***
На самом деле Бэму немного жаль лидера. Он явно загнал сам себя в угол и до сих пор не хочет этого признавать. Только рычит на всех. И самое смешное, на Бэма больше и чаще всего. Таец не обижается, потому что Джебома судя по всему неподъемная вина сжирает изнутри и злость больше на самого себя, нежели на кого-то еще. - Ты опять опоздал!- возмущается Им, а глаза от прямого взгляда уводит, нервничает, того и гляди сам деру даст из танцзала, бросит обязанности лидера. БэмБэм уже привык смотреть свысока, игнорировать этот странный гнев, поэтому только куртку на себе расстегивает и оттесняет Джебома в сторону. - Пропусти, хён, я переоденусь и начнем. - То есть тебя еще и ждать всем?- вновь повышенный тон и ненароком брошенный взгляд на широкий вырез футболки. Бэм усмехается краем губ, когда Джебом нервно вздрагивает кадыком и ретируется в сторону. - Мы можем и подождать.- с опозданием подает голос старший хён. Еще бы, снова безвылазно зависает в смартфоне и рад лишнюю минутку отвоевать. Остальные вообще не спорят, кто спать хочет, а кто по примеру Марка не может оторваться от сияющего экрана телефона. Джебом снова в меньшинстве… В комнате ожидания всегда очень много народа. Стафф, менеджеры, волнующиеся и полуодетые к выступлению мемберы. Бесконечный гул голосов, смех, жужжание фена… Сложно хоть как-то поговорить в такой обстановке, но Джебом еще с утра готовится. Нужно выгадать тихий промежуток наедине и уже в конце-концов сказать своё «прости», иначе тяжелые удушающие кошмары, в которых по его вине что-то случается с Бэмом, просто с ума сведут. Но вместо того чтобы хоть как-то найти точки соприкосновения, подготовить почву, Джебом вновь срывается на тайца и снова из-за какого-то пустяка, то ли из-за чрезмерной подводки, то ли из-за странного цвета линз… Он с полчаса орет на парня, а потом уходит в уборную, чтобы хоть как-то привести себя в чувство и охладиться. Даже только уложенную шевелюру пихает под кран. Так лучше… Холодная вода бодрит и ставит закипевшие мозги на место. «Если мне так стыдно, какого хрена, я еще и усугубляю всё?»- вопрос явно риторический. Жалкая мокрая физиономия в отражении зеркала, черные пряди забавно липнут ко лбу. Джебом созерцает. - За двумя зайцами погонишься… Гнаться-то даже не пришлось. Одного оттолкнул собственными руками, закрыл дверь перед носом, и ожидал что слезливая песенка сможет всё исправить... А второй своё теплое и доверчивое сердце навстречу распахнул, согрел, осчастливил… Забрал изматывающую боль из души. А взамен получил жестокий удар в спину. Впору пойти и с моста прыгнуть, чтобы избавить родных мемберов от такого куска дерьма… - Нуна стилист спасибо тебе не скажет.- по позвоночнику электрический разряд пробегает от неожиданности, и опускается тяжелым ледяным грузом где-то в районе поясницы. Он больше не один, прямо у двери БэмБэм. Руки снова на груди сложены, а лицо спокойное, даже легкая улыбка присутствует. - Я тут…- всё-таки хрипло откликается лидер. - Прячешься?- усмехается Конпимук. Краска сразу ударяет в лицо. Точно- прячется… Точнее не скажешь. Джебом растерянно смотрит своему отражению в глаза. - Это становится не таким веселым.- Бэм делает пару шагов в сторону замершего Джебома и снова останавливается. - По началу мне было приятно что тебя бойкотируют из-за меня. Но в последнее время... - Никто меня не бойкотирует!- рыкает Джебом. - Как скажешь.- вздыхает Бэм. Джебом с подозрением таращиться на него в зеркало, а потом снова брызгает в лицо прохладной водой. - Возвращайся в комнату ожидания и скажи остальным, что я скоро приду.