Безликие по соседству

от: Арья Старк кому: Многоликий локация: Айронвуд, Дорн дата: пять недель до операции «Тысячелетие»​

      Ты здесь, Многоликий? Это я, Арья Старк.       Официально заявляю: я была полной дурой всё это время. Соорудив у себя в голове стройную и сладкую картину мира, согласно которой Браавос помогает принцу Рейгару вернуть вестеросский трон, я принизила значение и в конце концов совершенно выкинула из головы тот самый подслушанный разговор в кабинете Доброго Человека, напрямую ей противоречащий. Гриф, Эйгон Таргариен — вот кого они хотят видеть во главе Вестероса. Ручной парламент. Ручной король. Смазливая марионетка в руках адмиралов и банкиров. Обманул ли меня Якен, скрыв эту информацию? Хочется ответить «да», но ведь умолчать — не значит «соврать». Он же не обязан отчитываться перед подчинёнными о конечных целях операции. Не обязан ломать карточный домик иллюзий всяких глупых девочек. Назвалась наёмным убийцей — выполняй заказы. Я знаю, Многоликий, на самом деле ты не какой-нибудь злобный мyдак и не желаешь смерти принцу Рейгару и тёте Лианне; это политики проворачивают свои грязные делишки под Твоим именем. Надеюсь, Ты не будешь злиться на меня за эту самоволку. Благодарю Тебя.       —…Проходи давай. — Джендри кладёт руки мне на плечи и деликатно подталкивает вперёд. — Не задерживай очередь.       Место, куда мы прибыли — аэропорт Айронвуда, северо-западный Дорн. В тоннеле на очереди к паспортному контролю скопилось не больше двух десятков смельчаков, отважившихся лететь в регион, где в эти самые минуты разгорается гражданская война. Все крупные перевозчики по обе стороны Узкого моря уже отменили рейсы в Дорн по соображениям безопасности, так что авиасообщение самопровозглашённой республики с внешним миром продолжают поддерживать лишь летнийцы да некоторые тирошийские лоукостеры. Добираться до Айронвуда нам пришлось с двумя пересадками: на частном самолёте Петира Бейлиша мы прибыли в Пентос, из Пентоса вылетели в Тирош, а оттуда — в Дорн.       Несмотря на небольшое количество желающих, очередь ползёт медленно, ведь дорнийские пограничники — самые ленивые в мире. Сделав шаг вперёд, я говорю через плечо:       — Шанс передумать и вернуться в Браавос ещё есть. Ты точно этого хочешь, Бык?       Бык упрямо хмурит брови.       — Во-первых, — загибает палец он, — в преддверии зимы все нормальные люди выдвигаются на юг, а не на север. Во-вторых, я тоже вестеросец, которому небезразлична судьба его родины. В-третьих, я не хочу, чтобы синеволосый гoвнюк воцарился на Железном троне.       Он так забавно ревнует меня к Грифу, просто прелесть.       — Дорнийцы выгоняют бычков на арену и тыкают в них копьями до смерти, — максимально зловещим образом привожу последний аргумент.       Джендри смотрит на меня как на умственно отсталую. Согласна, этот довод был такой себе шуткой. Что же, зато теперь моя совесть чиста. Он идёт в эту самоволку совершенно добровольно. Пограничник тем временем изучает просунутые ему документы. Смотрит на меня, на Быка, потом в паспорт, потом снова на меня.       — Это точно ваши паспорта? — спрашивает.       Мы даже нужные лица поленились надеть, вот до чего дошло. Отвечаю вопросом на вопрос:       — Мисс Нимерия Сэнд из госбезопасности должна была предупредить о нашем прилёте. Она здесь?       Пограничник продолжает разглядывать подозрительных приезжих сквозь затемнённые линзы своих очков и пуленепробиваемое стекло конторки.       — На территории Государства Вестерос вы оба объявлены в розыск. Знаете об этом?       Бык закатывает глаза, а я нетерпеливо барабаню по стойке.       — Ага, — говорю, — мы там натворили кое-чего по мелочам. — Уточняю: — Грохнули несколько важных шишек до Тайвина Ланнистера включительно.       Усы пограничника расплываются в улыбке, и он опускает свой штамп на паспорт Аргеллы Рэдвуд, прямо посередине чистой страницы. Радостно объявляет:       — Как хорошо, что Государства Вестерос здесь больше нет. Добро пожаловать в Дорнийскую Народную Республику!       А Нимерия Сэнд уже тут как тут — шагает к нам. Кожа у Ним нетипично светлая для дорнийки, длинная чёрная коса перекинута через её плечо. На рукаве летней рубашки цвета хаки птичкой пришита красно-оранжевая ленточка — символ восстания в традиционных цветах Дорна. Солнцезащитные очки сдвинуты на макушку. Гламурный сепаратизм как он есть.       — Арьюшка! — восклицает она, раскрывая объятия. — Ты заслужила победу в номинации «самое неожиданное возвращение года».       Нимерия — одна из кучи внебрачных дочерей полковника Оберина Мартелла, номинального лидера повстанцев. Мы обе учились в Стоквортском колледже, только Ним на два года старше. Перед вылетом из Пентоса я оживила заброшенный аккаунт Арьи Старк ВКоролевстве, чтобы первым делом связаться со своей дорнийской знакомой и коротко обрисовать ей сложившуюся ситуацию.       Пока мы с Нимерией обнимаемся, мой напарник бесстыдно пялится на её задницу в коротких шортиках, подпоясанных офицерским ремнём. Я беззвучно рычу на Быка через плечо Ним, и он невинно отводит взгляд.       — Дядюшка Доран слишком долго медлил, — рассказывает она, когда мы запрыгиваем в кузов пикапа. — В итоге отец с Арианной мягенько его сместили и взяли дело в свои руки. Ох, что сейчас начнётся. Ланнистеров в Дорне ненавидят лютой ненавистью.       — Доран Мартелл — губернатор Дорна, — поясняю я для Быка. — Точнее, уже бывший губернатор.       Южное солнышко припекает почти по-летнему, нежный ветерок колышет верхушки пальм, произрастающих напротив ворот терминала. Мы почти с комфортом устраиваемся на куче тряпья и брезенте, и Нимерия стучит в заднее окошко кабины, приказывая водителю трогать с места. А между нами, прямо посередине кузова, разместился пулемёт FN MAG.       — На случай важных переговоров, — говорит Ним, запихивая в рот леденец на палочке.       Если вы видите вооружённый пикап — значит, вы действительно попали в какую-то самопровозглашённую республику. Больше никаких сомнений быть не может. Астапор, Джогос-Нхай, Лхазар, Дорн — за последние три десятка лет шины полноприводных пикапов оставили неизгладимый след в истории борьбы за свободу, став основной колесницей противников диктаторских режимов. «Тойота Хайлюкс», твиттер и гуманитарная помощь из Браавоса — вот главное оружие революций нового тысячелетия.       — Поток добровольцев не иссякает, — продолжает Ним. — Уже порядка пятидесяти тысяч человек записались в ополчение республики, и это не считая кадровых частей отца. Иностранцев тоже дофига: из Эссоса и с Летних островов, конечно, тоже. Летнийский танковый батальон прямо сейчас разгружается в Солнечном Копье. Тысячи энтузиастов горят желанием сразиться за всё хорошее против всего плохого, — ухмыляется она.       Все они поначалу горят энтузиазмом. Девочке номер 58 уже доводилось бывать в подобных горячих точках — уж я-то знаю, что энтузиазм искателей приключений имеет свойство быстро улетучиваться после первых серьёзных боёв и первых реальных потерь.       — Прилетели также кое-какие ребята из Браавоса, но… — Ним вытаскивает конфету и таинственно прикладывает палец к губам, — официально их тут нет.       Кто бы сомневался.       