Безликие по соседству

от: Арья Старк кому: Многоликий локация: провинция Трезубец дата: три недели до операции «Тысячелетие»​

      Лианна Мормонт катит кресло резво, но аккуратно, дабы не впилить мою драгоценную персону в дверной косяк на резком повороте.       — Врум-врум, — она по-мотоциклетному рокочет уголком рта. — Вот мы и на месте. Развлекайся, дедуля.       Из окон крысиной норы можно любоваться полем для гольфа, присыпанным свежевыпавшей снежной крупой: где-то там, среди живых изгородей, лужаек и лунок, сейчас разгуливает Бык. Бык под личиной Рамси Болтона. Бык, вооружённый штурмовой винтовкой AR-18. А Лианнушка между тем катит меня в кабинет Уолдера Фрея, где весь интерьер — наатийское красное дерево: все эти стулья с высокими резными спинками, книжные комоды и Т-образный стол для совещаний. На потолке — гигантская люстра арренлендского чёрного хрусталя, подарок губернатора Долины. На стене слева — голова оленя, старинная карта Речных Земель и коллекция холодного оружия. А ещё — много-много фотографий в рамочках.       Уолдер Фрей играет в гольф с Тайвином Ланнистером. Обменивается рукопожатием с Русе Болтоном. С цветочным ожерельем на шее пожимает руку диктатору Летних островов. Держит грамоту, стоя на фоне винных бочек. Уолдер Фрей в шапочке почётного доктора Университета Трезубца. Уолдер Фрей за трибуной Парламента. Уолдер Фрей на трибуне Риверран-арены. Уолдер Фрей среди свои сыновей, двое из которых уже мертвы, одного из которых убила я. Что характерно, ни на одном из снимков Уолдер Фрей не предстаёт молодым; в общем-то, я и раньше подозревала, что эта мерзкая крыса была старой всегда.       Самое свежее фото: Уолдер Фрей бережно обнимает Кубок Вестероса, а вся футбольная команда «Твин Тауэрс» позирует вокруг его кресла. Надо будет потом подразнить этой фоточкой Быка.       Завидев нас, Фреи возвращаются на свои места. Вежливо здороваются со мной. Участливо справляются о здоровье любимого папочки и дедули. Ближе всех ко мне сидит ухоженная фашистская бородка Уолдера Чёрного, шефа жандармерии Трезубца, напротив него — лысая собака Стеврон Фрей, мэр Риверрана и старший сын покойного. Проклятое семейство опутало своей липкой паутиной все Речные Земли. Фирма Джареда Фрея производит заборы. Арвуд Фрей выращивает туи в своём питомнике. Первин Фрей открыл сеть велопроката.       Если вы вдруг заметили, что в вашем городе резко выросла популяция подозрительных ограждений и растений, знайте: с высокой долей вероятности кто-то из родственников мэра владеет заводиком по производству этого дерьма. Все эти коррумпированные ребята собрались здесь.       Смуглая горилла Хостин Фрей назначен президентом футбольного клуба «Твин Тауэрс». Хромой пропагандист Лотар Фрей владеет телеканалом «Трайдент Тудей».       Случись с вами в Речных Землях какая-нибудь неприятная история вроде дубинок жандармерии, или дотракийского туриста на неисправном велике, или девятичасовых новостей, не стоит сомневаться — во всём виновны Фреи.       Снег продолжает бесшумно падать за раздвижными стеклянными дверьми. Лианна паркует кресло во главе стола, и я, поправив праздничный колпак на макушке, говорю присутствующим:       — Кхе-кхе.       Бухчу, разворачиваясь к Лианне:       — Чего встала, вертихвостка? Пиздуй отсюдова! Не хватало мне ещё обсуждать политику с глупыми бабами.       И Ами Фрей скрывается, кивнув чуть более шутливо, чем следовало бы.       — Но дедушка, — тактично замечает Арвуд Фрей. — Госпожа Серсея Ланнистер тоже же...       — Серсея-херсея. — Я хлопаю по столу с такой силой, что вино едва не выплёскивается из бокалов и бутылки подпрыгивают на месте. — Как стала баба президентом, так сразу и началось — кризис, протесты, война. При Тайвине такой хуйни не было! У Тайвина была крепкая рука, кхе-кхе.       Стеврон Фрей спешит поддакивающе качнуть головой.       — Между прочим, президент подписала указ о переименовании Королевской Гавани в Тайвинпорт, — сообщает Лотар.       Вот этого им Бык точно не простит.       — Давно пора! — Фальшиво подрагивающей рукой я поднимаю свой бокал и жестом обвожу всех. — Выпьем за упокой души великого льва.       Не уверена, от чего меня больше тошнит — от дрянного винишка или произнесённого тоста. Говорю:       — Мы с Тайвином всегда были большими друзьями. Ничто не сближает людей лучше совместно совершённого преступления, кхе-кхе.       Где-то в глубине парка хлопает одиночный выстрел, затем второй и сразу третий. Уолдер Чёрный и Хостин одновременно подскакивают, прислушиваясь.       — Чего скачете как лоси? — Я раздражённо замахиваюсь на них пустым бокалом. — Сядьте на место! Это я приказал охране убить ворон, кхе-кхе. Проклятые птицы всю ночь не давали старику уснуть.       Стеврон непроизвольно вздрагивает при звуках стрельбы, забавно при этом моргая. Фреи за дальним концом стола недоумённо переглядываются. «Совсем рехнулся старикашка», — вот о чём они сейчас думают, но, разумеется, не произносят вслух.       — Простите, что поднимаем такой неприятный вопрос в ваш юбилей, отец, — начинает Лотар Фрей, когда его брат и племянник оседают обратно. — Однако сами понимаете — в стране неспокойно, и нам необходимо решить, как... — Он теребит смартфон, подбирая слова. — Как выйти из сложившегося положения с наименьшими потерями.       — Кхе-кхе. Ну, и насколько всё плохо? — спрашиваю я.       В снежной пелене за окнами снова стреляют.       — Дорн и Север в огне, — отвечает Уолдер Чёрный. — Попытка подавить дорнийский мятеж в зародыше потерпела фиаско. Русе Болтон жалуется, что Королевская Гавань бросила его наедине с северными повстанцами и их браавосскими хозяевами. Из-за массовых беспорядков в Королевской Гавани введено чрезвычайное положение… — Он ненадолго замолкает. А потом наклоняется ко мне и, понизив голос, добавляет: — Мне кажется, что Ланнистеры — всё.       Верноподданный режима Стеврон Фрей испуганно икает.       — Популярность Рейгара растёт как на дрожжах, — подаёт голос Джаред Фрей. — Люди хотят реставрации Таргариенов и готовы делать революцию прямо сейчас. Люди хотят расстрелов и люстраций.       Стеврон икает вновь.       — Это то, чего мы всеми силами стремимся избежать, — говорит Лотар.       —…Что-то мне нехорошо, — жалуется на заднем фоне Арвуд, расстёгивая воротник рубашки.       Первин предлагает ему воды.       — Люди-хуюди, — рассерженно кряхчу я. — Быдло пойдёт туда, куда его направят.       — Мой канал продолжает направлять быдло согласно линии партии, но ведь мы можем… можем и скорректировать нашу позицию, — предлагает Лотар. — Можем тайно предложить Таргариенам свои услуги в обмен на амнистию некоторых старых грехов.       Можем переметнуться на их сторону.       — Жена принца Рейгара — Старк, — напоминает ему Уолдер Чёрный. — Не думаю, что она будет в восторге от идеи такого сотрудничества.       —…Опять ноги немеют, — бормочет Хостин. — Из-за погоды, наверно.       Лотар нетерпеливо вращает смартфон.       — Есть и другие драконы, — возражает он. — Принц Эйгон пользуется поддержкой Браавоса. Если мы будем гибче и…       Тут я бью ладонью по столу так резко, что Стеврон чуть не подпрыгивает на месте.       — Браавос-хуявос, — гневно брызжу слюной. — Не смейте даже произносить это слово в моём присутствии! Что такое Браавос? Радужные флаги, гомосексуалисты, бомжи и мигранты… хотите, чтобы в Риверране было так же? — жую губу. — Запретили моё вино, обмазались либерализмом и ябут друг друга в жопы. Не будет здесь никакого Браавоса, точка!       Выстрелы стихли, и ничто больше не нарушает мёртвой тишины зимнего вечера.       —…А что же тогда будет? — осторожно осведомляется Лотар.       Семь пар выжидающих глаз вперились в меня. На чьём-то лбу собрались складки. На чьей-то лысине выступила испарина. Все фреевские лица — бородатые и бритые, толстые и худые, — обращены ко мне, главе семейства. Все они ждут моего решения. Ждут, кого мы предадим на сей раз. Сохраним верность режиму или переметнёмся на сторону Таргариенов. Может, продадимся Браавосу. Уолдер Фрей всегда умел встать на правильную сторону, умел собрать плоды победы. Проблема лишь в том, что я — не совсем Уолдер Фрей. И в ответ на вопрос я только рассеянно развожу руками:       — Дальше не будет ничего, кхе-кхе. — Добавляю: — Ведь Лианнушка уже разлила вино.       — Кто-то меня звал? — Дверь, ведущая во двор, резко отъезжает в сторону, предъявляя нам фигуру Ами Фрей. Её соломенная макушка присыпана снегом, а на руках покоится винтовка. — Дедуля, — сообщает лже-Ами, сдувая с глаза выбившуюся прядь. — Мы с Рамси убили ворон.       Через секунду за её спиной раздаётся протяжное: «Кар-р-р!», и я смеюсь весело и зло:       — Кхе! Кхе-кхе-кхе-кхе!       Первым выворачивает наизнанку Джареда Фрея: блевотина гороховым супом льётся на красное дерево, стекает на брюки и ковёр. Стеврон Фрей в панике хватается за ворот, трещат выдранные пуговицы. Вены на его шее набухают, а лицо багровеет, когда он безуспешно пытается вдохнуть побольше воздуха. Хостин Фрей хочет встать, но онемевшие ноги моментально подкашиваются. Хозяин «Твин Тауэрс» падает прямо на фонтанирующего блевотиной брата.       — Что… — хрипит Уолдер Чёрный. Его вылезшие из орбит глаза следят за тем, как я поднимаюсь с кресла-каталки. Потом снимаю со стены одну из сабель и запрыгиваю на стол.       — Нейротоксин ти-икс-четыре. От редких зверушек Соториоса и химической лаборатории Чёрно-Белого Дома — к вашему столу.       Стулья опрокидываются как костяшки домино, будто сбрасывая наездников. Арвуд Фрей пробует отползти прочь, пока его руки ещё могут цепляться за ворсистый синий ковёр. Лотар и Первин задыхаются, штанина Стеврона пропитывается мочой. Лианнушка смахивает с курточки снег.       — Дальше не будет ничего, — повторяю громче.       Я марширую от края до края, попутными пинками и ударами сабли сбрасывая на пол бутылки и бокалы. Их старикашка, пружинящей походкой расхаживающий взад-вперёд по столу — последнее, что видят все эти Фреи.       — Грядущее тысячелетие будет принадлежать Старкам. А история Фреев заканчивается сегодня.       Вслед за Лианной Мормонт в дверях кабинета появляется Бык. На его чёрных волосах снег смотрится ещё живописнее.       — Пятьдесят Восемь, — говорит он. — Ох, это самый стрёмный из всех твоих образов.       Нет смысла отрицать такое. Мне остаётся только присесть перед ними в насмешливом поклоне, снять лицо Уолдера Фрея и сказать:       — Я — женщина, и, значит, я актриса.       Гасите свет, опускайте занавес.       Бык тычет в меня надкушенным куском торта.       — Учти, теперь уже я отказываюсь с тобой целоваться.       — Тише, — вдруг поднимает палец Лианна, — кажется, там есть кто-то ещё.       Взбудораженная устроенным шоу, я не сразу улавливаю приглушённые всхлипывания, протискивающиеся сквозь какофонию агонии.       Лианна Мормонт стремительно выдвигается в сторону большого книжного шкафа, по пути переступив через медиамагната. Одной рукой она удерживает оружие, а двумя пальцами другой тянет на себя нижнюю дверцу.       — ПАПА! — Воздух взрывается криком.       Выскочившей наружу девочке на вид лет восемь-девять: её русые волосы собраны в высокие хвостики, а синее платьице с вышитыми башенками уже перепачкано какими-то сладостями на животе. Девочка роняет блестящий свёрток — вероятно, подарок дедуле — и падает на четвереньки, ползком преодолевая последние метры, отделяющие её от Арвуда Фрея. Всё это время она кричит:       — Папочка!       А я стою как идиотка, уперев дурацкую саблю в ковёр.       — Пожалуйста, помоги папе. — Слабенький подбородок девочки трясётся, на щеках блестят ручейки слёз. Она смотрит на меня с мольбой, словно я какая-нибудь злая волшебница, которую ещё не поздно перевоспитать и наставить на путь истинный.       Я в свою очередь укоризненно гляжу на Джендри. Какого хрена, Бык? Ты должен был проследить за их жёнами и детьми в зале. Арвуд Фрей — мертвец. Даже возжелай я вдруг обратного — противоядия от TX4 не существует.       — Папочка, — всхлипывает девочка. Она обхватывает его предплечье своими ручонками, словно пытаясь вытащить отсюда в безопасное место. — Это несправедливо.       В такие моменты тебе хочется просто зайти в полицейскую будку и переместиться на миллион световых лет отсюда.       — Справедливости не существует, малышка, — мрачно изрекает Лианна Мормонт. — Есть только преступление и наказание.       Теоретически, я могла бы сказать этой девочке, что её папа, как плохой человек, заслужил смерть. Но будет ли это правдой?       Возможно, её папа не принимал никакого участия в событиях шестилетней давности. Возможно, он умрёт лишь за то, что носил фамилию Фрей. Возможно, я просто помешанное на мести кровожадное чудовище.       «Сражаясь с чудовищами, ты незаметно для себя становишься одним из них». Не помню, какой из учителей и по какому поводу впервые произнёс при мне такие слова, но именно они прокручиваются в голове сейчас.       Далёкой ветреной ночью в Браавосе маленькая девочка по имени Арья Старк поклялась отомстить за смерть своего отца, и вот теперь, шесть лет спустя, она убила папу другой маленькой девочки во исполнение этой клятвы. Большая проблема всех войн: для великого множества девочек и мальчиков по обе стороны баррикад отцы и матери — самые замечательные люди на свете, а замечательные люди, само собой, всегда сражаются на правильной стороне. То самое низовое закулисье конфликтов, о котором лишний раз не вспоминают. Незаметные ручейки, подпитывающие реки насилия. Снежный ком. Крысиное колесо. Замкнутый круг взаимной ненависти, если хотите.       Ты здесь, Многоликий? Что-то я подустала.       Так и не выжав из себя ничего толкового, я опускаюсь на колено и протягиваю девочке старую браавосскую пятицентовую монетку. Та вопросительно смотрит на меня мокрыми голубыми глазами, но принимать не хочет или боится. Тогда я укладываю монетку на пол, Титаном вверх.       — Валар моргулис, — говорю. — Если Богу Смерти будет угодно… И если ты сама захочешь… когда-нибудь ты убьёшь меня.       Оставив девочку наедине с её умирающим папой, я ухожу навстречу зиме.