***
Величественно возвышаясь на своём благородном белом коне, Тодороки хмуро глядел перед собой и неспешно продвигался вперёд. По его предположениям, Шигараки и его компания должны были обдумывать план вторжения к своим противникам, если им нужен был Изуку. Не важно, живым или мёртвым. Если же они остались удовлетворены своими действиями, то их жизнь сейчас протекает спокойно и мирно — и принц уповал именно на этот вариант. Недолго им осталось отдыхать. Шото не даст им прохлаждаться под ясным голубым небом после всего того, что они сделали. Не в этой жизни. В прошлый раз (да и перед этим тоже) он оплошал. Оплошал настолько сильно, что последствия могли быть самыми ужасными — но, к счастью, всё обошлось, если так можно сказать. С утра Мина сообщила, что состояние Мидории стабильно, и у всей команды отлегло от сердца. Опасность миновала. Но ни Тодороки, ни Бакуго, ни кто-то ещё не могли оставить злодеев безнаказанными. Только месть могла успокоить пылающие ненавистью сердца. И, если бы Тодороки мог, он бы пошёл мстить в одиночку. Но на этот раз он не может рисковать. Кацуки, конечно, был не в восторге от мысли, что принц не собирается просто позволить им напасть на шайку Шигараки, а собирается ещё и поучаствовать в этом. После недавних событий блондин даже близко находиться к нему не мог, не то что сражаться бок о бок. Вся едкая желчь выливалась наружу, стоило ему только посмотреть на жутко раздражающие разноцветные волосы. Но все остальные признали план Шото разумным, и Бакуго пришлось согласиться принять участие в масштабной битве. Нет, он и так бы безо всяких разговоров пошёл мстить за Деку. Но Тодороки… Тот факт, что именно он инициировал это нападение, приводило его во внутреннее бешенство. И ещё эти идиотские и неудобные лошади, которых он не особенно любил. Изуку от них тащился, а вот Кацуки до совершенствования навыков наездника было очень далеко. Вряд ли у него было какое-то преимущество в этом… Но всё равно он собирается встать на ноги сразу после того, как они незамеченными проберутся к лагерю врагов. На твёрдой земле он чувствует себя гораздо увереннее. Гетерохром продолжал повторять план действий, хотя все участники будущей битвы успели зазубрить его наизусть. И только Каминари сидел в тёмном седле и нервничал. Он не понимал, зачем ввязался в эту историю. Принц прекрасно знал, что воин из него совсем никакой. Серо и Мина остались позади ухаживать за ещё не очнувшимся Мидорией, и Денки планировал присоединиться к ним, как Шото сообщил ему, что он будет нужен им на поле боя. И теперь… Теперь парень даже не знал, вернётся ли обратно. Слишком малы были его шансы. Но даже девушки, вцепившиеся в крепкие поводья, выглядели более серьёзными и спокойными. Нельзя же допустить того, чтобы в эмоциональном плане они оказались сильнее него, правда? А ведь он шут. Его задача — вызывать улыбки на лицах людей. И сейчас он сидит на коне с тяжёлым мечом на поясе, намереваясь принимать участие в кровопролитной битве. Деревья. Деревья. Кусты. Треск сучьев под копытами лошадей. С каждым звуком Каминари поджимал губы всё сильнее и хмурился всё больше, стискивая пальцы на полоске кожаного ремня в своих руках. Кажется, они подъезжают. И, наверное, сейчас как раз настала пора пожалеть о тех гадостях, которые он наговорил Серо когда-то, о тех безумных выходках, которыми он подставлял своего товарища, о том дурацком поведении, которое он себе часто позволял в его присутствии… А он даже не попрощался. Хотя стоило бы… — Шш, — шепнул Тодороки, останавливая своего коня. Все остальные стали вслед за ним. И по напряжению, витающему в воздухе, было понятно, что Бакуго до сих пор не в восторге от того, что по правую руку от него находится раздражающий затылок, с одной стороны красный, как кровь, а с другой — слишком белый, режущий глаза. Рука чесалась сделать что-нибудь вызывающее или хорошенько отхлестать, но… Не сейчас. Сейчас нужно заткнуть этих подонков навсегда. Всё остальное — не важно. Напасть внезапно. Застать врага врасплох. Смести с пути всех, кто только попадётся под копыта