answer me

Jungkook.

Я собирался напиться. Сегодня — это было моей главной целью. Хлопнув дверью автомобиля, я направился в сторону поля, откуда уже доносилась музыка и можно было различить костер, разрывающий темноту. Это была последняя ночь пятницы, перед тем, как футбол станет нашей жизнью на три месяца. Все и вся будут отмечать. Парочки будут миловаться на задних сиденьях машин, у каждого будет в руке по красному стаканчику «Соло» наполненному пивом, и как минимум будет одна драка за омегу, прежде чем закончится ночь. Это был конец нашего лета и начало последнего учебного года. Но мне нужно было выпить стакан пива или шесть, чтобы отпраздновать. Смотреть на то, как моего отца рвет кровью, а папа с неподдельным страхом в глазах вытирает его лоб... это было слишком для меня. Я должен был остаться дома, но я не мог заставить себя сделать это. Каждый раз, когда он болел, маленький мальчик, что сидел у меня внутри, вырывался наружу, и я ненавидел это чувство. Я любил своего отца. Он был моим героем всю жизнь. Так, за каким же хуем, я мог потерять его? Я потряс головой. Сначала взъерошил волосы руками, а потом сильно потянул их. Я был готов к футбольному сезону, а в следующий вечер пятницы я надену свои щитки и шлем. Но сейчас я хотел почувствовать хоть какую-нибудь боль. Все, что угодно, лишь бы встряхнуть реальность жизни. Мой телефон завибрировал, я достал его из кармана. Каждый раз, когда он звонил, а я был вне дома, ужас сковывал меня настолько сильно, что я чувствовал боль. Увидев, что это была Риджин, моя девушка, я почувствовал облегчение. Ничего не произошло. Отец все еще был дома, в безопасности. — Хей, — ответил я, удивляясь, почему она мне звонила. Она знала, что я пошел на вечеринку в поле. — Ты заедешь за мной? — голос был раздраженным. — Не проси меня заехать. Я уже на вечеринке. — Ты серьезно? Я не приду, если ты не заберешь меня, Чонгук, — она взбесилась. Но для О Риджин было обычным делом иногда беситься по поводу моего поведения. — Тогда, я думаю, мы увидимся позже. Ты что, сегодня не в настроении, Джи? Риджин понятия не имела о моем отце. Он не хотел, чтобы люди знали, насколько болен он был. Мы держали язык за зубами, и поскольку местная больница не считалась передовой в плане лечения рака толстой кишки, мы возили его в лечебницу, которая находилась в часе езды от провинции. Как правило, такое дерьмо, как это, нельзя было удержать в маленьком городке, но мы старались. Сделать это было проще еще и потому, что у моего папы в Кэрэн было не так уж и много друзей, точнее, не было вообще. Когда я был ещё ребенком, то не мог этого понять. Теперь же, мне все стало ясно. В школьные годы, в старших классах, мой отец был золотым мальчиком. Он был знаменитостью в Кэрэн после того, как сыграл за футбольную команду университета Пусана, а затем собирался играть за команду «Святые Нового Орлеана». В то время мой папа был настоящим принцем — его отец владел практически всем Пусаном — а мой отец влюбился в него. Но сразу после того, как отец повредил колено, похоронив, тем самым, свою карьеру в Святых, он узнал, что его возлюбленный забеременел. Женился на нем, против воли семьи омеги привез сюда, в Кэрэн. Город видел это: он был их героем, а мой папа украл его у них. Спустя семнадцать лет они по-прежнему держали папу на расстоянии. Но тот не сильно и переживал. Он любил отца. Семья была всем его миром. И это все, что тому было нужно. — Ты меня слушаешь? — звенящий крик О разрезал мои мысли. Риджин и я были еще той особой парочкой: она любила виснуть на мне, а мне нравилось, как выглядит её тело. Между нами не было ни любви, ни доверия. Мы были знакомы около года, её было легко держать на расстоянии. Но именно сейчас у меня не было на это времени. — Слушай, Джи, у меня начинает болеть голова. Мне нужен перерыв. Давай сделаем перерыв, а, и поговорим об этом на следующей