Смерть не отпускает просто так

Кенни зевнул. Сегодня был еще один день, такой же точно, как все остальные дни после его смерти. Школа мирно гудела, ученики копошились в шкафчиках, списывали домашние задания, обжимались в углах. Учителя и персонал ходили по коридорам, делая замечания особо увлеченным парочкам, готовились к очередному уроку, грозили хулиганам директрисой и школьным психологом. За окном светило солнце, словно пытаясь выманить старшеклассников на улицу, подальше от скучных стен и парт. Кенни прошел по коридору к своему шкафчику, ненароком толкнув плечом Твика. Всклокоченный блондин дернулся, пролил на стоявшего рядом Крейга кофе из пластикового стаканчика. Такер с каменным лицом показал оглянувшемуся Маккормику средний палец и сжал второй рукой плечи Твика. Чертов кофе, от него одни неприятности. Картман у подоконника скрутил Кайлу руки за спиной и согнул парня пополам, уперевшись ладонью в рыжую макушку. Брофловски пытался вырваться, но безрезультатно. До Кенни долетел громкий гогот жиртреста, но в чем состоял прикол – отсюда было не разобрать. Венди о чем-то шепталась с Бебе, блондинка, наматывая кудри на палец, то хмурилась, то хихикала. Наверняка строят планы мести предателю-Маршу. Самого Стэна не было видно, он обычно являлся позже остальных. - Привет, Кенни! – жизнерадостный голос вывел Маккормика из задумчивого оцепенения. – Ты вчера пропал куда-то, я тебя искал на всех переменах, и на общем уроке английского тебя не было. Я даже подумал, вдруг ты… – Стотч понизил голос до полушепота. – Ну, случилось то, про что ты рассказывал. Кенни устало вздохнул и прикрыл глаза. Имело ли смысл рассказывать подробности? Вряд ли. - Карен утром сказала, что ты вчера приходил к нам домой и помогал ей учить уроки, чтоб она не отставала от класса, пока сидит дома. - Да, – Баттерс кивнул. – Вчера после школы я сразу пошел к тебе, - парень вдруг нахмурился. – Не помню, правда, зачем… Наверное, тебя искал. Но тебя не было, и я почему-то пошел поговорить с твоей сестрой… - Ясно, – оборвал его Маккормик. – Ты говорил, что нашел что-то в книге, что может оказаться полезным. - Да, – Стотч снова кивнул. – Я повнимательнее вечером посмотрел, там, - он настороженно оглянулся. – Есть типа ритуал, чтобы отвести от человека смерть. - Круто, Баттерс! Расскажи мне, как там что делать. - Видишь ли… – Стотч снова замялся и принялся тараторить. – Если честно, я не думаю, ну, то есть, ты, скорее всего, уверен в том, что прав, но я как бы… То есть, я верю тебе и все такое, но ты действительно думаешь, что хочешь этим заниматься? Ну, я имею в виду, подумай еще раз, может быть, это тебе вовсе не так необходимо, как тебе кажется? Нет, я не хочу сказать, что тебе кажется, но… может, в реальности это несколько иначе? Чем тебе кажется… ну, то есть… - Баттерс, просто скажи мне, как что делать, я сам разберусь, что мне кажется, а что нет! Голубые глаза Баттерса расширились и встретились со взглядом хмурого Кенни. Несколько секунд ребята молчали. Маккормик думал, что зря накричал на Стотча, ведь тот искренне и совершенно бескорыстно помогал ему, без него Кенни бы еще год ковырялся в этой книжонке, да и то не факт, что нашел бы что-то. Просто до усрачки задрало то, что никто не помнит о его гребаных смертях. Баттерс, похоже, переваривал какую-то мысль. Наконец он спросил: - Ты правда вчера умер? Кенни молча кивнул. Стотч судорожно вздохнул, сосредоточенно прикусил губу. - Тебе не провести этот ритуал самому. Ты можешь выступать только в роли объекта. То есть, необходим кто-то, кто сделает все за тебя. Я помогу, если хочешь. - Баттерс… – Кенни уставился на одноклассника так, будто видел его впервые. – Серьезно? Ты мне поможешь? Блин, чел! Охренеть, Баттерс! Спасибо огромное, слышишь? Что бы я без тебя делал? Чел, Баттерс, реально, спасибо! Маккормик сгреб ошеломленного паренька в охапку и поднял над полом, продолжая сыпать словами