Сбывшаяся сказка

Наверху, этажом выше, опять заскрипели половицы. Когда здесь ещё жили люди, наверняка скрип их раздражал, особенно ночью, если вдруг соседям сверху не спалось. Слишком хорошая слышимость даже для панельного дома. И сам скрип неприятный, похож на старческие голоса, одни выше, другие ниже. Но всё равно, даже если жильцы верхней квартиры имели обыкновение каждую ночь нарезать круги по комнате, реакцию хозяев на опостылевший скрип не сравнить с нашей, когда мы услышали его впервые. Вряд ли самому нервному соседу придёт в голову подниматься наверх с автоматам, открывать дверь пинком, давать очередь внутрь, обкидывать прихожую болтами… Оно и понятно – с тех пор, как здесь последний раз жили люди, город слишком изменился. Припять. Как там в стихах? Аптека. Улица. Фонарь. Или фонарь, улица, аптека? Ладно, не важно, аптеки я поблизости всё равно не заметила, а фонари здесь давно не горят. Лучше так. Ночь. Хрущовка. Третий этаж. Копец. Не складно? Зато правда. Эта квартира была второй, в которой мы ночевали. А для меня - последней. Так вот, когда мы только пришли сюда и услышали наверху скрип половиц, то понятно встревожились. Колотун, Кактус, и Шухлый отправились наверх дабы выяснять, кто там ходит. Я идти не могла и осталась сидеть на полу, куда они меня опустили, наведя на дверь «интратек». Но друзья вернулись и сообщили, что в квартире сверху никого нет. Впрочем, на всякий случай Колотун всё же поставил сигнальную растяжку у входной двери. Растяжку с тех пор никто не трогал, но половицы продолжали скрипеть уже вторую ночь. Мы привыкли. Сейчас я тоже не стала вслушиваться, а воспользовалась скрипом, чтобы незаметно для бдительного старшого слегка сменить позу. Чуть повернулась на бок, подтянула левую ногу. Правая отозвалась болью, но я принимала таблетки совсем недавно и боль была слабой. Рука тоже не ныла, только размеренно и тяжело пульсировала в такт ударам сердца. Я вытянула её перед собой. Металлическая клёпка на рукаве чуть слышно стукнула об пол. Я замерла, но поздно. - Не спишь? – донеслось от окна. Сейчас дежурил Колотун, он сидел на подоконнике, положив на колени снайперскую винтовку. Мои друзья специально выбрали дом и квартиру так, чтобы был хороший обзор из окон, и никаких домов напротив. Правильно сказал Кактус - единственный плюс Припяти в том, что здесь всегда можно найти укрытие. - Не сплю, - шёпотом отозвалась я. Колотун слез с подоконника, прислонил винтовку к стене и подошёл ко мне. Я съёжилась. После того, что произошло вчера, я понимала, что мои друзья с трудом заставляют себя находиться рядом со мной, хоть и стараются этого не показывать. Вот и сейчас старшой наклонился, широкой ладонью тронул мой лоб, поправил сползшую куртку, которой Кактус укрыл меня с вечера. - Пить хочешь? - Мало же воды… - Но пить всё равно надо. Колотун поднёс флягу к моему лицу, и я прильнула к ней. Пить и правда очень хотелось, но сама я бы не попросила. Колотун поддерживал мою голову, пока я пила. Потом завинтил флягу и спросил: - А поесть не надумала? - Не хочу. Мы замолчали. А я не должна была молчать, мне бы сказать сейчас то, что советовал Шухлый. И Колотун знал, что кто-то из нас это сказать, в конце концов, должен. Вот только я боялась, а он не мог. И сказал другое: - Постарайся уснуть. Утром тебе станет лучше, ночь всегда самое тяжёлое время. Я кивнула, и старшой вернулся на подоконник. Кактус посапывал у противоположной стены. В комнате был диван, но друзья подпёрли им дверь. И ещё книжный шкаф сверху уронили. Книги из него высыпались