Безликие по соседству

от: Джендри Уотерс кому: __________ локация: Виль, Дорн дата: пять недель до операции «Тысячелетие»​

      Остывшие каменные плиты в беспорядке свалены у кромки воды — кажется, до известных событий здесь собирались перестраивать набережную. Теперь дорнийцам явно не до благоустройства. Я сижу на этих камнях, поджав ноги под себя словно какой-нибудь асшайский йог, а хвостатый файербол висит на угасающем восточном небосклоне — со времён того самого футбольного матча злодейка-комета стала ещё больше и ярче. Добавьте сюда погружающийся во тьму город позади меня, приплюсуйте далёкие громовые раскаты артиллерии, и картина станет вполне апокалиптической.       Учителя в Чёрно-Белом Доме частенько повторяли, что после всякого дерьма — а оно в работе Безликого случается нередко — человек непременно должен проводить время за созерцанием прекрасного. Восстанавливать душевное равновесие. Следуя их совету, сегодня вечером я созерцаю горы, море и Арью Старк; по меркам местных жителей вода уже прохладная, так что кроме моей северянки других купальщиков на горизонте не видать.       «Бам-бам-бам» — вновь ожившая артиллерия мешает сконцентрироваться на хороших вещах. Судя по звукам, теперь там работает что-то калибром не менее ста пятидесяти пяти миллиметров. Не уверен, ланнистеровцы это безобразничают или дорнийцы.       Строго говоря, после всего произошедшего мне действительно следовало бы сбежать куда-нибудь на край света. В джунгли Соториоса, горы Джогвин или в тот же Асшай — туда, где даже Чёрно-Белый Дом не достанет. Подняться в самый труднодоступный горный монастырь. Выкинуть все лица. Забыть все оперативные псевдонимы. Забыть порядок сборки и разборки пулемёта FN MAG. Стать отшельником. В некотором смысле снова стать никем. Весьма соблазнительный вариант, если бы не одно «но»… Интересно, бывала ли в Асшае Пятьдесят Восемь?       Прямо сейчас она неторопливо подплывает к берегу и выбирается на сушу, ловко перепрыгивая с камня на камень. В купальнике её тело молодой легкоатлетки выглядит ещё лучше: стройные ноги, подтянутая попа, по-девичьи рельефные руки и живот — обидно, что моя напарница постоянно скрывает всё это под одеждой.       — Хватит таращиться, Бык, — говорит она, вытряхивая воду из уха. — Испугался лезть в море — повернись на сто восемьдесят градусов и прикрой меня.       Ничего я не испугался, просто не хочу подхватить воспаление лёгких. Это её «хватит таращиться» прозвучало прямо как классическое женское «нет» в значении «да», но вдруг она и впрямь стесняется? Как бы то ни было, отворачиваюсь. Волны с плеском и шипением налетают на камни у меня за спиной, а впереди виднеется город Виль — все его малоэтажные кварталы, уличные кофейни и раскидистые кедры, которые взбираются в горы, убегая прочь от делового центра. Несмотря на сгущающиеся сумерки, уличное освещение практически нигде не работает — очередной признак того, что ты находишься в самопровозглашённой республике, которой только предстоит нащупать дорогу в светлое будущее. Чуть вглубь от набережной куском мела белеет двадцатиэтажная коробка бывшего отеля сети Holiday Inn, в котором отныне размещается штаб повстанцев.       — Как думаешь, Бродяжка видела нас? — слышится голос.       — Сто процентов, — отзываюсь. — Уже и в Чёрно-Белый Дом наверняка настучала — к гадалке не ходи.       Бродяжка та ещё матёрая сука. Нагнанные Нимерией бойцы до вечера прочёсывали местность к югу от шоссе, но так и не смогли взять след — наша знакомая как сквозь землю провалилась. И как теперь Чёрно-Белый Дом отреагирует на провал покушения? Прикажет Бродяжке продолжить охоту на принца Рейгара, или захочет в первую очередь уничтожить вышедших из-под контроля агентов? При мысли о Бродяжке, рыскающей где-то поблизости неизвестно под чьим обличьем, становится неуютно… А может, это просто холодный воздух спускается с гор на ночь глядя.       — Прости, что втянула в эту передрягу, — неожиданно произносит Арья. — Честно, я не ожидала такого… такого экстремального развития событий. Для меня пути назад больше нет, но ты ещё можешь вернуться в Браавос. Раскайся, свали всё на меня. Ты у нас милый парень с хорошей репутацией, тебе должны поверить. Подержат годик на вспомогательных должностях, а потом, глядишь, вернут к полевой работе. Будет чертовски жаль, если тебя грохнут из-за моей авантюры.       