- Бэм на это лишь кивает, на лице легкое разочарование и даже затаенная обида. Судя по всему парень не всё успел сказать. Но больше и не пытается, отправляется к двери, берется за ручку. - Погоди!- всё-таки окликает Джебом. Таец вопросительно оглядывается через плечо. Его взгляд настолько серьезен и глубок, что все слова снова застревают в горле. - Бэми, я…- придушенно роняет Джебом.- Всё что я тогда сказал… Это убивает меня, перекрывает кислород, я сам себе накинул удавку на шею… И самое ужасное что я не верю в эти слова, потому что на самом деле ты осо… - Ох, лидер,- перебивает Бэм и устало прикрывает глаза,- Какой же ты… - Просто выслушай меня, пока я могу говорить! Обычно я никак не могу собраться с мыслями! Поэтому, пожалуйста…- Джебом находит в себе силы и поворачивается от раковины, смотреть на Бэма прямо, без посредника в виде зеркала, ужасно тяжело, но он всё же старается. У Бэма глаза темные, словно черный уголь или беспросветная тьма. Дышать становится трудно… эти ухоженные пряди, что так приятно лохматить пальцами, гладить и перебирать… Эта загорелая кожа, притягательная и знойная, почти текучая под подушечками пальцев… Это нежное детское лицо, что всегда так болезненно кривится от обид… «Приготовь мне на завтрак свои блинчики, хён!»- это так больно! Больно нестерпимо! Джебом словно от удара вздрагивает, почти съеживается под непонимающим взглядом Бэма. - Прости… Умоляю прости… То что я тогда сказал, я совсем так не думал! Слова явно достигают своей цели, потому что на миг лицо Бэма действительно кривится и вздрагивает, а глаза становятся несчастными, влажными, но стоит только моргнуть и уже всё меняется, юноша берет себя в руки. Снова смотрит с непередаваемым презрением. - Да пошел ты, хён.- Джебом ошарашенно замирает от холодности этой фразы, не успевает что-либо сообразить, как дверь уже хлопает, закрываясь за Бэмом.***
Весь день Бэм ожидает гнева лидера. Потому что Джебома еще никто не посылал. Никогда! Спорили, ругались, психовали, игнорировали и подкалывали, но вот чтобы в открытую послать… Как-то до такого не доходило. «Шкуру спустит.»- уверенно заключает про себя Бэм и морально готовится, даже во время выступления не выпускает хмурого Джебома из поля зрения, мало ли еще нападет с тыла. Но выступление проходит удачно, и в комнате ожидания при всех лидер ведет себя кротко, аки агнец. БэмБэм хранит молчание и всё сильнее напрягается. Потому что теперь лишь совместная поездка в машине остается, а уж там жди беды, хотя бы наорет. Но волшебным образом и поездка проходит нормально. Джебом сразу забивается на заднее сидение и безобидно копошится в своей сумке. Тишина! Всю дорогу. С ними только Марк, присутствие которого тоже к шуму не располагает, дремлет в своем кресле до самого дома, где ему ночевать в одиночку, потому что Пак отбыл на ночные съемки. Бэм у своего дома высаживается с облегчением, наконец-то можно выдохнуть. Джебом и Марк отправляются дальше. Наверняка всё так же безмолвно. Бэм поскорее ныряет в лифт, покидая подземный паркинг, день наконец-то позади… Утром, уже в компании, прямо перед тренировкой, он находит в своем шкафчике еще теплый сверток с домашними блинчиками. И в принципе за виновником сего далеко ходить не надо, но Джебом весь день держит невозмутимое лицо. Словно в группе еще кто-то есть кто блинчики по утрам печет. Бэм только под нос себе фыркает. «Какой же ты жалкий, хён...» Блинчики он делит с мемберами, нарочно обходя лидера, но тот воспринимает это спокойно. Остается только недоумевать. «Похоже иногда полезно посылать лидера.» Сверток со съестным ждет и на следующий день. Только