частично на диванную обивку, частично на пол. Мы их брали и листали, чтобы убить время, пока не стало темно. Кактус даже пытался смеяться над сборником анекдотов, но Колотун только хмыкал, да и я после вчерашнего вряд ли когда-нибудь засмеюсь. Тем более что этого когда-нибудь осталось совсем мало. А совета Колотуна я впервые не послушаюсь, и не стану сейчас пытаться заснуть. Я буду ждать рассвета. Встречать рассвет и наслаждаться им так, как только можно наслаждаться последним рассветом своей жизни. А когда над крышами мёртвого города появится солнце… Стоп. А появится ли оно? - Колотун, - позвала я тихонько, чтобы не разбудить Кактуса, - Посмотри, пожалуйста, на небо. Мне было очень стыдно о чём-либо просить его теперь, когда всё так получилось. Но это было очень важно. - Смотрю, - без удивления отозвался Колотун. - Звёзды или тучи? Тот же ровный голос: - Ни то, ни другое. Я озадаченно помолчала и осмелилась спросить ещё раз. - Как так? А что? - Просто чёрное небо. Облаков нет. Звёзд тоже нет, совсем, – Старшой сделал паузу и неохотно добавил, - Тебе лучше не смотреть. Неприятно. Я опустила голову на свёрнутый рукав Кактусовой куртки. Вот значит как… Если моя теория верна и в разные ночи над Зоной нависают небеса разных миров, то в каком же призрачном мире находимся мы сейчас? Что это может быть за мир, если его небо пустое и мёртвое, как сама Припять? И если так, взойдёт ли завтра солнце? Будет у меня последний рассвет? Впрочем, если и нет, то своими поступками я это заслужила. А спать не буду всё равно. И утром… или тем временем, которое заменяет здесь утро, я скажу Колотуну и Кактусу, то, что мне советовал Шухлый. Жаль с ним самим мне уже не поговорить. Ведь он оказался прав – жертвуют собой ради других лишь слабые люди. Я помогу своим друзьям быть сильными… А пока у меня есть время на то, чтобы ещё раз обо всём подумать, всё вспомнить. Я успею до утра (или может здесь следует говорить псевдоутро?) Тем более, что вспоминать свою жизнь до Зоны я не стану. Теперь она в далёком прошлом, навсегда осталась по ту сторону Периметра, а значит, для меня уже не существует. Не стоит о ней ни вспоминать, ни жалеть. Но я вспомню всё, что случилось за последние дни. Пусть уже ничего нельзя исправить, но мне необходимо понять, где я оступилась. Где свернула не на те рельсы. В чём была моя основная ошибка? Я глядела в темноту комнаты и мучительно морщила лоб, потому что мысли никак не хотели выстраиваться в связную цепочку. Вместо этого уставший рассудок подсовывал обрывочные воспоминания, то внезапные и резкие, как вспышка молнии, то неясные и расплывчатые, как утренний туман. Такой туман, густой и влажный, лежал на земле в то утро, когда я, Колотун, Кактус, Весёлый, и Шухлый ушли с базы «Свободы». Я протянула руку и накрыла ладонью рукоятку "интратека", лежащего на полу рядом со мной. Почему-то этот пистолет всегда был тёплым. Словно впитал и навсегда сохранил тепло рук Весёлого, перед тем, как он передал его мне... - Дымок нам этого не простит, - сказала я и невольно оглянулась назад, туда, где скрылись в утреннем тумане сторожевые вышки свободовской базы. На востоке разгорался золотой рассвет – день обещал быть солнечным. - Простит, - успокоил Колотун, - Сначала может и подуется, а потом простит. Он малый отходчивый. Я вздохнула, отгоняя мысли о Дымке, но внутренним взором всё равно видела его, таким, каким он был, когда мы уходили. Спал, приоткрыв рот, в обнимку со своим рюкзаком, безмятежно и очень крепко, что в Зоне недопустимо. Ни разу не пошевелился, пока