лошади. Разгромить небольшие раскинутые палатки. А потом Шото лично зарежет Шигараки. И даже Кацуки, у которого от ожесточённости уже задёргался глаз, не сможет переубедить его. Это его личная задача. Никто не сможет ему помешать в её исполнении. И, позволяя своему коню с громким ржанием выскочить из-за высоких колючих кустов, Тодороки крепко сжал пальцы на рукояти остро заточенного меча и стиснул зубы — ему не нужно было оглядываться назад, чтобы узнать, последовали ли за ним остальные члены команды. Изуку был нужен всем им. И никому из них не нужно было существование гнусной банды, которая ставила под угрозу его жизнь и жизни мирных людей.***
— Что-то долго вы, ребятки, собирались… Шипящий едкий тихий голос прогнал по коже дрожь; костяшки пальцев Бакуго побелели — настолько сильно он сжал кулаки. «Прекрасный план, Ваше Величество, — мысленно процедил он, кидая убийственный взгляд в сторону застывшего принца. — Застать врасплох, напасть внезапно, они и не подозревают… Браво!» Шигараки сидел верхом на сером коне и, глядя в упор на Тодороки алыми глазами, недобро скалился. Чуть позади него на своих лошадях сидели его приспешники, и лишь немногих из присутствующих Шото уже видел во время поджога деревни. Но… Мрачно восседавший на чёрном, словно ночь, коне, герцог Токоями, по своему обыкновению завёрнутый в угольного цвета плащ, заставил принца дрогнуть. Вот, значит, как… Такая вот плата за не оказанную вовремя поддержку и издёвки со стороны Старателя… — Что же вы замерли, словно куклы? — Томура с усмешкой склонил голову, наблюдая за неподвижной группой глупеньких подростков. Подумать только, им всем уже под двадцать лет, а они всё ещё такие же наивные, глупые и борющиеся за справедливость, как будто бы это сможет что-то в этой жизни изменить. Тем более, когда даже сам принц не в состоянии нормально управлять государством так, чтобы всех устраивала его власть. — Мечи из ножен, — холодно приказал Шото, с приятным скрежетом чистой стали обнажив свой клинок. Шигараки злорадно ухмыльнулся и коротким кивком головы отдал приказ своим союзникам. Злодеи дружно выхватили из ножен мечи и кинжалы; Каминари ещё раз пожалел о том, что ввязался в такую переделку, но всё же крепко вцепился в своё оружие, выставляя его перед собой. Как бы ещё не свалиться с лошади… Он же никогда раньше не держал в руках меч. Никогда ни с кем не сражался. Никогда не… Урарака с боевым кличем ринулась вперёд, подняв свой изогнутый клинок над головой, — и желтоволосого словно обдало жаркой волной. Чего это он, в самом деле?! Мужчина он или нет?! Если нужно мстить за Робин Гуда — он пойдёт хоть на край света! Решительно сверкнув глазами, он нацелился на скачущего в сторону Киришимы злодея в кислотно-зелёном облачении и, непоколебимо заверив самого себя, что он справится с любыми препятствиями, которые возникнут на его пути, выставил меч и, пришпорив своего коня, рванул вперёд. Щёки его пылали — он не знал, чего ждать, не знал, на что надеяться, но он знал, что своей жизни для благородного разбойника он не пожалеет. Мидория ведь сам спас ему жизнь, не так ли? Пришёл его черёд отплатить за всё… — ЗА РОБИН ГУДА! — вскричал он, усиливая хватку. Битва началась. Звон оружия окутал Каминари со всех сторон, и он с трудом сдерживал себя от желания поджать плечи, потому что не знал, собирается ли кто-нибудь резануть его мечом с боку, с другого, со спины или даже спереди, настолько широк был диапазон раздававшегося лязга и скрежета. Он видел перед собой лишь свой собственный клинок и намеченную цель, уже истекающую кровью, но всё никак не падающую наземь; желтоволосый с отчаянием нанёс очередной и, как видно, решающий удар, поскольку злодей, отпустив поводья, рухнул с заржавшей от страха лошади — а Каминари оттёр пот со лба, судорожно выдохнул и заозирался по сторонам, но долго отдыхать ему не пришлось. Та самая девушка-блондинка, некогда угрожающая ему на пыльной дороге по пути в деревню, с угрожающим визгом неслась прямо на него, выставив перед собою два остро отточенных кинжала и хищно улыбаясь. На одну секунду Денки