В пасти разврата

      Удовлетворённое мычание нежно окутывала стены просторного помещения, заполняя её сексом. Арси сидела на полу, облокотившись о серую стену. Её гладкая рука заботливо гладила мою голову, затуманивая и без того неясный взор, пока я водила языком по головке её длинного члена. Одной цепкой рукой я тихонько скребла по её яйцам, вызывая удары холода на её спине, заставляя член наливаться энергоном, а яйца спермой ещё больше, вынуждая пропитываться жаркой, необузданной похотью её влажное сознание. Второй рукой я сжимала свой прожженный желанием половой орган, массируя головку большим пальцем...       Извращённое удовольствие охватило наши тела тонкими нитями разврата, расплавило в пучине кипящей жажды нашу слабую стеснительность, разбило точным ударом тугие оковы, удерживавшие грех на своём месте. Я содрогалась от прикосновения к её манящему и требующему активного внимания фаллосу. Семя неохотно выливалась липкой струйкой из органа на пол, что вызывало жгучее, неукротимое даже банальным стыдом возбуждение. Я отстранилась, облизнув её ногу в районе икры.       Передо мной сидела, с перекошенным лицом, с оголённой чистой, манящей похотью, с каменно стоящим, мокрым от спермы и смазки, дрожащим пред силуэтом возбуждения, членом, с по-настоящему блядской и умиляющей улыбкой и туманным взглядом, окутанным благовонием. Исполинская тень греха исходила от робкого тела этой милой на вид нимфетки с дьяволом внутри. Она, тяжело вздохнув, положила руки на моё лицо. Обвитый страстью поцелуй резко коснулся моих губ, возбуждённый язык проник в рот, выбивая меня из ощущения серости, обыденности своего существования. Я достигла неба вместе с ней, укутавшись в тяжкую, лучезарную и мягкую гладь, что влажным дуновением уносило абсолютно всё мерзкое, склизкое, гадкое внутри нас, оставляя только наши порочные души, связанные узами сладкого запретного плода. — Ты говорила, что сегодня меня ждёт наказание, Эйр. Так где же оно? — легла синяя мне на грудь, положив правую руку недалеко от моего члена. Я сразу дрогнула пред ударом по моему таявшему сердцу. — Ты как всегда врёшь. Посмотри на себя: ты отсасываешь мне даже тогда, когда я тебя не прошу, подставляешь мне свою задницу, набрасываешься на меня. Даже сейчас, когда я ела, ты умудрилась начать трахаться. Всё, что ты можешь — это скрываться за мнимыми обещаниями о неком «наказании». Признайся же, тебе нравится, когда тобой пользуются, когда имеют прямо в анал, когда в и на тебя кончают. Ну же говори, — сказала раздражённым голосом, начав надрачивать мне, она. Яркий, блестящий в зените внутреннего огня, дрожащий от скручивающего до приятного, извращенного стона лёгкой боли, взгляд лежал на моём теле. — Почему же ты трогаешь мой член? Ты снова стала омегой? — слышится мой вкрадчивый голос. Жажда чего-то большего заставляла покрытое изнывающими судорогами тело ёрзать на полу, добавляя задора её движениям. Так хотелось напрыгнуть на неё, вогнав её член глубоко в себя, так хотелось стонать, орать от трущегося прикосновения органа о клитор, так хотелось бешенно, необузданно, поступательно двигаться, пока она бы потрахивала меня, так хотелось ощутить пульсации изливающегося в меня фаллоса, так хотелось снова оказаться на холодном полу, с раздвинутыми ногами, с сочащейся спермой из влагалища и одурманенным разумом внутри. Я желала прочувствовать каждый уголок корпуса, собранного ангелами, на своих измазанных семенем губах. Моё тело нетерпеливо выло из-за того безжалостного, томительного, окутанного вечным ожиданием, течения времени, из-за того, что внутри него него не изливались, из-за того, что его снова и снова пронзало знакомое жало истинного возбуждения, а когда синяя, как бы случайно, коснулась языком уретры, оно и вовсе потянулось к ней, желая отдаться...       