Смерть не отпускает просто так

Кенни проснулся от громкого противного писка. Разлепив глаза, он согнулся, заглядывая под кровать, и увидел двух крыс, неистово дерущихся за очерствелый кусочек булочки. - Пошли прочь, – хриплым ото сна голосом буркнул парень, одновременно садясь в постели. Дома было очень холодно, старый плед совершенно не грел, и Кенни вчера уснул прямо в оранжевой куртке. Впрочем, это не было редкостью. Мыши испуганно разбежались по углам, бросив добычу. Маккормик потянулся, с удовольствием разминая мышцы, и уставился в окно, сквозь которое уже пробивался тусклый солнечный свет. В желудке было странное знакомое ощущение опасности. Хотя, возможно, это был просто голод. Кенни резко подскочил с кровати. Он ведь собирался прийти в школу пораньше, чтобы успеть до занятий поговорить с Баттерсом! Вдруг тот нашел что-нибудь? Но сначала нужно зайти к Карен, узнать, как она. Тихонько приоткрыв дверь, Кенни заглянул в комнату к сестре. Девочка мирно спала, подложив под голову старую одноглазую куклу. Полночи она не могла заснуть от боли в ноге, а теперь крепкий утренний сон принес ей облегчение. Парень так же тихо закрыл дверь и отправился в ванную. Стоило хотя бы ради приличия пробежаться старой зубной щеткой по зубам, чтобы не дышать весь день на окружающих вонью. Не утруждая себя поисками завтрака, Кенни отправился на автобусную остановку. Ему повезло: в последнюю секунду удалось заскочить в закрывающиеся двери школьного автобуса. Картман, рядом с которым привычно приземлился Маккормик, одарил его насмешливым взглядом карих глаз. - Что, опять пялил какую-то сучку всю ночь? И кого же на этот раз? Кенни открыл уже было рот, но Эрик, словно прочитав его мысли, угрожающе прервал: - Если скажешь хоть слово про мою мать – башку оторву. Блондин в капюшоне весело заржал, однако решил не рисковать – сейчас голова была ему нужна. - Никого я не пялил, Карен долго не могла уснуть, потому что нога болит, а я сидел с ней. - Как она? – неожиданно серьезно поинтересовался Картман. - Неплохо, – вдаваться в подробности Маккормик не собирался. – Уже не вспоминает о том происшествии, но перелом так быстро не залечишь. - Ну да, ну да… – протянул Эрик и повернул голову к сидящим впереди и справа Токену, Твику, Крейгу и Клайду. – Повезло, что они рядом оказались, да? - Угу, – буркнул Кенни. Картман надавил на больную мозоль. С новой силой вспыхнуло бессилие и дикое желание что-то изменить. Скорее бы увидеться с Баттерсом… Но автобус, как назло, именно сегодня двигался чересчур медленно. Картман больше ничего не говорил, и Кенни погрузился в свои мысли, полные терзаний и надежд. Так они и сидели всю дорогу, странно контрастируя друг с другом. Кенни, тощий, в старой поблекшей куртке, в стоптанных кедах, к которым уже никакими силами не удавалось приклеить или пришить подошву, бледный и невыспавшийся; и Эрик, крупный, уверенный в себе, в стильном черном пальто, под распахнутыми полами которого была видна белая рубашка и небрежно развязанный красный галстук. На лице его блуждало постоянное выражение превосходства над всеми, показной скуки и внутренней глубокой задумчивости, как будто он непрерывно размышлял о чем-то вселенски важном, лишь изредка снисходя до мирской суеты. Однако все прекрасно знали, что от картмановских идей одни неприятности. Особенно сильно такое выражение лица Эрика бесило Брофловски, и Кенни порадовался бы, что его нет рядом, если бы вообще обращал сейчас внимание на Картмана. Но Кайла не было, и некому было выпытывать у жиртреста, что он там опять задумал. Наверняка Брофловски был уже в школе: он в последнее время частенько