История, которая пишется прямо сейчас (Драбблы по Got7)

— Ты давление-то сегодня мерил, дедуля? — БэмБэм роняет это мимоходом, усаживаясь на диван в танцзале. Пронизывает взмыленного лидера ироничным взглядом. Джебом устало лицо вытирает, потом тоже глядит на рассевшегося с комфортом парня. — А ты, детка, на какой распродаже эти сапожки отхватил с каблуками в одиннадцать сантиметров? — Джебом кивает на длинные ноги тайца, которые он живописно сложил одна на другую. — Это ботинки вообще, ты хоть иногда глазки-то открывай, хотя бы ради приличия.- не остается в долгу Бэм. — А ты ради разнообразия хотя бы иногда ешь, а то из-за столбов не видно.- Джебом хитро глазами поблескивает из-под своей кепки. — Каких еще столбов? — искренне недоумевает Бэм. — Столбов с дорожными указателями. Тебя можно легко спутать со знаком «стоп». — А тебя со знаком «не влезай убьет», так что теперь? Верить всему что написано? — Да, чтоб ты понимал в настоящей мужественности! — Уж поверь, понимаю… Побольше твоего-то! — На что это ты намекаешь? — совсем вызверяется Джебом. — Да ты не волнуйся так, дорогой, а то снова челюсть заклинит, помнишь как в прошлый раз? — фыркает с победным видом Бэм. Дискуссия явно подходит к концу, потому что Джебом осекается на полуслове и обиженно надувается как хомяк. Остальные мемберы ошарашенно хлопают глазами. — Нёни, что это сейчас было? — тихо осведомляется у Джинена Марк. Глазками растерянно моргает. — Судя по всему, своеобразный флирт.- фыркает Пак. Он всё еще с интересом смотрит на притихших после перепалки парней, явно ждет продолжения. Джебом надув щеки восседает на одном краю дивана, а невозмутимо покачивающий ногой Бэм- на другом. — Хён, ты вот говоришь флирт, — тихо вклинивается Югём, — А по-моему они просто поругались… — Ох, молодо-зелено…- качает головой Пак. — Взрослый я! — обижается макнэ. И переводит умоляющий взгляд на сидящего рядом Ёнджэ. — Хватит моего парня третировать, — не отрываясь от смартфона откликается Чхве, — Он любого из вас тут за пояс заткнет.- Югём с победным видом окидывает глазами хёнов. Джебом сопит отчаянно, мается, елозит, потом тяжело вздыхает и всё-таки роняет в пространство: — Так это… Вечером-то приходить? — Так приходи. На диване постелю. Ужин мне сготовишь.- нарочито небрежно откликается БэмБэм. — Эй, — тут же вскидывается до этого дремавший Ван, — Диван мой! — Я это…- продолжает Джебом, напрочь игнорируя Джексона, — Рассчитывал на более привилегированное место… — Привилегированное место у тебя дома, с кошками, — хмыкает Бэм, — А у меня только диван. — Ну диван, так диван.- покорно соглашается лидер. И все как-то очень озадаченно молчат. Даже Ван забывает что хотел отстаивать привычное место в доме Бэма, макушку скребет весьма шумно и поглядывает вокруг растерянно. — Я что-то совсем ничего не пойму…- начинает снова Югём. — Так говорю же, тебе еще расти и расти.- победно фыркает Пак. Марк жалобно дергает его за рукав. — Нёни, я похоже тоже еще маленький и глупый, потому что совсем ничего не понимаю… — Не волнуйся, Марк хён, я тебе потом всё объясню.- Пак ласково сжимает тонкие пальцы Туана и трепетно заглядывает в глаза. Бэм окидывает всех тяжелым взглядом и качает головой. Выдыхает внезапно: — Ох и достали же вы меня все…- и не дожидаясь волны возмущения, поспешно поднимается с дивана и уходит из зала. — Настроение у него плохое.- на всякий случай тихонько оправдывает поведение парня лидер.       На самом деле БэмБэм и сам не знает как назвать эти странные отношения с Джебомом. Флирт? Ухаживания? Перепалка? Только после своей простуды лидер словно стал более покладистым, вроде бы колкости отпускает, но скорее так, в виде проформы. Да и осторожничает очень уж много, боится лишнее слово сказать, когда они наедине. Покорно на диване спать остается, да квартиру вычищает до блеска. Ужины вон готовить согласился… Всё это из благодарности за поддержку во время болезни? Или чувство вины всё еще неотступно мучает? Похоже лидер и сам не знает, просто действует по наитию. Стал куда более уступчивым и ласковым, только перед другими мемберами марку держит, ехидством сыпет. Но дома… — Ты своих то подопечных хоть накормил? — эта фраза вместо приветствия. БэмБэм созерцает Има, стоящего на пороге, и не спешит пропустить внутрь. — Конечно.