Арси быстро водила руками по достоинству, из него уже вытекало семя. Меня будто било, рвало когтями, зверски разрывало желание. Она была идеальна — с каждым прикосновением к моему члену, с каждым возбуждённым рывком, обвитым вульгарным дуновением, с каждым её небольшим толчком, что, точно яростный смерч, отправлял меня на небеса, а затем гневным потоком рвал мой изнывающий корпус, я становилась всё горячей. Я наполнялась ярким, хаотичным жаром, который стонами вырывался из изумлённого рта. Однако этого было слишком мало, чтобы хоть на час утолить голод зверя внутри меня...       Она тут же отстранилась, видя, как я буквально оказалась под шипастым прессом яркого наслаждения. — Су-учка... — протяжно, смакуя по полной каждый слог, каждую букву, произнесла она через хриплую отдышку. Я улыбнулась ей такой же искушающей физиономией. — Арси, оближи, — шутливо говорила я, заливаясь светлым хохотом. — Ты ужасна, Эйр. Так ужасна, — поцеловала она чуть ли не в уретру мой орган. Сразу же ей в лицо брызнуло немного спермы, смешанной со смазкой. Синяя покрывала жадными, властными поцелуями каждый клочок моего фаллоса, сжимая его так, будто выдавливала из него все вязкие соки: сначала она долго целовала головку, присасываясь губами к вышеупомянутой уретре, чтобы заткнуть её языком и ударить по мне со всей силы, потом она медленно спускалась до яиц, обвивая каждую венку, а затем, когда она достигла паха, провела языком снизу вверх, слюнявя собственной похотью меня. Я снова почувствовала, как волны возбуждения расходятся по моему телу парализуя его, вынимая меня из тесных рамок и даруя мне истинное счастье..       Она взяла моё достоинство себе в ротик, но только на треть. Она пытала меня, истязала оголенные раскрепощённостью инстинкты, что рычали, захлёбываясь в волнах сухой жажды, неспешно заглатывая член. Вдруг она резко, словно мгновенно прошедшая боль в теле, вогнала его целиком, уткнувшись лицом в пах. Арси сводила меня с ума, извиваясь в безудержном кайфе, она схватила мои ноги, широко раздвинув их, дабы рваные страдания мощным толчком подогнали меня к оргазму и у неё это получилось! Я, точно благословённый смертный, получивший осколок божественной плоти, ощутила, как таившееся во мне адское огниво получило востребованную за тянущееся время боли искру, и замерев, не веря своему угольному от похоти сердцу, воспылало страстью...       Организм дал о себе знать и семя раскалённой струёй брызнуло ей в горло. Синяя, как и день назад, проявила извращённую покорность, граничащую с вульгарностью, и, присосавшись к головке, словно к райскому источнику, выпила всё до последней капли. — О да-а-а! — вальяжно трепетала удовлетворительным стоном она, сомкнув губы на моём опущенном плече. Арси легла, обхватив руками моё тело и закрыв серыми веками глаза.       Шторм сменился штилем, буря спокойствием, дождь восходом, жар холодом. Синяя птица получила, что хотела страстно, и она пала ниц перед счастьем, спустившись в своё гнёздышко.       Однако я не была бы собой, если бы не позволила себе шаловливую вольность. Дождавшись, пока небесное творение погрузиться в сладкий сон, я взяла её грудь себе в рот целиком, совсем немного полакомившись её ангельским телом. — Спи, Арси. Тебе сейчас нужен отдых, ибо сегодня у тебя будет болеть задница...