увидел в ней сумасшедшую маньячку, жаждущую крови, и замер, пытаясь поднять меч внезапно ослабевшей рукой. Конь под ним заволновался, затоптался на месте, и парень чудом удержался на месте; его взгляд был прикован к стремительно приближающейся Тоге, которая уже облизнулась, предвкушая, как вонзит своё любимое оружие прямо в сердце незадачливому «бойцу», как меткий нож нашёл свою мишень меж её лопаток, пронзив нежную кожу насквозь. Выкашлянув сгусток подобравшейся к горлу крови, девушка покачнулась в седле и, выпустив кинжал из руки, вцепилась пальцами в гриву своей лошади, побледнев ещё больше. В ту же минуту подле неё оказался ещё один злодей, хмуро усмехнулся и, шепнув ей что-то на ухо, с усилием выдернул нож из девичьей спины. С хрипом, она повалилась на землю… А Каминари всё в том же положении смотрел в выразительные голубые глаза, сверлящие его с расстояния около трёх метров. — Не благодари, — сухо произнёс он и поскакал в сторону сражающегося в стороне Тодороки. И внезапно желтоволосый прозрел; побитые злодеи скорчившись валялись на потемневшей от крови траве, и их напарники вели ожесточённые, но явно безрезультатные бои с командой разбойников. Бакуго перешёл на кулачный бой, отбросив отягчающий меч в сторону, и мутузил укутанного в светлый плащ противника со всех сторон, в то время как тот уже просто пытался блокировать удары, не надеясь нанести ответные. И в сердце Каминари зародилась и укрепилась вера. Победа была в их руках. Улыбнувшись своим мыслям, Денки повернул коня в сторону разгорающейся справа от него битвы, где сражались парни. Однако его помощь была нужна совсем в другом месте… — Урарака! Стоило лишь Денки подъехать на подмогу к своим товарищам, как Киришима резко рванул в противоположную сторону с перекошенным от ужаса лицом. Остановив лошадь, парень проводил Эйджиро взглядом — и глаза его выхватили из общего месива лежащую на земле Урараку, с усилием пытающуюся подняться на локтях. Сердце шута пропустило удар. Урарака. Это ведь она в самом начале подняла в нём воинский дух, да? Почему она лежит на земле? — Каминари! — Джиро махнула рукой, призывая к себе, но парень прочитал в её глазах жуткую боль. Отбиваясь от двух злодеев сразу, она не могла не обернуться на крик Киришимы — и её парализовало. Всего лишь на пару секунд, но этого было достаточно для того, чтобы сомнительного вида противник резанул своим кинжалом по руке девушки, и она вскрикнула от боли. Каминари, с трудом оторвав взгляд от опустившегося на колени перед Очако Киришимы, повернул лошадь и помчался на помощь Джиро. А в висках всё пульсировало отчаянное «Нет-нет-нет, нет-нет-нет». Если бы он оглянулся назад хотя бы на мгновение, то увидел бы, как возносится над спиной Эйджиро вражеский клинок. Если бы он сосредоточился на окружающих его звуках, то услышал бы истошный вопль Бакуго, обращённый к красноволосому. Если бы он не спешил к Кьеке, то заметил бы резкую перемену в поведении Кацуки, заметил бы, как налились кровью его глаза, а вены на руках стали особенно чёткими. Если бы он мог читать мысли, то уловил бы, что Бакуго понял точку зрения Тодороки насчёт мести за… Никто не говорил, что эта битва будет менее серьёзной, чем все остальные бои на войне. Тодороки медленно, но верно продвигался к своей главной цели, оставшейся за скопом злодеев, рассекая своим мечом воздух и атакуя нападающих на него противников. Нет, даже не они нападали на него — он сам шёл напролом, прорубая себе дорогу к Шигараки, довольно потирающему руки. Злодеев много. Разбойников — намного меньше. Пускай ими движет жажда мести, одним этим мало чего можно добиться. Помощь пришла нежданно. Налетев слева, в толпу врезался один из приспешников Томуры и, подняв над головой клинок, обрушил его на замахнувшегося на Шото мужчину в красном облачении. Тот застонал и рухнул наземь; злодеи зароптали — на их лицах заиграло удивление, а внезапный союзник, сверкнув голубыми глазами, пошёл размахивать мечом налево и направо, едва не задевая растерянного Тодороки. Это же… Тот, кто сказал ему место, где можно будет найти