Черная гуашь

В тот день Локи занимался раскрашиванием большого жилого дома у самой кромки воды. Это здание он заприметил ещё давно, и фантазия его разыгралась тут на полную. Он планировал сделать из широкой стены штормовую волну, сквозь которую просматривалось океанское дно со всеми его обитателями. Он уже нанес голубой цвет на бо́льшую часть площади стены и тонкой кистью поправлял вытекшие на дорогу капли. Он хотел, чтобы все было идеально. И когда сзади громыхнул до боли знакомый голос, Локи от неожиданности опрокинул ведёрко с чистой водой себе под ноги. Развернулся так резко, что волосы, завязанные в хвост, ударили его по щекам. — Т-тор..? – Локи, как нашкодивший мальчишка, прижал кисточки к груди и посмотрел на громовержца огромными напуганными глазами. – Зачем ты... пришел? — Локи! Что ты тут делаешь?! — Я, я.. я.. – Тор медленно приближался и придавливал его к стене. Оказавшись лицом к лицу с громовержцем, Локи потупился и уставился глазами себе в ботинки. – Ты всё-таки вернулся... Тор сделал порыв обнять его, но Локи не дался. Он чуть отшатнулся и отвернулся в сторону, нервно покусывая губы. — Давай сядем. – предложил он, кивнув на бордюр. Когда они, наконец устроились, Локи рассматривал свои руки, испачканные краской. — Брат, прости меня... – начал Тор, легонько коснувшись его плеча. — Не надо. – сразу отрезал Локи. Немного помолчав, он горько продолжил, – Ты ведь ушел, да? Ушел... И наговорил такого... Не брат тебе, так?.. Что ж вернулся тогда? — Локи, я... – Тор снова попытался сказать, но его опять грубо прервали. — Нет. Ты ничего для меня не сделал. Ни-че-го... Он замолчал, видимо, собирая чувства в кулак. — Там, в Нью-Йорке, – продолжил Локи. – Ты меня просто... презирал. А что сейчас изменилось? С каких это пор к подлому предателю ходит просить прощения сам принц Асгарда? Где цепи, где намордник? Ты же за этим пришел?! Давай, вяжи меня, я же преступник, тащи к своему папочке!! Остановившись, Локи перевел дух. Тор молчал. Он даже не представлял, что ему сейчас делать. — Правда, Тор, не надо. – Локи заглянул тому в глаза, уже вполне спокойно, но ещё грустнее, чем раньше. – Не надо делать вид, будто все хорошо и по-старому. По-старому ничего уже не будет, ты высказал все, что обо мне думаешь. И не надо больше называть меня братом, ты сам-то в это не веришь. — Локи, послушай... — Нет!! Наслушался уже! Я не хочу снова узнать от тебя, какой я мерзавец и как трудно тебе со мной. Хватит!! Раз ты так меня ненавидишь, значит уходи. Я тебя нисколько не держу. Проваливай из моей жизни!! Давай, иди, сиди на своем гребаном троне, только не забудь посадить меня в какую-нибудь темницу, по-холодней и по-глубже, чтоб точно свихнулся. Я же только мешаюсь тебе, ну так вперед с флагом! Можешь даже прямо здесь прикончить меня, что уж, чего мелочиться. Так ведь и жить легче, да Тор? На кой нужен тебе надоедливый лживый выродок, ещё и посягнувший на право называться твоим братом?! Ну же, накажи меня, поставь на место!! Где там оно у меня? У ног своего господина, как и подобает трофею?! Или в стеклянной банке, как напоминание о том, что так нельзя делать, – бороться за свою свободу?! Ну же, Тор!!? Локи совсем зашелся в истерике и закрыл лицо ладонями. — Локи, я ведь не за этим здесь, – мягко вставил Тор. — Ну да, разумеется. Чего тебе слушать бред сумасшедшего предателя? У тебя есть дела поважней, как насчёт того, чтобы этого же предателя нафиг заковать в железо и утащить на казнь? Это ведь куда приятней, конечно. Я понял все, Тор, не тупой ведь... — Локи!! Я. Пришел. Не. За этим. – сорвался, наконец, громовержец. – Я хотел сказать, что суд признал твою невиновность, и ты можешь смело возвращаться домой!! — Ооо, что-то новенькое, – бешенно расхохотался бог лжи. – И правда, я забыл совсем, что самое интересное, это издеваться над чужими чувствами. Ну что ж, я готов, рви мою душу на куски, втопчи меня в землю! Это же вообще комедия... Особенно весело потом наблюдать за медленной отравляющей смертью. Хотя мы через это уже проходили, ты вроде не жаловался на скуку. Давай, Тор, ломать игрушки дважды ещё веселей!! Я сейчас прямо хочу видеть, как ты будешь разбивать меня на части, ХОЧУ, слышишь?!! Хочу, чтобы ты наслаждался этим, раз больше от меня толку никакого, только зря кислород трачу!! — Локи, умоляю тебя, успокойся!! Тор схватил его за плечи, но тот с силой оттолкнул его, оцарапав ногтями. — Не успокоюсь!! Пока ты не заточишь меня в тюрьму, я не успокоюсь!! Уходи! И не возвращайся сюда без стражи!! Локи, взбесившись окончательно, вскочил с места и убежал. Бросив здесь все, включая Тора. Тот же уставился в пустоту невидящим взглядом, перебирая в руках брошенную Локи кисточку. Что же я наделал? Этот вопрос звучал в его голове все чаще и чаще, все громче и настойчивее. А главное, как с этим теперь жить? Медленно поднявшись, Тор побрел по улице. Мысли носились в нем как угорелые, но он шел мрачнее тучи и старательно ни о чем не думал. И, поднимая глаза, каждый раз замечал рисунки на зданиях, с нескрываемой болью рассматривал их, зная точно – это был Локи. И с ещё большей болью смотрел, как люди фотографировались с ними, как громко обсуждали, как хвалили самого художника, известного здесь под именем Лангри Обье. Локи и в детстве хорошо рисовал, но никогда свои картины никому не показывал. А тут, такая свобода и открытость... А он, Тор, все это разрушил. И он прекрасно понимал, чем обидел его. Но как теперь всё исправить? И как доказать Локи, что тот всегда был и будет его братом? Любимым и единственным... Вспомнив, что тут где-то обосновался Тони Старк, Тор двинулся в город, в надежде узнать адрес у кого-нибудь из местных.

***

Локи влетел в дом, сбивая все на своем пути и не разбирая дороги. Остановился и пришел в себя он только когда вцепился руками в края раковины и включил воду. Тело трясет дрожью, по щекам текут слезы, и воздуха в лёгких не хватает. Истерика душит его, Локи хватается за горло и оседает на пол. Снова подтягивает к груди коленки и утыкается в них лицом. Сжимается настолько сильно, что, казалось, становится размером с котенка. Дрожит от рыданий и холода. Все, как и раньше. Ничего не изменилось. Только теперь он хочет умереть. Через какое-то время он впадает в беспамятство, убаюканый шумом воды и накопившейся усталостью.