Пригороды Айронвуда быстро сменяются сельскими пейзажами. Высокие мачты ветрогенераторов плотно оккупировали окрестные холмы, занимательно контрастируя со средневековыми сторожевыми башнями, вырастающими из земли там и сям. Поля и пастбища отделены от шоссе частоколом из воткнутых в землю палок, между которыми натянута проволока — это чтобы коровки не бросались под автомобили. Провинциальная идиллия.       — Принц Рейгар с тётей выехали в Виль на машине? — спрашиваю я у Ним.       Ещё через десять минут езды дорога прижимается к побережью. Теперь по правому борту, насколько хватает глаз, раскинулось море — бирюзовое у берега и тёмно-синее чуть подальше. Ветер и мотор пикапа гудят в ушах, а Нимерия выкидывает за борт палочку от леденца.       — Да. Не беспокойся, на шоссе Айронвуд — Виль сейчас безопасно. Может, мы даже догоним их раньше, чем они прибудут туда.       — А остальные?       — Джон, Дени и Виз ещё утром прилетели в Виль на вертолёте, — отзывается Ним. — Чуть дальше, на перекрёстке перед мостом, будет блокпост — можем уточнить у парней, как давно они проезжали.       Я уже вижу тот самый блокпост, о котором она говорит: бетонные блоки, патриотично раскрашенные в красный и оранжевый, и лёгкие сварные «ежи», расставленные поперёк проезжей части. На самодельной будке висит распечатанный портрет полковника Мартелла. Водитель притормаживает перед препятствиями, и Нимерия приподнимается над кабиной, чтобы опросить ополченцев о машинах, проезжавших тут за последние полчаса.       — Только что, м’леди, — отвечает один из них, убирая телефон. — Очень важные персоны.       А другой добавляет, помешивая ложкой какое-то варево в кастрюле:       — И ещё двое из военной полиции.       Двое из военной полиции? Мне чертовски не нравится эта фраза. Я подскакиваю к Нимерии, чтобы вмешаться в диалог.       — Как они выглядели?       Ополченцы переглядываются. Первый говорит:       — За рулём сидела баба. Такая, ну… ничего вроде.       А сидящий у кастрюли дополняет:       — И мужик. Волосы рыжие, с сединой. Странный немного, говорит о себе в третьем лице.       Бродяжка и Якен. Тело бросает в холод, словно меня вмиг телепортировали из Дорна в Застенье.       — Это они, — выдыхаю обречённо.       Бык бормочет что-то навроде «пиздец», а Ним барабанит ладонями по крыше кабины:       — ПОГНАЛИ, ЖИВО!       Пикап срывается с места так резво, что парочка ополченцев впереди едва успевает отодвинуть заграждение.       — Вы! Срочно звоните в комендатуру, — Ним продолжает орать в пыль, оперевшись на задний борт, — и доложите о ДРГ западников, замаскированной под нашу военную полицию!       Так, конечно, правильнее. Объяснять про Безликих некогда — проще доложить о ланнистеровцах. Прижавшись к кабине набирающего ход пикапа, я лихорадочно пытаюсь собраться с мыслями. Значит, Якен и Бродяжка здесь. Но что они, чёрт побери, задумали? Неужели хотят напасть не исподтишка, а прямо вот так, средь бела дня?       — Диверсионная группа ланни, — предполагает Ним. — Они хотят инсценировать обычное нападение западников.       Я тоже подумала о чём-то таком. Да, вот что намеревается сделать Якен. Прихлопнуть двух зайцев разом — убить принца Рейгара и подлить бензина в костёр ненависти к ланнистеровскому режиму. До примитивности просто и грубо, но зачастую самые простые решения также оказываются и самыми эффективными.       — Ну, и каков твой план? — интересуется Джендри. Не дожидаясь ответа, он поднимает с пола пулемёт.       Бык у нас тоже не сторонник сложных решений.       