приходил пораньше, чтобы успеть что-то доделать, получше подготовиться или повторить домашку, которую и так знал на отлично. *** Как всегда, Кайл сидел на подоконнике возле шкафчиков, просматривая сегодняшний доклад по литературе. Дурацкий предмет, дурацкая тема… Но не это занимало мысли парня. Невидяще бегая глазами по строчкам, он то и дело прерывался, чтоб оглядеть коридор в поисках Стэна. Но черноволосого спортсмена нигде не было, и неудивительно: он редко приходил так рано. Брофловски болтал ногой; со стороны могло показаться, что он беспечен и расслаблен, но на самом деле это было сродни нервному тику. Хотелось вскочить, разбросать ненавистные страницы с речью вокруг и рвануть к дому Маршей. Но Кайл сидел, болтая ногой и скользя взглядом по строчкам. Вчера Стэн позвонил ему и сказал, что он, Кайл, ботаник, заучка и бесит его, Стэна. А еще Марш сказал, что они БЫЛИ лучшими друзьями. Были. Были. Эти фразы не выходили у Брофловски из головы, пульсируя в висках и застилая все перед глазами. Больше всего злило то, что Кайл сам был во всем виноват, и он это прекрасно понимал. Он сам отдалился от лучшего друга. Это началось после одного случая, произошедшего в прошлом году на вечеринке по случаю шестнадцатилетия Бебе. Тогда Кайл впервые видел, чтобы Стэн так нажрался. Он, пьяно пошатываясь, танцевал с Венди, похабно лапал ее и пускал слюни девушке в ухо. Видимо, говорил он что-то вовсе не приличное, потому что обычно терпеливая Тестабургер психанула, обозвала его алкашом и извращенцем и сбежала на кухню. Догонять ее Марш не стал; вместо этого он плюхнулся на диван, чуть не придавив сидящего там Кайла, вдобавок облив его каким-то коктейлем. - Эти девчонки – такие истерички, да? – пьяно хохотнул он, обнимая Брофловски. - Что случилось, чел? – Кайл ухмыльнулся и с трудом выбрался из тяжелого захвата. - А, ниче, просто эта Венди истеричка… – брюнет ухватил с подноса на столе стакан с виски. – О, бухло… - Чувак, ты неебически пьян… – протянул Кайл, тоже весьма нетрезвый. - Да я почти не пил! – возмутился Стэн и вдруг встал и потянул друга за руку. – Пойдем, я хочу поговорить с тобой. Они прошли мимо танцующей и гудящей толпы, увернулись от огромной туши Картмана, что-то втирающего паре раскрасневшихся девчонок у стены, поднялись по лестнице и ввалились в первую попавшуюся комнату. Это оказалась спальня родителей Бебе. Стэн тут же развалился на кровати, разбросав подушки по полу, и вздохнул. - Так чего ты хотел, чувак? – Кайл сел на край постели. - Я? Когда? – искренне вытаращился Марш. - О-о, Стэн, да ты и вправду перепил… – Брофловски почуял беспокойство. Вряд ли родители Стэна обрадуются, если их сын заявится домой в таком виде. Ночевать здесь, насколько знал Кайл, Стэн не собирался. - Ничуть, – замотал головой брюнет. – Я просто подумал… О чем именно он подумал, Кайл не услышал. Стэн замолчал и принялся разглядывать фото на прикроватной тумбочке. - Ладно, чел, пошли… Я попрошу Картмана забрать тебя домой, переночуешь у него… Я бы отвел тебя к себе, но сам понимаешь, моя мать будет не в восторге от твоего вида и непременно сообщит обо всем миссис Марш. Жиртрест, ясное дело, козел, но к Кенни ты тоже не сможешь пойти, я слышал, как он клеил Ребекку, и она явно не была против, так что ночь они наверняка проведут вместе. - Кенни клеил Ребекку? – насупился Марш и принялся теребить подушку в желтый цветочек. - Ну. Пошли, вставай давай. Все, что произошло дальше, Кайл помнил так отчетливо, словно это произошло только что. Нет, словно это происходило сейчас. Он потянул друга за руку, пытаясь заставить его встать с постели. Ладонь Стэна