мы на цыпочках собирались, одевались, и по одному выходили за дверь. Весёлый наказал Кипелу всё объяснить Дымку, когда тот проснётся, но ни в коем случае не выдавать в каком направлении мы ушли. Кипел кивнул, он считал, что мы поступаем правильно оставляя Дымка - мальчишка ведь ещё, куда ему на Северный Полюс... В Зоне вообще о возрасте странные представления. Я и Кактус были старше Дымка всего на три-четыре года, но считались уже матёрыми. Может это и правильно, там, где жизнь коротка люди и взрослеют быстрее. Решение не брать с собой Дымка было единогласным. Нет, никто не боялся, что он станет обузой. Колотун изначально был против новенького в команде, тем более на таком сложном маршруте. Кактус, подозреваю, не хотел делить славу первопроходца Северного Полюса с ещё одним человеком. А мне было всё равно, лишь бы быстрее пуститься в путь. Кроме того, отправься Дымок с нами, он бы непременно узнал о Джуле, а мне этого не хотелось. И так вон уже сколько народу в курсе! Вчера Дым уснул раньше всех, а мы коварно сговорились утром уйти без него. И ушли, ещё до восхода солнца. Это было очень кстати - я боялась попасться на глаза чокнутому медику Митричу. Как-никак он велел мне сидеть на базе и регулярно являться к нему на экзекуции. Ага, бегу и падаю! Мне одного сеанса хватило. Да и рука уже почти не болит. Весёлый вызвался нас проводить до границ владений «Свободы», то бишь до подходов к Радару. И мы пошли впятером. Возглавлял строй, как и вчера - Кактус, за ним шагала я, за мной Колотун, а четвёртым тащился хмурый Шухлый, которого конвоировал Весёлый. Шухлого мы, как и собирались, взяли с собой. Оружия естественно не дали, по поводу чего бандит время от времени принимался брюзжать и сулить всяческие беды, которые из-за этого могут нас настигнуть. Мы протопали уже примерно половину пути до начала территории, в сталкерском народе именуемой Радаром, когда к Весёлому на КПК пришло сообщение. - Баста, карапузики, - сказал он, прочитав его, - Кончилися танцы... Кипел говорит - за нами «Долг» в погоню пустился, кто-то его на след навёл. - Вот с-с-с... - зашипел Кактус, а Колотун достал бинокль и стал изучать местность, которую мы оставили позади. Тут надо сказать, что мы как раз находились в таком месте, где погоня была очень нежелательна. Если до этого шли по территории относительно свободной от аномалий, то отсюда и до Радара как раз начиналось их великое изобилие, что должно было значительно замедлить наше движение. Тем более, что в ведущих сейчас не я. А другой дороги к Радару нет. Слева тянутся Холмы, справа раскинулась заболоченная низина, называемая почему-то Кузькиной топью. Одни говорили - это в честь пресловутой Кузькиной матери, другие вспоминали сталкера Кузю, сгинувшего здесь ещё во времена Рэда Шухова. Можно свернуть туда, но тогда мы на Радар и к утру не доберёмся, придётся перебираться с одного островка суши на другой, прыгать с кочки на кочку, просчитывать каждый шаг. Нет, не из страха намокнуть. В здешнем болоте водятся жуки-плавунцы величиной с мужскую ладонь, сами они безобидны, но вот их личинки ведут себя коварно. Выпрыгивают из воды, вцепляются в ноги и впрыскивают под кожу какую-то жидкость вроде ядовитого желудочного сока, который призван разжижать ткани жертвы, чтобы личинка могла их выпить. Для человека такая инъекция безвредна, хоть и очень болезненна. Но проблема в том, что разгуливая по воде, этих личинок можно насобирать на себя добрую сотню, а это уже чревато. Бывало, находили здесь скелеты в не успевшей истлеть одежде. Так что