Я понятия не имею, каков мой план, и времени на любые размышления больше нет. Растительности вокруг становится всё гуще, а рельеф местности усложняется. Через несколько поворотов мы начинаем отчётливо слышать звуки боя, а затем и видим происходящее собственными глазами.       Это они. Изрешечённая пулями машина, траурно застывшая посреди дороги, и её пассажиры. Человек в форме дорнийского ополченца неподвижно лежит рядом с распахнутой водительской дверью: багровый ручеёк выбегает из-под его туловища, устремляясь к обочине. Его сослуживец сидит, прислонившись к автомобилю с противоположной стороны — раненый или тоже мёртвый. Третий — мужчина в гражданском костюме — обменивается выстрелами с невидимым противником, засевшим в зарослях выше по склону. Принца и тёти нигде не видно. Может, им удалось уйти? Хоть бы так оно и было.       Водитель Нимерии тормозит так же резко, как и стартует, однако ещё до полной остановки вся наша компания перемещается из кузова на асфальт за правым бортом машины. Теперь стрелок переносит огонь в нашу сторону: «там-там-там» — пули горохом обстукивают корпус пикапа и с визгом рикошетируют о дорожное покрытие. Мой профессиональный слух быстро узнаёт характерный говор пистолета-пулемёта MP5.       — Они побежали туда! — Завидев нас, мужчина в гражданском указывает в сторону побережья. Новая очередь взрезает уцелевшее стекло, осыпая его мелкими осколками. — Их высочества! Кто-то преследует их!       Нет нужды уточнять, кем может быть этот «кто-то». Якен наверняка приказал Бродяжке сковать боем охрану, а сам погнался за Таргариенами. Я бы на его месте поступила точно так же.       — БЫК! — кричу я, дублируя слова жестами. — Побежала за ними, ПРИКРОЙ!       Джендри упирает сошки пулемёта в борт пикапа и, коротко кивнув, даёт очередь по зарослям справа. А потом ещё одну и ещё, решительно заглушая звуки всех прочих огневых средств. Нимерия сидит у колеса, приоткрыв рот — одной рукой она придерживает патронную ленту, а пальцем другой затыкает ближайшее к пулемёту ухо. Бык умеет действовать быстро и без лишних слов, когда это необходимо.       Под ритмичный грохот огня на подавление я стремглав бросаюсь в противоположную сторону. Делаю небольшой крюк, чтобы подхватить винтовку убитого ополченца, а затем штурмую песчаную дюну, отделяющую шоссе от морского побережья. Быть подстреленной на открытом пространстве проще простого, но для начала Бродяжке придётся высунуться из укрытия. Сделать это проблематично — пулемёт Быка кромсает кусты и деревьица словно бензопила, превращая рощу в филиал Седьмого пекла.       Низкорослые пинии вырастают прямо из песка — некоторые из них сухие и мёртвые, словно те парни на шоссе, но большинство выглядят вполне неплохо. Самый опасный участок забега остаётся позади. Я оказываюсь под кронами деревьев, так и не схлопотав пулю в спину. Становится слышно, как где-то впереди щёлкают короткие очереди другого MP5. Только сейчас я наконец спохватываюсь и отсоединяю магазин, чтобы проверить, есть ли патроны в подобранной на дороге винтовке. Хвала богам, она заряжена. Лишь бы не опоздать.       —...Нет смысла убегать, мой король. Всё равно умрёте.       Этот голос может принадлежать только Якену, — ни с каким другим его не спутать. Изо всех сил я несусь на эти звуки сквозь какую-то субтропическую растительность, в которой нихрeнa не разбираюсь. Оббегаю старинные развалины и перепрыгиваю через заросшую сорными травами каменную кладку. Приземистые кустарники путаются под ногами, в ботинки набивается песок, а руки крепко сжимают винтовку.       