Мидорию. Тот, который и вырубил его, когда он пошёл выручать Изуку. И вот сейчас он помогает. Что на уме у этого парня? — Игра на два фронта? — хмыкнул Шото, присоединяясь к помощнику. — Глупец, — откликнулся черноволосый. И больше ничего не сказал. — Ай-яй, как нехорошо! — воскликнул Томура, всплеснув руками. — Даби, как же так! Я думал, мы друзья… — К чёрту друзей, — пробормотал черноволосый и искоса взглянул на Тодороки. Брат за брата… Вот только не в случае с Мидорией и Тенко. Ещё не поздно начать новую жизнь. Он откровенно разочаровался в злодейской жизни. То, о чём говорил учитель, не было идеалом, как ему казалось раньше. С уходом Робина Даби начал это понимать. Даже будучи разбойником, Изуку был справедливым — и за это он был достоин уважения. Изуку сыграл большую роль в изменении Шото — и тут он был достоин благодарности. И если Шото идёт мстить за такого человека… Он знает, что делает. И Изуку этого достоин. Пусть самая главная опасность всё ещё впереди… Ещё не поздно выбрать правильный путь. Семья ведь должна помогать друг другу, так? Вот только помощь эта должна быть человечной. — Не знал, что ты действительно станешь тем, кто сможет пойти своим путём, — проговорил Даби, скрещивая меч с очередным озверевшим бывшим однополчанином. — Столько времени под властью Старателя… — Это не моя заслуга, — возразил Тодороки, проводя пальцами по окровавленной стали. — Робин… — И всё же ты изменился. Из маленького скромняги в такого холодного воина… М? — Что? Даби коротко усмехнулся и отвлёк на себя злодеев. Как по-детски. Жаль, что не получится подразнить младшего брата вдоволь. Он ведь и понятия не имеет, кто сражается с ним бок о бок. — Бери на себя Шигараки, мы займёмся остальными, — тихо сказал он. Короткий кивок был ему ответом. Даби хватило пары секунд, чтобы понять всю плачевность ситуации. Команда Шото не была готова к такому серьёзному напору со стороны злодеев. Из всей семёрки твёрдо на ногах стояли лишь четверо; одна девушка лежала на траве мёртвая, а над ней, едва сдерживая слёзы, склонилась другая; парень с красными волосами без чувств лежал рядом, но, вроде, живой, а рядом с ними, крепко стиснув зубы, сражались слегка раненые или чудом уцелевшие разбойники. У одного из них, правда, на лице читалась искренняя паника или даже ужас, но тем не менее он держался наравне с остальными. Но им определённо была нужна поддержка. Герцог Токоями уже поспешил им на помощь, моментально выяснив отношения с агрессивным блондином, и дал отпор наступающему врагу — Даби был уверен, что Томура рвёт и мечет, не понимая, что происходит. Ведь главарю не была известна та деталь, которой герцог поделился с ним. И пусть пока только они двое ступили на свою истинную дорогу, это уже может пошатнуть уверенность остальных. Они действительно сильны. — Вали отсюда, ты! — зарычал было Бакуго, замахнувшись на подоспевшего к ним Даби, но тот одним лишь жестом успокоил его и единственным ударом меча вывел из строя воспользовавшегося моментом злодея. — Я с вами, — спокойно проговорил он. «Слишком подозрительно, что злодеи переходят на нашу сторону, — подумал Иида. — А не подстава ли это какая?» Но судьба явно была на их стороне. Не считая того, что Урараке она вонзила нож в спину. — Зачем ты пытался убить Мидорию?! — Тодороки спрыгнул с коня, перекладывая окровавленный меч в левую руку. Глаза принца были холодны, а в голове пульсировала лишь одна мысль: расплата. Он сделал пару шагов вперед и замахнулся оружием на Шигараки, искривившего губы в злобной улыбке. — Глупый вопрос, принц. Я лишь хотел спасти его! Томура с легкостью отразил первый удар, отскочив в сторону. Он не воспринимал Шото всерьёз: ему были известны его уязвимые и слабые места, а также стиль боя, не зря же он следил за ним в течение довольно долгого времени. Этот сынишка Старателя не будет для него серьёзной помехой. Другое дело — тот блондинчик, сильно пошатнувший настрой злодеев. Из него мог бы выйти неплохой сподвижник, если бы не его убеждения и дружба с Робином… Нет, этот глупый мальчишка совсем не умеет сражаться! Только