- кивает Джебом.- Полные миски насыпал когда уходил, у них аж за ушами трещало. Бэм удовлетворенно кивает и сторонится. Джебом привычно куртку вешает и переобувается в домашние полосатые тапки. — Что на ужин хочешь, ещё не решил? — спрашивает он уже на ходу, по дороге в ванную. БэмБэм сзади идет, не спеша, а куда торопиться-то в собственном доме? — На самом деле ужин я уже сам сварил. Не калека же в конце-концов. — Как сварил? — растерянно оборачивается Джебом, — А меня тогда зачем звал? — А ты что ли кухарка? Тебя только за этим к себе звать? — Значит пропылесосить и пыль протереть? — как-то нерешительно предполагает Джебом. — Я еще вчера с утра это сделал.- отмахивается Бэм. У лидера даже руки опускаются и лицо делается несчастным. — Тогда зачем… — Руки мой, и ужинать пойдем, — не дает ему договорить Конпимук, — Оголодал совсем пока тебя ждал.- не дожидаясь еще каких-либо вопросов уходит в сторону кухонной зоны. Джебом тормознуто моргает ему вслед. Потом правда спохватывается и скрывается в ванной комнате. — Знаешь, — тихо делится Джебом после ужина, когда они уже обосновываются в гостиной перед телевизором, — Я ведь так привык здесь оставаться, что вчера, когда дома ночевал, проснулся перед рассветом и долго сообразить не мог где нахожусь… — Так привык к этому дивану, что ничего больше и не нужно? Даже родная постель. — иронично фыркает Бэм. Джебом обнимает диванную подушку и плечами лишь жмет. — Диван-то удобнее, дома я на матрасе сплю, или чаще в студии, а там сам знаешь какая софа… — Вот только не пытайся меня разжалобить. Ты прекрасно можешь позволить себе лучшие условия, финансы-то весьма обширны, но сам предпочитаешь ютиться на каком-то продавленном матрасе. — Он не продавленный.- обижается за свой любимый матрас Джебом.- Новый совсем. Просто матрас- это матрас… — А диван- это диван? — хмыкает Бэм. Джебом всё-таки чуть вздрагивает уголками губ. Тянет руку и неловко проходится ладонью по волосам парня. — Почему ты всё-таки терпишь меня здесь? Неужели простил? — Привык, — глухо откликается таец. Грубоватые пальцы Джебома путаются в волосах и он чуть отстраняется, — Полегче, дедуля. — Прости.- Джебом поспешно отдергивает руку. И куда только делся дерзкий лидер? Он бы в жизни не позволил так с собой говорить. «Вина его просто сожрала… Или это всего лишь страх остаться в одиночестве?» — но если подумать, по сути одиночество-то ему и не грозит. Джебом все-таки не древнющий дед, а молодой мужчина, сексуальный и красивый, имеющий своё особое очарование. «Если захочет быть с кем-то, легко найдет себе пару…» — но почему-то лидер выбирает эти странные недоотношения. Беззлобные перепалки и кроткое присутствие в доме. Готовка ужина, уборка… и никаких посягательств на спальню, как раньше например. — Кстати, к слову… если поцелуешь меня, плеваться не стану. И пощечины можешь не бояться. — Это ты к чему? — ну что за напасть? Он ему открытым текстом, а этот дурацкий лидер лишь глазами тупо хлопает. — Так, — отмахивается Бэм, — Скучно живется, захотелось новой драмы… наверное. Пойду лучше спать.- он поспешно поднимается на ноги. Поскорее скрыться пока лицо от смущения не взорвалось. — Погоди, — устремляется следом лидер, перехватывает тонкое запястье, — Я хочу тебя поцеловать… — Но? — Джебом теряется, сталкиваясь взглядом с серьезными темными зрачками парня, — Трусишь, да? Боишься по шее получить? — странно, но голос Бэма звучит как-то отчаянно, обиженно даже. Джебом замечает как жалобно вздрагивают и кривятся пухлые губы. — Я же сказал что нет! — выпаливает он, пристально глядя в это детское расстроенное лицо, — Просто боюсь снова всё разрушить, как ты не понимаешь? Прикоснусь к тебе, проникнусь тобой… А потом от страха, что всё становится слишком серьезным, снова наделаю ошибок, причиню тебе боль! — Боишься навредить? Ошибок боишься? Тогда не приближайся! Какого черта ты каждый вечер ко мне напрашиваешься? Ужином накормить? Пропылесосить? Я без тебя что ли не справлюсь?! Бэм зло выдергивает свою руку из пальцев лидера. — Лучше уж Джексона привечать, он хотя бы тихо мирно на диване дрыхнет и не пытается отвоевать себе место под солнцем. — О чём ты? — Забота твоя никому не сдалась! Ясно? Я спать.