благодарности. - Ну пиздец, Кенни, ты-то куда? Ладно эти еврей и хиппи, но от тебя я не ожидал. Да вся школа думала, что ты спец по девочкам… А оно вон как оказалось… Или он тебе платит за обнимашки? Ты поди решил подзаработать бабла, отдаваясь всяким педикам, чтоб совершеннолетие отметить, а? Вот черт, Кенни совсем забыл, что в воскресенье ему стукнет семнадцать. Да и не до того сейчас было. Он аккуратно поставил Баттерса на пол, повернулся к развеселому жиртресту и спокойно произнес, веско роняя каждое слово: - Баттерс – охуенный чувак, в отличие от тебя, жирный сукин сын, и если ты еще раз назовешь его педиком или как-нибудь еще – я тебе выбью нахуй все зубы, ясно? Глаза Эрика угрожающе сузились. Массивный кулак полетел в живот Маккормика, но Кенни стремительно увернулся и врезал Картману в ухо. - Ах ты ж твою мать! – взревел жиртрест, хватая противника за плечо и зажимая его шею в локтевом изгибе. – Совсем страх потерял, нищеброд? Кенни вцепился в ручищу Эрика, но по физической силе он явно проигрывал. Воздуха стало катастрофически не хватать. На глаза попалось перепуганное бледное лицо Стотча, позади которого маячили другие ученики, слившиеся в однородное смазанное месиво. «Ну неужели опять…» – мелькнула привычная мысль. От толпы отделилось одно синее пятно. - Картман, оставь его в покое. - А то что, хиппи? – презрительно хмыкнул Эрик. - Просто оставь его, и все, ублюдок. Хватка на шее ослабла, Кенни резко глотнул свежего воздуха и выпутался из тяжелых рук. - Ты как, Кенни? – Баттерс подхватил его у самого пола. Ноги совершенно не держали. - Нормально все, – не очень вежливо стряхнув с себя заботливые руки, парень навалился спиной на стену. Он знал, что Стэн сейчас ревниво сверлит взглядом затылок Баттерса, но давно уже дал себе слово никак не давать Маршу понять, что знает о его странных чувствах. Он просто не представлял, как на это реагировать, и не собирался терять друга. Прозвенел звонок. Резкая трель прервала судачащих школьников, которые стали рассасываться по кабинетам. - Педики, – с презрением бросил Картман напоследок и тоже свалил. - Из-за чего драка? – поинтересовался Марш. Видимо, пропустил начало. - Да так, ерунда, – все еще обеспокоенно ответил Стотч. - Жиртрест назвал Баттерса педиком, я вступился, – Кенни отлепился от стены и посмотрел на голубоглазого. – Когда мы можем сделать то, о чем говорили? - Да хоть сейчас… – пожал плечами тот. – Можем даже свалить с уроков, если хочешь. - Отлично. Пока, Стэн. - Пока… – Марш провожал парочку взглядом, натужно стараясь сообразить, о чем они говорили. В голове, как назло, была только одна мысль. И она очень-очень не нравилась. *** Ребята решили, что лучше всего будет провести ритуал у Баттерса дома. Мистер Стотч и его сожитель были на работе и возвращались только вечером. По пути зайдя в магазин – Баттерс сказал, что необходимо купить некоторые вещи – парни направились к дому Стотчей. Лео сам заплатил за толстые свечи и какие-то коробочки с пахучими травами в аптеке, невзирая на протесты Кенни, ведь у Маккормика все равно не было денег. Дом, где жил Баттерс, сильно изменился, с тех пор как Кенни был тут в последний раз. Противный зеленый цвет стен сменился на приятный бежевый, в гостиной стоял стильный диван, да и в целом дом выглядел гораздо более приветливым, нежели раньше. В комнате Леопольда было светло и уютно. Кенни опустился на кровать, застеленную желтым покрывалом с синими полосками, в тон синему же ковру. На голубых стенах висели фотографии и портреты, на столе стоял компьютер последней модели, в рамке фото Баттерса с родителями. Судя по виду Баттерса, фото было сделано лет десять назад. Мистер и миссис Стотч улыбались и обнимали друг друга и сына. Кенни стыдливо отвел глаза: фото вдруг показалось ему очень интимным. - Есть хочешь? – тем временем спросил Баттерс, аккуратно положив портфель на стол. Кенни бросил рюкзак на пол у двери. Он казался