Безликие по соседству

от: Никто 58 кому: Чёрно-Белый Дом локация: Королевская Гавань дата: девять недель до операции «Тысячелетие»​

      Первый, кого я вижу, выйдя утром на крыльцо — сир Хрюшка. Толстяк топает по тротуару в нашу сторону, и листья жалобно хрустят под его копытами мамонта. Живот колыхается в такт, по лицу водопадом струится пот, тёмные пятна проступают на футболке с Симпсонами. Он похож на пухлого человечка с браавосских крыш, которому выдрали моторчик и записали в участники осеннего марафона.       — Лилли опять угнетает жирдяя Сэма, — негромко комментирует это зрелище Никто 70, ненадолго отрываясь от газонокосилки. — Выглядит так, будто пробежал метров пятьдесят.       Для протокола: Сэмвелл Тарли, двадцать восемь лет. Проживает по соседству с Рэдвудами вместе с женой Лилли и её сыном от маньяка Крастера. Работает библиотекарем. Опасности не представляет.       — С добрым утречком, ребята. — Тарли пытается улыбаться, утирая лоб извлечённым из необъятных спортивных штанов платком. — Как путешествие в Браавос? Вижу, Титан вас не съел.       Я забрасываю мешок в мусорный бак и коротко приветствую его, поднимая кружку:       — Браавосский Титан ест нежное мягкое мясо маленьких детей, Сэм, это всем известно. А нам с Дрю уже перевалило за двадцатник, мы слишком старые для него.       Рэдвуды мертвы. Их лица срезаны агентом Никто 14 в подземной лаборатории на третьем уровне под Чёрно-Белым Домом, кровь и мозг использованы при изготовлении эликсира №6, тела сожжены в печи при температуре тысяча сто градусов, пепел развеян по ветру над холмами к югу от Браавос-Сити. Этих людей больше не существует, и в то же время они здесь — стоят прямо перед сиром Хрюшкой, живые и здоровые, только что вернувшиеся из свадебного путешествия. Аргелла попивает дымящийся кофе из кружки с профилем Лидера Нации, Эндрю копается в моторе газонокосилки. И только мы знаем, что случилось с Рэдвудами на самом деле. Титан тут действительно ни при чём.       — Я вот что хочу спросить, — продолжает Тарли, кое-как отдышавшись. — Эндрю, Сэмми-младший мечтает играть в школьной команде… Ты не мог бы с этим помочь? А, Эндрю?       — Дрю! — громко дублирую я.       Глупый бык до сих пор не привык отзываться на своё новое имя с первого раза. Эндрю Рэдвуд был похож на агента Никто 70: он темноволос и телосложением напоминает молодого бычка, только глаза у него карие, да и лицом мертвец тоже чуть симпатичнее — не столь широк лицом и не столь квадратен подбородком.       — Ему же только девять, — отзывается Семьдесят, вытирая перепачканные маслом руки. — А в команду берут с пятого класса, ты знаешь.       — О-о, — тянет Тарли, — ты просто не видел Сэмми в деле. Он вырастет великим футболистом, попомни мои слова.       Никто 70 обещает ему обсудить кандидатуру Сэмми-младшего с главным тренером Байуотером. Я уже собираюсь уходить, когда Тарли вдруг оборачивается и говорит:       — Кстати, чуть не забыл… Наши новые соседи, Фреи, организуют вечеринку по случаю Дня Неведомого и приглашают всех в гости. Мы с Лилли, Маргери, Джалабхар — все придут. Забегайте тоже.       Я замираю на месте и смотрю на Никто 70, а он смотрит на побелевшие костяшки моих пальцев, сжимающих кружку.       — Разумеется, — отвечаю. — Разумеется, придём. Раз уж Фреи приглашают, как тут не прийти.       Из южных пригородов Королевской Гавани добраться в центр можно либо на машине с риском простоять в пробках полтора-два часа, либо на поезде до вокзала Роузгейт, а потом прошагать четыре километра пешком по набережной реки. Физическая подготовка Безликой позволяет мне выбрать второй вариант.       Я вижу их сразу, как только поезд въезжает на мост через Черноводную — кроваво-красные стены и башни под иссиня-чёрными тучами, несущими дождь с Узкого моря прямо на Королевскую Гавань. Чёрнеющие воды, чернеющее небо, багряные флаги с золотыми львами на набережной, пожелтевший парк на склонах холма Рейнис. И Лидер Нации. О, золотые бакенбарды и мудрая лысина Лидера Нации здесь повсюду.       «С возвращением на родину», — сказал позавчера утром таможенник в международном аэропорту Кай-Эль, возвращая мне паспорт покойницы. На воротничке его форменной рубашки золотились петлицы с маленькими львами, а не драконами, которых я помнила с детства. Сам того не подозревая, этот человек оказался прав — Никто 58 действительно родилась в Вестеросе. Девочка, которой больше нет, вернулась домой.       