была сухая и теплая, пальцы внезапно с силой сжали запястье Брофловски и потянули на себя. Кайл окунулся в смесь свежего одеколона с примесями сандала и лаванды и выпитого Маршем алкоголя; еще, кажется, пахло шампунем Венди. Сильные руки крепко сцепились на спине, а тонкие губы со вкусом виски оказались прижаты к приоткрытому в удивленном выдохе рту Кайла. Это был самый настоящий поцелуй, такой, какой бывает у влюбленных парочек; такой, какой заставляет сердце биться, вырываясь из глотки, а что-то внизу живота начинает сладко ныть, медленно и тягуче. Глаза Брофловски распахнулись от потрясения, ища ответы в размытой алкоголем синеве Стэна. Но уже через несколько мгновений брюнет зажмурился, одновременно углубив поцелуй, и Кайл неосознанно последовал его примеру. Тонкие бледные пальцы вцепились в белую футболку, словно искали поддержки или помощи, пока уверенный язык настойчиво ласкал губы и проникал в рот. Поцелуй все длился и длился, руки Стэна спустились по спине друга и ухватились за ремень на джинсах. От этого движения по спине Кайла пробежали мурашки, преследуя тепло таких знакомых и одновременно таких чужеродных ладоней. Внезапно комната наполнилась шумом и музыкой снизу и ярким светом: кто-то распахнул дверь. В панике дернувшись, Кайл упал бы, если бы Марш, слишком пьяный для того, чтобы сообразить, что они уже не одни, не держал его за талию. - Жидяра! Хиппи! Так вы реально педики!!! Фу, блядь! Громкий топот быстро приблизился, и что-то сильное схватило и рвануло Кайла вверх, освобождая из теплых объятий. Картман тряхнул парня за плечи, от чего рыжие кудряшки проскользили по лицу, и оттолкнул назад. - Брофловски, еврейский выродок, твою ж мать! – на лице Эрика Кайл разглядел ненависть, отвращение, презрение и еще много всякого, чего видеть бы не хотелось. – Твою ж мать!!! - Пошел вон, жиртрест, – Стэн поднялся на ноги, но тут же упал от удара в челюсть. - Картман! – Брофловски охренел от увиденного, раньше он никогда не видел жирдяя настолько злым. – Он же пьян, не соображает, что делает, вот и… За спиной Эрика засмеялись Джесси и Нелли, которые пришли вместе с ним. - Брысь отсюда! – гаркнул на них Эрик, и девчонки испуганно подскочили – голос у Картмана соответствовал его размерам. Они обиженно насупились и вышли из комнаты, хлопнув дверью. - Давно вы с ним?! – сверкнул глазами Картман, хватая Кайла за воротник. - Давно… что? - Парочка! Любовники! Педики! Голубки! Пиндосы сраные! - Что?! – Брофловски вцепился в огромную руку жиртреста, пытаясь оторвать ее от себя. – Да он пьян в стельку, видать, с подружкой своей меня спутал! Отпусти, скотина! Картман ослабил захват, и Кайл плюхнулся на кровать. На лице Эрика читалось подозрение. Он нахмурился и переспросил: - Пьян, говоришь? Хм… - Да ты сам видел, как он нажирался. Да и вообще, твое какое дело? - Просто гомосятину не люблю, усек? Так что если еще раз увижу – пожалеешь. А это я заберу с собой. Картман взвалил на плечо бессознательное тело Марша и, не слушая возмущенных протестов рыжеволосого, потащил к выходу, поясняя: - У меня переночует. Все равно домой ему в таком виде лучше не показываться, да и твоя мамаша не обрадуется, если ты его к себе притащишь. - Ага. Спасибо… – не нашел, что еще сказать, Кайл. - На здоровье, – огрызнулся Эрик. – А насчет Джесси и Нелли не волнуйся, они никому не расскажут. - Почему? – Удивился Кайл. - Потому. - Да нет, почему ты это делаешь? – конкретизировал свой вопрос Брофловски. Картман остановился возле дверей, свысока посмотрел на замершего рядом Кайла, и ответил: - Потому что никто, кроме меня, не будет обзывать моих друзей