Депривация

На белой доске, разделенной двумя вертикальными линиями на части, теперь красуется надпись «Hurricane», беда в том, что рука Джареда так и не поднялась поставить галку в столбце «Done». Идея этой песни свалилась, как снег на голову, причем в Лос-Анджелесе, пришла как прозрение и не давала покоя всю ночь, пока Джаред не дописал последнюю строчку. Она готова, в этом нет сомнений: и музыка, и текст уже полностью написаны, но внутренний голос упорно твердит, что чего-то не хватает. Какого-то едва уловимого, но значимого штриха, фишечки, изюма. Песня не отпускает, держит невидимой лапой за яйца и требует неизвестно чего. Все три дня Джаред ломает над этим голову, безрезультатно пытаясь вернуться в тот момент, в ту ночь, в то состояние, когда бесконтрольно, словно находясь в трансе, из-под пальцев выплывали ноты, мелодия, слова, будто помутневшему разуму, их нашептывал сам дьявол. Но то состояние безвозвратно прошло, и именно это обстоятельство чертовски раздражает. Джаред сдвигает ползунок календаря на соседнюю клетку и понимает — сегодня воскресенье. Помнится, он обещал Шеннону, Томо, да всей команде, и в первую очередь самому себе, что разберется с материалом до воскресенья, а в понедельник они приступят к записи. Черта с два! Эта гребанная сука, именуемая Музой или вдохновением, снова его динамит. Повертелась и ушла, виляя задницей, как та девчонка в бирюзовом купальнике. От безысходности и суровой тишины студии начинает ломить виски. Джаред садится на диван и начинает массировать их большими пальцами, невольно вспоминая о своей детской фобии. Большинство детей боятся темноты, он же в детстве боялся тишины. К счастью такое в их доме, постоянно забитом разномастной публикой, случалось крайне редко. Кажется, что за чушь? Как можно бояться тишины, но если представить, что больше никогда в жизни вы не услышите ни единого звука… Да, в общем-то, Джаред боялся оглохнуть, и это неимоверно веселило брата. Тот, бывало, выключит в комнате все, что может извлекать хоть какие-то звуки: радио, холодильник, телефон, телевизор, и садится напротив Джареда, ждет с улыбкой. Видит, как испуганно расширяются глаза младшего брата, и для пущей убедительности открывает рот. По губам четко читается: «Мам!», но ни звука не слышно. Шенн трясет за рукав сидящую рядом Констанс, и та озадаченно переводит взгляд с одного сына на другого, потом тоже шевелит губами — и все! Этого достаточно, чтобы Джаред испугано завизжал. Он кричит, все смеются — фобия отступает. Сейчас Джареду немыслимо хочется поступить также: схватиться за голову и заорать что есть мочи. Глупо, но сегодня тишина в студии особенно угнетает. Хлопок двери и выкрик «Джей, ты дома?» доносится из приоткрытой двери студии, и Джаред, радостный уже оттого, что есть повод отвлечься, поспешно поднимается и выходит на встречу брату. В гостиной Шеннон пристраивает к спинке дивана огромный пакет с логотипом художественной галереи с бульвара Сансет. — Привет, Шенн! — Джаред радушно приветствует старшего брата. — Привет, Дж… — Шеннон, разворачиваясь к нему, обрывает себя на полуслове и картинно отпрыгивает на два шага назад. — Бля! — он хватается рукой за сердце и только спустя полминуты его деланный сердечный удар превращается в конвульсию содрогающегося от дикого хохота тела. — Джей, придурок, ты хотя бы в зеркало себя видел? Похож на обсоса! И поверь, это я еще смягчаю выражения! — Идиот! — заключает Джаред, плюхаясь на диван, и заглядывает внутрь пакета. — Что это? — Вот и я, глядя на тебя, думаю «Что это?». Срать на твои обляпанные — я даже не хочу знать чем — шмотки, но с таблом-то что? Ты хотя бы раз за неделю умывался? Космы свои расчесывал? Или расческу сломать боишься? Что, блядь, у тебя за гнездо вокруг рта? Ну, ты себя и запустил! Тебе сейчас даже самая отчаянная и самая слепая фанатка не даст, так что закодировался ты от секса, похоже, навсегда! Нехилый такой побочный эффект от альбома! — Откуда столько мыслей, откуда столько энергии? Подожди, угадаю: ты вчера не бухал?! Не бухал, и тебе вчера не дали, так? Сочетание слов «вчера» и «не дали» в одном предложении заставляет Шеннона замолкнуть с широко