посмотрите, как отчаянно он машет мечом, даже не задевая противника! Шигараки хмыкнул. Если вкладывать в клинок все свои эмоции и позволять им управлять тобой, ничего путного из этого не выйдет. Неужели принцу это не известно? Неужто ему не преподали несколько действительно хороших уроков ведения атаки? Или этот дурак действительно не понимает, что его методы неэффективны? — Смертью нельзя спасти! Ты поплатишься за это! Тодороки не унимался, продолжая наносить удар за ударом — клинок звенел, ударяясь о меч, — но все они были отражены. Тенко даже не пытался нападать, уворачиваясь от любых столкновений с мечом Шото, и втихомолку посмеивался. Этот поединок больше напоминал ему не битву, а отмахивание от назойливой мошки. Такой же бесполезный, вредоносный и раздражающий парень со сверкающим сталью оружием — ну чем не муха? — Ты не понимаешь. И никогда не поймёшь. Изу-чи лишь ключевая фигура на доске, а игра началась уже давно! — Шигараки отразил очередной удар и нахмурился. Что-то в стойке Тодороки напомнило ему брата. Может ли быть такое, что Изуку обучал его какое-то время? — Если братец встанет на чужую сторону, то мы все обречены. Но, хе-хе, это значит, что и вам в какой-то степени не поздоровится тоже! Пусть лёгкая улыбка заиграла на губах Томуры, он стал серьёзнее и принялся наносить удары сам. Если Изуку — а подобная манера держать в руке меч была свойственна только Изуку, Шигараки узнал бы эту позу из тысячи других похожих — уделял своё время обучению Тодороки обращению с мечом, то нужно было сосредоточиться, потому что техника атаки принца изменилась. Он бил уже по-другому — и в этих ударах было что-то похожее на приёмы Мидории. А это могло привести к некоторым осложнениям. Может, этот парень и не был нормально обучен базе, но эти удары… Да, они точно от Робина. — Ты бредишь! Какие стороны? — выкрикнул Шото,- пытаешь заговорить меня? Не выйдет! Сдвинув брови, Тодороки сжал меч крепче. Что бы там не говорил злодей, ему нужно собраться! Пока ребята отвлекают на себя внимание оставшихся в живых немногочисленных противников, ему нужно прикончить врага как можно скорее! Ненависть всегда была одним одним из самых сильных и разрушающих, но в то же время и мотивирующих чувств в человеческом сердце, а вкупе с местью она создавала убийственное сочетание. Отомстить. Он должен отомстить за любимого человека. За сожжённую деревню, которую так любил Изуку. И за все другие злодеяния этого подлого человека и его шайки. Уловив настрой принца, Томура ухмыльнулся — ему уже до жути надоели эти многочисленные вопросы, направленные на ослабление его внимания. Он и так слишком многое раскрыл этому мальчишке — зачем же ещё на что-то отвечать? Пусть и живым он отсюда не уйдёт, заговаривать ему зубы перед смертью было бы глупо. Забрать у него всю надежду — вот что нужно сделать. — Королевства накрыла смута. Лорд Токоями хотел предупредить вас, но твой отец прогнал его. Грядет война, но ты ее не застанешь! — Красноглазый засмеялся и, заметив, что Тодороки смотрит ему прямо в глаза, подставил ему подножку и сбил его с ног. Не ожидал, правда? Какая жа-алость! Сдержать бы злобный смех — таким беспомощным выглядел ошеломлённый парень под его ногами. Томура выбил из чужих рук меч, с силой пнув принца ногой по руке, а потом нанёс ещё один удар в голову. Словно с лёгкой издёвкой, он чиркнул остриём клинка по груди Тодороки, даже толком не поранив его, а затем наступил на его ладони, вдавливая их в землю. Парень тихо застонал от боли и дёрнулся вверх, но Шигараки угостил его ударом в пах, заставив согнуться пополам, а затем пнул в живот, чем вызвал хрипы и одышку со стороны жертвы. Глаза злодея довольно заискрились: даже не используя оружие, он смог сделать самого принца настолько беззащитным! — Знаешь, а ты неплох для принца-неудачника. — Злодей ласково улыбнулся, но за этой улыбкой крылось адское ликование. — Не переживай, ты скоро увидишься с моим братцем! В глазах Шигараки заиграл ледяной огонёк — он сжал рукоять меча в руках и поднял его над грудью Тодороки. Нога, придавливающая принца к