- Бэм в три шага пересекает гостиную и исчезает в спальне, громко хлопнув за собой дверью. — «Место под солнцем», — беспомощно повторяет Джебом, тупо таращась в экран телевизора. Потом словно опомнившись, стонет и утыкается лицом в ладони. Опять он жестоко ударил Бэма, заставил чувствовать себя отвергнутым, жалким…       Иногда ночь это тяжелое время. Она будто накрывает вязким одеялом, и не спешит выпускать из плена невеселых мыслей и сожалений. И никакой отстроенный собственный мир иллюзий не защитит. Даже если в нем живет горячо любимый образ, неизменный фантом, которым грезишь и наяву. БэмБэм этой ночью гонит его прочь, потому что перед таким идеалом стыдно. Потому что почти сам напросился… Хочется поглубже зарыться в одеяло. А еще хочется больше никогда не видеть Джебома. Эту его наглую рожу, на которой вечно застывает наигранное непонимание. «Он недоумение корчит, а ты себя последним идиотом чувствуешь…» Стыдно нестерпимо. БэмБэм заматывает себя словно в кокон и замирает на месте, в надежде все-таки заснуть.       Джебом же пытается привести свои мысли в порядок, для этого зачем-то забирается в душ, долго стоит под теплыми потоками, пытаясь расслабиться и прийти в себя, но это не слишком ему помогает. Голова отказывается внятно работать. Тогда он просто наскоро вытирается и заматывается полотенцем. Проблемы надо решать не утром, как он всегда обычно делает, когда уже все потеряно и момент упущен, а прямо сейчас, когда всё еще отчетливо и свежо. — Куда ты лезешь! — рыкает на него из-под одеяла Бэм, когда Джебом приходит в спальню и мостится на край кровати. — Прости, я думал ты не спишь, — теплая рука ложится поверх тугого одеяльного кокона, — Решил поговорить. — Сейчас? — Бэм все-таки разматывается, выныривает взъерошенной головой наружу. — Потом я совсем опоздаю. Упущу шанс всё исправить.- вздыхает Джебом. — Какого лешего, ты голый приперся? — Бэм замечает белеющее в полумраке тело лидера, — Уходи! — он снова старательно уползает вглубь своего убежища. — Я не голый, я из душа, — пытается успокоить Джебом, — И на мне полотенце! — Иди ты знаешь куда! — бухтит приглушенно Конпимук, — И руку свою с меня убрал! Совсем не знаешь что такое личное пространство? Джебом смутившись убирает ладонь. — Я вообще-то извиниться пришел! — Раньше надо было извиняться! — в этом возгласе очень много боли и затаенной обиды. Это явственно ощущается и неприятно проезжается по нервам. — Бэми, — ладонь всё-таки возвращается на своё место, — Давай поговорим обо всём? Нам давно уже нужно… Распеленайся, пожалуйста. — И не подумаю. — Что ж… Тогда не обессудь…- Джебом с силой вцепляется в покровы бэмовского кокона. Нещадно и с треском тянет руками. — Совсем озверел?! — начинает отчаянно отбиваться Конпимук. Он даже специально высвобождает ногу и лягается ей в слепую, каким-то чудом попадая исключительно по животу и паху лидера. — Это ты озверел! — с облегчением возмущается Джебом, старательно, но неудачно уворачиваясь от пинков. Борьба становится всё ожесточеннее. БэмБэм выпрастывает уже вторую ногу и как диковинный, не до конца вылупившийся, цыпленок принимается нещадно молотить лидера. Джебом долго пытается совладать с парнем, но в конце-концов окончательно рассвирепев, с особым остервенением набрасывается на одеяло и всё-таки умудряется его растерзать, оторвав огромный кусок по краю. — Ты идиот? — это единственное что в состоянии выдавить из себя шокированный и насильно вытряхнутый из кокона Бэм. Он растерянно мигает, примеривая оторванный кусок к остальному одеялу. Потом переводит на Джебома злой взгляд. — Я тебе новое куплю, или сразу несколько.- счастливо выдыхает лидер и бухается на кровать, пытаясь отдышаться. — Ды ты нигде такое не найдешь, я его специально заказывал…- голос парня становится хрипловатым, а в злых глазах всё-таки набухают слезы. Джебом настораживается, приподнимается на кровати, чтобы лучше видеть горестно замершего Бэма. — Вечно ты всё портишь… Тебя никто не просит, а ты лезешь везде, свои порядки наводишь, вмешиваешься…- у Бэма перехватывает дыхание. Джебом поспешно придвигается, но обнять не рискует, просто взволнованно вглядывается в лицо парня. — И тогда ты пришел ко мне, хотя я тебя не звал… И блинчики эти… Никто не просил! — Бэм отчаянно вскидывается на лидера, по щекам поблескивая стекают