Рейзорбек

Можно с уверенностью сказать, что в какой-то мере сам Мако положил начало Стервятникам. Он первый начал промышлять грязными делишками, пока подросшая молодёжь не подключилась. Подключилась, конечно, отдельно от него – лишний раз связываться с Родхогом никто не хотел. Ещё до наступления тридцатилетия Мако полностью поседел, обзавёлся густой щетиной и начал набирать вес. Поначалу он ел не чаще, чем остальные, но тем не менее продолжал набирать массу довольно стремительно. Вскоре для нового тела уже не стало хватать прежних сил, и рацион пришлось увеличить. И с каждым месяцем он только рос, вместе с животом. Приходилось часто перешивать грубой нитью вещи, или довставлять в них куски вообще невообразимого хлама: брезент, резина, мешковина. Ботинки пришлось перекреплять железными вставками. Общее состояние здоровья напрягало. Откуда-то взялись на руках здоровые пигментные пятна, которых отродясь там не было. Голос стал поистене нечеловеческим: невероятно низким, гремящим, каким-то животным, что ли. К Мяснику всё-таки пришлось идти, когда Мако понял, что без противогаза с химическим фильтром он больше не способен дышать. - Пока точно сказать ничего не могу, - Эдвардс выбросил одноразовый шпатель в ведро, - но судя по тому, что я наблюдаю, это может быть рак. Рутледж даже не шелохнулся. О чём-то таком он давно думал. Ещё с того момента, как он еле выбрался из облака радиоактивной пыли. Но раз это он самый, то почему тогда Родхог до сих пор живой? Прошло уже почти десять лет. - Будем надеятся, что всё куда прозаичнее, и тебя ещё можно спасти. Его голос звучал неубедительно. Мако огляделся и тяжко выдохнул, кашляя и тут же протягивая руку к снятому противогазу. Максимум, чем могли ему тут помочь – прибить наместе, чтобы не мучился. Ни толкового оборудования, ни лекарств, ни даже хотя бы номинального диагноза, с которым можно работать. Ещё у Родхога внезапно начали расти зубы мудрости, в совсем ненормальных местах и ненормальной формы, причём их рост не прерывался уже полтора месяца. Говорить приходилось редко, но каждый раз, когда Мако был вынужден с кем-то вести диалог, он внезапно ощущал, что во рту что-то мешается. Два здоровеных нижних клыка наползали на ряд зубов, сдавливая старые мелкие клыки к языку. Это было больно. - Ты бы пирсинг свой повытаскивал. Мако, я тебе не мать, но лишнее железо к телу лучше не держать в нашем случае. Особенно на гениталиях. Эстетической и практической пользы от пирсинга уже давно не было, но и необходимости его убирать Родхог тоже не видел. Пока у него не светятся яйца в темноте – всё нормально. Хотя лишиться ещё и члена с куском груди в планы Хога не входило ни разу. - Какая разница, - пробасил Мако, неуклюже пытаясь одеться. В состоянии толстяка ему было ещё непривычно, - я всё равно скоро подохну. - Я сделаю всё, чтобы ты подольше пожил. - Надо ли… Посмотри, в какой жопе мы оказались. Эдвардс с укором посмотрел на своего пациента, протирая пыльным халатом очки. В его глазах совершенно отчётливо видилось немое обвинение. В настоящей жопе оказывались в основном только люди, которых Мако грабил и избивал, а остальным ещё повезло. Поняв, о чём думает доктор, Хог оскалился, закашляв. - Они это заслужили. Мир заслужил нас таких. - Не все на свете подонки, дружище. Я жду тебя через три дня. Рутледж нацепил противогаз и вышел из медпункта, с трудом разгибая спину. Ему не помешало бы привести себя хоть немного в форму. Так они с доктором ни к чему и не пришли. Не потому что средств для обследования было мало, а потому что Эдвардс вообще не мог классифицировать болезнь Хога. Так