answer me

Taehyung.

Он был ранен. И я должен был помнить это. Он был потерян, ранен и искал утешения. Я должен был остановить его. Я не должен был позволить ему сделать то, о чем бы он завтра пожалел. Но я не смог. Чонгук смотрел на меня так, словно отчаянно хотел меня. Как будто он правда хотел этого. Как будто бы я был красив. По-настоящему красив. Альфы никогда не смотрели на меня так. И я потихоньку сдавался. Я прежде себя так не чувствовал; моё тело не знало таких чувств как это. И я наслаждался этим слишком сильно, потому не смог остановить. — Чонгук, — удалось мне произнести, буквально шепотом. Но я быстро забыл не только то, что хотел сказать ему, а даже его имя, когда он стал целовать меня все ниже и ниже. У меня закружилась голова. Мне не хватало кислорода. Или же это был переизбыток его. Моего Чонгука. Я не знал. Я просто хотел его все больше. Всего этого. Его рука с силой обосновалась на моей спине, когда он прижимался губами о мою обнаженную грудь, кусая соски, а затем его рот снова нашел мой. — Ты чертовски приятен на вкус, — прошептал он, покусывая и лизнув мои губы. Я согласился, он тоже был хорош. И так потерялся в его объятиях, что не понял, как кончики его пальцев блуждали по внутренней стороне пояса моих шорт. Я хотел верить в то, что он хотел меня. Но боялся, что ему просто сейчас кто-то нужен. Если бы с ним сейчас была Риджин, хотел бы он её? Было ли это просто отвлечением, а я просто оказался доступным омегой. Когда я об этом подумал, то почувствовал острую боль в груди. Я не хотел быть просто отвлечением. Он значил для меня слишком много, и это означало то, что я буду всем для него. Либо всё, либо ничего. Но как же мне сказать ему нет, когда он был так сильно расстроен? — Чонгук, — еле выдавил я из себя, и он замер. Это быстро привлекло его внимание. Он опустил голову на мое плечо и глубоко вздохнул. Даже не передвигал руки. — Ни с кем я так не чувствовал себя раньше, как сейчас, с тобой, Тэхён. У меня не было никого, чтобы сравнить ощущения, но я сомневался, что кто-то еще заставит меня чувствовать себя так, как это получилось сделать у Чонгука. Он продолжил хриплым шепотом: — Быть с тобой... Иметь тебя рядом... Я мечтаю об этом. Это что-то, что я не могу объяснить и не хочу потерять. Вот и всё. Это всё, что мне нужно было услышать. — Хорошо, — ответил я, зная, что никогда не пожалею, что сделал это с ним. Он поднял голову и эти карие глаза вспыхнули новым огнем. Я задрожал сильнее прежнего, когда его рука скользнула ниже. — Доверяешь мне? — его хриплый и низкий голос. Я только лишь кивнул. Я не мог говорить. Сердце стучало так, что даже я мог отчётливо слышать его. Мое тело было в огне, готовое обрушиться в прекрасное небытие. Я бы сказал ему все, что он захочет. Я бы сделал все, в чем он нуждался и хотел от меня. И теперь я понимал, я был прав. Чон медленно поднял голову и посмотрел на меня сверху вниз. — Ты мне нужен. Нет, я хочу тебя. Только тебя. Мне никто не нужен и я никого кроме тебя не хочу, — когда он открыл глаза, они застыли, и я смог увидеть эмоции, которые он там еле сдерживал. — Что ты от меня хочешь? — спросил я дрожащим голосом. — Ты нужен мне очень. Я так сильно тебя хочу. Ты просто... Я просто... Ты единственный, кто может прогнать эту боль, Тэхён. Он пытался выжить. Я был той причиной, по которой он хотел выжить. Он выбрал меня. И я хотел отдать ему себя. Я был готов к этому. Я провел рукой по его волосам и попытался успокоить этим. Я знал, что он не был готов услышать от меня признание в любви. Но я должен был приоткрыть ему небольшую завесу тайны. — Я хочу этого. Я хочу тебя таким. Не извиняйся. Все, что ты дашь, я охотно приму. Сначала он не ответил. Когда он наконец-то поднял свою голову, я увидел пламя в его глазах, когда он смотрел на меня. — Я хочу большего. Больше, чем заслуживаю. Я не мог себе представить, что спустя годы, я буду жалеть об этой ночи. Даже если бы это было для нас отвлечением, я был связан намертво с Чонгуком. Возможно, это был способ помочь ему справиться с его печалью, но он также помог и мне с моей. Наблюдая за тем, как он теряет своего отца, я почувствовал в своём сердце забытую боль и вспомнил свою потерю. Моменты, которые мы разделили, заставили меня почувствовать себя живым. Более живым, чем я чувствовал себя в течение долгого времени. — Я тоже хочу большего, — уверенно и спокойно ответил я. Мое сердце начало трепетать при этой мысли, а резкое дыхание Чона сказало о том, что он точно понял, что я имел в виду. — Я не хочу остаться для тебя сожалением. Навсегда, — сказал он, глядя уничтожающим взглядом. — И я не хочу быть для тебя сожалением. Навсегда, — повторил я за ним словно эхо. Я хотел, чтобы он лелеял этот момент, так же, как и я. Я хотел быть чем-то большим для него. Чем-то, что он не сможет никогда забыть. — Я никогда не буду сожалеть, не буду жалеть ни об одном моменте, проведенном с тобой, — серьезное выражения его лица заставило меня вздрогнуть. Я чувствовал себя особенным. Он заставил меня чувствовать себя особенным.