Безликие по соседству

от: Джендри Уотерс кому: _____________ локация: Королевская Гавань дата: день операции «Тысячелетие»​

      В ожидании принца Рейгара и его свиты мы затусили перед телецентром, куда согнали свои танки парни из Столичного корпуса. Прямо возле разбитой вдребезги витрины, из тёмных глубин которой показывает «Красавицу и чудовище» чудом выживший телевизор. На секундочку — у нас вообще-то включён WBC, главный государственный рупор пропаганды.       Трупы, танки, озабоченные лица высокопоставленных мужчин и женщин являются стандартной ТВ-картинкой в дни революций, но если эфир центрального канала зомбоящика вместо вечерних новостей и политических ток-шоу вдруг оккупировал заколдованный канделябр, приглашающий крошку Белль отпотчевать — вот тогда можете паниковать по-настоящему. Коли увидели такое — бегите скорее в бункер. Хватайте домашних животных, консервы и спички. Всё очень плохо.       Арья говорит с танка:       — Любимая сказка Сансы... Не смотрела этот мультик со времён осени в браавосском приюте. — Моя злюка сидит по-асшайски на крыше моторного отсека, поджав ноги под себя, и затягивается сигареткой — пользуется отсутствием кузена. Она говорит: — Во время ланнистеровского переворота по телику крутили «Короля льва». — Вспоминает, подняв глаза к небу: — В Астапоре показывали «Историю игрушек». Полтора года назад, пока ребята из Миэрина развешивали представителей старой власти на стрелах автокранов.       Да-да, помню такое.       Пёстрое здание аппаратно-студийного комплекса смотрит ей в спину выгоревшими глазницами окон. Чуть дальше пропадает в облаках шестисотметровая эрегированная игла Уэй-Эн Тауэр, самого высокого сооружения Королевской Гавани и всего Вестероса.       В данный момент здесь не происходит ничего особенного, зато до обеда, если верить рассказам очевидцев, творилось веселье. Когда протаргариеновские силы подошли к телецентру, по ним открыли огонь верные госпоже президенту парашютисты из бригады Григора Клигана, занявшие аппаратно-студийный комплекс несколькими часами ранее. В ответ танкисты отгрузили по оконным проёмам десяток-другой кумулятивных снарядов — от попаданий из пушек здание загорелось, и оборонявший его отряд десантников капитулировал.       Под вечер всё поуспокоилось. Даже выстрелов не слышно. На шапке-ушанке ближайшего к нам солдата, на лобной её части, можно увидеть характерный отпечаток, оставленный снятой львиной кокардой — спонтанно возникший опознавательный знак армейских подразделений, перешедших на сторону оппозиции; cолдат шкрябает метлой, сгребая в одну кучку осколки стекла и прочие следы утреннего боя. Другие парни в оливковом согнулись над машинкой для набивки пулемётных лент: один насыпает патроны в воронку, а второй — звяк-звяк — прокручивает рукоять словно старательная домохозяйка за механической мясорубкой. Женщина в джинсовой куртке перемещается от танка к танку, угощая их экипажи домашним печеньем с подноса. Кухонная утварь из замка Чудовища предлагает позабыть грусть и злость.       — Последние девять часов этого тысячелетия, Бык, — произносит Арья. — Волнительно, не правда ли? Как думаешь, кто зачитает новогоднее обращение к нации?       С холма Висеньи сейчас должны зазвучать колокола апокалипсиса, только на южном берегу Черноводной их вовсе не слышно. Крупинки снега вываливаются из серых туч. Оседая, они делают меня похожим на присыпанного солью зануду Когсворта.       Я почти вздрагиваю от неожиданности, когда развесёлые чашки вдруг резко пропадают в никуда, и телик начинает говорить баритоном — по-официальному торжественным, чуточку усталым и чертовски мурашковым в своей бесплотности.       — ВЕСТЕРОССКОЕ СВОБОДНОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ ВЕДЁТ ВЕЩАНИЕ ИЗ КОРОЛЕВСКОЙ ГАВАНИ, — чеканит из ящика анонимный диктор.       