***
Захарра нервно вышагивала по комнате, закусывая ноготь, в то время как Марк как-то слишком расслаблено валялся на ее кровати с прикрытыми глазами. Фэш явно преуменьшил, когда говорил, что взрослые в бешенстве: они были в безграничной ярости, казалось, скажи они хоть слово, и все — можно прощаться с ними. Драгоций призналась себе, что никогда не видела их такими разозленными, и даже слегка гордилась собой, что смогла вывести их на поистине дикую ярость. Их долго ругали, слали на них проклятия и жаловались на свои потраченные нервы на советах в Ратуше, а потом и вовсе отправили в комнату, чтобы ждать окончания переговоров насчет наказания, которое, на самом деле, было уже готовым, но Василиса начала возражать. — Может, уже хватит? — приоткрыв один глаза, но не поднимая головы, проговорил Марк. — Я даже отсюда могу почувствовать твою нервозность. — А ты больно спокоен. Ляхтич пожал плечами. — Я тебе с самого начала говорил, что ничего хорошего не выйдет. Драгоций поджала губы, присаживаясь на край кровати. — Ты жалеешь? Марк резко поднялся, оказываясь прямо напротив Захарры, пристально вглядываясь в её глаза. Волосы были собраны в небрежный пучок и слегка пушились, а глаза — такие красивые и уютные — смотрели на него слегка обеспокоено. — Единственное, о чем я жалею, так это о том, что мы так и не закончили начатое. Драгоций слегка нахмурилась, не понимая. — Не закончили? О чем ты? Марк закатил глаза, придвигаясь к девушке еще ближе, и в следующий момент она могла чувствовать его дыхание на своем лице, а видеть лицо Марка настолько близко казалось таким волнительным, что, если бы сзади него был обрыв, она незамедлительно сбросила бы его. — Итак, мы все приняли решен… Да что же это такое, а?! Фэш, вошедший без стука, остановился у порога, громко шля в их сторону проклятия. Драгоций вздохнула, взмахнула рукой, и в следующее мгновение парень застыл на месте с открытым ртом. — Что ж, мы можем продолжить, — Захарра вернула свое внимание к Марку. Он поднял одну бровь. — Прямо у него на глазах? — Будет знать, как входить в комнату девушки без спроса. — Да, у Драгоциев это явно в крови. Захарра сжала кулаки. — Клянусь богом, если ты сейчас же не продолжишь, я врежу тебе, а ты просто не представляешь, как много раз я хотела тебе врезать. Марк быстро и как-то остервенело прикоснулся к губам девушки, хватая руками обе ее щеки. Поцелуй был на самом деле каким-то уж слишком скомканным и неловким, но не менее легким и чувственным. Ляхтич мягко, почти воздушно, сминал губы Драгоций по очереди, и этого, если честно, уже хватило бы девушке, чтобы прямо тут умереть, потому что ей казалось, будто тело нагрелось до предела, а сердце остановится от такой нагрузки. Она почему-то уверена, что быстрые и глухие удары о грудную клетку слышно по всей комнате, но поделать с собой ничего не может: целоваться с Марком на удивления круто и до безумия приятно. Захарра зарылась в его волосы рукой, притягивая ближе, но Ляхтич не был против. — Я знал, что от моей внешности все без ума. Кулак Драгоций прилетел ему точно в губы.***
— Поверить не могу! — Господи, Фэш. — А вы уверены, что мы тоже не наказаны? — Они поцеловались у меня на глазах! Поцеловались! Крики Фэша было слышно на всю Залу, но Захаре нисколечко не стыдно: губы все еще горят после поцелуя, а руки так и тянутся, чтобы прикоснуться к ним, но при друзьях неловко. Марк уже ушел в свою комнату, а взрослые, выпустив пар, разошлись, и сейчас оставались только они. Все были уставшими — конечно, как не устать от постоянных криках Фэша — но с удовольствием слушали рассказ Драгоций, которая все время в избытке эмоций махала руками, перемещалась по комнате и даже достала видео камеру, сказав, что они должны как-нибудь посмотреть абсолютно все, что там записано. — Боже, да прекрати