Last chance

— Тебе необязательно уходить прямо сейчас, — девушка говорит спокойно, однако Донателло отмечает про себя ее недовольство в голосе. — Может останешься? В последнее время ты редко появляешься в стенах моего дома. Черепаха перестает натягивать на себя пояс, его губы растягиваются в улыбке. Страшно представить, в кого бы превратился Дон, если бы не Шерри. Ее сияющие, но такие обычные карие глаза, ничем не примечательные волосы шоколадного оттенка, фигура, даже не удовлетворяющая человеческим стандартам —все это поразило гения до глубины души. В совокупности с этими простыми внешними данными, ее чуткость и ясность ума перекрывает эту замысловатую зависимость. Да, она не идеальна. Он сам не идеален, пусть умен, но в нем нет тех качеств, которые присутствуют в ней. Этим они и дополняют друг друга. — Мне пора. Братья скоро проснуться, а Карай наверняка уже готовит завтрак — черепаха поднимает свою сумку и подходит к окну. Но только ладони касаются подоконника, как Донателло останавливается. Он чувствует, как любимая мягко дотрагивается подушечками пальцев его плеча — это ласка со стороны Шерри уже давно превратилась в традицию. С самого первого прихода она все так же дотрагивается до его грубой кожи своей нежной рукой и до сих пор гений ощущает обжигающий комочек тепла внутри, словно в первый раз. — Семь лет… Семь лет его нет с нами. Представляешь? Шерри лишь тяжко вздыхает. Она не знает что сказать ему. Слова поддержки? Но это глупо… Этим брата семье не вернешь, поэтому она просто прижимается щекой к его панцирю. — Я… Мне очень жаль Карай. Отчасти я ее понимаю. Потеря любимого — страшная штука. А ты представь, каково мне отпускать тебя на вылазки, боясь, что в любую минуту тебя не станет. А я так и останусь в неведении, учитывая тот факт, что твои родные даже не знают о моем существовании, о чем там говорить… И Дон разворачивается, его руки крепко сжимают в объятиях девушку. Он, правда, не имеет понятия как сообщить семье, что восемь лет назад у него появилась возлюбленная. Это даже в голове не укладывается. Все, что ему остается, так это обещать рассказать правду при первой же возможности, а потом извиняться. Донни так и не смог сказать то, что разъедало его все эти годы. Когда он под предлогом очередного похода на свалку приходил к ней, просто потому что соскучился, а потом выслушивал упреки лидера. Ведь в любую минуту огромная армия Бакстера может ворваться в убежище, а его не будет рядом. Кто будет залечивать раны братьев, поддерживать младшего, когда тот утратит веру в победу или останавливать Рафа, который подобно смертоносному урагану ворвется в помещение, чтобы уничтожить как можно больше противников, даже если это будет стоить ему жизни? Но вот она встает на носочки и мягко касается его губ. А после отталкивает, показывая свою наигранную обиду, хотя на самом деле она уже давно простила. Так принято у женщин — обижаться, вот и все… А затем будет еще долго следить за его перемещением по крыше и в очередной раз удивляться красоте его движений, скорости и свисту ветра, сопровождающего каждый шаг Донателло. А тот, чувствуя на себе прожигающий взгляд миндалевидных глаз, выполнит несколько сложных сальто, пусть и знает, что он давно покорил ее сердце. Просто так принято — влюблять в себя снова и снова.

***

Микеланджело тяжело дышит, его руки еле удерживают массивное тело на ногах. Если бы не этот балкон, весельчак свалился бы вниз. Даже страшно подумать, что было бы потом. Но не об этом сейчас нужно беспокоится, а о том, где вообще он находится. Черепаха еле опирается панцирем на стекло двери балкона. Напряжение в ногах отдается острой болью в голове, отчего колени чуть ли не сгибаются. Весельчак грустно усмехается воображаемому гневному лицу Карай, но он просто хотел найти брата. Его мобильник выключен, хотя Донни всегда следит за состоянием заряда. Остается только одно — что-то случилось, вот только что?.. И тут Микеланджело шумно выдыхает, он чувствует, как его сердце готово вырваться из груди, точно услышав сигнал. Затылком, он ощущает прищуренные, но такие родные глаза, руки, избитые в кровь, собраны на груди в его фирменной манере — Лео всегда так делал. Неужели? И Майки поворачивается. За дверью стоит маленький мальчик, руки и правда собраны на груди. Но взгляд голубых, почему-то заплаканных глаз уже вовсю блуждает по накаченному телу нунчаконосца. На его лице отражено выражение растерянности и… Беспокойства? Мутант знает, что мальчик его не слышит, но все равно шепчет: — Малыш, не плачь… — на лице черепахи появляется теплая улыбка, его ладонь ложится на стекло, будто прощаясь с ним. Но он совсем не ожидает ответной реакции со стороны малыша. Тот сначала дотрагивается кончиками пальцев поверхности, а потом также прислоняет ладонь к стеклу. Два совершенно разных существа стоят друг напротив друга, даже не подозревая о насмешках судьбы. Ким всматривается в это необычное создание, но по непонятной причине не чувствует отвращения. Вместо этого ему хочется подойти ближе, открыть эту дверь и спросить: «Как у тебя дела?». Однако он просто все также стоит на месте, чуть приоткрыв рот от удивления. И только потом резко откроет эту ненавистную преграду и впустит монстра в комнату. Его внимание будет приковано к подозрительно знакомому кусочку голубой ткани, торчащему из-за пояса. А пока Ким тихонько приблизится к Майки и просто возьмет за руку, чтобы еще сильнее убедится в том, что он на подсознательном уровне знает его.