педиками. *** - Кайл! – его настойчиво тянули за рукав. – Эй, Кайл! У тебя все в порядке? Мелодичный голос Тестабургер напомнил Брофловски о том, где он находится. С трудом прогоняя из воспоминаний яркие картинки прошлогоднего вечера, парень изо всех сил постарался придать лицу спокойное выражение и выровнять дыхание, сбитое волнительной сценой поцелуя. Даже сейчас, спустя столько времени, он не мог забыть рук на своем теле, опьяняющих касаний губ и безумного взгляда глубоких синих глаз. - Кайл, ты слышишь меня вообще? – Венди замахала ладонью перед лицом одноклассника. - Да, да… Я просто… Повторял доклад и увлекся. Что случилось? - Ты Стэна не видел? – все еще подозрительно оглядывала его девушка. – Я звонила ему утром, но его мобильный до сих пор выключен, а по домашнему миссис Марш сказала, что Стэн уже ушел в школу. Это было полчаса назад. - Ясно. Нет, не видел. Вчера он встретился с Венди возле дома Стэна, и она сказала, что тот ее бросил. Согласившись с тем, что Марш был пьян, они решили не ждать его, а поговорить завтра утром. Мысль о том, что его лучший друг бросил свою девушку, бередила душу Брофловски до самого утра, не давая ни учить, ни спать. Он, безусловно, понимал, что Стэн мог сегодня даже не вспомнить о том, что наговорил им, как не вспомнил о том вечере у Бебе, но мысли жужжали, скреблись, роились, и даже проверенный временем способ – зарыться в учебники – не возымел действия. Весь год Кайл не покладая рук учился, все свободное время посвящал занятиям, урокам, чтению и научной работе, лишь бы только не думать о Стэне, не вспоминать, не позволять себе фантазировать о своем лучшем друге. Больше уроков – меньше Стэна. Такой стала его жизнь, перевернутая в один вечер с ног на голову. - Кайл! – Венди приложила руку ко лбу парня. – Температуры нет вроде… Ты чего такой отстраненный? О, я понимаю, ты тоже переживаешь за Стэнли, он ведь твой лучший друг… Не понимаю, что нашло на него вчера? Я надеюсь, он одумается, и мы снова помиримся, ведь все говорят, что мы отличная пара. Летом мы собирались… Кайл не вслушивался в сосредоточенный щебет Тестабургер, мечтая о том, чтобы она ушла. Слушать о том, какие у них со Стэном замечательные отношения, совершенно не хотелось. Избавление пришло с неожиданной стороны: к ним подошли Картман и Кенни. - Что, жиденыш, нашел наконец себе собеседников своего пола? Эрик свалил портфель на подоконник возле Кайла и насмешливо потрепал парня по кудрявой макушке. - Рад за тебя, подруга. - Иди на хер, жиртрест, – мотнул головой Брофловски. – Привет, Кенни. - Привет, – буркнул из-под капюшона Маккормик. Он выглядел напряженным и все время стрелял глазами по сторонам. - Привет, ребята. Стэна не видели? – Венди сжала губы. Ей не нравился Эрик. - Видели. Возле спортзала. А что, соскучилась по благоверному? - Серьезно? Он здесь? – проигнорировав насмешку, девушка посмотрела на Маккормика. – Правда видели? - Угу, – Кенни отрешенно кивнул. Чувство опасности, преследовавшее его с утра, усилилось. Каждый раз, каждый гребаный раз это мерзкое ощущение не давало ему покоя, словно предупреждая, а может, давая знать, что все уже решено и ничего не изменить. - Пойду, поговорю с ним. Тестабургер развернулась, зацепив Эрика по рубашке кончиками волос. Он брезгливо скривился и принялся отряхиваться, словно она запачкала его чем-то гадким, а затем крикнул ей вслед: - Передай ему от меня, что он гребаный хиппи и козел! Но девушка не успела отойти далеко. Марш сам показался из-за поворота, прошел мимо, проигнорировав оклик Венди и всю толпу в целом, подошел к своему шкафчику, достал книги и тетради, развернулся, подошел, хмуро