распахнутыми глазами. Вчерашняя хлесткая пощечина ментально прилетает снова. — Наконец-то умолк! Так что это? — Ты же сам просил выбрать Ладбрук подарок. Вот, пожалуйста! Картина! — Картина? Так, Шенн, сразу нет! На, — Джаред потягивает ему пакет, — верни ее обратно! Сдавай, продавай, выкини, закопай, сожги — по хер в общем! Я даже смотреть на это не собираюсь! — С фига ли? — Я догадываюсь какого рода художества там и, если честно, уже переживаю за психическое здоровье Эммы. В лучшем случае, там какая-нибудь вагина маслом, в худшем — ну не знаю, тут вариантов великое множество. — Пошел в жопу, мелкий! А ну быстро доставай ее и смотри! А то я тебя сейчас насильно постираю и побрею! — Да, пожалуйста! Это лучше чем ослепнуть, взглянув на выбор твоего вывихнутого вкуса! — И это мне говорит человек, выглядящий как куча дерьма на картине абстрактного экспрессионизма какого-нибудь… какого-нибудь… — Шеннон усердно пытается вспомнить хотя бы одно имя, но безрезультатно. — Какого-нибудь Поллока? Стыдно не знать такие вещи! Нда… То, что находится в пакете, может оказаться достойной работой только по одной причине: ты выбирал ее не глядя и тебе тупо повезло! — Джей, я тебя сейчас стукну! Смотри уже эту ебаную картину! — Боже, что ты взялся? Уверен, у меня сейчас кровь из глаз пойдет! — Однозначно! Особенно, если ты сейчас не достанешь ее из пакета! — Ладно, черт с тобой! — Джаред вынимает полотно, прислоняет к спинке дивана и отходит на несколько шагов назад. Джей стоит, задумчиво почесывая бороду. Его взгляд меняется: он то хаотично скользит по холсту, то по долгу останавливается на каком-то фрагменте, потом снова начинает бегать и снова замирает. — Хочешь сказать, что ты ее сам выбрал? — Да, — уверенно врет Шеннон. — И видел, что выбираешь? — уточняет Джаред, недоверчиво косясь на брата. — В общем-то, видел… Конечно, видел! — И не просил завернуть тебе тупо самое дорогущее, что есть в галерее? — Ну, она действительно стоит, как крыло самолета, но я узнал об этом только при оплате! — Понятно… — Джаред, склонив голову в сторону, еще минуту смотрит на картину. — Я удивлен! Она мне действительно нравится! Сочетания цветов небанальное, но удивительно гармоничное, композиция любопытная, вот эти линии — видишь? — которые то сужаются, то утолщаются, а потом и вовсе расходятся. Удивительно! — То есть, ты признаешь, что был не прав? — Шенн довольно лыбится, ему уже не так обидно, что девчонка его продинамила, главное, что ее художественное чутье помогло утереть нос брату. — Я? — Джей удивленно приподнимает брови. — Нет! Боже упаси! Удивительно другое: когда ты научился так искусно пиздить! — Что? — Ты не мог выбрать эту картину сам! — Это еще почему? — Потому что ты далек от абстрактного искусства. Если бы ты увидел такую картину у меня, знаешь что бы ты сказал? Поебень какая-то! К тому же, она явно построена на сочетании цветов и оттенков, а ты даже одеться не можешь так, чтобы окружающих не подташнивало от твоих смелых цветовых решений. Конечно, если это не классика: черный и белый. — Ой, все! Проехали! — злится Шеннон и, меняя тему, спрашивает: — Как твои-то успехи? — Мои? — Джей задумчиво чешет волосы, снова пытаясь определить стадию готовности песни. — Есть одна вещь. Пойдем, покажу. Может, что-то подскажешь. В студии Джаред кивает брату на диван, берет в руки гитару и садится рядом, положив на сиденье листы партитуры: — Значит, рабочее название «Hurricane», — поясняет он, пробегаясь по струнам и подкрутив колок струны «Ля». — Я, в принципе, представляю, как она должна звучать в записи, вот только не могу решить закончена она или нуждается в доработке. Ладно, слушай! Пальцы скользят по струнам, переходя с лада на лад, медиатор в правой руке извлекает из инструмента чарующие звуки, и студия моментально погружается в атмосферу гнетущей таинственности, заставляющей что-то дрогнуть и напрячься внутри. Голос Джареда тихий, проникновенный придает тексту еще больше мрачной глубины. Шеннон слушает, не сводя с брата глаз, и, чтобы прекратить упрямый бег мурашек по коже, машинально поглаживает ладонями открытые плечи. Его определенно цепляет то, что он слышит. Цепляет, тревожит, выворачивает, будто