слишком грязным и чужеродным в чистой прибранной комнате. Баттерс ждал ответа, вопросительно глядя на друга. - Хочу, но, может, лучше сначала делом займемся? - Да ну, лучше сначала подкрепиться, – блондин с хвостиком жизнерадостно улыбнулся. – А то вдруг ритуал затянется, а мы будем думать о еде и что-нибудь сделаем не так… Только переоденусь, и пойдем на кухню. Кенни слегка пожал плечами. Раз хозяин дома хочет есть – на здоровье. Да и Кенни не такой дурак, чтоб отказываться, когда угощают. Лео отошел к шкафу, расстегнул пуговицы на рубашке, аккуратно повесил ее на плечики, расстегнул ремень на джинсах, стянул с себя и их тоже, сложил, положил на соответствующую полку, стянул светло-серые носки, сложил их так, чтобы они не потеряли друг друга, и тоже положил в шкаф. Маккормик с интересом наблюдал за парнем. Самому ему было в диковинку такое обращение с одеждой. Например, ему бы и в голову не пришло переодеваться в домашнее. В частности потому, что его немногочисленная одежда не подразделялась на категории домашней и выходной. А уж в шкафу без дверок творилось нечто невообразимое. У Баттерса же, кажется, даже футболки были сложены в стопки по цвету. Стотч натянул футболку, мягкие домашние штаны и пушистые розовые тапки с заячьими ушками. Наверняка они задумывались как девчачьи. - Кенни? – во взгляде Стотча было нечто странное. Маккормик моргнул и осознал, что все это время пялился на Баттерса не отрываясь. Как-то это было неприлично – наблюдать за тем, как раздевается другой парень. Он отвел взгляд и снова наткнулся на фотографию на столе. - Пойдем на кухню? – Баттерс с улыбкой взял друга за руку и потянул за собой. Руку Кенни Леопольд отпустил только на кухне, когда усадил гостя на стул, а сам полез в холодильник. Мигом соорудив тосты с ветчиной и сыром и достав свежие булочки с джемом, Баттерс налил чай в красивые прозрачные кружки с двумя ручками. Все это ребята водрузили на поднос и унесли в комнату, чтобы перекусить там. Кенни молча наслаждался теплой и уютной атмосферой. Когда он бывал у Кайла, то тоже видел всякие красивые сервизы, но они стояли там то ли для особых случаев, то ли и вовсе для украшения, и были мертвы и пусты. Здесь же все было наполнено жизнью, здесь вещи использовали по назначению, не трясясь над их сохранностью и неприкосновенностью. Мягкое покрывало на кровати пахло лавандой, ворсинки ковра были длинными и пушистыми, хотелось пройтись по ним босиком, но Кенни давно уже не принимал душ, не говоря уже о ванной, и наверняка его ноги были перепачканы и воняли. - Почему ты не ешь, Кенни? – Баттерс слегка дотронулся до руки гостя пальцами. - Лео, ты гей? – неожиданно вылетело изо рта Кенни. Он сам не знал, почему назвал Баттерса по имени. Возможно, для того чтобы смягчить вопрос, но он сам не понимал, каким образом это могло помочь. - Не знаю, – Стотч спокойно пожал плечами, откусывая тост. Прожевал, проглотил, заметил недоуменный взгляд Кенни и пояснил: – Ну, я никогда не задумывался над этим, у меня ни разу не было секса, если честно, да и целовался с девушкой я уже очень давно в последний раз, а с парнем и вовсе не пробовал, не считая одного случая в детстве, когда Картман заставил меня целоваться с ним, чтобы научиться и не опозориться потом перед девчонками. Ну, так он сказал тогда. А вообще, я пока не собираюсь заводить отношения, сейчас главное – это учеба. Кенни поднял брови, переваривая поток информации. - Картман заставлял тебя целоваться с ним? – наконец выдал он. - Ну, – Стотч уставился в потолок, словно вспоминая. В его голубых глазах не было ни капли стыда или еще каких-либо негативных эмоций. – Это было лет в десять, мы тогда были совсем детьми. Эрик много чего заставлял меня делать тогда, сам знаешь, да и не он один. - Ну да… – согласился Маккормик. – Ты очень изменился с тех пор. Его глаза пробежались по лицу Баттерса и остановились на губах. Интересно, каково это – целовать эти губы? - А почему ты решил спросить, не гей ли я? – поинтересовался Стотч. Кенни в который раз поразился спокойствию и непринужденности, с которой Баттерс мог говорить о любых, даже самых откровенных темах. - Просто ты очень уж часто прикасаешься к моим рукам, – честно ответил он. Баттерс на миг перестал жевать и удивленно моргнул. - Вот как… Прости, если смутил тебя. Я ничего такого не имел в виду. - Да не страшно, я совсем не против, чтобы ты и дальше держал меня за руку иногда. Это даже приятно, – выдал Кенни и сам охренел от своих слов. Ну очень уж этот разговор походил на заигрывания двух гомиков. Причем главным извращенцем представал как раз он сам, ибо Баттерс был чист и непорочен, как дитя. - Ладно, – улыбнулся Стотч, откусил от булочки и, посмотрев на Кенни, придвинул тарелку ближе к нему. Маккормик решил завязывать с неудобными беседами и поскорее приступил к поглощению пищи. В конце концов, они сюда не разговаривать пришли. Когда на тарелке остались одни крошки, а в прозрачных кружках – только чаинки на дне, Баттерс убрал поднос на стол и достал из папки Некрономикон. Кенни нервно заерзал. Впервые ему в голову пришла мысль о том, что он даже не знает, что от него требуется. - А что мы должны будем делать? Баттерс раскрыл книгу на нужной странице. - Сейчас я нарисую на полу вот этот рисунок кроличьей кровью, ты разденешься до пояса, ляжешь в круг, я зажгу свечи и травы на железных тарелочках, нарисую кровью на тебе вот такие знаки, – он ткнул пальцем в книгу, – потом прочитаю заклинание на латыни, и все. - Кроличьей кровью? Откуда у тебя кроличья кровь? – опешил Маккормик. - У меня раньше был кролик, я звал его Эриком. Он был такой же толстый, как Картман. Потом он умер, а мама собрала немного его крови во флакончик от духов и сказала, что теперь Эрик всегда будет со мной, чтобы я не скучал и не плакал о нем. Через два месяца маму увезли в больницу, а флакончик так и остался. Я думаю, его хватит, если аккуратно использовать. - Охренеть, Баттерс, – выдавил Кенни. Вот что значит «скелет в шкафу»… Тем временем Стотч уже скатывал синий ковер в рулон, оголяя пол. Затем он достал из ящика стола ромбовидный флакончик, и Кенни сморщился, не от брезгливости – слишком много дряни и мерзости он видел в жизни – а от того, насколько чужеродно смотрелась кровь в теплых руках Баттерса и вообще в этой комнате. Он с волнением наблюдал, как Леопольд макает указательный палец в кровь, как рисует круг с неизвестными символами снаружи и внутри, как расставляет свечи, двигая их по одному ему понятной схеме, зажигает травы на металлических маленьких блюдечках, оглядывает все, чтобы ничего не пропустить, и в последний раз сверяется с книгой. - Раздевайся, – говорит он. – Не бойся, у нас тепло, и пол теплый. Кенни встает, волнение нарастает с каждой секундой. А что, если не получится? Вдруг это не сработает? Вдруг Баттерс не так перевел или упустил какую-нибудь деталь? Или этот ритуал – вообще лажа и не работает сам по себе? Молния на куртке опять расходится, и приходится приложить усилия, чтобы выправить и расстегнуть ее. Без капюшона на голове очень непривычно. Баттерс смотрит внимательно, оглядывая лицо и светлые волосы Кенни, отросшие уже чуть ли не до плеч. Синяя растянутая футболка падает поверх куртки на кровать. Кенни видит свои торчащие ребра и ключицы, видит впалый живот и бедренные кости, выпирающие, как у уличного пса. Впервые в жизни становится неудобно за свое худое тело. Баттерс весь такой ухоженный и мягкий, а он, Кенни, угловатый и вытянутый, словно сорняк, который пытались вырвать из грядки, да так и не смогли. Джинсы без ремня сваливаются, обнажая серую резинку трусов, приходится подтягивать их. - Ложись тут, на спину, головой вот на эту закорючку. Только не вошкайся сильно, чтоб она не стерлась, – Баттерс берет Кенни за руку и ободряюще сжимает пальцы. Маккормик ложится, как велено, боясь