На экране ненадолго высвечивается тест-таблица. Её сменяет расправивший крылья трёхглавый дракон. Наверное, это можно считать победой.       — «Вестеросское Свободное телевидение»... — повторяет себе под нос Арья. — Знаешь, та штука, — кончик её сигареты указывает на гигантский железобетонный фаллос Уэй-Эн Тауэр, — похожа на башню злой матушки-диктаторши. А свобода слова — она как сбежавшая оттуда Рапунцель.       В течение нескольких молчаливых секунд мы смотрим друг на друга. Метла больше не шуршит, патронная машинка тоже перестала звякать. Падает снег и сбредается к телику народ, а я говорю:       — Пятьдесят Восемь. Не знаю почему, но иногда твои ассоциации меня пиздец как пугают.       А ящик в витрине повторяет для тех зрителей, кто не сбежал в бомбоубежище при виде «Красавицы и чудовища»:       — Вестеросское Свободное телевидение ведёт вещание из Королевской Гавани.       Заставка исчезает, уступая место картинке из студии: драпированный синим занавесом фон и стол, почти целиком накрытый драконовластным флагом. За ним — принц Рейгар, обсуждающий что-то со Станнисом Баратеоном, одетым в свой старый генеральский мундир, и той стильной пожилой леди из Простора, которую я встречал на вечеринке в доме губернатора Бейлиша. А ещё Лианна Таргариен в своей фирменной ковбойской шляпе — куда без неё.       — Да ну, — удивляется Арья. — Коннингтон переметнулся обратно от сына к отцу?       Вероятно, она говорит о неизвестном мне рыжем мужчине в правом углу экрана, рядом с Петиром Бейлишем. Джон и Дени стоят с противоположной стороны. Военные в блестящих стальных шлемах стерегут задний план.       Граждане Вестероса, берёт слово леди Лианна. Братья и сёстры. Закон и справедливость торжествуют, диктатура пала. С этой самой минуты вся полнота власти переходит к Фронту Вестеросского единства. Голос нашей железной леди почти не выдаёт волнения, но её глаза скрыты полями шляпы, а лист бумаги едва заметно подрагивает в изящных руках, выглядывающих из рукавов полушубка, пока красные губы наполняют прямой эфир историческими словами.       Затем леди Лианна уступает место супругу, и присутствующие устремляют взгляды на него — синхронно поворачивают головы и выгибаются над столом. Камера делает наезд, дабы выхватить принца Рейгара крупным планом: его исполненное королевского величия красивое лицо и собранные в хвост белокурые волосы.       — Хвала Семерым, Таргариены вернулись. — Женщина с печеньем смахивает слезу и прикладывает руку к груди. — Уж сколько мы ждали-то… Хвала богам!       В судьбоносный для Вестероса день, говорит принц Рейгар, от лица всех патриотов я зачитываю Декларацию Тысячелетия. Из студии WBC, сердца пропаганды режима, родины сотен процентов проголосовавших за Тайвина Ланнистера, он объявляет, что нелегитимный ланнистеровский режим был свергнут сегодня. Призывает вестероссцев сплотиться вокруг Фронта и объединить усилия во благо королевства. Обещает восстановить попранные режимом демократические свободы. Приказывает сторонникам режима сложить оружие и гарантирует амнистию лицам, не замешанным в убийствах и других тяжких преступлениях.       В этом плаще, джинсах и чёрном свитере с горлом он напоминает охотника за нечистью, который выдвигает ультиматум расплодившимся в Королевской Гавани адским тварям.       Стулья выставлены в ряд, однако никто из присутствующих в студии даже не думает присесть. Принц Рейгар оглашает длинный список подписантов Декларации — государственных деятелей и других лидеров Фронта Вестеросского единства. Некоторые из этих людей аплодируют его речи, находясь в кадре. Другие ведут борьбу где-то на улицах Королевской Гавани.       