выуживает наружу все подсознательные страхи, и от этого реально хочется сбежать, отвлечься, спрятаться под маской толстокожего циника. И он находит повод. В припеве голос Джареда с надрывом вопрошает «Do you really want me?», и Шеннон едва сдерживает подступающий смешок. Этот вопрос, обет воздержания во имя творчества и внешний вид брата, превратившегося из признанного голливудского красавчика в неряшливого, бородатого и явно нервного от недотраха гоблина — сочетание весьма специфическое. И в конце, когда припев снова повторяется, Шеннон, уже не сдерживаясь, ржет. — И как это понимать? — Джаред резко прерывает коду и возмущенно смотрит на брата. — Блин, ты просто себя со стороны не видишь! Этакое бородатое чмо, которое по ощущениям вылезло из чулана, где пылилось и дичало не один месяц, вопрошает, действительно ли его хотят! Ну, не знаю. Лично я — сразу пасс! — Пошел на хер, придурок! Я ему тут песню показываю, а он ржет надо мной! — Джаред зло зыркает на брата, поднимается с дивана и, убрав гитару на место, направляется прочь из студии. — Да, постой ты! — кричит ему вдогонку Шеннон. — Песня крутая! Честно! — Правда?! — Джаред оборачивается назад, остановившись в дверном проеме, и недоверчиво смотрит на брата. — Правда. Пробирает до мурашек. Это лучшее, что я слышал в твоем исполнении. И мне не терпится поскорее ее записать. — А тебе не показалось, что нужно привнести в нее что-то? Не знаю, добавить какой-то акцент, яркий штрих, изменить слова или поменять тональность? — Нет. Все отлично, Джей, правда! Каждая нота, каждое слово — все в точку! — А почему тогда меня не покидает ощущение, что чего-то не хватает? Чего-то же мне не хватает! — Секса, вероятно! Чтобы перестать быть дерганым и не загоняться над выдуманными проблемами! — У тебя все на одну тему! Ладно, проваливай уже! Пользы от тебя все равно никакой. — Проваливаю! А тебе рекомендую прервать уже свое долбанное воздержание! — Шеннон поднимается с дивана и идет к двери, а поравнявшись с братом, ухмыляясь, добавляет: — И, кстати, если, вздумаешь воспользоваться моим советом, не забудь привести себя в порядок, а то тебе точно ничего не обломится! Станешь еще злее, если такое вообще возможно! — Вот ненавижу тебя иногда! Сам себя проводишь, хорошо?! — Без проблем! — хмыкает в ответ Шеннон и, пересекая гостиную, напевает: — Do you want me? Do you really want me? Эх, Беверли, что же ты меня так разочаровала вчера? Джаред, возведя глаза к потолку, закрывает дверь студии, чтобы не слышать, как Шеннон коверкает слова песни, а заодно и не видеть, как этот засранец, насмехавшийся над ним всю дорогу и раздающий советы, покидает дом. Потрахаться и побриться — зашибись решение для завершения песни! Прямо-таки сразу заметен высококвалифицированный подход к творчеству музыканта-профессионала с многолетним стажем. Потрахаться! Потрахаться, может, давно не было, но отсосали недавно ему знатно, аж до сих пор все напрягается, стоит лишь вспомнить, как девчонка ласкала его член во дворе. Знал бы брат, что произошло несколько дней назад, наверно, пожал бы ему руку за столь нелепое и эпичное одновременно прерывание полового воздержания! Взор Джареда непроизвольно устремляется в окно, туда, где бирюзовые воды бассейна, так похожие по цвету на купальник чистильщицы, мерцают в свете солнца. И сразу хочется вернуться в тот день, в те ощущения, будто в них разгадка незавершенного состояния песни. Повинуясь порыву, Джаред берет в руки телефон и набирает номер фирмы. — Здравствуйте, мне бы бассейн почистить… Только завтра? А сегодня нельзя?.. А если я удвою оплату?.. Около шести?! Отлично! Меня это устраивает! Записывайте адрес… Ближе к шести Джаред выходит во двор и задумчиво осматривает свои владения, то и дело прикасаясь рукой к шершавой от щетины щеке. Он подходит к краю бассейна и скептически осматривает свое отражение на глади воды. Издевки брата сделали свое дело. Глупо конечно, но к приему сервисной службы по чистке бассейна он подготовился весьма тщательно. Даже скосил триммером растительность с лица. Легкая небритость придает небрежность его облику, исключая возможный намек на нарочитую подготовку