***

В подвале — Эйр, где это я? — скрывающимся за удивлением предвкушённым голосом сказала Арси. — Тебя волнует это больше, чем скованные цепями похоти руки? — сладострастно бросила я, наклонившись к ней и задрав подбородок к верху, чтобы она видела мой пламенный взгляд. Она не смогла сдержать свою глупую, насмешливую ухмылку и за это я отвесила ей презрительную пощёчину. Она же сразу поняла, что её ждёт...       Удар, и хриплый, возбуждённый крик озаряет мои сенсоры. Второй удар плетью вытягивает её стройное тело, накрывая приятными унижениям. Она сладко вздохнула, высунув короткий язык, раззадоривая и зажигая в хаотичном танце мои желания. Арси попыталась вогнать пальцы в своё влагалище, чтобы пронзить внеземным душу тягучей, ванильной, любвеобильной похотью, однако цепи грозно звякнули, одернув её от извращённых мечтаний.       Я снова ударила плетью по её нежной спине, однако стон застрял в её груди. — Больно, неправда ли? — с издёвкой процедила я. — И это всё?! И это те самые извращения, за которые тебя так хотят? Ты действительно ни на что не способна! — насмешливо играла она со мной. Я же, получив настоящий ожог от раскалённого желания, ударила её ещё сильнее. — Не перечь хозяйке! — наигранно нахмурилась я, трепеща от восторга и ощущения доминантности своего положения. Она поняла намёк. — Да, моя госпожа, — стеснительно бросила синяя. Я провела плетью по напряжённо стонущему телу, вызывая нервозные судороги. Арси заскулила, оголяя свои предпочтения. — Что же ты мычишь, рабыня? О чём ты думала, когда ты решила заняться этой мерзостью с другим рабом? — поставила одну ногу на её я. — Госпожа, я, я... — не знала, что сказать она. Синяя тянулась ртом к моему члену, нелепо извивалась, демонстрируя собственную покорность и жажду фаллоса внутри себя. Чувства распирали её, вымораживали до диких судорогов, сжимали душу до молящей хрипоты. Пытки железной украткой взывали к развратному, окутанному жалобными мольбами, взору, но я была одурманенна своей властью. — А-а-а, я поняла! Ты влюблена в меня и чтобы отвлечься от своих нежных чувств ты продала себя этому скоту? — убрала с неё ногу я, наклонившись к ней, — Это так? — Да... — разгорячённым, фальшиво жалобным голосом шепнула она. Я мгновенно накрыла её губы жадным, властным, голодным поцелуем. Я больше не могла смотреть на ангельские творение, не могла больше ощущать трепетное дуновение на своей спине, не могла слушать её тихое, просящее секса дыхание.       Синяя податливо легла на пол, положив мою руку на её грудь. Тут же меня осенило. Я резко отстранилась от неё, едва отодвинув развратные порывы. Мгновенно немые мольбы коснулись искры, но я была неприклонна. Этот шанс упускать не стоило...       Я отошла так, чтобы тусклый оранжевый свет падал только на жалкую треть моего тела, дабы хоть на немного приблизиться к тому идеалу, которым было пропитанно её милое тело. Тень толстой мантией накрыла почти весь корпус, добавляя блестящую щепотку пикантности в мой образ. — Госпожа... — жалобно, едва слышно взывала она ко мне. Я же лишь облизнулась, протяжно вздохнув. — Не хочу больше ничего слышать. Я разочарована, — открыла небольшой графин с водой я. Холодная, нежная вода, звеня бронзовым светом, неспошно лилась на корпус пока Арси пыталась ласкать себя, в безуспешных попытках пробраться воющей болью до тянущихся минут недолгого утоленья урчащего голода. Мой корпус моментально вздрогнул, желая физического контакта.       Прислонившись к каменной стене, я начала свой медленный, зажигательный, страстный танец. Руками я обводила хаотично пульсирующий член, пробитый насквозь жалом похотливого дурмана. Арси мычала в своём укромном углу, острые, мелкие жгутики нещадно кололи её по-настоящему звериные инстинкты, а глухие крики «госпожа» тянули меня тугой хваткой прямо в её зачарованные путы.       