на этот раз это контейнер с домашними пельмешками и это даже заставляет умилиться, потому что это вам не блины с утра на скорую руку стряпать, это уже почти бессонная ночь с кропотливой лепкой, и ранний подъем, чтобы успеть сварить нужную порцию. Бэм даже «спасибо» готов сказать вполне искренне, только Джебом снова изображает непонимание. Теперь ящик Бэма никогда не остается пустым. Каждое утро перед тренировкой он находит новые и новые домашние вкусняшки и это здорово поднимает настроение на весь день. Особенно забавно наблюдать за самодовольным лидером, который явно уверен что не выдал себя ничем. «Вот только в группе почти никто не готовит кроме тебя, обалдуй!» Но злиться на дурацкого Джебома с каждым днем становится всё сложнее. Слишком уж кроткий вид в последнее время и эти подношения словно на алтарь… - Всё еще тебя подкармливает?- Джинен говорит вполголоса, потому что остальные совсем рядом, в том числе и Джебом, высматривает что-то в экране телефона и периодически позевывает во весь рот. - Ну, да.- кивает Бэм.- Сегодня правда только кимчи, но домашнее, наверное проспал и приготовить ничего не успел. И зевает вон сидит во всю пасть. - Ты уже его простил?- темные глаза смотрят пытливо, Бэм плечом дергает. - Блинчиков хватило, чтобы залатать твою рану? - Мне кажется, ты меня за что-то осуждаешь, хён.- почему-то щеки теплеют, а внутри набухает негодование. - Нет. Просто не будь таким мягкосердечным, Бэми. Он уже раз тебя предал. - Спасибо, хён, я прекрасно помню.- Бэм отворачивается, чтобы не показать Джинену покрасневшее лицо. Этот чёртов хён всегда зрит в корень, опережает мысли, уже просек что Бэм постепенно тает от всей этой милой заботы лидера. Вот только готов ли простить? Этот вопрос куда сложнее… - Джебом сложный человек, чтобы его выдержать нужны стальные нервы, такие как у Ёнджэ, например. Хотя, как видишь, даже Чхве пришлось долгую реабилитацию проходить после него… Я бы не хотел, чтобы он снова разбил твоё сердце. Одного раза более чем достаточно. - По-твоему я такой идиот что вновь закручу с ним роман? - Всё к тому идет…- тихо откликается Пак. Лицо совсем горит, чтобы хоть как-то его охладить Бэм прижимает свою холодную ладонь к щеке. Все-таки поднимает глаза на любимого хёна. - Тебе не стоит беспокоиться за меня. Ты ведь прекрасно знаешь, что чтобы не случилось он не сможет разбить мне сердце. Потому что оно навсегда принадлежит тебе. Джинен на секунду теряется, это заметно по его дрогнувшему лицу и застывшим зрачкам, по тонким пальцам что одергивают нервно пиджак. Но Пак быстро берет себя в руки, взмахивает ресницами и переводит на Бэма уже совершенно спокойный взгляд. - И всё же будь осмотрительнее. Ты должен быть счастлив, а с Джебомом этого не получится. - Ты за меня переживаешь, хён? Джинен вместо ответа поднимается на ноги, опять одергивает свой пиджак. Все-таки бросает на Бэма ласковый мимолетный взгляд, одаривает вспыхнувшими на лице морщинками-лучиками и кивает: - Конечно я за тебя беспокоюсь, Бэми. Странно, но дышать становится легче.***
Очень сложно записывать песню, когда у тебя жуткая простуда. Да вдобавок еще и мигрень, будь она неладна. Джебом устало хлюпает носом и подслеповато щурит глаза в экран, нужно обязательно сегодня доделать сведение звука, и так уже откладывалось сколько дней. Одной рукой привычно щелкать по клавишам, второй придерживать гудящую голову. По сути так невозможно работать, но альтернативы все равно нет. Компания напирает, торопит и совсем нет времени полноправно поваляться в постели и поныть на жестокую судьбу. Знай только сиди, да пялься в экран. Где-то после полуночи он разрешает себе отвлечься ненадолго и даже прохаживается пару раз по студии, разминая ноги. Потом мелькает смутная надежда на то, что в столе еще осталась запасная пачка рамена, и он почти воодушевленный торопится проверить свою догадку. Но ошибается. Пачки давно уже нет, кто-то позарился. «Может быть даже Ёнджэ...»