к встрече с чистильщицей. Тонкая белая футболка без принта облегает торс и вполне выгодно подчеркивает рельеф груди, серые джинсы чуть висят — неделя затворничества согнала с него несколько фунтов. Короткие волосы нерадиво торчат во все стороны, но сей хаос на башке неслучаен, как могло бы показаться, а намеренно конструировался после душа. Темные солнцезащитные очки пока продеты душкой за край горловины, но определенно переместятся на глаза, как только девчонка появится на территории. Джаред решил, что понаблюдает за ее работой в непосредственной близости, сделает вид, что только что откуда-то вернулся и отдыхает у бассейна со стаканом сока в руках. Все бы ничего, но как только взгляд Джареда перестает рассматривать свое отражение, один промах в подготовке становится очевидным. Бассейн ни чуть не загрязнился за три дня, так что она с легкостью догадается, что вызвали ее совсем по другой причине и за другие таланты. Джею приходится прошвырнуться по кустам, чтобы подобрать палки, обломанные ветки, опавшие листья, вырвать клок травы из газона, найти у забора чей-то бычок и бросить все это в воду. Но мусор предательски плавает на поверхности бассейна как-то в куче и совсем не естественно, и теперь это выглядит так, будто он мало того, что вызвал службу чистки по другим соображениям, так еще решил и подгадить девчонке. Джаред идет в дом, достает из шкафа упаковку пластиковых стаканчиков, по пути прихватывает швабру и возвращается к бассейну. Пластик шуршит, когда Джей сминает стаканчик за стаканчиком в ладони и бросает в бассейн. Восьми ему кажется достаточно. Шваброй он разгоняет по углам ту кучу мусора, что сконцентрировалась на середине бассейна, а заодно притапливает несколько стаканчиков. Теперь больше похоже, что тут якобы не так давно проходила вечеринка. Было бы неплохо найти еще пару бычков или какую-нибудь бутылку из-под вискаря, но на это даже надеяться не приходится. Шум подъехавшего к воротам автомобиля заставляет Джареда ретироваться со двора, прихватив стопку уцелевших стаканов и швабру. Интерком как раз начинает бередить воздух, когда он заходит в дом. На мониторе все та же девчонка. Стоит на фоне минивэна, повернув голову в профиль к камере, и жует жвачку, не смыкая губы, словно развязная старшеклассница. Молния ее серой робы расстегнута до пупка, так что между створками ткани видно узкую полоску блестящей от пота кожи и бирюзовую лямку, соединяющую чашечки ее купальника. Она снимает с головы бейсболку, поворачивается к камере и смотрит в ее объектив так пристально, будто точно знает, что за ней наблюдают. С экрана монитора она заглядывает Джареду точно в глаза, и кажется, что ее губы чуть искривляются в легкой усмешке. Джей нажимает на кнопку, открывая дверь, и идет во двор, прихватив стакан апельсинового фреша с кубиками льда. К бассейну они выходят одновременно: девчонка слева, Джаред справа. — Привет! Извини, что так долго не открывал. Я здесь был. — Мужчина ставит стакан сока на низкий пластиковый столик и плюхается на шезлонг, поднимая с соседнего свежий выпуск «Los Angeles Times». — Решил тут поваляться, газету почитать. — В кроссовках и джинсах?! — Я только приехал, подниматься наверх и переодеваться лень, и, наверно, было бы странно, если бы я решил раздеться до трусов, зная, что скоро приедут чистить бассейн. Сок, кстати, будешь? — Спасибо, может быть позже, — девчонка подходит к бассейну и критично озирает творящийся там бедлам. — Нда! В прошлый раз он и до моей уборки был чище. Что с ним случилось? — Небольшая вечеринка! — Ммм… — тянет девчонка то ли с пониманием, то ли со скепсисом. — Ну, ладно! Деловая этика обязывает меня спросить: ты не возражаешь, если я разденусь до купальника, а то в этой гребанной синтетике жарко, как в аду?! — Да ради бога! Хоть голышом работай! — мужчина со всем деланным безразличием надевает очки и расправляет газету. — Спасибо! — хмыкает девчонка, подходя к дальнему от Джареда шезлонгу. — Но до купальника вполне достаточно, чтобы не свариться под этим июньским солнцем. Наверное, смотреть, как из бесформенного комбинезона появляется аппетитная загорелая фигурка, все равно что наблюдать рождение