дорога направо отпадала. - Погони пока не видно, - сообщил Колотун, отнимая от глаз бинокль, - Только Чернобыльский пёс следом чешет. Славка, твой? - Где?! – я выхватила бинокль у старшого. Метрах в трёхстах за нами трусил Джуль. - Вот теперь я могу ответить на твой вчерашний вопрос, - сказала я, поворачиваясь к Колотуну и от души улыбаясь, - Да – Джуль идёт с нами на Север. Колотун только кивнул, зато Кактус откровенно просиял. Что и говорить, с Джульбарсом наши шансы дойти до цели живыми резко увеличиваются. - Это всё, конечно, просто замечательно, - осторожно напомнил Весёлый, - Но как быть с «Долгом»? Они же как репей… - Фигня! – как всегда в присутствии Джуля я почувствовала себя куда увереннее, - Мы пойдём на Радар через Холмы, и долговцы нас потеряют. Колотун, Кактус и Весёлый уставились на меня, а Шухлый широко ухмыльнулся. - Села на своего любимого конька? Привыкайте ребята - это её фирменная фишка! Кактус моментально завёлся. - А у тебя есть идеи получше, умник? Идей у Шухлого не было, и он отвернулся, пожав плечами. Я посмотрела на Колотуна, ожидая, что скажет он. Сама я большой проблемы в том, чтобы вести друзей через Холмы не видела. Они - это не придурочный бандит, не нюхавший Зоны, а сталкеры со стажем. Паниковать и цепляться за меня не станут. - Хвост нужно рубить однозначно. Только войнушек нам сейчас не хватало, - мрачно изрёк старшой, а Весёлый осторожно спросил: - Так в чём проблема? Как я понял, вам на пути к Северному Полюсу по этим Холмам всё равно не раз гулять придётся. Почему бы не начать сейчас? Так вот и получилось, что бедолага Весёлый сам подтолкнул нас идти этим маршрутом. Судьба? Я снова ласково погладила "интратек". Завтра отдам его друзьям. И на память, и вообще – очень уж хороший пистолет, это даже мне ясно. Хотя у нас и так оружия целый арсенал. Пистолетов четыре штуки, два автомата с подствольниками, гранат не знаю даже сколько, снайперская винтовка… Но на неё я теперь даже смотреть не могу. Наверное что-то Колотуну и Кактусу придётся оставить. Значит, будет в Зоне ещё один тайник. Я вдруг очень ясно вспомнила Юркин схрон, впоследствии ставший моим. Словно даже ощутила запах расплавленного воска свечей, сожжённых мною там за последний год. И от нахлынувшей тоски перехватило дыхание. Хорошо, что я успела привести туда друзей - было бы совсем невыносимо знать, что место, ставшее мне почти родным, останется заброшенным и никому не нужным, а мои аккуратно сложенные вещи будут медленно гнить в подземной сырости. Интересно, а у Весёлого где-то в Зоне тоже остался схрон? Мы только-только поднялись на Холмы, двадцати метров не прошли, когда Весёлый, шагавший последним, негромко сказал: - Подождите… Мы оглянулись и увидели, что он медленно опускается на землю. Кактус сделал движение в его сторону, и я рявкнула: - Стой на месте! Забыл где мы?! Весёлый сел на траву и виновато улыбнулся. - Ребёнок Славка, кричи лучше на меня. Я тут споткнулся и в какую-то дрянь наступил. - В какую дрянь? Где? - Да там, - Весёлый мотнул головой назад, - Нога словно куда-то провалилась, хотя никакой ямки в земле не было. А потом неметь начала… сейчас совсем её не чувствую. Ни о каких невидимых ямках, дающих такой эффект, я раньше не слышала, и жалобно посмотрела на Колотуна. Он покусал нижнюю губу, велел Весёлому: - Потрогай ногу. Надави. Весёлый послушался. Присвистнул, и посмотрел на нашего старшого. - Охренеть… - Что? - Она мягкая стала… будто желе внутри. Колотун кивнул сам по себе и повернулся к нам. - Эту гадость называли студнем. За то, что