шевельнуться лишний раз, чтобы не попортить рисунок. Кроличья кровь противно пахнет, но он привык к запаху крови. Стотч тоже снимает футболку, ему жарко от волнения и сосредоточенности. Он опускается на колени рядом с Кенни, макает палец во флакончик с кровью, закусывает губу и касается ямки между чужими ключицами. Маккормик вздрагивает и замирает, вспоминая, что нельзя лишний раз шевелиться. Прикосновение нежное, неожиданно горячее, запах крови смешивается с запахом воска и тлеющих трав, заполняя голову туманом и негой. Палец Баттерса проводит темно-красную линию на белой коже, спускаясь вниз, закручиваясь, выводя узоры. Касание прерывается, и вновь ощущается уже в другом месте, обводя соски, взлетая к плечам. Кровь нечаянно капает на живот, Баттерс стирает ее теплой ладонью. Вырисовывает что-то вокруг пупка, к бокам и ниже. Кенни уже не понимает, что заставляет мышцы его живота дрожать: то ли это кровь щекочет, стекая вниз, то ли едва ощутимые касания Баттерса вызывают неожиданные отклики в его теле. Дыхание сбивается, тяжело дышать от обилия благовоний и волнения. В голове сумбур, смутные, неразличимые мысли и желания наполняют мозг и тут же теряются среди других, так и оставшись неопознанными. Кенни слышит тихий шепот и внезапно понимает, что Баттерс больше не касается его. Стотч читает непонятные слова из книги, медленно, стараясь не сбиться. Это дается ему с трудом, слишком сильно пахнут травы, мешая сосредоточиться и соображать. Наконец он замолкает, склоняется над лицом Кенни, проводит окровавленным пальцем по его лбу, чертя последний знак, выдыхает – Кенни чувствует его дыхание на своих губах – и смотрит прямо в глаза Маккормика затуманенным взглядом. - Ты как? – шепотом спрашивает он. - Нормально, – так же шепотом выдыхает Кенни. Тогда Лео склоняется еще чуть ниже, совсем немного, и целует Кенни в губы. - Это тоже часть ритуала? – спрашивает Маккормик, спустя секунду, когда Стотч снова приподнимается над ним. - Нет, это лично от меня, – качает головой тот и садится на задницу, вытягивая затекшие ноги. – Можешь вставать. Туман в голове резко рассеивается, Кенни садится, опираясь на руки, и наблюдает за тем, как Баттерс тушит свечи и заливает водой из кувшина блюдечки с травами. - Как чувствуешь себя? Изменилось что-нибудь? – спросил Баттерс, когда с уборкой было покончено. Пентаграмма с пола была стерта, ковер на месте, свечи на кухне, а пустой флакончик из-под крови и пепел от трав – в мусорке. Стотч снова надел футболку, и, оглядев Кенни, предложил: - Ты можешь сходить в душ, если хочешь, можешь даже ванну принять. А то у тебя вся голова в крови, да и рисунки бы надо смыть, не ходить же так. - Да, не отказался бы, – Кенни кивнул. - Я дам тебе чистое белье, мне отец совсем недавно купил несколько трусов, так что не переживай. И могу дать футболку, она совсем новая, но мне тесновата, а тебе в самый раз будет, оставь ее себе. Правда, на ней нарисованы розовые кролики, но ты ведь все равно никогда куртку не снимаешь… - Спасибо, Лео, – Кенни не переставал удивляться добродушию и бескорыстности паренька. – Ты столько для меня сделал… - Еще не известно, сработало ли, – пожал плечами тот. – И вообще, надо помогать людям, это правильно. Тем более, ты мне всегда нравился. - Ты мне тоже, – кивнул Кенни, стараясь не думать о гейской стороне вопроса, ограничившись лишь дружеской. Это было тяжело, поскольку губы все еще хранили тепло неожиданного поцелуя. - Там в шкафчике шампуни, мыло… Пользуйся всем, чем хочешь. Полотенце возьми в ящичке. - Хорошо, спасибо, Лео. Кенни вышел за дверь и потопал в ванную. Дурманящие запахи окончательно выветрились из головы, и сцена поцелуя все четче и четче вставала перед глазами. Что это было? Зачем? Почему так приятно вспоминать об этом? Горячая вода хлынула сверху, смывая кровь, и Маккормик решил не заморачиваться, а просто насладиться нечасто случающимся в его жизни купанием.