Я высаживаюсь на Роузгейт — там, где воняет мочой и едой из летнийских забегаловок, стаи голубей проносятся прямо над людскими толпами, а Тайвин Ланнистер призывает прийти на выборы с рекламного щита, установленного аккурат напротив закрытого браавосского посольства.       Аргелла Рэдвуд считала себя актрисой, хотя самой большой ролью в её жизни осталась проститутка-жертва серийного убийцы в «Потрошителе со Стил-стрит». Она присутствует в этом сериале целых двадцать девять секунд экранного времени, на протяжении шестнадцати из которых её героиня жива, и ещё тринадцать секунд из её мёртвого тела вытаскивают все внутренности.       Когда тебя не приглашают в кино и театр, ты идёшь на собеседование в Красный замок и устраиваешься работать Рейнис Таргариен. Проходишь мимо туристических автобусов, предъявляешь пропуск, преодолеваешь лабиринт скудно освещённых сырых коридоров и оказываешься в раздевалке. Там тебя встречает девушка по имени Шая, которая уже стоит перед зеркалом и натягивает парик. Сегодня утром вид у Шаи откровенно затраханный.       — Ты не поверишь, кого я подцепила в «Драконьем логове» этой ночью, — говорит она мне вместо приветствия. — Просто умрёшь, когда узнаешь.       Для протокола: Шая, двадцать пять лет, коллега Аргеллы Рэдвуд. Аниматор в Красном замке, играет роль Висеньи Таргариен. Опасности не представляет.       Шая — Висенья, а я — Рейнис.       Должность Эйгона Завоевателя частенько остаётся вакантной, поэтому в некоторые дни мы расхаживаем по замку словно парочка долбанутых стерв, свергших своего брата-мужа-короля. Увы, при этом мы не можем насадить на пики головы туристов из Йи Ти: королевы получают триста двадцать львов в неделю и не могут узурпировать власть даже в отдельно взятом Тронном зале. Власть в Вестеросе целиком и полностью узурпирована Лидером Нации.       — Уже мертва, — честно признаюсь я, усаживаясь на скамейку. Но Шая не обращает внимания на это внезапное откровение.       — Угадай с трёх раз, кого, — продолжает она, не прекращая попыток замазать тональником свои глаза панды.       —ЗППП? — выдвигаю я нейтральную версию.       Чёрный сапог пролетает мимо моего плеча и с глухим звуком врезается в деревянную дверцу шкафчика. Физическая подготовка агента Никто 58 позволяет без труда увернуться от столь медленного метательного снаряда.       — Неплохая реакция, — говорит Шая. — Так вот, этот парень… — Она заполняет интригующую паузу барабанной дробью пальцами по скамейке и провозглашает торжественным шёпотом: — Тирион Ланнистер. И он уже пригласил меня к себе на новогодние каникулы, прикинь?       Я начинаю размышлять над тем, как можно использовать эту информацию в интересах операции «Тысячелетие», когда уши улавливают посторонние звуки.       Худой светловолосый парень движется по вытоптанному синему ковролину вдоль рядов шкафчиков, волоча по полу бутафорский меч. Под мышкой он держит свёрнутые королевские одеяния. Вероятно, ещё один студент Академии театрального искусства, вынужденный выбирать между царским венцом и кепочкой кассира «Жареных цыплят по-ройнаррски». Парень подходит ближе, поворачивается вполоборота точно под лампой и говорит:       — Привет, девочки! А я ваш новый Эйгон Завоеватель. — И добавляет: — Меня зовут Эдрик, Эдрик Дейн.       Мы с Шаей переглядываемся. Нет нужды запоминать его имя, Эйгоны Завоеватели тут меняются слишком часто. Этот будет пятым за неполные три месяца, причём как минимум один из Завоевателей пялил Аргеллу-Рейнис в служебном туалете незадолго до её рокового путешествия в Браавос — копаясь в закромах памяти покойной, я увидела дрейфующий в унитазе презерватив. Некоторые ребята из Красного замка неплохо вживаются в свои роли.       — Раздевалка для мужских персонажей там. — Палец Шаи указывает нужное направление. Эдрик Дейн уходит, а она говорит мне: — Ты просто завидуешь, подруга. Выйти замуж за школьного футбольного тренера — это ж надо так лохануться.       В некоторой степени Шая права — по доброй воле я бы никогда не взяла агента Никто 70 в напарники.       Красный замок велик, но сегодня идёт дождь, и это означает, что все посетители убегут со двора и будут толпиться либо в Великом чертоге, либо в Тронном зале. То есть именно там, где работаем мы с Шаей.       Туристы из Йи ти. Туристы из Кварта. Туристы из Гиса. Школьники из Винтерфелла. Их всех тут никак не меньше двух сотен.       