Jungkook.
Тэхён незаметно вернулся в свою комнату, когда мы приступили к просмотру игры, которая состоялась на той неделе. Я был так расслаблен, наблюдая за игрой, зависая в обсуждении всех недочётов и моментов, где нам нужно было подтянуть игру, что упустил его уход. Я не пошел следом, зная, что он хотел убежать. Это можно было прочитать на его лице. Омега оставался здесь только ради меня. И теперь моя голова была занята совсем не игрой. Я думал об отце и о том, что слишком долго отсутствую. Нужно вернуться домой и проверить, как там дела. Поговорить с ним, даже если он не сможет ответить. Я понял, что это больше не имело значения. Мне просто необходимо было находиться рядом с ним. Конец близок и пережить его будет не легко. Встав, я подошел к Джуну и шепнул на ухо, что иду домой, а также попросил отправить мне смской номер Тэхёна. Парни были настолько поглощены просмотром игры, что не заметили и ничего не сказали о том, что я так рано сваливаю. Я не успел дойти до своего внедорожника, как пришло оповещение на телефон. Нам отправил мне номер. Я надеялся, что он скажет мне лично попросить у него номер телефона. Он доверял мне. Я убедился, что заслужил это доверие. И знание того, что я могу позвонить Тэхёну и услышать его голос, тогда, когда буду в этом нуждаться, уже помогало мне. И я задумался над тем, а что если мой голос тоже ему помогал? Он проходил через это почти в одиночку. Мог ли я значить для него то же самое, что он значил для меня? Я открыл дверь машины и посмотрел на окно комнаты. Он сидел на подоконнике, подпирая коленями подбородок и смотрел на меня. Я помахал омеге рукой, а он же сделал то же самое. Тогда, я поднял телефон, приложил его к уху и показал в сторону Кима. Только для того, чтобы удостовериться, что он понял, я быстро написал смс. «Это я. Джун дал твой номер. Если я позвоню, ты ответишь?» Я отправил сообщение и вновь посмотрел в его сторону. Тэхён перевел взгляд на телефон, и я увидел, как он печатает. В момент, когда омега посмотрел на меня, мой телефон издал звук уведомления. «Да. Если я буду нужен тебе, то отвечу.» Этого было достаточно. Я кивнул и забрался в свой внедорожник, чтобы вернуться домой и столкнуться лицом к лицу с реальностью. Я буду сидеть рядом с отцом, разговаривать с ним. Расскажу ему о том, что смотрел запись игры с ребятами. И я расскажу ему о Тэхёне. Он ему понравится. В доме было тихо, когда я открыл входную дверь. Работник хосписа ушел. Закрыв дверь, я вошел внутрь. На столе лежала записка, от папы, где было сказано, что он сделал мне сэндвич и положил его в холодильник, там же меня ждал галлон свежего сладкого чая. Отец звал его, поэтому папа отправился к нему. Я не был голоден. Ранее я съел целых два куска пирога, и знал, что не смогу поговорить с отцом, поэтому кусок в горло мне не лез. Однако, папа будет беспокоиться, если заглянет утром в холодильник и увидит лежащие там сэндвичи. Поэтому я выложил их на тарелку, налил себе в высокий стакан чай и направился в свою комнату. Постараюсь все съесть до того, как усну. Если не получится, сделаю так, чтобы папа никогда не узнал, что это не было съедено. Я оставил еду в комнате, тихо вышел в коридор, подойдя к двери спальни родителей и прислушался. Тишина. Мой отец храпел, но больше этого не делал. Сейчас он так спокойно спал. Ночами, лежа в своей кровати, я закрывал уши руками, чтобы не слышать его храп. Сейчас же я безумно хотел услышать этот звук. Просто, таким образом, я бы знал, что он еще дышит. Мое сердце сжалось при мысли, что отец больше не сделает ни вдоха. Паника и боль, что пришли с этой мыслью, сжали горло, что я не мог вдохнуть. Я отошёл от спальни и вернулся в свою комнату, чтобы не беспокоить папу. Закрыв за собой дверь, я оперся о неё обеими руками, опустил голову и тяжело задышал.Я терял его.
Я знал это, и блять, это причиняло адскую болью.