неделе, да? — я не стал дожидаться, пока она ответит, и положил трубку. Я уже знал, что она будет орать и угрожать тем, что переспит с одним из моих друзей. Что же, я и раньше все это слышал. Да, мне было, честно сказать, похуй. Я прибавил темп и направился по траве между деревьев к открытому полю, где всегда и происходили вечеринки. Поле принадлежало Ким Сокджину и Пак Чимину. Они оба играли в команде и были двоюродными братьями. Их дед отдал это поле, чтобы оно использовалось для вечеринок, с тех самых пор, как его сыновья окончили школу. Поле находилось на самом отшибе города, а ближайший дом – был домом их деда. И что хорошо – всего в миле от нас. Мы могли шуметь, как нам хочется, не беспокоясь о любопытных соседях, которые следили бы за каждым шагом. Я обвел глазами поле и нашел Ким Намджуна, моего лучшего друга еще с начальной школы. Мы вместе играли в футбол, он-то нас с ним и свёл. Джун поднял пиво в приветственном жесте, когда увидел, что я иду к ним. Он сидел на задней, откидной двери своего пикапа, на котором он приезжал сюда, потому что кузов идеально подходил для перевоза пьяных старшеклассников, нежели салон. Между его ног примостилась Ким Джису. Удивляться нечему. Этим летом они много времени проводили вместе. Джису была выпускницей и главной в группе чирлидерш, также она решительно предъявляла права на Намджуна, бывшая подруга которого, окончив школу, переехала жить на другой конец страны. — И как скоро ты собирался тут появиться? — сказал Нам с ухмылкой, бросая мне банку пива. Он редко пил. Не то, чтобы он против этого, просто был полон решимости играть в следующем году за Университет Пусана. Я тоже буду, однажды. Сейчас же, я изо дня в день молился богу, чтобы отец нас не покинул. Пиво стало определяющей причиной моего посещения вечеринок на поле. Проблемы дома поглощали меня, я понимал это. Мне нужно было переключиться. И был уверен, Джун понимал, что что-то не так, и ждал, что я расскажу ему. Из всех омег в нашем городе, его мама единственная, кто был в хороших отношениях с моим папой. Она приглашала нас на ужин несколько лет подряд. Она приносила нам по праздникам красный пирог и всегда разговаривала с папой на играх. И я думал, а что, если бы мой папа признался Мэй? — Где Риджин? — спросила Джису. Я проигнорировал её. Только потому, что она была с Джуном, еще не значит, что я должен отвечать на назойливые вопросы этой любопытной занозы. Я повернулся к Джину. Его пра-пра-пра-прадед был основателем города. Они владели всем. Он был чертовым наследником всего вокруг, хотя, большинство тут тоже еще на что-то рассчитывало. — Тоже один сегодня? — спросил я, когда присел на гамак рядом с пикапом. Он усмехнулся. — Тебе лучше знать. Я просто пытаюсь понять, кого я хочу, — ответил он с ухмылкой. Все, что надо было сделать Джину, это щелкнуть пальцами, и все омеги сбежались бы к нему. Конечно, он был рад этому, но когда ты в этом маленьком городишке богаче, чем сам бог, а еще являешься одной из звезд футбольной команды университета, у тебя очень много власти. Да и внешность этого альфы слабому полу тоже нравилась. — Давайте-ка поговорим о футболе, — объявил Чимин, когда вошел в наш круг и сел рядом, на пикап, с Джуном и Джису. На самом деле Чимин был единственным омегой, которого допустили играть в футбол в нашем городишке. Он много тренировался, сделал себе классное тело и играет получше многих альф в нашей команде. Также он славится своей нетрадиционной ориентацией, отдавая предпочтение омегам, многих это заводило, а кто-то пускал сплетни за спиной, но его сексуальные влечения никак не отражались на игре, потому мы не углублялись. Его право. — Я бы предпочел поговорить о том, зачем ты отрезал волосы, — сказал Нам с усмешкой. В прошлом году Чимин был полон решимости отрастить волосы и сделать дреды. Я был удивлен, когда увидел его с короткой стрижкой в первый день на