оглядел всех и категорично заявил: - Все, что я вчера сказал, так и есть. И сейчас я не пьян. Венди, мы расстались, потому что я тебя не люблю. Спасибо за все хорошее, что между нами было. И я действительно ушел из команды, я уже поговорил с тренером, отыграю в эту субботу и валю. Кайл, чувак… Ты сам прекрасно понимаешь, что я прав. Мне жаль, но ты слишком изменился. Картман, а ты иди в жопу. - Ну заебись… – протянул задумчиво Эрик, глядя в удаляющуюся спину брюнета. – Какая муха его укусила? Венди, ты опять ему изменяла? - Да пошел ты! – оскорбилась девушка, глотая слезы. Послать ее, Венди Тестабургер, на глазах у всех, прямо в школьном коридоре – это было чересчур. Лицо пылало от обиды, а кулачки сжались, жаждя отомстить. Не в силах сдерживаться, она рванула прочь, приглушая рыдания ладонью. - Да уж, наш герой-любовник избавился сразу от обеих подружек, да, Каайл? – ухмыльнулся Картман. - Пошел на хер, жиртрест! – Брофловски соскочил с подоконника, сгреб в охапку свои вещи и скрылся на лестнице. - А тебя, Кенни, Стэн тоже вчера послал? – недобрым взглядом проводив еврея, Эрик повернулся к Маккормику. - Иди в жопу, Картман, – благодушно пожелал блондин и внезапно рванул прочь. Впереди замаячила голубая рубашка Баттерса Стотча. *** - Баттерс! – Кенни догнал одноклассника. – Ну что? - О, Кенни, привет! – Стотч улыбнулся. - Привет, – Маккормик тоже вспомнил о правилах хорошего тона. – Нашел что-нибудь? - Кажется, да, – блондин с хвостом пожал плечами. Эта история о круговороте смерти и жизни пугала его. Кенни запрыгал вокруг от нетерпения. Неужели свершилось, наконец-то появилась возможность в корне изменить свою жизнь! Пальцы сами полезли в рот, потакая вредной привычке. - Ну, говори, что ты нашел? - Ну, – Стотч оглянулся, чтобы убедиться, что никто не прислушивается к их разговору. – Вроде бы я нашел то проклятие, которое на тебе. Я думаю, что это оно. - Круто! Баттерс, спасибо! – Маккормик весь преисполнился счастливой благодарности. - Да, – однако Баттерс не казался таким уж жизнерадостным. – Только вот я не нашел ритуала, который мог бы его отменить. Видишь ли… - Его нельзя отменить? Весь задор Кенни мигом пошел прахом и растворился в школьном гуле. Что толку знать, как именно ты проклят, если ничего нельзя исправить? Парень нахмурился. - Слушай, Кенни, – Баттерс чувствовал себя виноватым. – По сути, это проклятье не на тебе, а на твоей матери. Она обречена вечно терять своего ребенка и вместе с тем раз за разом испытывать муки материнства… Или как-то так, я не очень хорошо понимаю латынь. - Ясно, – Кенни устало вздохнул. – Значит, нельзя ничего сделать? Ты уверен? - Ну… – Стотч замялся, совсем как в детстве, когда его пытались вовлечь во что-то опасное. - Баттерс? – Кенни слегка склонил голову и поймал глазами смущенный взгляд. - Я видел, кажется, там один ритуал, не знаю, я не уверен, потому что не вчитывался специально, – Кенни отметил, что когда Стотч волнуется, он начинает тараторить очень быстро. – Короче, там говорилось, что можно сделать так, чтоб смерть не приходила за человеком. Ну, типа бессмертие, или что-то в этом роде. Баттерс замолчал, прерванный звонком на урок. Школьники вокруг начали постепенно рассасываться по кабинетам. - Ты думаешь, это может помочь? – Маккормик уцепился за рукав собеседника, словно опасаясь, что тот тоже сейчас исчезнет в каком-нибудь классе. - Я… Баттерс не успел ответить и замер, глядя за спину Маккормика. Кенни оглянулся и увидел Стэна, который шел явно к ним, держа в одной руке учебник и тетрадь, а в другой – стаканчик кофе. Очень не вовремя. - Кенни, у нас сейчас урок