Вот ещё. Она всерьёз полагает, будто я могу променять родину и авантюры Арьи Старк на перекладывание бумажек или ремонт оружия в Чёрно-Белом Доме? Раз уж пустился во все тяжкие — иди до конца и не останавливайся.       — Не, — стараюсь произнести это как можно более небрежно. — Останусь в Вестеросе. Если верить предсказаниям Лилли, тысячный год всё равно не наступит, так что я по-любому помру, месяцем раньше, месяцем позже — никакой принципиальной разницы.       Пятьдесят Восемь мелодично смеётся у меня за спиной.       — Ох, Бык... Ты веришь во всю эту чепуху? — Она запихивает полотенце в раздобытую где-то сумку для противогаза, перебрасывает её через плечо и говорит: — Пошли.       Красно-оранжевая полоса заката становится всё тоньше и тоньше в те минуты, когда мы шагаем по парапету в сторону отеля. На участках, где пляж засыпан песком, под пальмами спят бомжи и играют в волейбол дорнийские ополченцы, тут и там с оградок балконов свешиваются национальные флаги. А кое-где и королевские, с трёхглавым драконом. Огонёк арьиной сигареты гармонично рыжеет на их фоне. Она говорит:       — Скажи кто месяц назад, что я убью Якена — поколотила бы этого сумасшедшего.       Да и пусть. Откровенно говоря, он никогда не входил в число моих любимых учителей. Якен Х'гар нравился женской части служителей Многоликого и не нравился мне, что закономерно.       — Хотела бы я видеть лицо моей невозмутимой Лианнушки Мормонт, — хихикает Арья, — в тот миг, когда она узнает о нашей самоволке... или правильнее называть это дезертирством?       Будет весело, если Шесть-Шесть дезертирует следом за старшей подругой. Следом за нами, точнее. А такое вполне реально — эти северяне трепетно любят свой край и загрызут любого, кто вздумает воспрепятствовать их возвращению в ненаглядные мрачные леса. Зато за нашего поехавшего монарха и Тириона Ланнистера переживать не стоит: санкционных яблок у них выше крыши, а темы для разговоров точно найдутся.       Отслеживая взглядом закат над горами, я совершенно упускаю из виду рукожопость дорнийских строителей, спотыкаюсь и едва не падаю с парапета носом вниз. Пятьдесят Восемь выкидывает окурок и запевает хрипловато-колыбельным голосом:       — Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу: «Ой, доска кончается, сейчас я упаду».       Я сейчас прямо как тот бедный бычок — упрямо марширую навстречу Седьмому пеклу, и кто знает, как скоро кончится моя доска. А напарница как назло надела рубашку в чёрную, серую и белую клетку: одежду, которая лишний раз напоминает о нашем великом ордене.       Территория отеля обнесена забором с пущенной поверху спиралью колючей проволоки, подъездные дорожки забаррикадированы фырчащими грузовиками и бетонными блоками, раскрашенными в цвета дорнийского флага. Чтобы успешно преодолеть все блокпосты, мы предъявляем выданные Нимерией пропуска налево и направо. А внутри не лучше: фойе заполнено вооружённой оливково-зелёной массой солдат госбезопасности, бегают туда-сюда посыльные, бормочет телевизор и перезваниваются лифты. В отличие от большинства других объектов Виля, здесь электричество есть.       — Поедем на этом? — спрашиваю я, пропуская кучку спустившихся на лифте людей.       Арья смотрит то на освободившуюся кабину, то на лестницу.       — Нет, пойдём пешком. Ездить на лифтах в непризнанных республиках может быть рискованно.       Помню-помню. Бродяжке уже доводилось взрывать в лифте одного астапорского полевого командира, года полтора назад это было.       Пятьдесят Восемь вышагивает впереди, а я, естественно, чуть позади, ведь сегодня вечером на ней короткая юбка. Пятьдесят Восемь умеет быть женственной, когда захочет. Этаже на четвёртом или пятом, а может, на седьмом, — точно не скажу — она резко оборачивается. Загипнотизированный породистыми ножками в высоких ботинках, я реагирую с запозданием, в результате чего мы сталкиваемся почти нос к носу. Арья стоит на ступеньку выше, и это нивелирует разницу в росте. Её лицо так близко, что я могу разглядеть все детальки — блуждающие по моей шее зрачки, насупленные густые брови и прыщик над одной из них.       — Спасибо, что не бросил в трудную для Вестероса минуту, — произносит она медленно. — Это действительно важно для меня.       