делала студень из человеческого тела. Потом она исчезла, а название перешло к другой аномалии. Весёлый растерянно улыбался, глядя на свои ноги. - Я думал - это легенда… - Последние года четыре про такое не слышали. Но видимо на Холмах «студень» остался. - И что теперь? – тревожно спросил Кактус, - Он размягчает всё тело? - Нет, - успокоил Колотун, - Только ту часть, которой к нему прикоснёшься. - Значит, мне ещё повезло, - криво усмехнулся Весёлый и вдруг беззаботно махнул рукой, - А, ладно, Доктор вылечит! Я сейчас своим маякну, пусть приходят и волокут меня к нему на Болота... Вы тогда уж идите, а я ребят дождусь. - Давайте подождём вместе? – предложил Кактус. Мне показалось, что Весёлый и Колотун обменялись странными взглядами. И Колотун сказал: - Нет, нужно уходить, мы и так большой крюк делаем. Если к ночи до Выжигателя не доберёмся – беда. На так называемом Выжигателе Мозгов мы запланировали ночёвку. Раньше когда Выжигатель ещё работал, там постоянно торчала целая толпа монолитовцев. Теперь это нейтральная территория и на ней имеются хорошо сохранившееся здания, которые частенько служат укрытием сталкерам. И есть от кого. Радар - это ведь уже почти север Зоны, мутантов там пруд пруди. Особенно облюбовали эту местность снорки и пси-собаки, поэтому оказаться там после захода солнца под открытым небом, нам совсем не улыбалось. - Но мы не можем оставить Весёлого одного! – возмутился Кактус. - А что со мной случится? – беззаботно отозвался Весёлый, - Посижу, позагораю. Здесь ведь уже Холмы, мутанты не сунутся, бандюков так глубоко в Зоне тоже не встретить. Шухлый хмыкнул. Весёлый покосился на него и добавил: - Почти не встретить. - Всё равно! – продолжал настаивать Кактус, - Ну не успеваем мы до ночи на Радар, и ладно! Значит вернёмся со свободовцами на базу, пойдём завтра! - Нет! – представив, что моя встреча с Юркой откладывается ещё на один день, я испугалась, - Идём сегодня! - Но как же… - Со мной всё будет в порядке! - повысил голос Весёлый, - Я хотел вас проводить - я вас проводил. Дальше давайте сами. - Если идём сегодня, надо идти, - подтвердил Колотун. - Я за то, чтобы остаться, - хмуро буркнул Кактус, - На всякий случай. Я посмотрела на старшого, но он молчал. Зато неожиданно подал голос Шухлый. - А я за то, чтобы идти. Кактус сразу развернулся к нему. - А тебя вообще не спрашивают! Бандит насмешливо развёл руками. - Без базара. Тогда, раз уж решение путём голосования не принимается, может пусть Владька скажет, как быть? Это как я понимаю, её ходка? - А ведь верно, - поддержал его Весёлый, - Решай, ребёнок, всё в твоих руках! Я растерялась, но ненадолго. Ведь это действительно мой глубокий рейд на Север, а друзья идут за компанию. Но всё-таки перед тем, как решить окончательно, я внимательно посмотрела на Весёлого. Он ободряюще кивнул, улыбнулся. И я сказала: - Уходим сейчас. Кактус плюнул. Шухлый издевательски козырнул, а Колотун промолчал. Прощаться в Зоне - плохая примета. Поэтому руку Весёлому пожал только наш старшой, он находился к нему ближе всех. Шухлый промолчал, Кактус сказал «Удачи, брат», а я только пробормотала «Пока» и опустила взгляд. Не смотря на то, что Весёлый сам велел нам уходить - было стыдно за такое решение. Но не настолько, чтобы я его отменила. А когда мы уже сделали первые шаги вглубь Холмов, Весёлый окликнул: - Славка! Я развернулась и увидела, как он торопливо достаёт из-под куртки тёмный предмет. - Возьми, ребёнок, подарок! Вещь хорошая, не пожалеешь. От чистого сердца. Сама подойти к Весёлому я не могла, поскольку