слезинки. Джебом всё же подается вперед, рывком сгребает парня в объятия. И зарываясь рукой в волосы на макушке, утыкает носом куда-то в плечо. Бэм сначала с силой бьет рукой по спине, но потом тихонько всхлипывает и замирает, сдавшись. Джебом прикрывает глаза и облегченно переводит дыхание. — Я так скучаю по тебе, — на этот раз слова легко находят дорогу от сердца, словно единственное что нужно было, это вот так мягко прижать плачущего мальчишку к себе, — Я даже не успел понять что ты такое, в глубь не продвинулся ни на миллиметр, хоть и знаю тебя много лет. Хоть и знаю твои тайны… Точнее одну тайну, самую важную… Я совершенно точно потерял голову от тебя. От всей этой бездны что есть в тебе. Всей этой грусти, этой силы души… Этой любви, которую ты навеки отдал одному человеку… столь далекому от тебя… Я схожу с ума… От этого зноя что прожигает до костей… Моя иссушающая пустыня, я так тоскую… и сам не знаю как можно всё исправить, как вернуть те и без того хрупкие отношения, которые тогда только начались… Которые я так бездушно перечеркнул. — Ненавижу тебя.- глухо откликается Конпимук и с силой сжимает пальцы на плечах, оставляя четкие следы от ногтей в виде полумесяцев. Джебом нежно проходится ладонью по спутанным волосам. — Тогда вымести на мне всю свою ненависть. Чего ты хочешь? Уничтожить меня? Разодрать в клочья? БэмБэм медленно отстраняется, заплаканные глаза блестят в полумраке. — Всё что угодно, я всё приму, ведь заслужил.- Джебом совсем снижает голос.- Хочешь избей или прог… Пухлые, соленые от слез губы заставляют напрочь забыть все слова. Словно память стирают стремительно и безвозвратно. Джебом успевает только отчаянно поддаться этому порыву и бережно прижимает к себе тонкое, немного угловатое тело. Все эти острые и твердые локти и колени, горячая кожа, соленый вкус на губах… Он топит себя в этих ощущениях, упивается ими, понимая что действительно успел безумно стосковаться.       Жадными поцелуями через всю шею к идеальному изгибу плеча, дрожащими руками оттягивая ворот чужой пижамы, чтобы получить больше… — Зацелую.- горячо угрожает он, не отрываясь от загорелой кожи, тем самым слова скорее похожи на урчание довольного кота, чем на что-то внятное. — Еще раз меня предашь и я тебя уничтожу.- откликается БэмБэм. Джебом не спорит, потому что на самом деле справедливо… Сам бы он точно стер в порошок любого после таких выкрутасов и высказываний… И Бэм имеет полное право поступить так же. Пальцы всё сильнее стискивают ворот пижамы, а губы жаждут большего. Не только пульсирующих венок на шее, но и твердости тонких ключиц, упругости мускулов… с тихим треском рвутся и осыпаются на кровать мелкие пуговицы с пижамной рубашки. — Прости! — испуганно выпаливает Джебом, но БэмБэм лишь дышит шумно и льнет всем телом, требуя ласк. Остается только припасть губами к знойной коже и забыть обо всем. — Теперь ты должен мне еще и пижаму.- все-таки иронично заключает таец. Но тут же осекается, переходит на тихие стоны. — Всё куплю, — отрывисто обещает Джебом, — И одеяло, и пижаму, всё что угодно…- он замолкает, отвлекаясь на новые поцелуи. Чувственно обводит языком выпуклость соска, спускается ниже, попутно стягивая и пижамные штаны, которые, слава богу, остаются целыми. Следом отправляется и влажное полотенце. Оно неуклюже шлепается на пол и замирает там неряшливым клубком. — Если ты думаешь, что это можно считать примирением или полноценным разговором, то ты ошибаешься.- тихонько предостерегает Бэм, его глаза смотрят очень серьезно и прямо. Они замирают лицом к лицу, уложенный на лопатки Бэм и нависший над ним лидер. — Просто я очень возбужден и хочу секса, но не считай это капитуляцией.- Джебом пристально разглядывает нежное лицо, расширенные до предела зрачки и кивает. — Знаю. Потом нам все равно нужно будет поговорить, по-настоящему, в открытую, как тогда у реки Хан. В глазах тайца мелькает удивление. — Ты помнишь тот разговор? — Конечно. Он так потряс меня… Бэм вздрагивает ресницами и отводит взгляд в сторону. Джебом легонько бодает его носом. — И мы обязательно его повторим. — Не сейчас…- горячее гибкое тело неистово прижимается, Бэм напоминает о своих потребностях. — Не сейчас.- с готовностью откликается Джебом и вновь присасывается к бьющейся на шее жилке.