Эта стервочка только что выжала из себя искреннее «спасибо» без всякой иронии? Ничего подобного я прежде не слышал.       Мы успеваем сделать ещё несколько шагов, прежде чем сталкиваемся опять — в этот раз не носами, а ртами. Она кусает мою нижнюю губу сначала легонько, а затем резче и активнее. Чувствую, как к поцелую присоединяется язык.       — Пятьдесят Восемь, — выдыхаю, — что за фигню ты творишь на сей раз?       С хитрой ухмылкой в уголку рта она запускает свои руки в волосы у меня над ушами и принимается накручивать их на пальцы.       — Беру быка за рога. Ты ведь так боишься моего ножа, что никогда не проявишь инициативу… Верно?       Ничего я не боюсь, просто опасаюсь немножко. Холодным оружием моя напарница владеет виртуозно, а остаться без яичек в двадцать с небольшим ни один парень не захочет.       Она снова приближается, и теперь я обнимаю её за талию, а Пятьдесят Восемь с мычанием прогибается навстречу. Аромат её влажных волос смешивается с запахом табака, под рубашкой прощупывается горячее тело и застёжка лифчика. Словно непуганые идиоты мы целуемся прямо посреди лестницы, и лишь профессиональный слух фиксирует внешние раздражители: хлопающие в коридоре этажом ниже двери, приглушённые разговоры, монотонное гудение ползущего вверх лифта.       — Как же здесь много дорнийцев. — Она оглядывается по сторонам и командует: — Пошли туда. — Цепко хватает за рукав и тащит за собой.       «Туда» — это балкончик для курильщиков, отделённый от лестницы буйной, но давно не поливаемой растительностью в горшках. Судя по открывшемуся виду, мы добрались как минимум до восьмого этажа. Последний лучик заходящего солнца падает Арье прямо на глаза: она смешно жмурится в тот самый момент, когда я подхватываю её под ягодицы и впечатываю спиной в кирпичную кладку, а она в ответ обвивает мою шею тренированными руками и решительно смыкает ноги на пояснице, отрезая путь к отступлению. Западный горизонт тем временем гаснет, и почти одновременно возобновляют диалог пушки. Типичная романтика гражданских войн.       Изнутри здания кто-то настырный возмутительно неторопливо топает по лестнице. Не штаб, а проходной двор. Будет особенно смешно, если нас застукает Бродяжка.       — Не паникуй, Бык, — голос Арьи как будто стал чуточку мягче, — это мужик под центнер весом, в дешёвых армейских ботинках. Никто из наших с таким грохотом не перемещается.       Её зрачки расширены, четыре верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, а голая попа по-прежнему уютно сидит у меня на ладонях. Едва неизвестный дорниец уходит, она берёт мой подбородок и заставляет снова накрыть её губы поцелуем. Ёрзает на бёдрах и неразборчиво бормочет мне в макушку, когда я спускаюсь к шее и ключице, сжимает руками мои напряжённые плечи и периодически пытается запустить свои пальчики под футболку.       На пол-этажа выше сигналит лифт и стучат каблуки: ещё кто-то прибыл. Приходится невольно отвлечься от Пятьдесят Восемь, а ей это не по нраву.       — Бык! — Арья закатывает глаза и сдувает локон с лица. — Сегодня Бродяжка нас явно не взорвёт. Скорее мы сами взорвёмся, если не расслабимся как нормальные люди. Забей на них всех.       Бушующие гормоны даже Безликих могут превратить в нормальных людей. Пальцы её правой руки вцепляются в волосы у меня на затылке, а левая шарится в штанах, успешно освобождая мой стояк из джинсового плена. Небо снаружи окрашивается в тёмно-синий, и артиллерийская перестрелка набирает обороты. Окружающая среда становится холодной и неуютной, заставляя нас действовать активнее.       — Бык-Бык-Бык, — тараторит Арья. — Ты так стену мной протрёшь. — Говорит: — Поставь.       Напарница грациозно соскакивает с моих бёдер и поворачивается спиной, попутно приспуская трусики до лодыжек. Она действительно доверяет мне. Теперь я могу терзать её шею сзади, попутно исследуя грудь через лифчик, а сама Пятьдесят Восемь привстала на цыпочки и с лёгким стоном трётся о мой пах. Шёпотом требует:       — Давай уже.       Между ножек Пятьдесят Восемь восхитительно влажно и горячо, и мгновение спустя я чувствую подвох.       — Пятьдесят Восемь, — аккуратно спрашиваю у её красивого уха, замерев на входе. — А у тебя... было прежде?       