Они фотографируют на свои смартфоны все эти дурацкие достопримечательности, которые можно загуглить за десять секунд, чтобы потом говорить родственникам и друзьям: «Смотри, я был в Королевской Гавани», «О, а это я на фоне Железного трона», «А это я и актёры-неудачники, которые играют каких-то там важных персон, о которых экскурсовод бла-бла-бла».       Отказать им нельзя, поскольку фото с королём и королевами включено в стоимость билета. В такие моменты ты думаешь, что клетчатая рубашка и глупая кепочка кассира RFC на самом деле не такой уж и плохой вариант по сравнению с расшитым драконами платьем и позолоченным обручем. На прошлой неделе директор музея объявил, что актёрам отныне разрешается курить только в обеденный перерыв и только в специально отведённых помещениях, аргументируя это историческим несоответствием. «Тысячу лет назад, — сказал он, — ни табака, ни марихуаны в Вестеросе не было». О-о…       — Это незаконно, — говорит Шая. — Старый хрен не может указывать королеве, что ей делать. Как только разведу карлика на баблишко, уволюсь из этого стрёмного кукольного домика.       Тут есть куча вещей, за которые можно напороться на штраф — слова «хрен», «баблишко» и «дерьмо» входят в их число. Абсурдность ситуации заключается в том, что ты играешь властительницу Семи Королевств, но при этом обладаешь полномочиями прачки. Ты не можешь испепелить драконьим огнём туристов из Кварта и приварить их трофейные палки для селфи к Железному трону. Ты не можешь закрыть доступ пришлым простолюдинам и организовать в Великом чертоге оргию с другими королевскими особами, рыцарями гвардии, конюхами, палачом и придворными дамами. Мир Красного замка как ланнистеровская диктатура в миниатюре — у тебя есть куча обязанностей, но нет никаких прав.       Люди всё прибывают. Я вижу и слышу туристов из Джогос-Нхай, туристов из Асшая, туристов из Лхазара, школьников из Риверрана.       — Пойдём работать, — говорит Шая, бросая окурок в унитаз. — Профсоюз нам больше не поможет. — И поправляет надетую на парик корону с рубиновыми стекляшками.       Профсоюзы в Вестеросе с недавних пор запрещены.       Едва мы успеваем покинуть нелегальную курилку, как мальчик лет шести интересуется у меня, где же наши драконы. Не обнаружив поблизости лиц, способных настучать директору, я забрасываю в рот несоответствующее исторической эпохе драже tic tac и открываю ему горькую правду:       — Драконы передохли, малыш. Зато наши ракеты самые лучшие.       Браавосские ракеты действительно самые лучшие. Прямо сейчас первая партия TOW плывёт к берегам Дорна в недрах контейнеровоза «Сарна», чтобы встать на вооружение повстанцев Берика Дондарриона. Быть может, одна из этих ракет даже убьёт папу или старшего брата этого мальчика. Кто знает, кто знает… Валар моргулис.       Мальчик отстаёт, и в этот момент я замечаю их. Мужчина носит квадратные очки и длинные рыжие волосы с осветлёнными прядями. Якен Х’гар, агент Никто 11. Его сопровождает коротко стриженная девушка, одетая в кожаную куртку с заклёпками. Бродяжка, агент Никто 35.       Они движутся в мою сторону через толпу щёлкающих камерами гискарцев, словно атомный авианосец «Утеро Залине» под эскортом эсминца «Пурпур» в штормовом Студёном море.       — Человек желает запечатлеть себя со славной девочкой, — говорит Никто 11, и я узнаю его чуточку насмешливый голос с лоратийским акцентом. Да, его невозможно не узнать. Мой первый учитель в Чёрно-Белом Доме. Первый проводник в мир магии смерти.       Мы стоим прямо напротив Железного трона, и груда оплавленных драконьим огнём мечей чернеет за нашими спинами. Диверсанты славной Республики Браавос в самом сердце цитадели империализма. Никто 11 шепчет как бы невзначай:       — Операция «Тысячелетие» близится, воля Многоликого будет исполнена в срок. Валар моргулис.       Не убирая фальшивой улыбки с лица, я едва заметно шевелю губами в ответ:       — Валар дохаэрис.       Клац! — Бродяжка делает снимок. Водоворот снующих туда-сюда туристов быстро засасывает агентов Одиннадцать и Тридцать Пять куда-то в сторону светящейся надписи «выход».       Им на смену быстро приходят школьники из Риверрана. Чья-то ладонь осторожно, едва ощутимо касается моей задницы. Клац! — рот продолжает улыбаться, а рука беспощадно выкручивает конечность малолетнего извращенца за спиной.       Операция «Тысячелетие» близко.