холодной земле, мешала ему подняться, как бы он не пытался это сделать; холодок пробежал по его телу: неужели всё? Томура скривился, увидев тень испуга на лице парня и взмахнул руками, намереваясь вонзить меч в грудь противника… Но воздух прорезал тонкий свист — за каких-то несколько мгновений стрела преодолела довольно большое расстояние и попала точно в цель. Острая боль пронзила тело — Шигараки дрогнул и опустил взгляд вниз. Ровно под сердцем торчал деревянный стержень с зелёным оперением, и злодею не стоило никакого труда догадаться, кто же пустил эту стрелу. И, поднимая глаза, он увидел за кустами очень знакомую фигуру. — Бра-ат! — слабо улыбнулся он, отбрасывая меч в сторону и распахивая объятия. — Ты пришёл! Мидория сжал в руке лук и, закусив нижнюю губу, смотрел на Шигараки — а глаза его были полны слёз. Томура пошатнулся и выронил меч из рук, упав на колени рядом с Тодороки. В этот момент все будто замерли, направив свои взгляды на поверженного лидера или злейшего врага. И воцарилась такая тишина, что даже ветер не смел колыхнуть и мелкой веточки осины, с трепетом наблюдающей за кровопролитной битвой. Мидория сделал нетвёрдый шаг вперёд — и бросился к брату, уже упавшему наземь. Лук он отбросил в сторону, а сам склонился над неизвестно чем улыбающемуся Шигараки… И он не смог сдержать слёз. — Ты! Глупый! — закричал он, стискивая плечи Тенко пальцами. — Как ты! Зачем! — Тц-тц, братец… — выдохнул Шигараки, прищуриваясь. — А ты всё… Тот же… — Зачем ты это сделал?! — взвыл Изуку, в исступлении тряся брата и не замечая, что его плач переходит в рёв. — Никто бы не пострадал! Все были бы живы! Я не хотел! — Глупый ты! И все вы… — Голубоволосый прикрыл глаза, и по его телу пробежала судорога. — Эй, тупопринц! Лежащий рядом с ним Тодороки поджал губы. — Ты уж… Позаботься о моём маленьком братце. Как следует. Не я ваш враг. Он… Чи… Томура вскинул палец и указал на север, но воздух резко покинул его лёгкие и оборвал речь на полуслове. Изуку задержал дыхание и уловил мертвецки зловещую тишь, тихой лисицей прокравшуюся по поляне… И согнулся пополам, не в силах унять сердечную боль. Он поступил правильно. Он в этом не сомневался. Нет. Ни тени сомнения у него не было в голове. Брат. Он убил своего брата. Брат. — Ты не должен винить себя. Это должно было случиться. — Даби положил руку на плечо скрючившемуся Мидории и слегка сжал. Тодороки с трудом приподнялся и приобнял Робина со спины, зажмуриваясь. Зачем? Зачем он пришёл? Он ведь тяжело ранен — почему Мина и Серо не оставили его в палатке?! Но с другой стороны, вряд ли бы он сейчас был жив, если бы Мидория не появился. — Что ты здесь делаешь? — все же возмутился Тодороки. — Ты должен был остаться в палатке… Но Изуку не был в состоянии ответить ему. Пустота поглощала его изнутри, а слёзы не прекращали давить на глаза. Пусть Тенко был ужасным братом, но… Всё же он семья. Семья. Он убил семью… Злодеи отступили. Стоило ли сражаться после гибели лидера? Да и сколько их осталось всего? — раз-два и обчёлся. Только одна девушка осталась стоять посреди поля, неотрывно глядя на не обращающего на неё внимания Шото. — Кто такая? — недружелюбно спросил Бакуго, поднимая свой меч с земли и вытирая его о траву. — Чё надо? — Яойорозу Момо, — тихо ответила она, поджав губы. — Мне нужно поговорить с… — Плевать я хотел, с кем ты там хотела поговорить! — взвился блондин. — Говорить сейчас ты будешь со мной! Грубо схватив её за руку, Бакуго повёл Момо за кусты под ошарашенные взгляды друзей. А в его глазах пылала ярость. Так вот кто приказал отравить Деку! Она за это поплатится. Иида опустился на колени перед Ураракой и бережно взял её холодную руку в свои, пустым взглядом уставившись на бесчувственное лицо подруги. Холод заполнял его изнутри. Он столько вещей не успел ей сказать. Пока горел её неутомимый тёплый огонёк, он наслаждался этим нежным теплом, не осмеливаясь ступить вперёд, — а что теперь? Теперь уже всё. Почему судьба так жестока? Кьека прислонилась к Каминари, приводящего в чувства Киришиму, когда из-за кустов раздался тихий крик.