Арья прикусывает губу и как-то смущённо мотает головой, тем самым подтверждая верность догадки. Ну и новость. Ни за что бы не подумал, что одна из самых дерзких и опасных девчонок в Чёрно-Белом Доме до сих пор девственница. Нет, это было бы слишком неправильно.       — Ох, — вздыхаю. — Слушай, это ужас как неправильно. Твой первый раз не должен быть просто торопливым сексом в тёмном углу. — С трудом запихнув своего дружка обратно в штаны, объясняю: — Каждая девочка заслуживает лучшего, а ты — тем более.       Развернувшись, Арья пристально смотрит на меня сквозь растрёпанные волосы — то ли как на придурка, то ли как на героя. Иногда эти взгляды очень похожи.       — Какой же ты глупый романтик, Бык, — трагически изрекает она, приподняв бровь. Целует в щёку, затем поднимает с пола сумку и трусики. — И догадливый там, где это не надо.       В идеальной тишине мы покидаем наше романтическое укрытие двумя нерассекреченными и неудовлетворёнными идиотами. Пятьдесят Восемь одёргивает юбку и демонстрирует пачку сигарет через плечо.       — Закуришь?       Как-нибудь в другой, более удачный раз.       — Ты до жути правильный, Бык, — продолжает она, застёгивая пуговицы на ходу, — правильный до зубовного скрежета. — Пытается привести в порядок волосы. — Прости за эту вспышку. У меня реально крышу снесло. События последних дней — один сплошной стресс. Хотелось его подлечить.       Даже и не знаю, что мне думать. Это было просто безумие. Неужели она и правда хотела видеть меня своим первым мужчиной?       Мы снова выглядим более-менее прилично на ковровой дорожке в коридоре девятого этажа. В VIP апартаменты просто так не войдёшь: девица на полголовы выше меня делает останавливающий жест, но другой королевский охранник узнаёт нас — это тот самый рыжеватый телохранитель, который отстреливался от Бродяжки на шоссе.       — Леди Арья, — говорит он. — Их высочества на месте.       Через раскрытую дверь мы перемещаемся внутрь, — в тихое и чистое кондиционированное помещение, где звуки войны тебя почти не тревожат.       Белокурый мужчина восседает во главе пустого и длинного стола, баюкая раненую руку. Другой рукой он пишет что-то в блокноте. Зачёркивает и снова пишет. Рейгар Таргариен, трудно не узнать. Смуглый дорниец с погонами полковника смотрит на море и темнеющий внизу город из огромного, от пола до потолка, окна. Полковник Оберин Мартелл, я видел его в новостях. Нимерия листает осенний номер Harper's Bazaar, приземлившись с ногами на кожаный диван.       А ещё здесь есть Арья Старк, перенесённая машиной времени на четверть века вперёд.       — Девочка моя, — по-матерински нежно произносит Лианна Таргариен, обнимая мою напарницу. — Дай потискаю тебя ещё разок. Будь у меня тогда оружие, я бы сама прикончила это браавосское гoвно, из-за которого Рей теперь не может играть на гитаре.       Принц Рейгар задумчиво упирает авторучку тыльной стороной в висок.       — Лианна, — говорит он, — современная королева должна быть чуточку более вежливой и политкорректной. Хотя бы снаружи. Не берите с неё пример, юная леди.       А Лианна только смеётся.       — Рей хочет видеть рядом королеву, которую не стыдно показать на публике, — поясняет она, приобнимая Арью за плечи и разворачивая в сторону принца Рейгара. — Но пока ему приходится терпеть меня и все мои нехорошие манеры... Жаль Джон с Дени поехали навестить лагерь беженцев. Ничего, увидишься с ними завтра утром.       Просто удивительно, какими одинаковыми могут быть тётя и племянница. Примерно одного роста, стройные, с дьяволинкой в серых глазах и копной тёмно-каштановых волос: они похожи друг на друга как две северные сосенки, только красота Пятьдесят Восемь юная и резкая, а принцессы Лианны — столь же дерзкая, но зрелая и по-королевски уверенная. Кажется я знаю, в какую невероятную женщину может вырасти эта несносная девчонка двадцать лет спустя.       И Неведомый побери, мне ещё больше хочется провести все эти годы рядом с ней.       — Нихрeна себе, я сначала приняла тебя за молодого Роберта Баратеона, поднявшегося к нам из ада. — Принцесса Лианна изучает меня, не отпуская племяшку. — Ты часом не его сын? У Роберта-Боберта внебрачных детей наверняка больше, чем у полковника Мартелла... Как считаешь, Оберин?       Предводитель повстанцев не реагирует на подколку, и Лианна демонстрирует его спине язык.       