тренировке. Он уезжал с семьей в Пусан, погостить у бабушки, и последние недели лета мы его не видели. — Я устал. У меня будут дреды, когда я буду играть в профессиональной лиге. Сейчас мне это дерьмо без надобности, — ответил он и провел ладонью по голове. Похоже, он хотел сказать что-то еще, но потом остановился, посмотрел на поле и стал ухмыляться, как идиот. — На самом деле, к черту этот футбол. Я хочу поговорить о том, кто это? Я проследил за его взглядом и увидел незнакомое мне лицо. Он стоял как раз на окраине поля, недалеко от деревьев. Короткие древесного цвета волосы мягкими волнами ниспадали на его веки, а красивые медовые глаза, коих я не видел ни разу в жизни, смотрели прямо на нас. Я позволил своему взгляду скользнуть ниже, к его идеальным не накрашенным алым губам. А затем по его телу. Святой боже, в длинной рубашке он выглядел очень хорошо. — Не ходи туда, — предупредил Намджун. Я хотел посмотреть на него, чтобы прочесть хотя бы на лице, почему он претендует на нового омегу, когда одна уже сидит между его ног. Но я не мог перестать смотреть. Он, казалось, заблудился. А я готов был пойти и помочь. — Почему, бро? Он адски сексуален и выглядит так, будто бы нуждается во мне, — ответил Чимин. — Это мой кузен, говнюк, — отрезал Джун. Его кузен? С каких это пор, у него есть кузен? Я наконец-то оторвал свой взгляд от пацана и посмотрел на Кима. — И когда ты обзавелся кузеном? Он закатил глаза. — Ты встречал его. Несколько лет назад на семейном обеде по случаю Рождества, он из Тэгу. Теперь живет с нами. Просто не надо, ладно? Он не... У него кое-какие проблемы. Он с тобой не справится, — объяснил темноволосый, потом повернулся к Чимину и добавил, — и с тобой. — Я могу помочь ему с проблемами! Я чертовски хорош в этом, — ответил Пак и широко улыбнулся. Чего не скажешь про меня. У меня были свои собственные проблемы и мне нужно было скрыться от них, так что, дерьма достаточно. К тому же, его проблемы не могли быть хуже, чем мои. Ничьи проблемы не были хуже, чем мои. Намджун продолжил. — Он не разговаривает. Не может. Я взял его сегодня лишь потому, что мама заставила меня. Сказал ему, что может остаться со мной, но он отказался. Он не в теме вообще, ничего не понимает. Я вновь посмотрел в сторону, где стоял этот омега, но там его уже не было. Так, у Джуна был красивый, но сумасшедший, молчаливый кузен. Странно. — Позорище. У нас появился новый симпатичный пацан, у которого есть на что посмотреть, и он твой кузен, так ещё и немой, — пробормотал Джин и отхлебнул пива. Наму этот комментарий не понравился, вообще не понравилась вся ситуация. Я смог прочесть это у него на лице. Однако, Джин был прав. Наш городок был полон таких же омег, еще с начальной школы. Они были скучны, поверхностны, а я переспал со всеми мало-мальски симпатичными из них. Никто не смог отвлечь меня. Все они охуеть как раздражали. Джин встал. — Возьму еще пива, — объявил он и ушел. Джин обеспечивал нашу безопасность. Если нас поймают нетрезвыми, то у его папочки достаточно связей, чтобы вытащить наши пьяные рожи из полицейского участка. А мне на самом деле было интересно, они же знали об этом, поэтому никогда не ездили этой дорогой? Телефон снова зазвонил, и мой желудок автоматически сжался. Я быстро достал его из кармана и увидел на экране «Папа». Блядство. Без объяснений ребятам, я поставил пиво и отошел, до того, как ответить на звонок. — Пап? Все в порядке? — Ох, да. Я просто хотел сказать тебе, что оставил немного жареного цыпленка в духовке, чтобы он не остыл. И было бы здорово, если бы ты, проезжая мимо, заехал в магазин и купил молока. После задержки дыхания, я сделал вдох. Отец был в порядке. — Конечно, да, пап. Я куплю молока. — Ты сегодня будешь поздно? — спросил он, и я заметил в голосе напряжение. Чего-то он мне не доссказывал. Возможно, отцу стало хуже и еще больнее. — Я, нет, ух, я скоро буду, — заверил я его. Он облегченно вздохнул. — Хорошо. Что же, будь осторожен за рулем. Пристегнись. Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, пап. Я сбросил звонок и направился к своему внедорожнику. Я собирался уходить, готовый покинуть вечеринку уже до того, как он спросил, буду ли я дома и как поздно. Все становилось еще хуже. Отец был едва ли в состоянии сам встать с кровати. Херовы врачи ничего не могли для него сделать. Мою грудь сдавило, что трудно было дышать. В последнее время ему становилось все хуже и хуже. Я не мог вздохнуть, словно все мои страхи одновременно схватили и сжали горло, вцепились, беспощадно перекрывая кислород. Злость начала разливаться по нутру настолько стремительно, что я видел как выступали вены. Это несправедливо! Мой отец был хорошим человеком. Он не заслуживал этого. Где был бог, когда позволил случиться этому ужасу? А мой милый папа, он же нуждался в нем. Он тем более этого не заслуживал. — Проклятье! — заорал я и ударил обеими руками по капоту своей машины. Это разрушало всех нас, но я не мог никому рассказать. Справляться с сочувствием людей, которые понятия не имели, что ты чувствуешь, это еще одно дерьмо, в котором я не нуждался. Движение слева привлекло мое внимание, и я резко поднял голову, чтобы увидеть, кто стал свидетелем моего срыва. Кремовая рубашка – первое, что я узнал. Она идеально сидела на его гладкой фигуре. Этому мальчишке повезло, что он не мог говорить. Он не должен был оправдывать чьи-то надежды. Ему не надо было говорить правильные вещи или поступать определенным образом. Русоволосый склонил голову набок, как будто изучая меня, решая, был ли я опасен или мне нужна была помощь. Его роскошные волосы и пышные губы, безусловно, могли мне помочь. Забыться на мгновение. Забыть, в какой ад превратилась моя жизнь. Я поистине никогда не видел такой формы губ. Я оттолкнулся от внедорожника и подошел к нему. Я был почти уверен, что он убежит. Но он этого не сделал. Я резко вдохнул. Хватка в горле немного ослабла. — Тебе нравится то, на что ты смотришь? — я издевался над ним, в надежде, что убежит. Он не заслужил этого, я не должен был использовать его, чтобы облегчить свою боль. И я был зол, не мог больше контролировать свои эмоции. Они копились внутри меня все это время. Как и всех остальных на своем пути, я должен был оттолкнуть от себя, для его же безопасности. Он не ответил, но все было понятно по глазам. Он был не против. Как когда-то сказал Джун: ты можешь видеть это в глазах человека. А его взгляд… он был напряжен. Слишком умный. — Ты так и будешь пялиться на меня так, будто хочешь попробовать, но не можешь сказать об этом? Как грубо с твоей стороны. Как же я подло поступал. Моему папе было бы стыдно за меня. Этот мальчик, он ничего не делал, просто стоял и моргал. Он не отошёл, не издал ни звука. В одном нас Джун не обманул: он действительно не говорил. Но даже без разговоров, он, очевидно, не был заинтересован во мне. Я же не привык к этому. Не привык к людям, которые не ожидают, что я их поцелую. Я подошёл ближе и обхватил его лицо руками. Боже, это лицо. Мне пришлось прикоснуться к нему, чтобы поверить, что оно было реальным. Совершенство казалось почти невозможным. Каждый имел физические недостатки. Я хотел найти их. Пальцем я провел по нижней губе. Не красит помадой губы. Хотя, в любом случае, для чего? Эти губы и так были очень яркими. — Теперь пришло время убегать, — предостерег я его, пускай и должен был сам уйти. Омега остался неподвижен, уставившись на меня. Смело. Не дрогнув. Единственное, что его выдавало, пульсирующая венка на шее. Он нервничал, но был либо слишком напуган, либо слишком заинтересован, чтобы убегать. Я сделал еще шаг, пока не прижался к нему полностью, а омега не упёрся спиной в дерево позади него. — Говорил же тебе, беги, милый, — напомнил я ему еще раз, прежде чем коснулся чужих губ своими.