на валяющиеся под злополучным корнем мешки с дичью. Внезапно разбойник ощутил невыносимый прилив желания пнуть эти дурацкие мешки или взвалить их на этого приставучего, чтобы он наконец отстал. — На рынок, — уже не так грубо ответил он. — О! — радостно воскликнул парень. — Я как раз ведь тоже в деревню иду. Собирал травы на продажу. Давай помогу, раз тяжело одному нести. — Ничего не тяжело…       Но красноволосый незнакомец по-доброму оскалился и подхватил один из мешков. — Ого-о, тяжеленные-то какие! — удивился он. — Я ещё даже не согласился! — взорвался Бакуго. — Да ладно тебе! Бери мешок и пошли. Вдвоём ведь быстрее будет.       Кацуки проворчал было что-то в ответ, но послушно поднял мешок с земли. Красноволосый водрузил свою сумку на плечо и, махнув парню рукой, направился в деревню. Бакуго поплёлся вслед за ним, всё бубня под нос о том, как он зол на этот день. А незнакомец тем временем рассказывал ему о себе, о своей деятельности, пытался что-то спрашивать, но от разбойника было невозможно добиться ответной реакции. Эйджиро Киришима предложил ему сотрудничество — оказалось, что он продавал оружие, травы, охотничьи аксессуары, а также шкуры животных, рога и прочую атрибутику, спрос на которую был очень высок. Сразу же по приходу в деревню парень расплатился с Бакуго и хотел было всучить ему запасные штаны, из-за чего чуть не получил кулаком в нос, но сам в ответ лишь рассмеялся. Начало дальнейшему развитию отношений было положено.       Мидория усмехнулся, вспомнив, в каких красках описывал «этого придурка» Бакуго, резко жестикулируя. По его выражению лица было видно, что он доволен, но слова выражали обратное. Изуку достаточно хорошо знал своего друга и мог определить, что на самом деле он думает, хотя и не до конца понимал, почему поведение Кацуки не соответствует его мыслям.       Изуку мотнул головой в сторону, отгоняя старые воспоминания и осознавая, что уже дошёл до своего дома. Дверь была чутка приоткрыта, а значит Бакуго пришёл и занялся своими делами. Парень толкнул деревянную дверь одной рукой и чуть не споткнулся о стул, который валялся около самого входа. Он отметил, что, скорее всего, у Кацуки было плохое настроение — это можно было понять по раскиданным предметам и разбитой вазе, что осколками валялась около окна. — Я дома… — устало выдавил из себя зеленоволосый, скидывая с плеча тяжелую сумку. Он достал мешочек с пирогом и бережно положил на стол. Робин уже хотел потянуть руку к чашкам, чтобы налить себе чаю или чего-то покрепче, но его остановил грозный рык из угла комнаты. Разбойник медленно обернулся на этот непонятный звук и склонил голову набок, внимательно наблюдая за колючей блондинистой макушкой. Бакуго сидел на стуле, перевернув его наоборот. Он облокотился локтями на спинку и притопывал одной ногой, злобно уставившись на своего собеседника. — Явился-не запылился… — прохрипел красноглазый, сжимая руки в кулак. Он недовольно цыкнул и прикусил нижнюю губу, медленно поднимаясь со стула. У него явно был не самый дружеский вид, поэтому Мидория закатил глаза и выдохнул. — Я устал. Можно сегодня без скандалов… — честно попросил Изуку, прикрывая глаза рукой. Он еле дошёл, а что уж говорить о разговорах с вечно злым Каччаном, которые всегда заканчивались чем-то неприятным? — Нет, ты выслушаешь меня! Я устал спасать твою задротскую задницу! — закричал блондин, вскинув руки вверх. Он слишком долго откладывал этот разговор, но в этот раз всё вышло из-под контроля. Тупой Деку мог погибнуть — или хуже! Его могли схватить и начать пытать очень жестоко. Этот половинчатый принц так странно смотрел на него, будто хотел поиздеваться зверскими пытками, а потом мучительно убить где-то в сырой темнице. Все прекрасно знали семейку Тодороки и их ужасную жестокость к пленникам, особенно к тем, кто идёт против короны! — Я слушаю… — саркастично произнёс Изуку, слегка улыбнувшись. Он взял чашку в руку, направляясь в сторону тумбы, чтобы заварить себе чай.       