Приблизительно каждый первый считает своим долгом напомнить мне об этом. А вдруг это правда, и я реально являюсь сыном покойного премьер-министра? Было бы прикольно. Принцу Роберт Баратеон определённо не нравится: при его упоминании имени Рейгар яростно выщёлкивает ручку и зачёркивает только что написанное.       — Надеюсь, этот парень никогда не станет моим премьер-министром, — говорит он с кислой улыбкой.       Не очень-то и хочется на самом деле.       — Будь осторожна, — Лианна шепчет Пятьдесят Восемь на ухо, но я всё слышу. — Все эти красивые Баратеоны либо бабники, либо гомики.       — Кстати о браавосском гoвне, — вставляет слово полковник Мартелл. — Эйгон серьёзно обижен на тебя, Рейгар, и, как оказалось, не побрезговал даже помощью Браавоса. Я как в воду глядел, когда говорил, что развод с Элией ничем хорошим не кончится. Сражайся теперь с собственным сыном.       Принц Рейгар вычёркивает всё написанное размашистым «Z», комкает лист и зашвыривает его в мусорную корзину.       — Отлично, Мартелл. Одно удовольствие писать речи в твоей компании.       — Не мешай ему, Змей. — Лианна подходит к Рейгару и запускает пальцы в его длинные волосы. — Рей — творческая натура, зависимая от вдохновения. Между прочим, Гриф — и твой племянник тоже. Сам бы взял и забрал негодника под крыло до того, как он начал красить волосы в синий цвет и якшаться с браавосскими спецслужбами.       Засунув руки в карманы, полковник Мартелл расхаживает взад-вперёд, не отрывая взгляда от ночного моря за стеклом.       — Браавоссцы, само собой, лицемерные ублюдки, однако на данный момент нам жизненно необходимы их оружие, их деньги, их дипломатическая поддержка. Они будут помогать нам материально, пожимать руки, улыбаться на камеру и говорить о совместной борьбе с ланнистеровским режимом, но при любом удобном случае всадят нож в спину. А потом извлекут из рукава Эйгона.       — Посол Тихо Несторис первым примчался в госпиталь, чтобы пожелать мне скорейшего выздоровления, — говорит принц Рейгар, начиная работу заново. — Лианна охарактеризует его за меня.       А Лианна констатирует:       — Что же, если Браавос хочет поиграть, так и быть, поиграем.       — Они наверняка попытаются организовать новое покушение, — встревает Арья. Моя напарница сидит на одном диване с Нимерией, однако разодетые в невообразимые наряды модели её не интересуют. — Чёрно-Белый Дом может использовать нашу оставшуюся на свободе знакомую, а может прислать ей подкрепление. Я лично подбиралась к Тайвину Ланнистеру под обличьем девушки-агента Секретной Службы и знаю, что провернуть такое дельце вполне реально. Среди ваших телохранителей нет женщин моей комплекции?       Рейгар и Лианна синхронно морщат лбы.       — Лицо мисс Тарт этой твоей Бродяжке точно не пригодится. Вы могли видеть эту двухметровую девицу на входе.       — Нимерия, — говорю, — ты точно в зоне риска.       — Пусть только попробует содрать моё лицо, — отзывается та. — Я ей сама кишки выпущу. — И снова пялится в глянцевый журнал.       — Есть ещё Дейенерис, — вспоминает полковник Мартелл.       — Тьфу на тебя, Оберин. — Авторучка вываливается из пальцев принца Рейгара. — Даже не думай об этом.       Следующие полчаса Пятьдесят Восемь обсуждает организацию контрснайперской борьбы с приглашённым для этого рыжим телохранителем, в то время как остальные переходят к поставкам противотанковых и зенитных ракет из Браавоса. И вот тут происходит непоправимое. Я уже начинаю зевать, когда полковник Мартелл сообщает, что Браавос хочет наладить снабжение через авиабазу Фаулер в Красных горах. Но сначала её нужно взять, ибо окрестности Поднебесья до сих пор контролируются ланнистеровскими войсками под командованием полковника Фрея.       Фамилия «Фрей» заставляет мои булки напрячься, и неспроста: Пятьдесят Восемь дёргается, словно охотничья собака, услыхавшая сигнал рожка.       — Фрей? — переспрашивает она.       — Фрей, — подтверждает Мартелл. — Риман Фрей. Тот самый, да. А тебе до него что, дитя?       — Фре-е-ей, — задумчиво тянет Арья, и моё сердце готовится к худшему.       В её глазах пылает пламя всех преисподних. Она произносит это раньше, чем я успеваю открыть рот для выражения протеста:       — Сир, а вы не будете против, если мы посетим это место вместе с вашими войсками?