Смазав руку собственным семенем, я слизала его, демонстративно прикусив ноготь. Автобот взвыл от собственной беспомощности, притянув меня ещё ближе. С каждым её сладострастным стоном, с каждым вульгарным движением её божественного, аппетитно раззадоривающего тела, с каждым молитвенным взглядом, жалобно, скуляще обращённым ко мне моя воля трескалась, крошилась, разбивалась со звоном в измученных воплями слуховых сенсорах.        Арси заметила, как «маленькая непослушная Эйрахнид» зациклила оцепеневший взор на ней и применила подлый, однако действенный приём — высунула язык. Сколько раз она его использовала, сколько раз выплескивала волны сладкого греха, сколько раз синяя, в бешенном порыве во истину великой страсти! Однако блаженнык ощущения были всегда будто впервые. В глазах картина поплыла...       Капли слюны с мокрым звуком падали на сырой пол, пока я неистово трахала её в задницу, обильно изливаясь в тугую задницу. — Бля, как же это, сука, охуенно! — вопило скованное пламенными кандалами сознание автобота. Она виляла ягодами, насаживаясь на фаллос и стараясь ощутить как можно больше спермы в оргазмирующем корпусе. Я вдавливала чудное творение в затопленный отрешёнными слезами пол, вдалбливаясь по самые яйца. Мало того, эта извращенка вогнала все пять пальцев в своё влагалище!       На зятяжное, томительное мгновение я оставилась, собравшись с силами и что есть мочи вошла в её, обильно кончив. Стоило ей обернуться, как я насадила её на свой член. Она же, прижавшись вытянутой спиной ко мне, обняла мою талию ногами и бросила своё коронное: «О, Праймус!».       Я небольшими толчками вдалбливала нимфоманку в грубую стену. Раскалённый орган чувствовал, словно сотни языков ритмично ласкают сверхчувствительную уретру, нанося тупые удары по распаренному разуму. Её мокрый клитор разрывался из-за наплыва горячего семени, горло раздирали рваные стоны, а грудь трескалась от учащённого, буйного и такого знакомого биения похотливого дурмана. — Ах! — срывается с наших пересохших губ. Колдовские любовные чары точной подсечкой сбили нас с ног, но я среагировала мгновенно, перевернув Арси на бок. Темп участился до сногшибательного предела, наши языки порочно качались друг друга, передавая безумные ощущения. Она, чуть не ударив меня, задрала свою стройную ногу и руками стала помогать безудержному зверю уничтожать её изнутри, паралельно она игриво извивалась, усложняя и раскалывая моё достоинство.       Безумный хрип глушил стоявший в помещении ор дикого секса. Гнилой запах бил по рецепторам, парализованные руки сплелись в хрупкую паутину. Мы замерли. Лишь прерывистое дыхание не позволяло тишине окутать помещение. Семя буйством хлестала во влагалище, когда автобот увлечённо целовал меня в живот, капканом сомкнув фиолетовые губы (краситься быстро Арси умеет). Податливый поцелуй тернистыми ветвями ласкал искру под музыку из утихающих вздохов. Она специально наклонила голову на бок, чтобы стоном велела ей отойти. И он не заставил себя долго ждать.       Однако я не была бы собой, если бы не присосалась к её пропитанному спермой влагалищу. Впрочем после того, как немного сладкого семени вылилось мне в рот, я упала на пол. — Завтра будет только жёстче, — выпила немного из мелкой бутылки я. — Краш будет моим, — показала она свой серый язык...

***

— Краш, тебе всё ещё везёт. Кстати, мы будем как обычно или что-то другое? — отпрянул от истекающего смазкой члена бот, после чего заглотнул его снова. — Сначала я буду сверху, потом, снизу, но только под Эйрахнид. Всё-таки она для меня больше всего развратна. А ты? — поглаживал автобота гигант. — Ты сам знаешь. Сверху не мой конёк. Если только без хитростей, — облизнул головку бот. — Ну что же, в путь?