ты уже, мы поняли тебя с первого раза, — раздраженно фыркнул Маар, а потом и вовсе покинул Залу. Драгоций неловко потупила взгляд, как впрочем и остальные. За всеми этими событиями она даже забыла про него, поэтому тоже поднялась со своего места и поспешила за ним. Он не ушел далеко, Захарра быстро его нагнала, и вот они уже вместе вышагивали к его комнате. — Прости меня. Броннер покачал головой, прикрывая глаза. — Нет, ты… не должна извиняться. Просто немного удивлен, и, если честно, думал, что тебе симпатичен я. — Это так! — с жаром сказала Захарра. — Ты очень веселый и добрый, и отличный друг, ты мне правда нравишься, но… — Не так, как он? — усмехнулся Маар. — Я сама не ожидала, честно говоря. Марк… он… не такой, каким вы его считаете. То есть он все еще кретин и вряд ли перестанет когда-нибудь им быть, — Драгоций тихо рассмеялась. — Но он и вправду изменился. Маар резко остановился и посмотрел ей в лицо. — Тогда хорошо, — уголки его губ слегка дрогнули. — Но если он будет тебя обижать, смело приходи ко мне, — он показушно выпрямился, вздернув подбородок. — Со мной все в порядке, не волнуйся. — Точно? — Захарра прищурилась. — Абсолютно. — Друзья? — Лучшие. Драгоций ярко улыбнулась ему и крепко обняла, а потом, пожелав спокойной ночи, отправилась в комнату. Как только Маар скрылся среди бесконечных коридоров, Драгоций поменяла направление. Очевидно, что в свою комнату она не пойдет.***
Марк не мог заснуть, что чем-то удивительным для него, в принципе, не было. Только иногда, представляя образ Захарры — такой солнечной и задорной, по-своему уютной — он проваливался в легкую дрему. Непроизвольно — и уж совершенно не по его желанию — он привязался к девушке. Доверился, полностью открылся и сейчас чувствовал себя каким-то обнаженным. Но чего греха таить, рядом с Захаррой ему было спокойно, его проблемы будто отходили на другой план. Захарра была его спасением. Невольно Ляхтич понимает, что нуждается ней так же, как нуждается в воде, в воздухе. Она ему просто жизненно необходима. Ляхтич даже не напрягся, когда дверь широко (и без стука) открылась, и, даже не открывая глаза, знал, что на пороге стоит Захарра. — Мы же расстались совсем недавно, неужели так быстро соскучилась по мне? — Не обольщайся, — фыркнула Захарра, проходя внутрь. — Просто подумала, что ты, наверное, плохо спишь, и пришла, чтобы помочь, но, как вижу, ты и без меня прекрасно справляешься. Она уже развернулась на пятках, когда Марк хриплым голосом её остановил: — Стой, — безумие какое-то. Как за такой короткий срок можно так хорошо изучить человека. — Ты можешь остаться. — А если не хочу? — Ты уже пришла, так что деваться тебе некуда. Захарра прыснула и улеглась на вторую половину кровати, что Марк любезно уступил. Ляхтич сразу же обнял её, утыкаясь носом в шею, и стал заметно расслабленнее. — Надеюсь, на этот раз ты мне не врежешь. — Если ты не заткнешься, то могу и повторить. Запах цветов и травы с поля так и не выветрился с девушки, но Марку это было не важно, он наконец-то чувствовал себя в безопасности. Словно дома, где он нужен кому-то. Ляхтич запоздало думает, что где бы они не находились — в лесу, в машине или дряхлом автобусе, если рядом Захарра, то Марк будет дома. Марк наконец-то нужен кому-то, и вовсе не для того, чтобы убить. Он нужен, потому что о нем беспокоятся, его любят. И Ляхтич не может не любить в ответ.***
— Как думаешь, люди могут меняться? Василиса посмотрела на Маара, сидящего на её кровати в комнате, и тяжело вздохнула, глядя на полностью просмотренную видео камеру. — Не знаю, — она пожала плечами и передала камеру парню, ободряюще улыбаясь. — Но, думаю, иногда можно давать людям вторые шансы. Василисе было грустно за Маара, но она была уверена, что они смогут это пройти и принять. — Василиса. — Да? — Спасибо.