мы находились в узком коридоре аномалий. И он протянул предмет Колотуну, Колотун передал его Шухлому, Шухлый – Кактусу, и уже из его рук тот попал ко мне. Это оказался тяжёлый пистолет необычной формы. Повертев его в руках, я вопросительно посмотрела на Весёлого. - Это штурмовой «интратек», - пояснил он, - С глушаком, стреляет очередями. Отличная штука, и в тех местах, куда вы идёте, будет очень полезной. - Спасибо! – я улыбнулась Весёлому и положила пистолет в карман (карман сразу тяжело отвис), - Я тебе за это с Северного Полюса тоже подарок принесу. Весёлый навёл на меня указательный палец. - Ловлю на слове. Ну, всё, идите уже! И мы ушли. Правда через несколько шагов я почему-то обернулась и сделала несвойственную для меня вещь – через плечо послала Весёлому воздушный поцелуй. А потом незаметно сунула руку в карман и сжала рукоятку «Интратека». Она была тёплой. Раздались еле слышные шаги, и я открыла глаза. Колотун слез с подоконника, наклонился к спящему Кактусу, потряс того за плечо. Тот сразу поднял голову. Понятно - смена дежурств. Меня от этого освободили, хоть я и говорила, что сидеть и смотреть в окно вполне в состоянии. Не разрешили. Сказали - отдых и сон лучшее лекарство. А лучше бы заставили в одиночку дежурить всю ночь, и ни еды, ни лекарств не давали... за то, что я сделала. Кактус сел на подоконник, Колотун лёг на его место, я продолжала притворяться спящей. Опять стало тихо, даже половицы в верхней квартире больше не скрипели. Молчал дом, молчал город… Странно - прошлую ночь с улицы постоянно доносились разные звуки - шаркающие шаги зомби, завывание ветра между мёртвыми зданиями, шелест листвы. Неприятная, но неопасная для нас ночная музыка Припяти. Сегодня не было и этого, как не было звёзд на небе. Мёртвая ночь. Ночь, которая даже хуже той, которую мы провели на Выжигателе. До Радара мы успели до ночи, как и планировали. Но пришлось торопиться. Наверно поэтому настроение в группе было угрюмым, по дороге никто почти не разговаривал, только Шухлый время от времени начинал клянчить себе оружие. Но ему никто не отвечал и, в конце концов, бандит заткнулся. Как мы вышли с Холмов, так строй и не меняли, поэтому теперь я снова была ведущей. Шагала, машинально огибая аномалии и всё думала о Весёлом. Как он там? Как быстро добрались до него друзья? Сумеет Доктор вернуть ему ногу? И не обиделся ли он за то, что я решила его оставить? По всему выходило, что нет, он же понимал, как я торопилась, и сам сказал, чтобы мы уходили. Но всё равно на душе скребли кошки. И немного приободриться удалось только когда я пообещала самой себе, что при следующей встрече как следует попрошу у Весёлого прощения. Но полного релакса не получилось, потому что была ещё одна вещь, которая меня беспокоила. Джуль. Странно он себя вёл. Сначала шёл за нами, потом, когда мы свернули на Холмы - исчез. А на Радаре опять появился. И теперь следовал метрах в двадцати позади. Я пыталась подозвать его, но он только вилял хвостом, улыбался всеми бесчисленными зубами, но не приближался. Логичнее всего было бы предположить, что он опасается моих друзей и Шухлого, вот только исходящего от него страха не чувствовалось. Как я не пыталась прощупать настроение мохнатого друга, получалось, что он сейчас испытывает только странную печаль. Это было необычно и тревожно. Поэтому когда мы добрались до Выжигателя мозгов и друзья скрылись в одноэтажном здании на его территории, которое мы выбрали для ночёвки, я направилась к Джулю, который остался сидеть поодаль, глядя на нас. Территория