Афродиты из морской пены, но Джаред старается не пялиться в ту сторону так открыто. Чтобы приглушить разгорающийся внутри огонь, отпивает глоток обжигающе-холодного сока. Весь час, что девчонка крутится вокруг бассейна с сачками, Джареда не покидают похотливые мысли. Он уже раз двадцать прикинул, в какой бы позе ее поимел, и раз двадцать поменял решение. В этих размышлениях ее длинные ноги не раз оказывались то у него за спиной, то на его плечах, то широко раздвинутыми, то коленопреклоненными, как в прошлый раз, когда она так умопомрачительно ему отсасывала. Ее крепкой заднице в фантазии мужчины досталось не меньше: она терлась и об пальму во время мощных фрикций, и о жесткий пластик шезлонга, краснела от хлестких шлепков, а все оставшееся время находилась под гнетом его жадных до прикосновений ладоней. Когда девчонка звонко крикнула «Я все!», Джаред, кажется, швырял ее в бассейн, нырял следом и, догоняя, срывал с ее сногсшибательной попки бирюзовые плавки. — Принимай работу, — девчонка кидает сачок в кучу ко всем остальным, снимает с рук резиновые перчатки и направляется к шезлонгу, на котором, уже привычно, комом валяется ее комбинезон. Рабочая униформа, которую она сбрасывает с себя прежде, чем приступает к профессиональным обязанностям. — Где-нибудь расписаться? — Джаред лениво поднимается с шезлонга, настолько лениво, будто не мечтал, чтобы эта загорелая задница скорее закончила вертеться вокруг бассейна, и повертелась на нем. — Нет, не нужно. — Она бросает в сторону Джареда мимолетный взгляд и, зачем-то зажав перчатки между ног, склоняется над своей робой: крутит ее, что-то выискивая. — Мои работодатели прекрасно знают о моем раздолбайстве, поэтому даже не мечтают когда-нибудь увидеть подписанные бланки. Девушка вытаскивает из кармана пачку сигарет, бросает перчатки на форму и сдвигает эту кучу в сторону. Усевшись на край шезлонга, она чуть разводит в стороны бедра, опирается на них предплечьями и прикуривает сигарету. — Вообще-то здесь не курят! — Джаред подходит ближе, но останавливается в паре шагов от девчонки. — Да? — она выдыхает дым в сторону мужчины, и тот, хмурясь, отмахивается от него рукой. — А это для кого? — кивком головы она указывает на стоящий поблизости столик, на котором вопреки заявлению Джареда красуется керамическая пепельница. — Для брата! — И чем же он заслужил такую привилегию? — Тем, что брат. — Понятно, и что теперь? Накажешь меня? Любопытно как: отшлепаешь или оставишь без чаевых? — склонив голову на бок, она смотрит на хозяина бассейна, не скрывая нахальной улыбки. — Ладно уж, кури, а я пока подумаю! — он не может не улыбнуться в ответ, уж слишком прозрачны ее намеки, уж слишком неприкрыты приличием ее слова, в которых почти прямым текстом прописано дозволение подкатить. Прямолинейная, как вектор, вызывающая, как торчащий вверх средний палец. Леди ее язык не повернется назвать. Ни манер, ни изящества, и цепляет она определенно другим: плотской красотой, своей дерзостью, доступностью, и напрочь отсутствующим смущением. Она будто сама вседозволенность, будоражащая сознание самыми пошлыми и грязными картинками, которые непременно станут явью, стоит лишь пожелать. Ей простительно все, даже курить свои тошнотворные сигареты и выдыхать в его сторону дым. Все время, что девчонка курит, они смотрят друг другу в глаза, лишь на мгновенье прерываемые клубами дыма, и за все это время у нее даже мысли не возникает хотя бы ради приличия отвести взгляд. Даже наоборот, она наглеет до того, что отвешивает мужчине небрежный комплимент: — Без лишней растительности на лице тебе гораздо лучше! — Мило, что ты заметила! — Поверь, это было сложно не заметить! Непонятно, зачем нужно было себя уродовать той убогой бородой! — Для Wow-эффекта! — Получилось! Теперь я даже теряюсь определить, где ты привлекательнее: ниже пояса или выше! — хмыкает она и, наконец, отводит взгляд, но лишь для того, чтобы бросить в пепельницу бычок, а потом снова устремляет темно-карие глаза на мужчину, и это уже откровенный вызов. Джаред сокращает дистанцию, а брюнеточка, наблюдая за ним, выпрямляет спинку и чуть отклоняется назад. Он подходит вплотную. Расстояние между