Столпившийся перед ящиком военный, гражданский и безликий люд не произносит ни слова. Одно из тех исторических мгновений, когда любой комментарий будет лишним и даже кощунственным. Арья Старк задрала голову и ловит снежинки ртом. Добрая женщина надкусывает печенье. Покачивается на чьей-то шее ожерелье из снаряжённой пулемётной ленты. В наших глазах отражается принц Рейгар, трёхглавый дракон и все-все-все; мы замерли в восхищении безмолвном и абсолютном, ощутившие себя участниками событий столь великих, что и осознать-то страшно.       И пока мы пытаемся это сделать, картинка в телике снова сменяется: на сей раз нам показывают вчерашний грандиозный митинг и людей с респираторами на лицах, пляшущих на поваленном памятнике Тайвину Ланнистеру.       Следующие кадры: заставленная танками и усеянная лоялистским мусором Парламент-сквер.       Следующие кадры: орава протестующих скачет на столах в зале заседаний парламента, а в кресле спикера восседает почти незаметная на их фоне Бродяжка.       В столице Вестероса, говорит диктор, народ поднял мятеж против тирании.       — Вот сучка, — жалуется мне с танка Пятьдесят Восемь. — Тот митинг фактически взорвала я, но в телике оказалась браавосская стерва. — Она вываливает язычок и демонстрирует экранной Бродяжке вытянутые средние пальцы.       Моя маленькая хаотик гуд.       Следующие кадры: армейский грузовик катит мимо Национального стадиона в сторону центра. Плотно набившиеся в его кузов гражданские показывают «виктори» и размахивают королевскими флагами. Скопившиеся на тротуарах единомышленники приветствуют их криками «Пламя и кровь!».       Следующие кадры: люди укрываются за танком, ползущим мимо магазинов одежды на Сидвей. Модно одетые манекены с пластмассовым спокойствием следят за ними из своей обители.       Горожане и армия, говорит диктор, плечом к плечу противостоят ланнистеровским бандитам, открывшим стрельбу по безоружным манифестантам.       Мир вокруг наполнен трескотнёй, и это уже следующий кадр, в котором солдаты ведут огонь поверх парапета набережной. Их противник расположился где-то на противоположном берегу Черноводной.       Ещё кадры: протестующие загружают раненого товарища в подкатившее такси. Эти ребята не то чтобы безоружны — по крайней мере, у одного из них за спиной висит винтовка.       Ещё кадры: кровавый ручеёк утекает в ливневую канализацию.       Ещё кадры: четверо военных тащат чей-то труп через газон от лесочка к шоссе. Если верить голосу из ящика, это снайпер Секретной Службы. Он стрелял по людям в районе аэропорта и был уничтожен.       Диктор рассказывает, что интенсивные бои продолжаются на Стил-стрит, где расположена штаб-квартира Секретной Службы, на подступах к мэрии, а также в районе аэропорта. Но и в других местах замечены террористы, отрывшие огонь по горожанам и военным.       «Терорристы» — прямо так и говорит.       — Как изменчив наш мир, Бык. — Арья иронично разводит руками. — Ещё вчера «террористами» называли сторонников Таргариенов, а сегодня этот ярлык незаметно переклеили на прислугу Серсейки.       Ловлю себя на мысли, что Якен мог бы гордиться работой своих подопечных. За одним исключением: мы возвращаем трон не совсем тем драконам.       Ещё: вертолёт закладывает вираж над Великой Септой Бейлора с её колоколами и сектантами.       Ещё: тела, небрежно складированные в коридоре Госпиталя Матери и багровые лужи на полу.       Лианнушка Мормонт бесшумно присоединяется к нам где-то в промежутке между вертолётом и госпиталем. Лианнушка одета во всё чёрное и удобное, и на её груди покоится на широком ремне карабин M4. Давненько не видел её такой настоящей и серьёзной, без всех этих нарочито развязных манер Ами Открой Ворота. Какое-то время Лиа просто стоит рядом — сжимает и разжимает пальцы, вместе с нами отслеживая новости на экране, пока я не спрашиваю:       — Ты долго. С Бродяжкой заболталась?       