Выжигателя являла собой обычный индустриальный пейзаж, с заборами, рельсами, эстакадами, и разного размера заброшенными постройками. Необычно выглядели только четыре высоченные антенны, стоящие в ряд. У основания каждой стояло по будке, внутри которых начинались лестницы, ведущие наверх. Только дураков туда лезть не находилось. Все знали - примерно на середине подъёма с человеком случается что-то нехорошее. Настолько нехорошее, что до Земли долетает одна одежда. К счастью в остальном Выжигатель был безопасен, отсюда и его популярность среди бродяг. Джуль побежал мне навстречу и, подняв морду, ткнулся носом в живот. Только в его серебристых глазах не было обычного веселья. - Ты почему к нам не подходишь? - жалобно спросила я, присев на корточки и взяв в ладони тяжёлую звериную голову, - Это же мои друзья, они ничего тебе не сделают. И Шухлый тоже, у него даже оружия нет… Джуль часто задышал, вывалил на бок фиолетовый язык, но отвечать не пожелал. Я вздохнула и полезла в карман за конфетами… Позже, когда мы, забаррикадировавшись в самой маленькой и абсолютно пустой комнатке здания, устроились на ночлег, я несколько раз выглядывала в окно и звала его, но Джуль не откликнулся, хоть я и чувствовала его присутствие неподалёку. Ужин прошёл в молчании - настроение друзей к ночи не стало лучше. Шухлый, взяв порцию, ушёл в дальний угол и там спиной выражал своё отношение к нам. Мне выпало дежурить второй и я, поев, сразу стала укладываться. И тогда Колотуну пришло сообщение на КПК. Он достал его, начал читать. Лицо старшого почти не изменилось, только сжались губы и потемнели глаза. Потом он поднял голову и посмотрел на меня. - Весёлый убит. Дальнейшее помнится смутно. Мы писали каким-то знакомым, шарились на сталкерском форуме, лопатили сводки новостей из разных уголков Зоны, собирая по кусочкам информацию о том, что случилось на Военных складах после нашего ухода. А случилось там вот что. Весёлый остался один, он, как и собирался, отправил товарищам свои координаты с просьбой о помощи, и стал ждать. Но дождался не товарищей, а отряда "Долга" нас преследовавшего. От сопротивления Весёлый отказался сразу, он демонстративно поднял над головой автомат и швырнул в сторону. Пока долговцы подходили к нему, мой друг даже подсказывал им безопасный путь между аномалиями. Об этом, и о том, что произошло позже, стало известно из аудиозаписи в его КПК, который вместе с другими уцелевшими вещами нашли на месте происшествия - заметив долговцев издалека, Весёлый включил диктофон. Сделал ли он это, потому что знал, чем всё закончится, или с какой-то другой целью - теперь уже не узнать. Зато стало известно следующее. Долговцы сказали Весёлому, что сохранят ему жизнь, если он расскажет, куда направилась Славка с друзьями и где они собираются провести ночь. Весёлый ответил, что понятия не имеет, он просто проводил гостей базы до границы владений "Свободы", дальше у них были свои планы, а вольные бродяги ими делиться, как известно, не любят. Это была правда, и возможно Весёлому поверили бы, но подвела одна деталь. Он находился на Холмах. А значит - и дальше шёл бы с нами, не угоразди его вляпаться в аномалию. А кто же добровольно идёт неизвестно куда, как баран на верёвочке? Так спросил Весёлого старший отряда "Долга". Наверно Весёлый счёл унизительным врать и отнекиватсья дальше. Он просто сказал, что Славка - его друг, и он не расскажет, где её можно найти, потому что долговцы ищут её явно не с благими намерениями. Старший долговец ответил, что в его силах развязать язык кому угодно, а