ее разведенными бедрами ровно такое, чтобы колени Джареда как раз уместились в этом пространстве. От лица девчонки до его паха не больше пары дюймов. Она нисколько не смущается такому явному намеку, лишь задирает вверх голову, хитро прищурившись, и проводит ладонью по ширинке его джинсов. — Сегодня я недостаточно сексуально чистила бассейн, чтобы вызвать такой же сказочный стояк? — Достаточно, но тогда были совсем другие обстоятельства. Я уверен ты и сейчас найдешь подходящее заклинание, чтобы его вызвать? — Заклинание? Предлагаешь, представить, что твой член это Спящая красавица и снять злые чары поцелуем? — сарказм в голосе этой черноволосой бестии, улыбка на прелестном личике и похоть в карих глазах заводят куда больше, чем ее рука, откровенно наглаживающая член через ткань. Хотя чего уж лгать, это тоже производит должный эффект. — Именно! Глубоким французским поцелуем взасос! — ухмыляется Джей, запуская пальцы в ее темные волосы. — Мне кажется, в этой сказке Спящей Красавице для пробуждения хватило рукопожатия! — девчонка, задорно улыбаясь, расправляется с молнией на его джинсах и приспускает их вниз. Через тонкую ткань нижнего белья прикосновения ее руки становятся еще более волнительными. — Ну, похоже на то! Но это вовсе не означает, что ее не нужно поприветствовать поцелуем! — Да, как хочешь, милый! — небрежно задевая кожу короткими, но острыми ноготками, она стаскивает с его бедер боксеры и обхватывает член ладонью. Ее горячее дыхание мановением проносится по коже, и уже в следующую секунду губы девчонки плотно смыкаются на плоти мужчины. Джаред с шумом выдыхает, перебирая пальцами ее длинные, сухие волосы. Она движется не спеша, размеренно, но погружает в себя его член максимально глубоко. Штанга пирсинга с усилием надавливает на кожу, заставляя чуть ли не дрожать от ощущений, граничащих и с болью, и с беспредельным удовольствием. Она ускоряет темп, и Джаред со стоном толкается ей на встречу. Стоило ему привнести немного ритма со своей стороны, как звуки, вылетающие из ее рта, становятся до безобразия пошлы, особенно, когда к ним присоединяются еле слышные постанывания девчонки. Их хочется записать и слушать вечно! Эта черноволосая бестия заглатывает по яйца, сосет будто абсолютно беззубая и приносит такую тонну наслаждения, что на нее можно подсесть как на наркоту. Ее стоны нарастают и уже не кажутся еле слышными, они постепенно начинают преобладать над остальной какофонией ее очаровательного ротика. То, что ей нравится сосать, уже не тайна, но чтобы так кайфовать от этого, как будто она вот-вот кончит?! Джаред открывает глаза: естественно, первое, что предстает его взору, как брюнеточка усердно сосет, но причина столь бурной звуковой реакции на данный процесс тоже не укрывается от его глаз. Пальчики ее свободной руки спрятались под бирюзовыми плавками и явно нашли там с чем поиграть. — Может, тебе помочь? — с улыбкой интересуется мужчина, едва ли узнавая свой охрипший от возбуждения голос. — Может! Джаред рывком поднимает девчонку с шезлонга и разворачивает к себе спиной. — На колени, на шезлонг! — командует мужчина, выискивая в приспущенных джинсах предусмотрительно припасенный презерватив. Девчонка послушно принимает коленно-локтевую позу, призывно оттопырив вверх свою бомбическую задницу в бирюзовых плавках, в которую младший Лето уже похоже влюбился до беспамятства. В нее бы и старший Лето влюбился, если бы хоть раз понаблюдал за работой девчонки. Джаред рвет фольгу, раскатывает презерватив и поднимает взгляд на девчонку. В этой откровенной, вульгарной позе она так соблазнительна и вожделенна, что ничто на свете не способно унять желание оттрахать ее так, чтобы она на время разучилась ходить. Мужчина подтягивает ее за талию чуть ближе, стягивает плавки с ее ягодиц и обхватывает их ладонями, выдохнув восхищенное «Ух!». У нее чумовая жопа! Такую можно и в охотничьем домике повесить вместо лосиной морды. Пока Джаред поглощен тактильным изучением ее упругой, чертовски привлекательной попки, девушка в нетерпении покачивает бедрами и даже оборачивается, чтобы понять, что там застопорило процесс. Джареда это несколько отрезвляет, он проводит