WBC временно вырубает хроники революции, чтобы снова пустить в эфир ту речь Таргариенов — но уже в записи.       — Бродяжка — всё, — медленно отвечает Лиа, по-прежнему глядя в телик. — Убита сегодня утром. Охотились в тринадцатом округе и напоролась на патруль. Четыре-Три смог уйти, а Бродяжка погибла в перестрелке. Он мне рассказал.       Снегопад усиливается, и мир вокруг окрашивается в антиутопичные оттенки серого и зелёного из-за клубящихся над городом туч и расставленной повсюду военной техники. Утоливший информационный голод народ потихоньку расходится по своим делам.       — Надо же, — бормочет Пятьдесят Восемь. — Кто б мог подумать, что Бродяжка откинется так тупо. Что же, валар моргулис. Она была крепкой сукой.       Она спрыгивает с танка и, преодолев расстояние до нас в три размашистых шага, приобнимает Лианнушку со спины.       — Не хмурься, маленькая медведица. Всё почти закончилось. Скоро мы вернёмся на Север. Не придётся тебе больше ностальгировать по родине над гугл-картами.       Губы Лианнушки растягиваются в полуулыбке.       — Вернёмся… да, — подтверждает она, слегка выгибаясь за обхватившей её арьиной рукой.       — …Идут, идут! — чей-то голос возвещает о приближении принца Рейгара и свиты.       Дюжина мужчин и женщин отделяется от входа в телецентр: часть из них усаживается в автомобили, но большинство направляются сквозь танки и солдат прямиком в сторону огороженного закутка, над которым светится зелёная буква «М». Принц Рейгар со своей верной леди Лианной возглавляют ватагу, а телохранители — та гигантская девица и рыжебородый Джорах, дядя Лианнушки — шагают по обе стороны от них.       Лианна Таргариен свистит и машет нам рукой, жестом приглашая присоединяться.       — Угадай, — говорит она, когда мы с Пятьдесят Восемь оказываемся достаточно близко. — Куда намылился Рей?       Джорах Мормонт сверкает зубами, привечая племянницу, и та изображает нечто похожее на улыбку в ответ. Выходит ещё более кисло, чем с Арьей. Похоже, за прошедшие недели наша северная бука окончательно разучилась радоваться.       Не дожидаясь верного ответа, леди Лианна даёт его сама:       — В Красный Замок. На метро. Беседовать с Серси. — Она смотрит мужу в спину, укоризненно приоткрыв рот. — Я ему говорила, что следует просто закончить начатое и перебить всех львов и подльвёнышей к хуям, но Рейгар — ты знаешь — Рейгар добрый полицейский в нашей команде, он не хочет бойни в новогоднюю ночь.       Принц Рейгар оглядывается через плечо, спускаясь по ступеням следом за мисс Тарт.       — Лианна, — отзывается он. — Каждую минуту на улицах Королевской Гавани умирает вестеросец. Подданный Таргариенов. Я не стану сидеть как древний божок, если появилась реальная возможность спасти сотню-другую жизней. Даже Серсея, Неведомый её дери, она тоже моя подданная. Кроме того, я по старой дружбе обещал Джейме вытащить нашу незадачливую диктаторшу по возможности живой.       — Полностью согласен, Ваше Высочество, — поддакивает человек, которого Арья назвала Коннингтоном.       На станции Тауэр Пойнт так пусто, что можно снимать ужастики в постапокалиптическом антураже. На протяжении последних четырёх дней метрополитен Корлевской Гавани был закрыт распоряжением городских властей, однако после событий на Парламент-сквер департамент общественного транспорта присоединился к мятежу, и подземка возобновила работу.       Лианна Таргариен ловко перепрыгивает через вертушку турникета и, оказавшись по ту сторону, толкает изнутри дверь аварийного выхода.       — Милости прошу, — она смеётся, призывая нас заходить. — Прямо как в колледже. Всегда так делала, если поблизости не было ментов.       — Лианна, не устану повторять тебе это: не подавай дурной пример будущим подданным. Особенно тем из них, кто ещё юн. — Принц Рейгар бережно обнимает жену за плечи.       