Каждый раз, когда я пропускал это через себя, терял контроль над своими эмоциями. Чувствовал, как тело пробирала дрожь, а глаза застилали слезы. И как я собираюсь жить без отца? Он нужен мне. Он нужен нам. Я постарался резко вдохнуть и откашлялся, чтобы прочистить горло, затем оттолкнулся от двери и сел, подойдя к своей кровати. Случайно приземлился на телефон, который прижался к моей ноги и положил его в карман. Лицо Тэхёна возникло перед глазами. Не раздумывая, я достал телефон из кармана и нашел его номер в контактах. Ким ответил после второго гудка. — Алло, — услышал я мягкий голос. Было уже поздно, но я знал, что парни все еще сидели у Джуна. — Ты уже спишь? — спросил я. — Нет. Я сижу там же, где ты меня видел в последний раз, — его голос был таким сладким и тягучим, словно мёд. Закрыв глаза, я представил русого омегу, сидящего на подоконнике около окна. Погруженного в свои мысли. В своё одиночество. Он потратил слишком много времени за последние два года, запирая себя внутри. Не разговаривая с другими. Не хотелось думать об этом. Идея его одиночества причиняла мне боль. Я понимал это, и я хотел бы быть там, с ним, так же как и он был со мной. Может быть теперь я смогу быть Тэхёну таким другом, в котором он нуждается. Просто таким, каким он был для меня. — У тебя когда-нибудь случались моменты, когда ты не мог дышать? Когда боль была настолько сильной, что сжимала твое горло и не отпускала? — Да. Это называется паническая атака. У меня такое часто было. Но с тех пор, как я переехал сюда, у меня они не случались. Отлично, значит, я не сошел с ума. Все было хорошо. — И как ты справлялся с ними? Парень вздохнул. — Сначала у меня не получалось. Однажды я бездыханно упал в обморок. Но научился думать о том, что делало меня счастливым. Что давало мне покой. Я отказался от мысли, что боль контролировала меня. И выбраться из этого было проще, и дышать тоже. Он успокоил меня. Тэхён был единственным, кто подарил мне покой за столь долгое время. — Ты боишься закрывать глаза по ночам? — осторожно спросил я его. — Да. Потому что я знаю, кошмары вновь придут. Они всегда приходят. — Я тоже. Я боюсь, что он завтра не проснется, — мой голос задрожал. Секунду омега молчал. Мы сидели и слушали дыхание друг друга. Странно, но этого было достаточно. — Однажды это случится, Чонгук. И это будет невероятно больно. Всё, что ты можешь сделать сейчас, это провести всё свое свободное время с ним. Разговаривай с ним, даже если он не отвечает тебе. Держи его за руку. Говори ему все, что ты хочешь сказать. Так что, когда его не станет, ты не будешь ни о чем жалеть. Его папу забрали без предупреждения. И это сделал его же отец, таким ужасным, больным способом. Тэхён потерял его в два счета. Он был прав. У меня было время убедиться, что не останется сожалений в случае чего. — А у тебя есть то, о чем ты сожалеешь? — спросил я, уже зная ответ. Это можно было понять по его голосу. — Да, и очень много, — просто ответил он. Я не мог представить милого Тэхёна сожалеющего о чем-то. Он был таким добрым и нежным. Больно было думать о том, что в его жизни было так мало идеального. — Я уверен, ты был сыном, о котором мечтает каждый папа, — заверил я омегу. — Знаю, твой папа гордился бы тобой. Сначала Ким не ответил, и я испугался, что заставил его говорить об этом слишком много. Сосредоточился на его боли и забыл о своей. Я был очень неосторожен. — За два часа до смерти папы, я сказал, что он разрушил мою жизнь, — изрёк Тэхён, потом выдавил горький смешок. — Потому что я хотел пойти на вечеринку к другу, а папа думал, что там был не самый надлежащий контроль со стороны взрослых. А я так сильно хотел туда пойти. Раньше казалось, что если он меня не отпускает, то это всё, конец света. Худшее, что со мной могло случиться. Если бы я знал, что через два часа я его потеряю... что узнаю самое худшее чувство, которое смог бы почувствовать. Я закрыл глаза и пропустил через себя его горе, будто оно было моим собственным. Тэхён был пятнадцатилетним омегой, который хотел повзрослеть. Он поступил так, как и большинство подростков. Блять, да и у меня самого была коллекция моментов, когда я облажался. Несправедливо было, что он потерял своего папу, не исправив положения. До того, как он смог попросить прощения и все сделать правильно. — Он знал, что ты имеешь в виду не это, — сказал я, чувствуя, что мои слова звучали не очень уверенно. Но не знал, что еще ответить. — Надеюсь. И это будет моим самым большим сожалением, — Тэхён не оставлял места для аргументов.