Безликие по соседству

от: Арья Старк кому: дорогой дневник локация: Браавос-Сити дата: два года до операции «Тысячелетие»​

      В тот самый момент, когда грузовик останавливается, мы с Лианной Мормонт синхронно выпрыгиваем из кузова на асфальт, а звено истребителей с гулом проносится над городом, распуская шлейфы пурпурного дыма в безоблачном летнем небе.       — «Виггены», — говорю я, дёргая замок заднего борта на себя и вниз.       Сегодня в Браавосе отмечают День Республики — давным-давно беглые рабы из Валирии основали оплот свободы, равенства и братства на северо-западе Эссоса, и вот теперь этот день объявлен главным государственным праздником. Прямо сейчас в гавани проходит большой военный парад, а днём праздничную программу продолжит Браавосский карнавал. Он завершается традиционным фейерверком и рёвом Титана, под который горожане срывают с себя маски… Ну как горожане, в последние десятилетия большую часть посетителей Браавосского карнавала составляют туристы, причём часть их съезжается сюда из той же Валирии. Назавтра весь исторический центр города будет густо усеян мусором, блевотиной и пьяными телами. Это уже обратная, нетуристическая сторона карнавала. В парадах Чёрно-Белый Дом не участвует, зато маскарадами занимается круглый год — не только на День Республики.       — «Грипены», — возражает Лиа. Прищурившись, она провожает самолёты долгим взглядом и повторяет то же действие с замком со своей стороны.       Массивный борт откидывается вниз, выпуская наружу стайку девочек первого года обучения. Лицо каждой второй из них украшено хорошим фингалом; посторонний человек ничего не поймёт, но мы-то с Лианной знаем, что это печать начинающего стрелка. Несмотря на предупреждения инструкторов, многие новички инстинктивно прижимаются к оптическому прицелу вплотную, и при выстреле винтовка оставляет им красивый синяк на память о первом снайперском опыте. Так как фабрики убийц при Чёрно-Белом Доме официально не существует, на практических занятиях послушники одеваются в стандартную полевую форму браавосской армии: брюки и рубашки в зелёный и коричневый горох. На рукавах нашиты шевроны Норвосского военного колледжа, именно под его филиал мимикрирует ещё одно заведение Чёрно-Белого Дома — учебный центр, в котором нам преподают теорию. Традиционные двухцветные балахоны в наше время надевают сравнительно редко.       — Шесть-Шесть права, это «Грипены». — Бродяжка пропускает вперёд всех младших и садится на пол кузова, свешивая ноги вниз. Виски у Бродяжки выбриты, а копна волос прячется под кепи, делая её похожей на мальчика. — Опять ты облажалась, северная принцесска. Давай, неси мою газировку.       Было глупо спорить с Бродяжкой на авиационные темы. Я всегда плохо разбиралась в самолётах. Для меня важно, чтобы вся мощь свободного мира однажды обрушилась на Ланнистеров и Фреев, а как она там будет называться — глубоко второстепенно.       Мальчики-послушники ещё не вернулись с учений, так что в коридорах фальшивого колледжа пустынней и тише обычного. Рассевшись на подоконнике третьего этажа, я выглядываю надстройки кораблей над черепичным крышами. Солнце играет на волнах, лёгкий бриз доносит звуки марша и басистый свист реактивных двигателей, когда очередная эскадрилья появляется из-за небоскрёбов даунтауна. Боги, поскорей бы браавоссцы испытали все эти дорогие игрушки в деле. Не зря же они вбухивают столько денег в свои вооружённые силы.       А кто-то тем временем наблюдает за мной.       — Мы с тобой раньше не встречались? — голос принадлежит парню лет двадцати. Кончики его длинных светлых волос окрашены в синий цвет, а под футболкой с принтом I❤KL проступают контуры аппетитного торса. Он красивый, почти как Бык. Чуть ниже ростом и не столь накачанный, но мордашка куда более смазливая. На секунду в мозгу мелькает безумная мысль, что этот Гриф — Таргариен. Даже глаза у него синие, с фиалковым оттенком. Впрочем, людей с валирийской внешностью в Браавосе немало.       — Гриф, просто Гриф, — говорит он.       — Очень приятно, — протягиваю руку в ответ, — Никто. — Вспомнив, за чем сюда пришла, я принимаюсь скармливать мелкие монетки автомату с газировкой.       — Ах да, — усмехается он. — У вас всех здесь чертовски оригинальные имена.       На самом деле, это обычная практика. Уличные художники, куртизанки, футболисты, военные, служители Многоликого — куча людей в Браавосе так или иначе пользуются псевдонимами. Все до единого ребята из MJK, например, представляются посторонним как «Бруско», а их бедные родственники из армейского спецназа — «Флавио». Считается, что корни браавосских традиций анонимности произрастают из тех далёких времён, когда беглые рабы только основали свой тайный город тысячу с лишним лет назад. Безликие, однако, не имеют даже таких штампованных имён. Мы — Никто. Просто Никто.       — И всё-таки я тебя где-то видел, — продолжает Гриф. — У тебя милый вестеросский акцент, а ещё ты очень похожа на леди Лианну, Лианну… Старк. Вы случаем не родственники?       Рука предательски промахивается мимо прорези, и монетка стучит о корпус аппарата.       — Не-а, — стараюсь не выдать себя хотя бы голосом. По той же причине не смотрю на его симпатичную мордашку. — Ты обознался.       — Может быть... — Красавчик загадочно чешет подбородок. — Ладно, — улыбается он, засовывая руки в карманы джинсовых шорт. — Думаю, ещё увидимся. Мы тут собираемся плотно взаимодействовать с вашей э-э-э… организацией, так что…       Он разворачивается и уходит, оставляя меня разрываться от догадок.       Кто «мы»? «Плотно взаимодействовать»? Что под этим подразумевается? В Чёрно-Белый Дом периодически наведываются разные чины из министерства иностранных дел, военно-морских сил и службы внешней разведки, но Гриф выглядит слишком молодо для чиновника. Наверное, ещё студент. К тому же он тоже говорит по-валирийски с едва уловимым акцентом — значит, неместный. Как он здесь оказался вообще? Тот же флот в честь праздника устраивает День открытых дверей, но Чёрно-Белый Дом Дней открытых дверей не проводит, это я знаю наверняка.       Прежде чем наполнить бродяжкину флягу, сама заглатываю три стаканчика подряд — обычно прохладное и сырое браавосское лето в нынешнем году выдалось аномально жарким.       Уже двигаясь в обратном направлении, я снова слышу голос таинственного красавчика.       —…За вечную дружбу и плодотворное сотрудничество между Вестеросом и Браавосом!       Позвякивают бокалы.       Все звуки доносится из святая святых — кабинета Доброго Человека. Агента Никто 1. Главы Ордена.       —…За Вестерос и Браавос! — подхватывает кто-то.       Ведомая сжигающим изнутри любопытством, я припадаю к морёному дубу двери прямо напротив замочной скважины. Должно быть, это самый сумасшедший поступок за всё время пребывания в Чёрно-Белом Доме. Прижимать глаз к оптическому прицелу всяко безопаснее, не говоря уже о возможных последствиях. Один Многоликий знает, какое наказание ждёт девочку номер 58, если её застукают подслушивающей приватные беседы Доброго Человека. Омыть всех покойников в морге? Рассортировать все донесения в архиве? Перечистить всё оружие, загаженное малышами на стрельбах? Наверняка придумают что-нибудь пожёстче.       Из узкого отверстия веет холодом. Я вижу пушистый мирийский ковёр, над которым возвышаются лакированные ботинки и белоснежные форменные брюки адмирала Луко Престайна. Справа от адмирала стоит сеньор Нохо Димиттис из МИДа, а слева — неизвестный плечистый мужчина с рыжеватой бородкой. Доброго Человека и Грифа не видно, но слышно.       —…Я не думаю, что ланнистеровская хунта продержится долго, — тоном большого эксперта разглагольствует адмирал Престайн. — Я если они попробуют полезть сами — мы врежем им так, что костей не соберут.       — В парламенте вы поёте совсем другие песенки, — ехидно замечает сеньор Димиттис, — без конца выпрашивая увеличение оборонного бюджета.       Гриф смеётся.       — Социалисты считают, что это совершенно нормально — потратить на пособия мигрантам больше, чем на постройку двух новых авианосцев, — жалуется адмирал. — Пока ты не припугнёшь их «Леопардами» на набережной Гранд-канала, они и пальцем не пошевелят ради вооружённых сил.       — У нас в Вестеросе они такие же жопы, — говорит неизвестный.       — С Тайвином пора кончать, — голос Димиттиса становится твёрже. — С этим согласны более-менее все.       — Ланнистеры сами не уйдут.       — Любого диктатора можно уйти.       — Сказать легко, сделать чуточку сложнее.       — У Чёрно-Белого Дома имеется некоторый опыт в таких делах. Пора уже Безликим доказать, что браавосские налогоплательщики не зря скидываются на содержание вашей интересной конторы. Валар моргулис, не так ли, Добрый Человек?       — П-с-с, парень, не хочешь немного магии Безликих? — вступает Гриф.       Все кроме Доброго Человека смеются.       — Мы возьмём это в разработку, — серьёзно отвечает он. — Как дело зайдёт дальше болтовни в кулуарах парламента.       Пауза.       — Нам не нужен новый Эйрис у власти, — говорит сеньор Димиттис. — И новый Роберт Баратеон тоже не нужен.       — Законным наследником дедушки являюсь я, — отрезает Гриф, — двух мнений быть не может. Мой отец отрёкся от права наследования, когда бросил нас и сбежал из страны со своей Лианной Старк. Визерис и Дейенерис остаются не у дел — по законам Королевства именно я наследую деду и отцу. А миссию по формированию правительства переходного периода я намерен поручить сиру Джону Коннингтону.       —…Благодарю за доверие, Ваше Высочество, — благоговейно отзывается бородач.       Ваше Высочество? Вот это поворот. Выходит, Гриф — Эйгон Таргариен, сын принца Рейгара.       — Будет красиво, если спустя тысячу лет после Завоевания Таргариены вернутся в Вестерос с триумфом.       — Отличные параллели, адмирал, — соглашается Гриф. — Операция «Тысячелетие» — лучшего названия и не придумаешь. Правда, сир Джон?..       —…Девочка подслушивает. — Когда я слышу это, то понимаю, что убегать поздно. Якен вновь подкрался совершенно бесшумно. И как у него получается? — Нехорошо. — Он стоит, сложив руки в рукавах чёрно-белого балахона, и покачивает головой, легонько прицокивая. Речь учителя одновременно сладкая, как шоколадное обёртывание, и неумолимая, словно обвивший жертву удав.       Якен молча берёт меня за плечо и уводит дальше по коридору.       — Девочка — способная ученица, но чересчур любопытная, — произносит он наконец. — В ней всё ещё слишком много Арьи Старк. Человек недоволен этим.       Глупые традиции Чёрно-Белого Дома. Ну почему я не могу быть Арьей Старк и работать на Многоликого одновременно? Уверена, у меня получится. Но, конечно, озвучивать такое предложение нельзя. А Якен меняет тему.       — Четверть века назад, — говорит он, — когда Якен Х'гар был чуть старше славной девочки, его напарником был один лхазарянин, парень по имени Рохо. Так его звали до того, как он стал Безликим. Смышлёный малый с выдающимися лингвистическими способностями и хороший стрелок. Все его родственники погибли на войне — были убиты во время этнических чисток, устроенных дотракийской армией на севере Лхазара. В своей первой миссии за границей мы с Рохо выслеживали одного дотракийского политика. Когда всё было готово, Рохо выстрелил — но не в того, кто был нужен Многоликому, а в того, кого хотел убить он сам. В дотракийского генерала, ответственного за геноцид на его родине. Операция была провалена, а три агента Чёрно-Белого дома погибли в ходе последовавших событий... Нарушивший свою клятву мальчик Рохо был первым человеком, которому Якен Х'гар преподнёс дар Многоликого.       Учитель останавливается и пристально смотрит на меня сверху вниз, развернувшись вполоборота. Наступившая тишина просто невыносима.       — Когда наступит момент истины, Человек должен быть уверен в том, что девочка не ослушается приказа. Что Арья Старк не возьмёт верх над Никем Пятьдесят Восемь.       Что за ерунда! Я люблю Якена и никогда не ослушаюсь его приказа... Так ведь?       — Я не подведу тебя, Учитель, — обещаю надтреснутым голосом.       Якен едва заметно улыбается и ерошит мои волосы.       — А теперь, — объявляет он, — девочка возьмёт ведро, швабру и мыло, и отдраит с пеной все полы в храме. Один квадратный метр за каждую секунду подслушивания чужих разговоров. Валар дохаэрис.