Когда-то давным-давно маленькая Арья и её двоюродный брат Джон — парочка непослушных карапузов-авантюристов — с хохотом носились по лесу в поисках приключений, и пока все остальные взрослые вели скучные политические беседы на веранде, тётя Лианна гонялась за нами. Дорнийское побережье бесконечно непохоже на лес под Винтерфеллом, но почему-то именно эти сцены того далёкого беззаботного детства фонтанируют из глубин моей памяти прямо сейчас. Теперь я должна догнать тётю Лианну, чтобы спасти её от охотника. Спасти от Якена. Мой учитель собирается убить мою тётю и её мужа, отца Джона. Никогда прежде я не оказывалась в столь дурацкой ситуации. Даже подумать о таком не могла.       Из-за дюн доносится шёпот волн, а потом — женский крик и сухой щелчок.       —...Какая незадача, — комментирует Якен. — Подождите пять секунд, ваши милости, будьте так любезны.       Через пару мгновений я взлетаю на песчаный гребень, и все трое предстают перед моим взором.       — СТОЙ! НЕ СМЕЙ!       Якен небрежно поворачивает голову в мою сторону — так, как люди обычно оглядываются на лающую за спиной чихуахуа — с любопытством и лёгким раздражением.       — И всё-таки девочка ослушалась приказа, — бесстрастно констатирует он, засовывая в кармашек разгрузки пустой магазин. Если моё появление и удивило Якена, то виду он не подал. — Плохая девочка.       — Не. Трогай. Их, — повторяю по слогам.       Дыхание никак не восстанавливается, и тяжёлое оружие ходит ходуном в моих руках. Нас разделяет шагов двадцать, не больше, но если мне понадобится стрелять прямо сейчас, я наверняка промажу. Без шансов. Надо успокоиться. Вдох-выдох. Можно даже представить себе парок изо рта — лёгкий их невесомый, будто ты снова оказалась в зимнем Винтерфелле. Будто ты снова ребёнок.       Как ни в чём не бывало Якен расстёгивает липучку на соседнем кармашке и запускает в него три пальца. Поджав губы, медленно вытягивает новый магазин.       — Приказав девочке вернуться в Браавос, человек хотел избавить её от необходимости совершить непростой выбор. Её красивая головка даже не представляет, как много поставлено на карту в этой игре. Те, кто был обещан Многоликому, всё равно умрут.       Не Многоликий желает им смерти, нет. Железный банк. Адмиралтейство. Правительство Браавоса. Вот кто.       — Нет, Якен, — говорю. — Не нужно прикрывать именами богов политические интриги смертных. Ты не убьёшь их. Я не позволю тебе сделать это.       Волны набегают на берег и отступают, унося с собой кровь. Принц Рейгар лежит на влажном песке у самой кромки прибоя, раненый в бедро и плечо, а тётя Лианна сидит на коленях рядом с мужем, обхватив его руками. Теми самыми руками, которыми она подбрасывала в воздух маленькую Арью, когда настигала их с Джоном. Её глаза с ненавистью смотрят на Якена сквозь растрёпанные тёмно-каштановые волосы — такие же, как у меня. Якен научил меня всему, что я умею. Он дорог мне по-своему, но он — не моя семья. Не моя стая. Вдох-выдох.       — Уйди, пожалуйста, — прошу. — Скажи, что у вас с Бродяжкой не получилось. Серьёзно, Якен. Мне и правда не хочется делать этот выбор.       С дюны открывается отличный вид на дикий пляж, море и ветряки на далёких холмах. Вдох-выдох. Длинные волосы Якена выбиваются из-под кепи и развеваются на ветру, а его руки не дрожат никогда. Он вставляет магазин в горловину приёмника одним плавным движением.       — Мальчик по имени Рохо, — произносит он. — Девочка помнит историю, рассказанную ей человеком?       В тот же миг Якен толкает рукоять затвора и доворачивает туловище в мою сторону одновременно со стволом пистолета-пулемёта. Всё это он проделывает виртуозно быстро, буквально за долю секунды, но мой указательный палец оказывается быстрее.       Я беру и стреляю Якену прямо в сердце.