#парижскаяжизнь

О том, что они будут делать, когда Элль очнется, Одри и Райан разговаривали, конечно же. Например, неизвестно, на каком она говорит языке, и придется ли им общаться жестами и учить ее английскому или французскому. То, что она умеет говорить в принципе, было очевидно так же, как очевидно то, что она — двуногое прямоходящее. И, вероятно, двуполое, если, конечно, не происходит из какой-нибудь расы победившего феминизма. Внешнее сходство Элль с человеком настораживало: Одри высказывала предположения одно за другим, каждое из которых Райан отметал. Андроид? Непохоже (несмотря на то, что из андроидов они оба видели разве что Софию на youtube). Человек из будущего? Тоже вряд ли: похожа она была только внешне, а что у нее внутри, доподлинно неизвестно. Одри еле уговорила Райана ощупать тело Элль, чтобы хоть понять, насколько похож ее скелет — из очевидных различий обнаружилась лишняя пара ребер и отсутствие пупка. Тогда Одри предположила, что она — клон, но эта теория никуда не вела, потому что требовалось понять, чей же именно она клон. И вообще все это теоретизирование внезапно стало вовсе не забавным и не смешным, и даже совсем не увлекательным. Они оба то и дело поглядывали на тело Элль, инстинктивно понижали голос, а иногда даже выходили на тесную кухню, отгороженную ширмой с цветущей сакурой (одно время Райан мечтал о том, чтобы построить дом в японском стиле). Так или иначе разговоры сводились к одному: попыткам понять, что же делать, когда она придет в себя. Вырвется ли она из веревок, как Халк, или будет лежать и упрашивать освободить ее. Станет ли ругаться и возмущаться, и если да, то как именно они попытаются очень вежливо объяснить ей, что произошло и почему не стоит заявлять на них в полицию. Они даже готовы были в крайнем случае предложить ей за молчание денег: не то, чтобы много, но несколько сотен наскрести можно. На деле же, стоило Элль произнести одну-единственную фразу, как Одри и Райан, толкаясь и опережая друг друга, выбежали из квартиры и захлопнули дверь за собой. И только потом осознали, что ключи остались внутри — и привязанная Элль тоже. Одри тяжело дышала, прижавшись ухом к двери, и косилась на брата. Райан испуганно смотрел на нее и на всякий случай держал за руку. Внизу щелкнул механизм лифта: с грохотом закрылись двойные двери, и кто-то поехал наверх. Одри, затаив дыхание, надеялась, что это не кто-то из их соседей, которые непременно начнут совершенно не нужную им сейчас суету. Лифт, к счастью, проехал мимо; вскоре автоматический свет в коридоре погас, и все погрузилось в полумрак. В доме стояла тишина: в это время все, конечно же, на работе; почтальон уже приходил раньше, детям возвращаться из школ еще рано. Пенсионеров в их доме было немного: те предпочитали другие, более спокойные и удаленные от Парижа городки, а то и вовсе переезжали в регионы подальше. Одри подергала в тщетном усилии ручку и вздохнула: столько раз она боялась, что ушла из дома, не захватив ключи, и вот это наконец случилось. Райан выразительно похлопал по карманам и грустно покачал головой. Оставалось только одно: надеяться, что их пленница все-таки немножко Халк. Или хотя бы Чудо-Женщина. — Эй! Ты там? — тихо позвала Одри. — Ну, а где же еще мне быть? — раздался из-за двери насмешливый голос. — Вы же так хорошо меня привязали. — Можешь открыть дверь изнутри? — О, конечно, могу: сейчас только доползу вместе с кроватью и зубами открою замок. Приступать? Одри застонала и села на пол, прислонившись спиной к двери. Райан тут же уселся рядом и уткнулся лицом в колени. Не нужно было ничего говорить: расклад ясен и без того. Они не могут никого вызвать, чтобы им взломали замок, потому что у них в квартире лежит привязанная похищенная девушка, которая вряд ли сделает вид, что все порядке. С другой стороны, если в квартиру не попасть, то она попросту умрет от голода и жажды, и ситуация станет куда неприятнее: взломать дверь рано или поздно придется, а труп привязанной к кровати девушки объяснить еще сложнее. Интересно, как это вообще называется? Содействие убийству? Или убийство? Быть крутым мафиози оказалось вдруг совсем не круто. Одри подумала о том, что в фильмах люди как-то умудряются открывать замки булавками или кредитными картами. Жаль, что ее телефон тоже остался в квартире: можно было бы погуглить. «Как взломать замок при помощи телефона и футболки». «Как долго