он и остался со странным диагнозом – неизвестное поражение гортани и бронхов. Он начал посвящать больше времени охоте и сбору металла. В новом теле было одно приемущество – теперь Мако мог разгребать места, в которые раньше не мог попасть, и уносить в два, а то и три раза больше. Тяжёлая физическая нагрузка окупалась, конечно не так, как хотелось: крепли руки, плечи, спина, грудь, ноги. А вот живот всё дальше рос, как тесто в тепле; масса продолжала увеличиваться. Мако даже помогал с тяжёлой работой жителям, которые его просили. Не за просто так, конечно. А те, кто пытался обмануть его, обычно лишались ещё большего, чем обещали вначале. Разъярённый бандит громил их жилища и брал всё, что плохо лежало. В основном платой для Мако были склянки с низкосортной биотической жидкостью, или запчасти от старых бензиновых машин и мотоциклов. Когда началось строительство Джанкертауна, Родхог уже собрал здоровенный чоппер. На нём он изредка мотался в город, чтобы навести шуму и напиться. В женщинах он себе тоже не отказывал, и в дальнем городке Лонгдей он даже стал «любимым клиентом». Населённый пункт кишил всяческого рода сомнительными личностями, потому никто там не обращал особого внимания на огромного мужика в противогазе-маске, похожей на свиную голову. Впервые за долгое время он снова сел рисовать. Смышлёная девчонка из всё того же Лонгдея обещала за небольшую помощь с местными бандитами бесплатно сделать ему татуировку по его эскизам. Идей было много, но все их на себя не набьёшь, хотя и места на Мако более, чем достаточно. Думал долго, но наконец-то, за день до визита Родхог смог нарисовать искомый для себя дизайн. Нелепая свинка на фоне пламени и ревущих движков мотоцикла как нельзя кстати могла замаскировать пупочную грыжу, с критическим весом рвущуюся наружу. Да и потом, самоиронию не отменял никто. Хоть остальные уже давно утратили веру в то, что Хог умеет смеяться. Эскиз он потом забрал с собой, и даже намного позже «запатентовал» его, чтобы никто в Джанкертауне такую себе не сделал… Да кому ж оно надо. Дышать Хог мог и через простые, гражданские фильтры на противогазе. Но такое жёсткое испытание для организма с лихвой покрывала ингаляция из смеси низкосортного биотического газа, обезбаливающего и кроверазжижающего препарата. Спустя какое-то время после вдыхания этого адского едко-жёлтого дыма он был способен дышать ДАЖЕ без фильтров. Но совсем недолго, меньше получаса, и поэтому во сне дышал специально очищенным воздухом, баллон с которым стоял у его койки. От него шёл уродливый ржавый шланг, проволокой примотанный к изголовью кровати. А дальше уже подключался к простой кислородной маске. Сказывался вес: свою максимальную массу Хог набрал в то же время, когда Джанкертаун достроили. После того, как он сломал около десятка домашних и медицинских весов, в ход пошли грузовые. - А ты не промах, свинорыл! - Закрой рот. Табло показывало 250 килограмов. С таким гигантом в спор лезть не хотел никто. Хотя после смены власти никто не знал, какие порядки и понятия теперь установятся в городе. А то может и не страшно станет быковать, но оно вряд ли. Одно радовало – для каждого нашлась работа. И для шалопаев-алкоголиков, и для безумных инженеров и кузнецов, и для подрывников и пироманов. Даже сам Мако наконец основным своим видом деятельности сделал спокойную, сидячую работу – татуировки. А в свободное время он перебирал старые запчасти, пытаясь собрать из них ещё что-нибудь раритетное, ходил смотреть бои на мехах. Всегда один. Бывала у него, конечно, и компания, но собеседник из Мако такой себе. Привык молчать и