На платформах нет ни души кроме двух повстанцев, направляющихся в обратную сторону. Они несмело пытаются сфоткаться с благородными персонами, но мисс Тарт прогоняет их прочь, и повстанцам приходится довольствоваться благотворительным селфи с Дени, которая не отказывает никому. Колонны на Тауэр Пойнт окрашены в горчично-жёлтый — цвет линии. Как и практически везде в столице, всё здесь жутко засранное и обшарпанное.       — Отсюда до Касл Хилл всего три остановки, — комментирует Джон. — Пересекать Черноводную сейчас безопаснее всего под землёй.       Принц Рейгар и Бейлиш обсуждают какие-то экономические вопросы — их беседа для меня как итийская грамота. Информационное табло показывает, что экспресс с остановкой на Касл Хилл должен прибыть буквально через минуту.       Пятьдесят Восемь стоит на тактильном покрытии у самого края платформы, удерживая малютку Армалайт в левой руке. Она разглядывает местами отвалившуюся плитку и залежи бутылок между рельсами, а когда первый серебристый вагон проносится мимо, замедляя ход, оглядывается на меня и с вызовом морщит носик, словно спрашивает: «Ну что, Бык, ты готов пройти этот сюжет до конца?». И я встряхиваю волосами. И склоняю подбородок, как бы отвечая: «Чёрт возьми, тысячу раз да. С Арьей Старк я готов пройти бесконечное множество сюжетов». Двери разъезжаются в стороны.       — Тауэр Пойнт, — объявляет женский голос из динамиков. — Касл Хилл следующая.       Единственный пассажир вагона — бездомный, одетый в шорты и замызганный ватник. Кроссовки на нём подозрительно приличные, правда, разных расцветок. Бездомный возлежит на скамейке в дальнем углу, однако при виде новых попутчиков приподнимается.       — Седьмые небеса! — Продемонстрировав нам свой болельщицкий шарф «Кай-Эль Дрэгонс», он говорит сквозь спутанную бороду: — Если что, я с детства за драконов.       — Почему же вы не отстаиваете свою гражданскую позицию там, наверху? — интересуется Петир Бейлиш.       — Не, — бездомный отмахивается, харкает и опускает голову обратно на пакет-подушку, — наверху шумно и конец света обещали. Свергайте Ланнистершу поскорее, а я помолюсь пока за ваши успехи.       Состав стучит и качается, без остановки проскакивая одну за другой Блэкуотер Саут и Блэкуотер Норд. Строительные каски и щиты из дорожных знаков мелькают между колоннами вперемешку с оливковыми куртками военных. Через несколько слоёв земли, бетона и асфальта над нашими головами разворачивается самая настоящая уличная война в астапорском стиле.       Леди Лианна скрестила руки на груди и смотрит в потолок, по всей видимости задумавшись о том же. Принц Рейгар отслеживает бег полоски, подмигивающей на интерактивной карте в шаге от нужной нам станции. Джон и Дени перешёптываются, повиснув на блестящих шестах-поручнях у соседних дверей. Губернатор Бейлиш почёсывает бородку. Высокие ботинки Пятьдесят Восемь нетерпеливо притопывают по обе стороны от упёртой прикладом в пол винтовки.       И Лианнушка Мормонт; я случайно перехватываю взгляд Лианнушки, и на секунду мне кажется, будто ненависть вспышками пульсирует в её карих глазах, глядящих исподлобья прямо на Арью Старк. Её пальцы сжимаются и разжимаются. Что за чертовщина?..       — Касл Хилл, — непринуждённо сообщает женщина из динамиков. Электромотор гудит, заставляя двери распахнуться. Мы на месте.       Арья Старк — моя маленькая Злюка Волчица — покидает вагон последней. Отложив шапку на скамью и зажав винтовку между коленями, она достаёт из противогазной сумки чьё-то лицо. Это лицо Аргеллы Рэдвуд.       — Королева Рейнис возвращается в свои владения, — провозглашает Арья. Торжественно, словно на церемонии в Чёрно-Белом Доме она прикладывает лицо мёртвой актрисы к своему.       И говорит:       — Поехали!