Last chance

— Раф, я волнуюсь… Донни куда-то делся, Микеланджело ушел… А меня никто даже не подумал предупредить, как же так? — Карай в сотый раз набирает номер Донателло в надежде, что черепаха наконец ответит, но вместо этого привычные гудки все больше выводят лидера из себя. Поэтому в следующую секунду несчастный телефон ударяется о противоположную стену, и даже навороченный защитный экран не спасает его от ужасной участи. — Эй, остынь! — агрессивное лицо бунтаря оказывается прямо перед девушкой в тот момент, когда ее рука замахивается над любимой вазой Сплинтера. — Хватит! Если понадобится, я сам их поищу! — Ты не понимаешь! Я не могу… Больше… — уставшее тело куноити медленно оседает на пол к ногам мастера сай, а его злые, жестокие глаза с презрением осматривают поверженную горем воительницу. — Все я понимаю, мы же уже говорили на эту тему, Карай! Почему снова?! Мутант делает глубокий вдох и садится перед ней на корточки. Такая сильная снаружи, а внутри… ее и слабой назовешь с трудом. Представьте себе человека, у которого ноги и руки закованы в цепи. Так вот, эти оковы сделаны не из металла, а из сожаления о содеянном. Каждый раз, когда пленник пробует вырваться, цепи натирают его кожу до такой степени, что сил не остается. — Раф, мне правда его не хватает… До сих пор. Я не могу его отпустить, представляешь? — Бесстрашная прячет в ладонях лицо, на позволяя себе лишних эмоций. Но черепаха подается вперед и прислоняется лбом к ее рукам. — Иногда мне кажется, что я его слышу. Смотрю вглубь коридора и не вижу концов голубой маски, даже напиться хочется. Только вы меня все и держите, а так бы спрыгнул вниз да и был с братом на том свете. — Зато ему не будет одиноко. — девушка вытирает соленые дорожки с щек рукавом платья и встает с пола, даже не думая отряхиваться. И тут она разворачивается к нему, запоздало прикрывая рот пальцами, — Прости меня… Боже… Я такая дура. Но темперамент поднимается с места, и улыбаясь, прижимает ее к себе. Черные, как сама ночь, кудри щекотно проходятся по щекам. И от этого на душе почему-то спокойно. — Нет, никогда себя так не называй. Теперь я уверен на все сто — Леонардо поступил правильно, выбрав тебя…