- почему «даже» сложно объяснить, просто с трудом верится что Чхве способен взять что-либо хотя бы косвенно относящееся к Джейби. «Может быть это был и макнэ. Наглый мальчишка!»- голову снова ломит, почти разламывает напополам. Кажется что всё трещинами идет и черепушка многострадальная, да и жизнь в целом. «Это талант нужно иметь, чтобы в одиночку всё профукать.»- остается только усмехнуться горько. За компьютер возвращаться не хочется, слишком уже голова болит и в глазах все от усталости плывет. Джебом решает прикорнуть ненадолго на небольшом диванчике. Заматывается в свою куртку, под голову кладет любимую шапку-ушанку. В мир снов уносит не сразу, несколько мгновений его сознание еще балансирует на краю, путает реальность с подкрадывающимися сновидениями. Знакомая студия меняет очертания и краски, а потом все же растворяется в опустившейся тьме. Его будит скрип входной двери и чьи-то осторожные шаги. Голова болит еще сильнее чем раньше, даже глаза открыть трудно. Шаги рядом, почти вплотную к дивану, чья-то легкая рука касается волос, лба. Сразу становится легче, Джебом почти урчит благодарно. Но тонкие пальцы снова куда-то исчезают. Удаляющиеся шаги, бульканье воды. Он все же приоткрывает усталые глаза и замечает тонкую фигуру у тумбочки. - Бэми? В ответ лишь еле уловимый смешок. И вновь шаги в сторону дивана. Джебом вновь глаза прикрывает, когда прохладный мокрый платок касается лба. Боль сразу как-то расплывается, рассеивается, становится не такой нарочитой. - Спасибо.- хрипло выдыхает Джебом. Диван чуть прогибается под чьим-то весом и лица снова касаются тонкие пальцы. - Ну, как тебе на самом дне, лидер? - Ужасно.- тихо откликается Джебом. - Я заметил.- тихий вздох, по которому сразу понятно что БэмБэм уже не злится, сочувствует скорее. - На самом деле я не знаю, как загладить свою вину перед тобой. Блинчиками тут не отделаешься. И самое ужасное, что я ведь не чувствовал тогда того что говорил, ты был важен! Но я как последний трус и предатель… - Может уже помолчишь? У тебя все-таки жар.- строгим голосом перебивает Бэм. Переворачивает импровизированный компресс на лбу. - У меня жар?- тихо удивляет Джебом.- У меня просто очень болит голова и всё. - Ты горячий как сковородка, можно яичницу пожарить если приспичит. - Надо же…- как-то задумчиво откликается лидер. Бэм снова поднимается на ноги. - У тебя тут есть хоть какие-то лекарства? Аптечка там… или еще что? - Антисептик только и пластырь в ящике стола.- язык с трудом ворочается во рту. - Ну, пластырь понадобится только если мне надоест твоя болтовня.- хмыкает Бэм.- ладно, позвоню остальным, может кто-нибудь сможет принести жаропонижающее. Может быть менеджер еще не спит… Ты как? Потерпишь еще полчасика?- голос звучит насторожено, а прохладные пальцы снова касаются переносицы, а потом щеки. От этих прикосновений снова становится легче. Джебом даже чуть вздрагивает веками. - Если ты побудешь со мной, то я смогу продержаться и дольше. - А ты тот еще манипулятор, хён. Кто же бросает больного человека в одиночестве? - Не знаю кто… но только не ты, Бэми… На это Конпимук только вздыхает, но не убирает тонких пальцев от лица. Джебом прислушивается к этим мягким прикосновениям и чувствует себя лучше с каждым мгновением.