не только одноногому анархисту. Средства и время для этого есть. Весёлый намекнул, что кроме вышеперечисленного не помешали бы ещё мозги. Долговец заметно напрягся и потребовал пояснить, что он имеет в виду. И в этот момент появились свободовцы. Количество членов отрядов враждующих группировок было примерно равно. Командиры молоды и бескомпромиссны. Договориться не удалось. Кипел в своём сообщении Колотуну сообщил о смерти Весёлого, но умолчал о других. В бою группировок погибло ещё двое ребят из "Свободы". А из отряда "Долга" включающего девять человек, не выжил никто. Говорили, что их сгубили Холмы, с которых они не успели выйти - в ходе перестрелки кто-то попал в аномалию, и последовавшая за этим цепная реакция уничтожила всех. Но я помнила странные взгляды, которыми обменялись Колотун и Весёлый, и придерживалась другой версии. Думаю, мой друг знал, что его ногу нельзя спасти. И когда завязался бой между "Долгом" и "Свободой", он сам заполз в ближайшую аномалию, чтобы уничтожив этим вражеский отряд, уберечь товарищей от пуль... Этой ночью я долго плакала. Сначала в открытую, забившись в угол и громко всхлипывая. Потом, с головой забравшись в спальник, беззвучно глотая слёзы и сжимая в руке тёплую рукоятку "интратека". Меня не утешали. Кактус выглядел растерянным и подавленным, Колотун каменно молчал. Я знала, что они думают о возможных последствиях сегодняшних событий. "Долг", потерявший нынче девять человек будет мстить всем, кого сочтёт причастным к этому. Открытой войны группировок не было со времён Большого штурма. Сейчас война стала вполне возможна, и она неизбежно отразится на сталкерах-одиночках. Я понимала это. Понимала и то, что после случившегося в "Свободе" вряд ли будут рады меня видеть. А о возможности решить дело с долговцами миром вообще можно забыть – теперь откупиться не получится ни деньгами, ни артами. Но обо всём этом думалось равнодушно, как о вещах ко мне не относящихся. Всё заслонила жгучая тоска по Весёлому. Я не испытывала такой боли с тех пор, как пропал Юрка. Но тогда оставалась надежда, пусть маленькая и хрупкая, но именно она помогала мне держаться и бороться в те дни. А сейчас был лишь неподъёмный груз вины. Груз, который с меня уже никто не снимет. Мой друг ушёл и никогда не услышит слов раскаяния, которые я хотела бы ему сказать. К тому времени, когда я заступила на дежурство, слёзы кончились. Я просто сидела у забитого досками окна, глядя перед собой остановившимся взглядом, и слушая шелест дождика, который зарядил после полуночи. От рвущего душу отчаяния хотелось выть в голос, биться об стену. Если бы можно было вернуть сегодняшнее утро, я бы не задумываясь отдала за это всё, что у меня есть. И деньги, накопленные за год сталкерства, и квартиру в Киеве, и Юркин калаш, и даже своё умение ходить по Холмам. Всё за возможность остаться с другом до конца, каким бы он ни был. Я бы сама пошла навстречу долговцам, я бы добровольно и с радостью сдалась учёным на любые опыты, что угодно, только не это чувство непоправимости! Колотун и Кактус спали или делали вид, что спят, Джуль ходил где-то снаружи, я, то ближе, то дальше улавливала отголоски его смутных и обрывистых звериных мыслей. Шухлого друзья на всякий случай за руку приковали наручниками к батарее, но это не мешало ему жизнерадостно храпеть. Эта ночь длилась бесконечно, и мне только перед рассветом удалось забыться тяжёлым сном. Но и во сне меня не оставляло горькое, как запах полыни, чувство вины, которое останется со мной навсегда. А утром на нас напали наёмники.