Это стало спусковым механизмом для Кацуки, который увидел в этих жестах несерьезное отношение ко всему. — Хватит рисковать своей ничтожной жизнью! Ты уже всем помог! Деревня сама сможет себя обеспечить! Рано или поздно тебя подстрелят или поймают, и никто даже не вспомнит, что ты им помогал! НИКТО не придёт тебя спасать!!! — Бакуго в два гигантских шага оказался около Изуку, который замер на месте, обхватив чашку двумя руками. Мидория прикрыл глаза и улыбнулся, а затем посмотрел на друга. — Всё будет хорошо. Я смогу помочь и спасти всех, а потом… — Спасти всех? — Кацуки истерически засмеялся. — Идиот, ты не всемогущий, чтобы всех спасать! — Бакуго замахнулся на разбойника, а потом со всей силой ударил его по руке, заставив чашку выскользнуть из рук. Нужно было переключиться на что-то, чтобы случайно не убить Робина, а на глаза попался только этот предмет. — Да, всех! — с нотками обиды выкрикнул Изуку, опустив взгляд на разбитую посуду. Он не хотел вступать в этот бесполезный для них обоих разговор, но что-то задело его в этой фразе. — Что в этом плохого! Мне это по силам! Разве я слабак? — Да какая разница! — бросил Бакуго, зверея на глазах. — Ты о себе задумайся! Не все люди честные! Не все такие хорошие, чтобы их спасать! А ты бросаешься к каждому, не ставя свою грёбанную жизнь ни во что! Меня это чертовски бесит! Как будто кому-то до тебя есть дело, кроме меня! И, может, Киришимы! — Все люди достойны того, чтобы жить в мире! — возразил Изуку. — И я хочу спас… — Хочешь спасти всех, а родную мать не уберег! — ядовито прошипел блондин, ударив рукой по стене так, что голова Робина чуть не попала под этот удар. Кацуки убрал руку, оставляя за собой сломанную доску в стене и следы от крови. Сейчас ему было наплевать на жгучую боль в руке и кровь, что начала стекать по чистой поверхности.       Мидория выразительно взглянул на своего друга. Его зелёные глаза потемнели от обиды и закипающей в них злости. Не найдя больше никаких слов, он резко оттолкнул Бакуго и, надев капюшон, буквально выскочил из дома, быстрыми шагами направляясь в глубь леса. Слова Кацуки оказали на него болезненное воздействие, и горячий шар стремительно нарастал в груди, подкатываясь к горлу. Бакуго — замечательный парень в любых смыслах, но выражает свои мысли он весьма специфически. То ли в нём заложен такой метод общения, то ли он не хочет показывать своё внутреннее второе «Я», но даже когда он пытается выглядеть сочувствующим или понимающим, предостерегающим или дающим поддержку, помощь, совет — всё это получается не так, как у других людей. Бакуго может кричать, ругаться, драться, оскорблять тебя, но при этом в подтексте будет слышаться забота. Он будет говорить «Ты, идиот ходячий, я тебя ненавижу за то, что ты такой беззаботный и лезешь на рожон тогда, когда не просят», но будет иметь в виду «Я волнуюсь за тебя, когда ты рискуешь своей жизнью. Будь осторожнее, пожалуйста». Как бы не привык к этому Изуку, в этот раз блондин всё-таки переступил черту. Ему не следовало упоминать мать Мидории в таком контексте. И это было чертовски обидно.       