французского. Ты идешь? – странный тон Марша почему-то заставлял нервничать. Он словно бы напоминал, что Кенни – единственный из всех, кого Стэн не послал куда подальше. - Да, чувак, иду. Дай мне еще минуту. - Но мне тоже пора, у меня история на третьем этаже, – виновато потупился Стотч. - Ладно, договорим на следующей перемене? – Кенни все еще держал парня за рукав. - Конечно, – улыбнулся Баттерс. – Пока. - Пока, – Кенни отвернулся от уходящего блондина и повернулся к Стэну. – Ну, идем? А то Спагеттина опять вкатит по прогулу за опоздание. - Да, пошли, – кивнул Стэн с таким видом, словно хотел что-то еще сказать, но не решался. – Сейчас только кофе выкину, а то в класс нельзя с питьем и едой. - Можно допью? – Маккормик протянул руку к стаканчику, наполненному наполовину. Марш отдал напиток другу, Кенни в один глоток осушил пластиковую тару и сделал несколько шагов к мусорке, стоящей у двери соседнего кабинета. На его несчастье, под ногу попалась чья-то жвачка, оказавшаяся слишком липкой, подошва кеда приклеилась, парень споткнулся, не удержался и влетел головой в дверь. Кабинет оказался заперт, и висок Маккормика саданулся прямо об дверную ручку. Будь дверь открыта, она бы просто распахнулась, позволяя парню влететь внутрь, но судьба распорядилась иначе. Медленно, как в кино, Стэн наблюдал, как тело его друга осело вниз, оставляя за собой кровавый след. - Кенни! – Раздался рядом пораженный вопль Баттерса, не успевшего еще дойти до лестницы и обернувшегося на шум. На ватных ногах Марш подошел к парню в оранжевой куртке. Задел его за плечо. Маккормик тихо чертыхнулся. - Блин, Кенни, – позвал Стэн. Подбежал Стотч, и парни вместе перевернули неподвижного одноклассника на спину. - Черт, – лицо Кенни заливала горячая алая кровь. Он нашел взглядом Баттерса и прошептал: – Вот видишь, почему мне так нужна твоя помощь… - Лежи, Кенни, я позову директрису, – Стотч вскочил и бегом унесся прочь. - Кенни, ты как? – Стэн держал голову друга на руках. Кровь заливала его колени и кроссовки. – Жить будешь? - Не сегодня, чел, не сегодня… – Кенни закашлялся, подавившись кровью, которая затекала в рот. Сознание медленно уходило. Казалось, что черепа нет, есть только пульсирующие переплетения кровеносных сосудов, гудящих и обжигающих. Это было почти не больно. Гораздо лучше, чем быть съеденным заживо, или гореть, или тонуть, вдыхая в жаждущие воздуха легкие холодную жижу. - Кенни, чувак… – Стэн вглядывался в лицо одноклассника в надежде найти там ускользающую жизнь. – Не умирай, слышишь? – из синих глаз брызнули слезы. – Я… Я люблю тебя, Кенни… Маккормик устало зажмурился. Каждый раз, когда выпадало умирать на руках Стэна, он слышал эту сакраментальную фразу. Каждый гребаный раз. Хотелось сказать, чтобы Стэн перестал лить слезы, ведь Кенни все равно завтра вернется. Но сил хватило лишь на хриплое: - Я знаю, Стэн… Я знаю… *** Директриса Виктория никогда в таких случаях не поднимала шума, опасаясь, что школу закроют или засудят. Только Картмана и Брофловски, как самых близких друзей, сняли с занятий. Скорая увезла бездыханное тело Кенни Маккормика, а всем любопытствующим говорили, что у одного из учителей стало плохо с сердцем. Стэн сидел на берегу Старкова пруда, примостившись на поваленное бревно, и сжимал добела пальцы. Там его и нашел Баттерс. Молча опустился рядом, положил руку на плечо Стэна и сказал: - Ты можешь не верить в то, что я скажу, но Кенни еще вернется. И, знаешь, он наверняка расстроится, когда узнает, что ты плакал и так убивался из-за него. Стотч встал, отряхнул задницу и под изумленным взглядом Марша ушел так же неожиданно, как пришел.