можно держать без еды и воды человека дома». А не человека? — Идиоты номер один и номер два, вы же еще там? — позвал голос из-за двери. — У вас окна открыты. — Еще пожалуйся на сквозняк, — буркнул Райан, ковыряя ногтем прорезь в джинсах. Он то и дело проводил рукой перед сенсором движения, не желая сидеть в полумраке. Лицо у него было крайне серьезное. А еще он подозрительно косился на выставленную в коридор соседями после утренней пробежки пару кроссовок — вероятно оттого, что сам выбежал босиком и теперь пытался устроиться так, чтобы не касаться голыми ступнями ледяного кафельного пола. — Я же говорю, идиоты. Под окном у вас — как, вероятно, и у ваших соседей — крошечный балкончик для цветов. Если окна расположены рядом, то можно перешагнуть с одного балкончика на другой. И войти через окно. — Мы вообще-то на седьмом этаже живем. — Тогда обратитесь за помощью к соседям на седьмом этаже, а не на первом или девятом! Иначе мне станет скучно, и я начну кричать. Рано или поздно кто-то заинтересуется, что здесь происходит. Я, знаете ли, могу довольно громко кричать. И продолжительно. Хотите, продемонстрирую? Поразмыслив еще с полчаса над доступными вариантами — и устав от возмущений Райана насчет отсутствующей обуви, Одри решилась последовать совету Элль. Райан тем временем таки сунул ноги в чужие кроссовки и расплылся в улыбке. «Я верну», — пообещал он, как будто кража кроссовок после кражи инвалидного кресла и пациентки могла что-то изменить. На самом деле Одри боялась высоты. Не до паники — не так, как Райан — но тем не менее, одна мысль о том, что она стоит одной ногой на узком балкончике в нескольких десятках метрах над землей, заставляла ее цепенеть. Ноги казались ватными, и она непременно смотрела вниз, хоть и не должна была бы: на серый асфальт, влажный от недавнего дождя; на машины, тесно прижатые друг к другу вдоль дороги на парковочных местах. Слышала отдаленный шум прибывающей электрички и непременное «та-да-да-да-да», привлекающее внимание к объявлению диктора, которое Одри давно научилась не замечать. Ей нужно сделать всего лишь один шаг — она видела открытое окно своей студии. Один шаг, вцепиться руками в раму и упасть прямо в комнату. Только и всего. Соседка-студентка подбадривала ее — конечно, это так легко, когда речь идет не о тебе! Просто шагнуть. Или сорваться вниз. С седьмого этажа — это ведь точно насмерть. И ни одного дерева под окном, за которое можно было бы ухватиться в полете. Если, конечно, вообще можно успеть ухватиться за дерево. Которого все равно нет. Одри стиснула зубы, погладила на всякий случай шершавую стену, как будто договариваясь с ней о том, что та не подведет и будет заодно, и шагнула. Оказывается, это очень просто. Это невероятно просто: один шаг, и ты уже дома, а мысли о том, что твои мозги могли оказаться на крыше припаркованной внизу машины, кажутся такими нелепыми. Одри выдохнула — и столкнулась с насмешливым взглядом привязанной девушки. — Ты прямо как Женщина-Кошка, — сообщила она ей. — Это же твой культурный пласт, да? Фильмы про супергероев должны быть на пике популярности. Игнорируя ее замечание, Одри открыла брату дверь, поблагодарила студентку из соседней квартиры и ушла на кухню, чтобы открыть бутылку пива. Райан возмутился было, что это — его пиво, но Одри махнула рукой: она только что перелезла с балкона на балкон, и ей было совершенно все равно, чье тут пиво. Вернувшись в комнату, она обнаружила Райана в своем кресле: он пристально смотрел на Элль и молчал. Та тоже молчала, но уголки ее губ кривила плохо скрываемая улыбка. Похоже, происходящее ее не только не пугало, но и развлекало. — Идиот номер один, я думаю, размышляет, стоит ли меня отвязать, — сообщила она и сморщилась, как будто вот-вот чихнет. — Прости, лучшего прозвища пока что не придумала. А Женщина-Кошка чувствует себя хозяйкой положения: она ведь экспроприировала чужое пиво и обеспечила доступ в жилище. — Вообще-то меня зовут Райан. А это — моя сестра Одри, — раздраженно ответил Райан. — Ах, ну это, конечно же, все проясняет и снимает с вас обоих обвинения в полном идиотизме, — просияла Элль. — А если я назову свое имя, то мы тут же станем лучшими друзьями, да? Может быть, вы даже поделитесь со мной пивом. — Райан, — шикнула Одри. — Можно тебя на минуточку? Она втащила брата за собой в ванную комнату, заперла дверь изнутри и шепотом задала главный вопрос: что они собираются с ней делать теперь? Половина вопросов снята: она не Халк — и вообще, вроде бы, не обладает какими-то особенными способностями, она прекрасно говорит по-английски, она общается и зовет их идиотами. И вроде бы не пытается звать на помощь. Райан почесал голову и предположил, что Элль не желает афишировать свое здесь присутствие, иначе не подсказала бы им, как проникнуть в квартиру. А значит, с ней можно договориться. Правда, о чем именно, он еще не знал, но начать можно с событий в «Галерее Лафайетт». В том, что ей должно быть что-то о них известно, ни Одри, ни Райан не сомневались. Конечно, не стоит всегда принимать последовательные события за причину и следствие, но здесь не нужно быть гением, чтобы догадаться, что одно связано с другим. Выслушав рассказ Одри, Элль сощурилась, пристально глядя на нее. — Как любопытно. Женщина-Кошка, а ты не задалась вопросом, почему тебя никуда не всосало, как ты выражаешься? — Потому что я спряталась, — с вызовом ответила та, но на самом деле поняла, что Элль, и правда, задала очень хороший вопрос, который до того ей в голову не приходил. — Ты спряталась за прилавком, да. Но почему остался он? Иными словами, в чем тут дело — в тебе или в прилавке? Да отвяжите вы уже меня, а. Мне не менее интересно разобраться в происходящем, чем вам. По правде говоря, даже более: у меня хотя бы есть для этого причина. А еще у меня, в отличие от вас, есть для этого средства. Или хотя бы есть функционирующий мозг. Райан вздохнул, пробормотал что-то себе под нос и принялся резать ножницами узлы. Одри молчала: не то, чтобы она доверяла Элль, но хотелось как-то понизить градус абсурда. Как только руки Элль оказались свободны, она вскочила с кровати, потянулась — и в этот момент с нее упали штаны. Райан смущенно отвернулся, как будто не помогал одевать ее несколькими часами ранее. Одри хихикнула: ну да, они одели ее в то, что нашлось, нужный размер никто не искал. Элль смерила ее презрительным взглядом, избавилась от брюк и села на кровати, скрестив ноги под собой. — Несите одежду, — скомандовала она, и как бы Одри ни хотелось отказать ей, она понимала, что и этот приказ ей придется выполнить. Достаточно быстро стало ясно, что Элль минимум на три размера меньше Одри, хоть и совсем ненамного выше, так что подобрать что-то для нее оказалось весьма непросто. В конечном итоге та остановилась на джинсах, которые затянула на талии поясом, проковыряв маникюрными ножницами в нем дополнительную дырку, и свободной футболке, которую завязала узлом на талии. В одежде не по размеру, с веснушками и растрепанной косой она напоминала подростка — если, конечно, не смотреть ей в глаза. Взгляд Элль был тяжелый, неприятный, острый: она как будто ежесекундно оценивала происходящее, готовая в любой момент изменить тактику. И еще он был очень-очень взрослый: никакой детской наивности или открытости; несмотря на юное лицо, глаза Элль выдавали, что она вовсе не девчонка. Они были лишними на ее лице, их хотелось стереть и заменить на другие, подходящие, и Одри постоянно разглядывала ее, пытаясь понять, в чем же дело. И на всякий случай убрала подальше ножницы, как только Элль отложила их в сторону. — Мне не нравится, — пожаловалась она, разглядывая себя в зеркале. — Достанем другие вещи. Я так не хочу. — Оверсайз — тренд сезона, — недовольно заметила Одри. Ей казалось, что Элль выглядит весьма неплохо: та самая небрежность, к которой стремилась она сама. И уж тем более, ей не стоило сейчас воротить носом от предоставленных бесплатно вещей. — Что чего? — недоуменно переспросила она. — Ладно… Где там ваша еда? Кажется, мне стоит что-нибудь съесть. К вечеру Одри поняла, что с Элль, действительно, необходимо брать квартплату. Она заняла все пространство их квартиры; она чувствовала себя совершенно уверенно во всем, что делала, и лишь изредка задавала уточняющие вопросы. Например, поинтересовалась, почему не работает таймер микроволновки — а потом вздохнула и разобрала ее на части. Теперь таймер работал. Но они с Райаном ощущали себя на побегушках у девушки, которая так и продолжала звать их Идиотом и Женщиной-Кошкой, при этом даже не представившись. Она отобрала у Одри ноутбук и что-то сосредоточенно с ним делала — пообещав, что вернет в том же или лучшем состоянии. Она успела принять ванну, и в расческе теперь было полно длинных рыжеватых волос. Она зачем-то выдавила половину