слушать, извлекая из этого выгоду. Наверное, самый долгий его диалог в жизни «после» был с Королевой Стервятников. Он очень удивился, когда новое пушечное мясо явилось к нему в мастерскую и потребовало отправиться к Её Величеству. Раньше охрану Королевы Хог хоть за людей считал, а когда их на куски разнёс какой-то городской псих, перестал питать и каплю уважения. О каком там строгом отборе идёт речь, если они втроём не смогли угомонить одного парнишу? Впрочем, по мутным слухам, они сами напросились. Бесцеремонно оставив девушку с иглой в соске, Мако вытер руки горячим полотенцем и отправился вслед за охраной Королевы. - Эй, а как же я, здоровяк?! – возмутилась клиентка. Ему хватило лишь одного взгляда мутных линз противогаза, чтобы та села обратно в кресло и замолчала. Ближе к центру города Хог редко бывал, поэтому очень быстро потерял ориентир и просто позволял себя вести через узкие проходы. Здесь было непривычно темно для австралийского дня. Единственное, что освещало улочки – яркий неон баров и магазинов оружия. Пахло дымком, мясом и карамелью. Даже через полузабитые фильтры Мако это чувствовал. Обед был час назад, а от этих всех запахов ему снова захотелось есть. Чтобы не забивать голову очевидными вопросами, Хог предпочёл подумать о том, что же ему сварганить вкусненького, когда он вернётся в мастерскую. Сэндвич с курятиной и горчицей. Или тосты с грибной икрой. Пончики с сырным кремом… Всё приятнее, чем гадать, что Королеве от него понадобилось. Лично. Но дорога не могла длиться вечно, и вскоре он оказался у личных аппартаментов Её Величества, больше походивших на гараж. - Оружие, - выпалил один из охранников, указывая на сейф у дверей. Мако молча сгрузил в него дробовик, металломёт и мачете, и только после этого его впустили. Отличный гараж: в отдельном ряду стояли семь старых машин в отличном состоянии, стены украшали гоночные кубки и запчасти от различной летательной техники. И как по-кощунски, но со вкусом была выполнена мебель из корпусов мотоциклов и бензиновых гоночных балидов. Королева знала толк в редких вещах. Сама же Её Величество сидела за кофейным столиком и в ручную перебирала автомат. Кажется, это был М-16 производства прошлого века. - Можете валить на все четыре стороны, - не отрываясь от занятия скомандовала она, и её охрану как ветром сдуло, - присаживайся, Хог. Или мне называть тебя по имени? - Как угодно, - Мако предпочёл остаться на ногах. Он не знал, выдержит ли его самодельное кресло. - Ты всегда был таким молчуном, сколько я тебя помню. Хочешь, открою секрет? Родхог наклонил голову набок, глядя на девушку. Он не понимал, к чему эта тягомотина. - Пока тебя весь лагерь тихо побаивался и ненавидел, я тобой восхищалась. Мне казалось, что только так и надо выживать. И вот теперь у нас есть целая преступная община, никому не подчиняющаяся. Но в ней надо держать порядок, поэтому от кредо одиночки я отказалась сразу. Тут общность важна. - Зачем я вам нужен? – перебил её Хог. Королева усмехнулась и поднялась, потягиваясь. Она оставила детали на столике и отошла к ряду с машинами, жестом подзывая Хога к себе. - Подойди. Нравятся мои малышки? Мужчина медленно подошёл, окидывая взглядом скромную, но вполне впечатляющую коллекцию. А потом утвердительно кивнул. - Очень её люблю. Говорят, ты тоже ценитель старого транспорта. И у тебя есть то, что я хочу заиметь в своей берлоге. Твой перебранный Харли. Конечно не за просто так, я слово своё держу. Было слышно, как Мако тяжело задышал. Когда-то этот мотоцикл стоял в мастерской отца, и это было просто чудо, что почти все запчасти разметало по