ладонью между ее ног — она вся мокрая и явно изнывает от желания. Член входит в ее истекающее соками тело, как в подтаявшее масло — плавно и до упора. Девчонка громко выдыхает и сильнее прогибается в пояснице. Джаред рывком приближает ее еще плотнее к своему паху и только после этого начинает двигаться. Ее стоны нарастают с каждым толчком, тело извивается, она подставляется под его член и идет навстречу каждому его движению. Бирюзовая бретель купальника, что поперек пересекает ее тонкую спину, начинает дико нервировать, уже хотя бы тем, что скрывает незначительную часть рисунка. Джаред тянет за лямку и развязывает узел бикини, материя не падает на шезлонг, но оголяет грудь и болтается где-то вокруг ее шеи. Мужчину этот результат вполне устраивает. Ее спина полностью открыта, видно как выступают позвонки, как мышцы ее подкаченного физической работой тела ходят ходуном, и от этого татуировка на ее спине оживает, кажется, что девушка вот-вот расправит крылья и улетит. Словно опасаясь этого, Джаред склоняется над ней, обхватывает рукой ее левую грудь и сжимает. Отличная грудь, как раз убирается в ладони. — Крепче, — стонет девчонка, но Джаред не сразу понимает, о чем она. — Крепче сожми! — повторяет она, и Джей стискивает ее грудь до предела. — Любишь пожестче? — Сейчас, да! — хрипит она, и Джей начинает вдалбливаться в нее со всей дури, впадая в некое безумие от всего происходящего. Левая ладонь перемещается с груди девушки на плечо, заставляя ее дугой выгнуться в спине, правая стальной хваткой вцепляется в талию так, что кожа вокруг его пальцев краснеет. Девчонка начинает так отчаянно голосить, что кажется, соседи скоро припрутся посмотреть, что здесь творится. Джея, правда, это нисколько не волнует. Черта с два он остановится, не доттрахав ее до оргазма, даже если сейчас вокруг них соберется целая толпа. Эта татуированная шлюшка даже стонет нетипично, срываясь больше на «о», чем на «а» в отличие от большинства, кого он пялил до этого. Она почти воет, звонко, протяжно, но самое удивительное, что очень музыкально. Громкие шлепки разгоряченной плоти аккомпанируют ее голосу, накладывая на него необходимый ритм. В помутневшей от похоти голове эти звуки множатся и накладываются друг на друга, и кажется именно в эту секунду, насколько бы Джаред не был занят самим процессом, он, наконец, понимает чего не хватает его «Hurricane». Вставки с хоровым пением и барабанным соло. Не переставая стонать, девчонка иногда оборачивается и несколько секунд смотрит на него взглядом с поволокой, будто пытается убедиться, что все это действительно происходит с ней. Да Джею и самому с трудом верится, что он так нагло жарит чистильщицу бассейна, когда сам себе обещал воздерживаться от секса, пока не наберет материал для альбома. — Я сейчас кончу… — шипит девчонка, и Джаред видит, как напряжено ее тело. — Ни в чем себе не отказывай! — За Джаредом, в общем-то, должок за тот сказочный минет, поэтому он сам намерен немного повременить. Он не сбавляет темп, но перестает сжимать ее плечо, проводит ладонью по ее спине и крепче обхватывает талию девчонки. Несколько резких толчков с максимальной амплитудой, и ее мускулатура так сжимает член, что Джей сам едва не кончает. Он останавливается, позволяя девчонке пережить все это, а заодно и себе чуть-чуть притормозить. Когда ее влагалище напоминает о перенесенном оргазме лишь легкой пульсацией, он снова возобновляет движения. На этот раз ему уже не хочется изображать из себя сваезабиватель, он входит в нее размеренно и перестает с силой сжимать ее талию. На загорелой коже девчонки и так остались отметины, и за это даже немного стыдно. Он ведь вообще о ней ничего не знает. Может, она замужем, ну или просто несвободна. Руки девчонки дрожат и разъезжаются, она опускает голову на шезлонг и протяжно постанывает. Звуки ее голоса приглушаются копной волос, в которой она закопалась и запуталась. Эта крошка, кажется, немного выдохлась. Она больше не выгибается на встречу каждому движению, не трется о его пах, просто иступлено постанывает, будто не верит, что переживет сладкую пытку. Внутри нее горячо, как в жерле Везувия, и влажно, как в тропиках. Входить