Отойдя на достаточное расстояние, разбойник замедлил шаг и, наконец, совсем остановился. День клонился к вечеру. Небо ещё не было слишком тёмным, но солнце уже давно перевалило через свою высшую точку и постепенно опускалось вниз. Высокие деревья отбрасывали длинные устрашающие тени на зелёную траву и словно пытались поймать Мидорию за ноги, но им было не под силу сделать это. Глубоко вздохнув, парень уселся под раскидистым тополем и прислонился к его толстому стволу. Тело подрагивало от негодования. Идти никуда не хотелось. Если он сможет немного вздремнуть в тени большого дерева — замечательно. Сейчас ему нужно было только успокоиться и вернуться домой к такому же успокоившемуся Бакуго.       Изуку устроился поудобнее и прикрыл глаза, намереваясь привести свой план в действие. Внутри всё ещё бушевали отрицательные эмоции, и он старался заглушить их звенящей тишиной в голове и вокруг, но получалось это не очень хорошо. Когда же парень более-менее угомонил свои переживания и начал потихоньку погружаться в дремоту, его вывели из безмятежного состояния слишком звонкие для лесной тиши голоса: — Я никогда — слышишь! — никогда больше не буду слушаться твоих никуда не годящихся планов! — раздражённо голосил один.       Мидория нехотя приоткрыл глаза. Как назло, солнце будто специально решило посветить сквозь листья прямо ему в лицо, и разбойник зажмурился, полуослеплённый ярким светом. — Не ссы, прорвёмся! — жизнерадостно отвечал ему второй голос. — Мне казалось, ты недавно сам жаловался на то, что мы заблудились, а потом предложил срезать через лес… Да ещё и «Не ссы, прорвёмся»? Странный ты человек. — Вообще-то мне кажется, что это было давно… — И правда, сколько мы уже идём?!       В поле зрения Мидории появились два парня, довольно богато одетые. Один из них смахивал на путешественника и постоянно причитал, а второй улыбался и бодрым шагом шёл впереди. Его жёлтые волосы так же бодро колыхались из стороны в сторону и были похожи на молодой одуванчик. Заметив смотрящего на него Изуку, он радостно воскликнул и поспешил в его сторону. «Не удастся мне поспать», — осознал разбойник. — Добрый вечер, — поклонился «одуванчик». — Не могли бы вы подсказать нам, пожалуйста, где здесь ближайшая деревня? Просто мы идём уже очень долго, но, кажется, заблудились… — Потому что ты решил идти через лес, — вставил путешественник.       Изуку устало посмотрел на парней и, вновь вздохнув, устало поднялся на ноги. Всё тело теперь было слишком расслабленным, чтобы куда-то идти, но не помочь людям он не мог. Тем более, что те выглядели прилично. Скосив глаза на болтающиеся на поясе желтоволосого кинжалы, Мидория на всякий случай приготовился к тому, что ему придётся выхватить и свой нож. — Идите за мной, — произнёс он и неспешно пошёл в сторону выхода из леса. Парни спохватились и выровнялись с ним, бормоча слова благодарности и что-то о выматывающем пути. Робин не особенно их слушал, потому что в голове плескалась густая муть, призывающая его оставить парней с наставлением и попытаться заснуть снова. Тем не менее, он всё равно был настороже, то и дело посматривая, не тянется ли спутник путешественника к кинжалу… Но переживать было не о чем. Когда все трое оказались на границе леса и сельской местности, оба парня поклонились Изуку и ещё раз поблагодарили за оказанную им помощь. Мидория лишь тепло улыбнулся им в ответ и, пожелав счастливого пребывания в деревне, вновь скрылся в лесной чаще.       Серо и Каминари облегчённо выдохнули. — Вот видишь, а я же говорил, что прорвёмся! — ухмыльнулся Денки. Серо на это лишь фыркнул и ступил на территорию деревни. Но Каминари за ним не последовал, а остался стоять на месте, прищурившись глядя вперёд. Ханта обернулся и вопросительно посмотрел на своего товарища. — Что там у тебя? — нетерпеливо спросил он. — Красный капюшон, — начал загибать пальцы желтоволосый, — лица не видно, лес… — Он взглянул на друга выразительным взглядом.       Лицо Серо вытянулось. — Ты хочешь сказать, что мы наткнулись на самого Робин Гуда?!