пустошам без серьёзных повреждений, и что все их он собрал воедино. А теперь эту память и лучшего друга просто хотят отобрать, потому что капризная баба так сказала? Кого-кого, а женщин Родхог не бил никогда. Но резко захотелось. - Нет. - Что значит «нет»? Ты даже не выслушал меня. - Мне плевать, что вы предложите. Я его не обменяю. Королева громко засмеялась, утирая тонкими узловатыми пальцами слезинки с ярко-подведённых глаз. Вряд ли это было первое неповиновение в её жизни. С чего бы такое веселье? - Ты не простой, да, большой парень? Она осторожно потянулась к его противогазу, будто пыталась подманить дикое животное. Хог не давался, пытался убрать её руки. Но её ладони словно ртуть, вытекали из его огромных лапищ, ловко расстёгивая ремешки на затылке. Мир в миг преобразился без стекол противогаза, дышать становилось трудее. А он как раз не сделал ингаляцию перед выходом. Хог предпочёл сохранять спокойствие, хотя понимал, что скоро просто начнёт задыхаться. - И зачем ты его носишь. Славный ты на мордашку. Она продолжала играть с ним, изучая ладонями большое лицо со шрамом на переносице, оставленным кислородной маской ещё несколько лет назад. Седую бороду, старательно подравненую мачете. Тяжёлые тёмно-серые брови. Металлически-серые глаза с нескрываемой злостью, неотрывно глядящие перед собой. Воздуха становилось всё меньше, начала кружиться голова. - Я знаю, что ты без него умрёшь, астматик грёбанный. Так что придётся торговаться через твою жизнь. Соглашайся. Совсем не хочется тебя убивать. Она отступила на шаг, когда Хог потянулся, чтобы отобрать противогаз. Мужчина упал на колени и захрипел, продолжая тянуться. А она всё отходила и отходила, издевательски смеясь над мучениями Рутледжа. - Странно, что ты Родхог. Похож больше на Рейзорбека – не подчиняющийся одичавший хряк. Сбежавшая с фермы домашняя жирная свинья. Он готов был отключиться, но буквально из последних сил потянулся к поясу. Его заставили сдать всё оружие перед входом, но совсем не обратили внимание на плохо спрятанный в огромном кармане мясницкий крюк на длинной цепи. Видимо подумали, что это аксессуар, среди прочих блестящих причиндалов на «одежде» Хога. - Сюда иди, - буквально зарычал Мако, забрасывая крюк, как сеть в воду. Рыбёшка была поймана и подтащена. Рывком за цепь Родхог заставил испуганную Королеву упась на пол, прямо лицом к лицу, и тут же схватил её за синие волосы второй рукой. Он смотрел ей прямо в глаза, тяжело дышал, и всем своим естеством ненавидел до одури. И она это явно чувствовала. - Скажешь про свинью ещё раз… И я заставлю тебя визжать от боли. Хог вырвал у неё противогаз. Он сел на пол и плотно прислонил его к лицу, жадно и громко вдыхая, будто только что вынырнул из холодной воды. Пока он пытался отдышаться, Королева тщетно старалась вырваться из хватки крюка, но не получалось – он был устроен так, что только особое движение руки самого Хога могло освободить жертву. В противном случае, пойманный причинял себя дикую боль и рисковал остаться без кусков кожи. - Грязный жирный урод… - Минуту назад я был симпатичным, Сара. Она плюнула ему под ноги и отвернулась, стискивая зубы. Уже сама забыла, как её зовут. Хог тоже долго не мог вспомнить, но сейчас сложив два и два, он припоминал, кто она. Одна из детишек, которых первыми натаскивали на поиски мусора по пустошам. Славный был ребёнок… Был. Наконец, раздышавшись и закрепив противогаз на своей голове, Хог отпустил Королеву, тяжело встал и отправился к выходу. - Ты не представляешь, что тебя ждёт, Рутледж! - Мне поебать. Прихватив из сейфа своё и чужое оружие, Мако ушёл.