в ее обмякшее, покорное тело приятно до безобразия. Джаред проводит ладонью по ее спине, мягко скользя от холки до копчика, и девчонка блаженно ежится. Кажется, после жесткой ебли ей захотелось немножко ласки. Кожа брюнетки блестит от пота, она выглядит такой уставшей, измотанной жарой, работой, недавним оргазмом, что ее хочется обнять и пожалеть. Джаред подхватывает ее под грудью, тянет наверх, прижимает к своему торсу, и девушка сильнее выгибается в пояснице. Он движется в ней плавно и медленно, а она откидывается затылком на плечо мужчины и обвивает руками его шею. Ее глаза закрыты, курносый носик жадно вдыхает воздух, с губ слетают тихие стоны. Лицо такое спокойное, расслабленное, милое, что хочется поцеловать ее за ушком. Джей убирает с ее лба выбившуюся прядь, нежно проводит ладонью по щеке, и девчонка благодарно ластится к его руке, мурча как спящий котенок. Джаред скользит подушечками пальцев по ее шее, огибает выпирающие ключицы и обхватывает ладонью грудь. То, как она пружинит в руке, доставляет особое удовольствие, и, кажется, Джаред только что обрел любимую игрушку-антистресс. Девчонка явно непротив, ей даже нравится: она поворачивает голову и утыкается носом ему в шею. Дышит так часто и громко, что этим щекочет кожу мужчины. Не переставая потискивать грудь татуированной малышке, Джаред другой рукой огибает ее талию, устремляется чуть ниже, пробегает по влажным складочкам плоти и ласкает клитор, скользя по кругу. Девчонка перестает стонать, дышит поверхностно, все чаще и чаще, губы, будто в поиске за что бы зацепиться в этой реальности, неловко целуют шею мужчины, и через мгновенье она напрягается всем телом, испускает протяжный стон и подрагивает в его руках. Внутри нее все пульсирует и сжимается, под этим натиском невозможно сдержаться. Волна оргазма, накрывшая девчонку, также неотвратимо обрушивается на Джареда. Оба тяжело дышат, балансируя на грани вертикального состояния, чтобы не грохнуться на шезлонг или куда придется. Он выходит из нее, но боится выпустить из рук — ее тело покорное и мягкое, как тряпичная кукла. Девчонка вскидывает голову, заглядывая в глаза мужчины, потом сама отстраняется от него, поводит плечами, и татуировка на ее спине снова пытается взлететь. Один неуверенный полушаг и брюнеточка практически стекает на шезлонг, садится голой попкой на свой комбинезон и тянется за пачкой сигарет. — Опять курить? Ну, нельзя же! — возмущается Джей, но скорее для проформы. После этой невъебической случки девчонке теперь определенно можно все. — Сейчас просто грех не покурить! — она чиркает зажигалкой, затягивается смачно, как лихой матрос, и выпускает изо рта плотный клуб дыма. — А если ты будешь угрожать, что выебешь меня за это, то я сейчас всю пачку выкурю! Но, давай лучше в следующий раз, а то я рискую не доползти до фургона. Джаред довольно ухмыляется, подтягивая джинсы и застегивая ширинку. Отличный сегодня день, как выясняется. Все складывается так, как нужно: и с песней, в общем-то, разобрался, и с девчонкой, что не выходила у него из головы три дня. Девушка несколькими мощными затяжками расправляется с сигаретой, тушит ее в пепельнице и поднимается с шезлонга. Одевается она тоже, как матрос — через минуту она вновь в своем сером комбинезоне и уже подбирает снасти. Вместе с сачками она приближается к мужчине, заглядывает своими дерзкими глазищами ему в глаза и лезет в карман. — Кажется, сегодня именно я должна тебя отблагодарить, — она что-то вкладывает в его руку и сразу же отходит. Ее фигурка медленно покидает двор, как и тогда развязно виляя попой. Девчонка доходит до угла дома и на мгновенье притормаживает. — Кстати, в следующий раз, когда тебе приспичит со мной повидаться, не обязательно загаживать бассейн всяким мусором! Джаред удивленно распахивает глаза, но она уже скрылась за углом, и слава богу, а то бы смогла заметить, как вспыхнули румянцем его щеки. Нда, вечеринкой у бассейна отмазаться не удалось! Джаред, чуть нервно улыбаясь, смотрит, что брюнеточка впихнула ему в ладонь, в общем-то уверенный, что там клочок бумаги с номером ее телефона, но в руке обнаруживается сотенная купюра. - Она вообще нормальная?