тюбика зубной пасты и использовала два флакона геля для душа. И — что самое страшное — она, похоже, вовсе не стремилась никуда уходить. А еще она очень много говорила, но совершенно ничего при этом не рассказывала. Половину ее болтовни ни Одри, ни Райан просто не понимали, а другая половина заполняла время фоном, не оставляя ни минуты, чтобы задать по-настоящему важный вопрос. Например, кто она такая? Какое отношение имеет к ней девушка в желтом платье? Что она знает о «Галерее Лафайетт»? Не выдержав, Одри взяла и щелкнула тумблером в распределительном щитке. Квартирка погрузилась во мрак; Райан возмутился — он только начал смотреть очередную серию сериала (как будто в их жизни ничего не изменилось!), Элль закрыла ноутбук и подошла к Одри, ловко избегая невидимых в темноте предметов. — Злишься? — сочувственно поинтересовалась она. — Я просто ничего не успеваю. И у меня ничего нет, чтобы успеть. Вернее, у меня есть все, чтобы успеть куда угодно, но вот прямо сейчас нет, вернее есть, но я боюсь этим воспользоваться, потому что все может случиться не так, как мне хочется. — Заткнись хоть на минутку! — закричала Одри, выплескивая накопившуюся злость и раздражение. — Господи, да заткнись ты, неужели мы не можем просто нормально, по-человечески поговорить: вопрос — ответ, вопрос — ответ, ты же перевернула всю нашу жизнь! — Справедливости ради, это вы меня зачем-то стащили из больницы, — парировала Элль. — Но я могу уйти, на самом деле. Мне просто показалось, что вы не против моего присутствия здесь. Одри замолчала: она не знала, против она или нет. Элль мешала, да. Ее было очень много. Но при этом если она сейчас уйдет и заберет с собой все возможные ответы и тайны, то Одри никогда не простит самой себе этого. Она всю жизнь будет жалеть о том, что не остановила ее тогда… Часто ли ты, дорогой читатель, жалеешь о том, что не сделал чего-то? Часто ли мечтаешь вернуться в прошлое и изменить в нем что-то, а потом утешаешь себя тем, что в том нет никакой нужды, потому что именно события твоей жизни сделали тебя тем, кто ты такой сейчас? Не отвечай, я и так знаю: у каждого есть в жизни хотя бы один момент, когда свернуть нужно было направо, а не налево; когда нужно было промолчать, когда достаточно было обратить внимание на что-то важное, и все, совершенно все, было бы иначе. Или даже не все. Пусть не все, пусть хотя бы что-то незначительное: несказанные вовремя слова, упущенные возможности. Крошечные фрагменты жизни, которые, конечно, ложатся в мозаику, но не так: цвет или форма уродуют общий узор, и пусть даже в сложной картине этого не видно на первый взгляд, стоит приглядеться, как видишь: вот здесь что-то не так. Неисполненные желания разрушают изнутри. Невыраженные мысли душат по ночам. Незавершенные дела цепляются по утрам сонной дымкой. От несделанного болит голова. Но хуже прочего, разумеется, неполученные ответы, будь то письмо, не дошедшее до адресата — или дошедшее, но слишком поздно, или дошедшее, но ненужное, или цепочка бесконечных «а что было бы, если бы»…  — Не уходи, — решилась Одри. — Просто… Если мы действуем вместе, то давай действовать вместе. — Вместе, — протянула Элль. — Как мы можем действовать вместе, если вы — люди, которые ничего не понимают в происходящем… — Слушай, может быть, мы ничего и не понимаем, — раздался сзади голос Райана. — И, честно говоря, я с тобой согласен: мы идиоты, которые решили помочь тебе, хотя, похоже, ни в какой помощи ты не нуждаешься. Но кое-что можно сказать наверняка: ты не отсюда и вряд ли знаешь, как здесь все устроено. Так что — если у тебя, конечно, где-то не припрятан карманный телепорт или что-то в этом роде — тебе придется либо ходить пешком по улицам, либо пользоваться нашей помощью. — Карманный телепорт, — вздохнула Элль. — Удобно было бы, да? Жаль, что у меня его нет, а то, что есть… Она замолчала. Одри щелкнула тумблером, возвращая в квартире свет, — и с удивлением заметила, что взгляд Элль стал куда мягче. Пожалуй, она даже выглядела печальной. — Меня зовут Линнер, — сообщила она наконец хотя бы какую-то информацию о себе. И, похоже, она готова была рассказать что-то еще, но именно в этот момент зазвонил телефон Райана. Высветившийся номер только на первый взгляд показался незнакомым. Райан протянул было руку, чтобы ответить на звонок, как Линнер уверенно перехватила ее. Одри смотрела на номер: 065487… Андреа Вайсс.